Орнейские хроники 2

Горячие руки скользили по обнаженной коже. Не открывая глаз Лара улыбнулась и прошептала: — Арно… — Бедная маленькая Лара, — прозвучал низкий голос, — никто не утешит и не согреет тебя. Она вздрогнула и распахнула глаза. Над ней склонился Йахаб. Первым порывом было рвануться прочь, однако руки и ноги что-то держало. Оглядевшись, она поняла, что находится в гроте, где видела Арно, и лежит на том же самом мраморном ложе, привязанная к изголовью и изножию черными шелковыми лентами. Лара с силой дернула ленты в попытке освободится, но выглядевшие почти эфемерными путы оказались прочными. Демон наблюдал за ней с насмешливой улыбкой. — Хочешь убежать? Разве можно убежать от себя? Лара уставилась в усыпанный самоцветами потолок, чтобы не видеть его наготы. — Тебе не удастся обмануть или заставить меня покорится! — В самом деле? Даже странно, что Огонь не сразу откликнулся тебе. Сколько нерастраченной страсти… Которая никому не нужна… Будь же смелее. Взгляни на меня. Разве жрецы не учили тебя смотреть в лицо врага? Скорее инстинктивно она встретилась с ним глазами и застыла. Из глаз Йахаба на нее глянула Тьма, завораживая, стремясь поглотить. — Моя драгоценная, мы могли бы править миром, — обворожительно улыбнулся демон. — Мне уже… предлагал владычество… твой раб, — с трудом прошептала Лара. — А потом я сразилась с тобой. Не убоюсь и теперь. — Беласко преданный служитель, но увы, недостаточно умелый. Он совсем не понял тебя, — Йахаб — или может сам Сугаар? — рассмеялся. — Зачем нам сражаться? — Он склонился еще ниже и рокочуще произнес. — Я возведу тебя на вершину блаженства. Отпусти себя, Лара. Узнай, кто ты есть на самом деле… Усмехнувшись, он провел кончиками пальцев по шее Лары, коснулся напрягшихся сосков. И истома разлилась волной, погружая разум в вязкий дурман. Черные ленты обернулись змейками; гладкие тельца ласкающе заскользили по запястьям и лодыжкам. Ее личность словно разорвалась пополам, выпуская иную Лару — ту, что извивалась от наслаждения. А прежняя, стиснув зубы, пыталась призвать свою Стихию. Йахаб резко вошел в нее, вызвав стон. Прежняя Лара задохнула от ужаса, но та, иная, выгнулась в руках демона и забилась в сладострастной судороге. Двигаясь то томительно-плавно, то сильными короткими рывками, Йахаб нагнетал в глубине ее существа багровое пламя. — Дай волю… Огню… Он твоя суть! Отпустить себя? Да! Огонь струится по жилам. Пусть вырвется и очистит мир. А она придет властительницей и подарит достойным счастье… «Не поддавайся… Ты сильнее его. Ты сможешь…» — едва слышно прошелестел слабый голос. Джузе?! Лара уцепилась за этот голос, как за протянутую руку. «Я должна». Она словно со стороны увидела два сплетенных тела на мраморном ложе и отвращение к действу, отвращение к той своей ипостаси, что предавала все, во что Лара верила, ожгло лютым холодом. Кристаллик льда возник в душе; нарастая, лед слой за слоем одевал ее сверкающей броней. Опали и рассыпались прахом змеи, в сознании раздался и смолк протестующий крик, и Лара ощутила, что ее личность вновь стала цельной. Йахаб замер, недоверчиво посмотрел ей в глаза. — Невозможно… В следующий миг она сосредоточила силу и нанесла ему в грудь удар. Демона отбросило к противоположной стене. Он немедленно вскочил на ноги и оскалился. Его лицо потеряло всякое сходство с человеческим, меж удлинившихся клыков мелькнул раздвоенный язык. — Ис-с-скра, ты в моей влас-с-сти! — угрожающе прошипел он. — Никогда! Освобожденная стихия Воды требовала выхода. Лара направила раскрытую ладонь в сторону Йахаба. — В тебе тоже есть толика Тьмы, иначе ты бы не изменила — так это, кажется, у вас зовется? — мужу. Я оставил печать на твоем теле, в самой твоей сути! Ты не забудешь и не избавишься от нее… Лара не слушала его. Стены грота подернулись дымкой, и она облегченно выдохнула, понимая, что вырывается из насланного ей морока. — Подожди… Хочешь знать, что стало с твоим любовником? Слова демона застали ее врасплох. Он вернулся к человеческому облику и дружелюбно улыбался. Она дрогнула, остановилась. — Смотри же. Грот исчез, и Лара оказалась посреди цветущего луга. Ярко светило солнце. По неширокой дороге ехали три всадника, по виду пирры. Двое поддерживали в седле третьего. Сердце забилось и сразу оборвалось. Она узнала Арно — и… не узнала. Всклокоченные волосы, неопрятная, покрытая грязью одежда, а главное — пустой взгляд, устремленный в никуда. Лара попыталась коснуться его ауры, но не ощутила ничего, лишь серый липкий туман, такой же, как был в ее видении. — Ему теперь хорошо, никакие бури больше не тревожат его. Не к этому ли стоит стремиться? Она обернулась. Демон, не пожелав воплотиться полностью, тенью висел над высокой травой. — Что есть удел смертных? Бессмысленные страдания… — Что ты с ним сделал?! — Сущий пустяк. Его душа была такой красивой. Я решил сохранить ее здесь. Как и некоторые другие… В руке у Йахаба появился белый цветок, и Лара прикрыла глаза ладонью от ослепительного света, исходящего от лепестков. Этот свет затмевал даже сияние Звезды! — О, ты тоже это почуяла, да, Искра? Какой прекрасный источник — плененные души… Не желаешь ли припасть к нему? — Убирайся прочь, отродье Тьмы! — Как пожелаешь. Не трать напрасно дар — все уже свершилось. Оставь силы, чтобы достойно сразиться со мной в следующий раз. Йахаб забавлялся, однако Лара чувствовала, что сейчас он измотан, измотан даже больше ее. — Но досмотри до конца, тебе будет интересно, — донеслось уже издалека. Тень растаяла. Глубоко вздохнув, Лара нашла взглядом всадников. Они остановились на привал. Вновь нехорошо защемило в груди: в руку Арно вложили сухарь с вяленым мясом. Принюхавшись подобно животному, он поднес еду ко рту и принялся монотонно пережевывать. Лара тщетно взывала к его разуму — отклика не было. Затем она увидела пиррейское селение. Всадники проехали в центр и остановились на небольшой площади. Со всех сторон сбегались люди, спутники Арно что-то говорили, и, не слыша слов, она понимала, что они принесли дурные вести. Мужчины помогли Арно спешиться, и нем бросилась молодая женщина в белой вуали. Лара вдруг поняла, что пиррянка любит его — с самозабвенностью, которую ей было бы трудно представить. Пришло видение синеглазого мальчика лет трех, и события прошлого выстроились в единую цепь. Спасение. Испытание. Родившийся сын. Сын Арно и этой пиррянки. Образы промелькнули, оставив горечь. Но затем спокойна отстраненность охватила ее — ведь все уже свершилось. Лара смотрела дальше. На площадь вышел седовласый пирр в богато расшитой одежде. Вождь дружественного Арно клана. Властным жестом призвал всех к порядку и начал о чем-то расспрашивать старшего из тех, кто сопровождал Арно. И… вдруг чернота стремительно затопила ауру спутника Арно. Его лицо исказилось от злобы и жажды убивать. Инстинктивно Лара простерла руку в попытке предотвратить убийство, но тщетно — выхватив кинжал, пирр ударил вождя в живот и успел несколько раз провернуть клинок в ране, прежде чем ошеломленные соплеменники пришли в себя и оттащили его прочь. «Все уже свершилось…», — шепнул ветер. Постояв еще мгновение, вождь рухнул навзничь, из зияющей раны выплеснулась кровь. Женщина в белой вуали искривила рот и, обхватив голову руками, принялась раскачиваться из сторону в сторону. В толпе закрутился вихрь ненависти. Безжалостные пальцы впились в предателя, выдавливая тому глаза, разрывая гортань. Брызнула кровь, и пирры окончательно обезумели. Будто заворочалась зловонная трясина, испускающая ядовитые миазмы. Над Арно, так и сидевшего камнях с безучастным видом, взвились кулаки, метко пущенный камень разбил ему бровь, второй упал рядом. Лару замутило от ужаса, и видение послушно померкло. «Нет. Я должна увидеть все!» Усилием воли она пересилила себя и вновь оказалась над площадью. Ее внимание привлек отблеск: сквозь толпу шла старуха, окутанная серебристым свечением. Люди, только что готовые растерзать друг друга, останавливались, опускали занесенные для удара руки. Подойдя к Арно, она коснулась его лба пальцами и горестно поджала губы. Затем обратилась к скорчившейся возле него женщине, заставила подняться на ноги. Пирры окончательно успокоились. Шаманка. «Мудрая», — невесть кто поправил ее. Порыв свежего ветра развеял смрад отчаяния, и надежда, впервые за многие седмицы, тронула душу крылом… — Сьера Лара! — руки Вивьен тормошили ее не в видении, а наяву. — Сьера Лара, проснитесь! Она с трудом выплывала из видения, не совсем понимая, где находится. — Что… случилось? — Вы кричали, — горничная всхлипнула, — и я не могла разбудить вас. Хотела послать за светлым Паулином… Она в обители Пастыря. Все, что ей явилось, уже произошло. В комнате неярко горела свеча, на заплаканное лицо горничной падали тени. — Не надо ни за кем посылать, — горло пересохло, и Лара кашлянула. — Подай мне воды. Стукнул кувшин, полилась вода. Дрожащей рукой Вивьен поднесла ей кружку. Напившись, Лара спросила: — Хочешь вернуться к сьере Магдале? — Вам неугодны… мои услуги, сьера Лара? — запинаясь, пробормотала горничная. — Мне неугодно, что ты боишься меня, Вивьен. — Прошу… Я не боюсь… но… — То, чему ты стала свидетельницей — вовсе не случайный ночной кошмар. И не душевная болезнь, как тебе могло показаться. — П-понимаю, — закивала Вивьен. — Надеюсь, что так. Мне проще взять в услужение одну из Сестер, чем терпеть истерики, — Лара говорила нарочито сухо. — Послушай. Это будет повторяться и впредь. Ты действительно хочешь остаться рядом со мной? — Да! Искренная привязанность светилась в ее ауре. Девочке можно доверять. — Тогда ты должна уяснить — случится ли это днем или ночью, ты должна сделать все, чтобы никто не потревожил меня. — Я буду рада служить вам, светлая госпожа. Вивьен использовала обращение не к жрице — а древнее, к Искре. И мать Уно называла ее так. Неужели учение Странника вновь зажигает сердца? — Хорошо. Теперь оставь меня. Вивьен выскользнула за дверь, и Лара вытянулась на кровати. Мышцы ныли, как если она целый день провела в седле. Призрачные обрывки видения все еще кружили вокруг нее. Она приехала в обитель, уповая на слова магистра Вальена о защищенности этих стен. Однако демон настигнул ее и здесь. Нашел в ее душе то, уязвимое, в чем ей до сих пор было сложно разобраться. Она готова была полностью покориться Йахабу! Стыд и гнев на себя сделались непереносимыми. Ах, если бы светлый Франсис был жив! Долг всех жрецов — выслушать человека, если тот желает поведать сокровенное, но она не чувствовала, что могла бы очисть душу признанием в беседе с братом Паулином или магистром Дегуа. Договоренности с главой ордена Воителей все еще удивляли ее, в его присутствии она ощущала скованность, хотя ничто не свидетельствовало, что он ведет двойную игру. Вчера ей доставили два письма от отца; он упоминал о разногласиях между членами Совета Джинеры. Не все готовы встать на сторону Альби, и пусть тон письма оставался бодрым, тревога сочилась между строк. Если отцу не удастся заручиться достаточной поддержкой… Рыдания раздирали грудь, но Лара поняла, что и в этом ей отказано. Из глаз не выкатилось и слезинки. Раймон. Она так и не смогла проследить его судьбу, увидеть, откуда исходит угроза. Арно — худшей доли сложно представить… Клан Фальго должен был стать основой союза пирров с Альби и теперь, после гибели вождя, удержит ли Мудрая власть в своих руках, не погрязнут ли Фальго в братоубийстве? «Будут они с Альби или нет, один лишь клан ничего решает». Кто это сказал? Кто говорил с ней в видении? Действительно ли личность Джузе еще существует? Представив рисунок его ауры, она попыталась дотянуться до него и ощутила отклик, слабый, как трепыхание пламени свечи на ветру. «Что проку сожалеть и предаваться унынию. Иди вперед». Лара усилила нажим но это привело к тому, что контакт прервался. Однако… если он жив, если есть хоть какая-то возможность достучаться до него… Боясь спугнуть саму мысль об этом, она в волнении встала с кровати и подошла к окну. Почти полная луна сияла в небе и Лара подставила лицо опаловому свету. Полнолуние завтра. Война тоже начнется завтра. Тяжесть предзнания давила свинцом, казались недостаточными и пустыми все предупреждения, высказанные мужу и месьеру Эрнану. «Странник, прими мою мольбу», — как никогда истово молилась она, сплетая пальцы и глядя на луну, великолепную в своем серебряном равнодушии.