Комета

      — А я тебе хвасталась когда-нибудь, что я разгадала всех участников первого сезона еще в первом выпуске? — поинтересовалась Диана как бы между делом, когда Джони тоже завалился на диван. Места, надо сказать, было предостаточно, потому что он был разложен, но Ди все равно переползла к парню под бок и устроила голову у него на груди. Почти как раньше… только как раньше все равно не будет. — И не потому, что я всех видела без маски, а прямо угадала!       — Да ну? — хохотнул в ответ Джони, перебирая ее волосы. На экране тем временем все старательно делали вид, что не понимают, кто же стал новым членом жюри вместо Гарика Мартиросяна. На столе стояла тарелка с карамельным попкорном, эмэндэмсом и чипсами. Серьезно, как… как раньше. Ди все сложнее было, живя в его квартире и обнимаясь с ним при любой удобной возможности, постоянно напоминать себе о том, что они все-таки расстались.       — Сомневаешься в моих талантах? — с вызовом спросила Диана, чуть поменяв положение и снова с трудом давя в себе желание прикусить так удачно подставленную ей шею. Плохая идея, потому что, ну… больше она не имеет право делать вот это вот «да, это мой мужик, а чего добились вы?». Больше нет… Парни из Раавы всегда были в восторге, когда Джони заворачивал на очередную репетицию или просто в студию с укусами и засосами. Диана честно старалась гнать от себя все эти воспоминания, но… сложно, вообще-то, когда у них все действительно так, как раньше.       А в квартиру свою, кстати, она так и не вернулась и уже не первый день серьезно думала над тем, чтобы заказать туда какой-нибудь самый дорогой клининг, а потом быстренько продать.       — О, нет! — тут же поспешил исправиться Джони. Диана удовлетворенно хмыкнула, но куснуть чисто в профилактических целях все еще была не против. — Просто я сам-то себя с этой обработкой не очень узнавал.       — В первом сезоне, кстати, голоса меньше обрабатывали, — согласилась Диана, которой контрабандой принесли маленький кусочек финальной версии первой песни Крокодила. До этого Ди считала, что узнает Джони при любых обстоятельствах, но тут, если бы она заранее не раскрыла себе всю интригу, она вряд ли бы догадалась, что под желтым кожаным костюмом и зеленой чешуей скрывается ее бывший — ладно, находящийся в стадии «все очень сложно» — парень. А в первом сезоне большинство артистов можно было с самого начала опознать, особенно Ларису Долину… — Но я на сто процентов уверена, что тебя не угадают. Пока ты не начнешь вот это вот, — Диана максимально фальшиво провыла что-то, отдаленно похожее на начало многих песен Джони и переходы в них, — короче, пока не врубишь вот эту вот свою «ноющую манеру».       В следующую секунду Диане было уже совсем не до подколок, потому что Джони был единственным, кто знал, что она боится щекотки. Вывернуться из его рук не получалось, и Ди смеялась, визжала и грозилась, что сейчас его прибьет, а в итоге не придумала ничего лучше, чем не сильно, но достаточно ощутимо цапнуть его за шею. Цель была достигнута — Джони ее отпустил, и Диана, недовольно отфыркиваясь, села на диване, отдергивая неприлично задравшуюся для статуса расставшейся парочки толстовку и пытаясь снова собрать растрепавшиеся волосы в какую-нибудь более-менее приличную гульку.       — Дурак, — проворчала она оставшемуся лежать и пытающемуся просмеяться Джони. А сама смотрела на него вот так вот сверху вниз и думала, что господи боже какой же он все-таки красивый это незаконно.       — Не я начал эту войну, — резонно возразил Джони, на что Диана, особо не церемонясь, перелезла через него и, не глядя, кинула в него горстью попкорна. Конечно, идея была сомнительная, потому что Диана сегодня собиралась на этом самом диване еще спать, но на войне все средства были хороши. — Вот это уже подло.       В их паре за сладкое всегда отвечала Диана. Джони на него соглашался только в случае самой страшной голодовки.       — Око за око, милый. Тем более, ты сам сладкий купил, — невозмутимо отозвалась Диана, но потом все равно полезла обратно к нему обниматься.       Кстати, Ревва в роли нового члена жюри был клевым. Ди работала с ним на какой-то из премий — папочкиными стараниями их было столько, что все слились в одну, — и как человек Александр устраивал ее больше, чем ушедший Гарик Мартиросян. Ну, просто приятнее, да и все. В общем, коллектив классный. Надо бы еще как-нибудь помаячить перед Филиппом Бедросовичем, чтобы услышать это «Моя любимая Дианочка!», и жизнь станет совсем хороша.       — Прошлый сезон, кстати, Лев открывал, — отметила Диана, когда на сцену вышел первый участник — Носорог. Именно эту маску вся страна увидела еще задолго до начала шоу, на презентации второго сезона. — Надеюсь, это не закономерность, — хмыкнув, добавила Ди. Носорог был убийственно милым, но… со своим фаворитом она определилась уже в начале февраля.       — Надеюсь, это ты сейчас не порчу на него навела? — смеясь, поинтересовался Джони. До сих пор же помнил все эти ее угрозы!       — Если я еще Гафура не прокляла за это ваше привязчивое «Ла-ла-ла-ла-лолипоп-лолипоп», — матерь божья, зачем сама себе напомнила, теперь заест в голове на всю неделю, — то этого милашку тем более не буду! Ну, только если он на первое место не полезет…       Диана смеялась Джони в плечо и думала, что, кажется, она слишком сильно отпустила ситуацию. Расслабилась. Размякла. Перед глазами была собственная рука, из-под рукава толстовки все еще выглядывал бинт… а ей почти все равно. Расслабилась. Размякла. Точно. Объективно говоря, она сейчас жила в сказке с, пожалуй, единственными людьми, которые ее терпели и не отшатывались, как от чумной. Свое возвращение в реальный мир, где за место под солнцем придется рвать чужим глотки, Диана в данный момент представляла плохо.       — Кстати, это Кирилл Туриченко, я уверена процентов на девяносто. Ну, из «Иванушек», — поделилась Диана как бы между делом, когда Носорог закончил петь, а жюри занялись его бурным обсуждением. Версия с Агутиным позабавила ужасно, особенно при условии, что судьи сами сказали, что голос-то молодой.       — Откуда ты…       — А ты думаешь, папочка, — теперь только так, со всей язвительностью, на которую только способна, — меня только к тебе на подтанцовку подпихнул? Не-е-е, я много на кого насмотрелась…       А Кирилл, тем более, участвовал в мюзиклах, и когда у тебя есть такой опыт, ты все равно на сцене уже по-другому держишься. И голос у него узнаваемый очень. Классно, что до него наконец дошло, что тащить на себе двух дедов хорошо за пятьдесят — паршивая идея и пора бы заявить о себе как о возможном сольном исполнителе.       После Носорога был Пингвин, которого Диана посмотрела без особого энтузиазма. Неосознанно она оценивала участников исключительно с позиции может он составить конкуренцию Крокодилу или нет. В Пингвине явно был кто-то опытный, уважаемый… уважаемая, точнее, но… первый сезон уже доказал, что между заслуженным артистом и молодым певцом выберут второго. Да и не цепанул Пингвин совсем, так что… ну, выпуска два побудет еще тут, а потом заставят снять маску.       К Пингвину отправился и Банан, хотя его выступление Диане понравилось намного больше. Вот от Солнца правда захватило дух. И Черная Пантера — которая точно не Глюкоза и не Ольга Бузова — впечатлила.       — Не, реально, в первом сезоне было проще, — пожаловалась Диана, снова перелезая через Джони, чтобы подтащить поближе чипсы. Кое-кто отказывался шевелиться, так что Диана этого кое-кого подкармливала. На экране тем временем заканчивалось выступление Ламы — третьего во второй пятерке. — Я никого не узнаю.       — Я тем более. Но теперь я не понимаю, что я там делаю, — чуть натянуто хохотнув, признался Джони.       — Тебе ли страдать повышенной скромностью? — с сарказмом спросила Диана. А потом все окончательно пошло к чертям собачьим — она снова поменяла положение и теперь сидела на лежащем парне. Нагнулась чуть, упираясь руками в плечи, и шепнула: — Я ж тебе это еще припомню, когда победишь.       А она уж постарается сделать все, что в ее силах, чтобы от каждого номера Крокодила у членов жюри отваливались челюсти. Тем более, у нее уже не первый год крутится в голове блестящая идея под «Whataya want from me» Адама Ламберта. Диана хотела воплотить ее еще в первом сезоне и почти предложила ее Толе, но в последний момент передумала. Во-первых, он бы убился с такой хореографией со своим плащом и огромным воротником-гривой, а во-вторых… ну, не то. Просто не то. Вот с Джони будет идеально. И жюри будет в восторге…       Увлеченная мыслями об идеальном выступлении, Диана не сразу заметила, какими влюбленными глазами, почти не дыша, смотрел на нее Джони. А когда поняла, смогла только как-то совсем жалобно почти проскулить:       — Да какого ж хрена я делаю…       Сбежала бы, да притормозил. Теплая ладонь, поглаживающая поясницу, окончательно лишила способности трезво мыслить, потому что все, связанное со спиной, у Дианы самое слабое место. И бестолку здравый смысл вопил где-то на задворках, что ей давно надо было свалить из его квартиры, общаться дальше только как с коллегой… не топить его снова в своем хаосе.       — Мы расстались, — еле слышно напомнила самой себе Ди. Джони тоже поменял положение, и теперь, когда он полусидел на диване, все еще не отпуская ее из своих рук, расстояние между ними сократилось вообще до минимума. Ди цеплялась за его плечи, как утопающий за спасательный круг… и думала, что скорее пытается спастись сама, а его отталкивает все глубже на дно.       — Потому что ты этого хотела, — напомнил Джони. Да, зря СМИ старательно сочиняли кричащие заголовки об их громком расставании, все было вполне мирно… — А сейчас?       — Я тебя сейчас ударю, — прохрипела Диана. Приступ самобичевания грозил захлестнуть с головой, потому что она опять ничерта не могла сделать правильно опять опять опять…       А Джони ее угрозы никогда не пугали, и да, он правда ее поцеловал.       И как же сильно Диана хотела ему ответить… только не позволила себе — укусила больше на автомате и отстранилась быстро. Горло сдавило спазмом, и Ди готова была поклясться, что сейчас разревется. И губы глупо тряслись, когда она совсем еле слышно шептала ему:       — Я не хочу с тобой иметь ничего общего.       А Джони ей улыбнулся, хотя не так давно поджившая губа снова грозилась треснуть, заправил выбившуюся прядь волос за ухо и, продолжая смотреть с такой любовью, с какой на нее никогда никто не смотрел, сказал:       — Ты мне сама говорила, что мне врать не умеешь.       Но отпустил. Ди немедленно сорвалась с места и унеслась в ванную, хлопнув дверью, закрылась там и включила на всю мощь воду в раковине. Она была ледяная, но Диана почти не чувствовала холода, пока брызгала ей себе в лицо, морозила пальцы и тщетно пыталась не разрыдаться прямо сейчас.       В одном из песенных «шедевров» мачехи прозвучала гениальная фраза, вероятно, нагло у кого-то стыренная — «человеку нужен человек». Ди и так все это время, хоть и отказывалась признаваться в подобном даже самой себе, бесконечно скучала по Джони, а сейчас… Прав ведь. Не так давно она больше всего хотела этого расставания, а сейчас, когда осталась совсем одна, понимала, что без Джони просто умрет, как и хотела изначально.       Без этого невероятного парня ничего не будет иметь смысла. Голос совести Диана старалась сейчас не слушать.       Вернулась Диана не скоро. К тому моменту пальцы ничего не чувствовали от холода, а на сцену уже вышел Крокодил. Джони встревоженно посмотрел на нее и молча раскрыл объятья, и Диана охотно прильнула к нему.       — Ты совсем заморозиться решила? — проворчал Джони, беря ее ледяные руки в свои.       — Заморозишься тут с тобой, — в тон ему отозвалась Диана, чувствуя, как начинает против воли улыбаться. — Даже я таять начинаю.       А Крокодил был великолепный. Нет, правда, Ди ничуть не сомневалась в таланте Джони, но… для первого выхода это была бомба. И Диану даже совсем не раздражала Адель, которая в финале танца, когда все девочки окружили Крокодила, встала к нему слишком близко. Отдельно повеселила, кстати, фраза Валерии про «коротенькие ножки». И это при Родригезе-то в жюри с его метр шестьдесят пять…       — Знаешь что, — внезапно начала Диана, уткнувшись замерзшим носом Джони в плечо, — начнем снова встречаться только тогда, когда ты там покажешь всем, какой ты волшебный, и принесешь мне ту самую статуэтку.       Вообще-то, она хотела пошутить, только не получилось выдавить из себя хоть какой-нибудь самый жалкий смешок. Да и тем более… шутка все равно потом вышла из-под контроля.