I feel good with you

— Можно задать тебе нескромный вопрос?       Минджун, одногрупник Тэхёна, разворачивается на высоком барном стуле к последнему, что медленно потягивает из своего стакана коньяк, в котором плавают подтаявшие кубики льда. Тэхён прикрывает глаза, смакуя вкус крепкого качественного алкоголя, что медленно расслабляет всё тело и уставший после учебного семестра разум. Он не перебарщивает никогда, это его первый и последний стакан на сегодня. С алкоголем всегда надо быть осторожным, особенно в современном мире в окружении кучи незнакомых людей.       Омега скользит внимательным взглядом по танцующему в толпе Чонгуку, убеждаясь, что с его парнем всё в порядке. После заинтересованно поворачивается к альфе, чуть приподнимая тёмную бровь и склоняя голову к плечу. Длинная серебряная серёжка в его ухе плавно покачивается. — Попробуй, — хмыкает, кладя один локоть на барную стойку и упираясь щекой в расслабленно сжатый кулак. — Не сочти меня дебилом, но мне, правда, интересно. Ты ведь встречаешься с омегой, будучи сам омегой, так?       Ким дёргает уголком губ, уже понимая, в какую сторону одногрупник клонит. И, честно говоря, не осуждает его за это. Они с Чонгуком не любят разглашаться особо о своих отношениях, кроме каких-либо поверхностных моментов. А ведь однополые отношения (в плане второго пола) всё ещё считаются чем-то редким и необычным в их время. — Так, — подтверждает, кивая, и поднимая подведённые чёрным карандашом глаза на немного мнущегося альфу. Гук лично красил, расслабленно усевшись на чужих коленках и цокая недовольно, когда Тэ моргал или щекотал его за бока.       Минджун кусает свою щеку изнутри, пытаясь как можно тактичнее сформулировать свой вопрос. Они с Тэ в нейтрально-приятельских отношениях, и ему хотелось бы и дальше их такими сохранить. Тэхён не торопит, лениво покачивая ногой и изредка проверяя своего омегу. К нему на танцполе присоединился их Хосок-хён, так что Тэ теперь максимально спокоен. Хоби любит и лелеет Гука как родного младшего брата, которого у него никогда не было. С ним-то Гук точно в безопасности, пока Кима нет рядом. — Тебя за всё это время никогда не тянуло к альфам? В сексуальном плане? Типа, да, я знаю, что и омеги спокойно могут иметь друг друга, ну чисто… физиологически, что ли? Инстинкты там, как бы дико это слово не звучало, оно просто самое подходящее, и все дела. Не было такого?       Тэхён залпом допивает коньяк, подталкивая пустой стакан бармену и отрицательно качая головой на его вопрос о добавке. Омега вздыхает, ероша отросшие волосы на затылке и поднимая на одногрупника задумчивый, немного расфокусированный взгляд тёмно-карих глаз. — Тянуло. Несколько раз, — честно признаётся, пожимая плечами. Не видит в этом факте ничего зазорного, ведь дальше обычных мимолётных мыслей это не зашло. Тем более они появлялись не по его воле.       Минджун от удивления и переполняющего его интереса аж пододвигается немного вперёд, внимательно слушая. — Особенно в периоды перед и во время течки. Но это длится недолго, потому что стоит перед моими глазами появиться Гуку, и я сразу забываю обо всём остальном. Ну, а так, да, «зудит изредка в заднице», — не разменивается на приличные определения, ведь тут все свои. — Всё же феромоны, аура, отношение у альф другое. А наши "инстинкты" второго пола, эти реакции тела и организма, которые в нас с самого рождения присутствуют, тоже начинают из-за этого порой бушевать, не понимая, почему мы не с тем, с кем должны быть, по идее. — Ого, — поражённо выдыхает альфа, что-то обдумывая. Он, в принципе, предполагал такой ответ, но убедиться в своих догадках всё равно как-то неожиданно. Тэхён хмыкает, закидывая ногу на ногу. — Как я уже сказал: да, меня иногда в течку посещают мысли и желание залезть на какого-нибудь альфу и получить его узел. Но, — он поднимает указательный палец, хмурясь, — Это не моё личное желание. Это желание омеги во мне. Не человека в целом. И даже будь я десять раз этим самым омегой в самой дикой течке, я никогда не променяю возможность обнять, поцеловать, держать в своих руках Чонгука на какой-нибудь альфий узел. К тому же, мой омега возбуждает меня в этот, лично для меня, ебанутый период ничуть не меньше любого представителя вашего пола. Знал бы ты, как я люблю его вылизывать и брать лицом к лицу, — мечтательно прикрывает глаза, негромко урча и ощущая на языке фантомный привкус чужой смазки. Минджун пучит свои и без того большие глазища, слегка краснея щеками. Не ожидал такой откровенности, а Тэ в принципе пофиг. В двадцать первом веке живут. — Просто надо включать мозг в такие моменты, и слушать своё сердце, а не то, что между ног.       Тэхён разводит руками, мол, очевидные вещи же. Омега искренен в каждом своём слове. — Я уверен, что и у Гука иногда бывают мысли об альфах, потому что природа, мать её, вот так вот нас поделила по гендерам, всучив животные повадки вдогонку. От этого невозможно избавиться, если ты полностью здоров, но это можно спокойно контролировать. Чем мы с моим парнем и занимаемся, предпочитая всей этой альфа-омежьей хероте друг друга. Ставя на первое место не желание и тело, а близость и чувства. Опережая твой вопрос, скажу, что, в постели нам это тоже никак не мешает.       Тэхён бросает тёплый взгляд на своего задорно смеющегося с какой-то шутки Хоби парня, чувствуя, как что-то мягкое и пушистое расцветает у него в груди. Младший недавно перекрасился в мятный цвет и стал ещё больше похож на какого-то ангела.       И Тэхён не представляет даже, насколько сильно он должен головой удариться, чтобы отказаться от этой улыбки, от этих затягивающих в свою бесконечную глубину глаз и уже родного ворчливо-смущённого «ладно-ладно, я тоже люблю тебя, только отвянь», ради какого-то зова инстинктов. Нет, спасибо. — Ты говоришь, что от того, что нам дала природа избавиться невозможно. Не значит ли это, мол, сколько не контролируй себя, всё равно в какой-то момент ты поступишь, как и было задумано? — интересуется Минджун, задумчиво потирая подбородок и внимательно глядя на одногрупника. Тэхён прыскает в кулак. — Как было задумано? — весело тянет он, иронично улыбаясь и качая головой. — Окей, если исходить из этого, то давай тогда рассмотрим другую ситуацию. Природа, эволюция, или что там ещё, не дала людям крыльев, хвостов, жабр. У нас нет невероятных сил, чтобы сдвигать огромные валуны. Она сделала физиологически с нашим телом всё, чтоб мы не могли летать высоко в небесах и плавать в морских глубинах, не считая первые несколько метров морей и океанов. Получается, так было задумано и мы должны жить с этим. Но. Она также наградила нас мозгом, дала возможность развивать свои знания, целеустремлённость, кругозор. Она поставила нас в жёсткие рамки, но всё же оставила довольно приличное право на выбор.       Брови Минджуна с каждой секундой взлетают всё выше и выше с постепенным осознанием хода мыслей омеги. — И гляди, где человечество теперь? Летает в небе и за пределами планеты, ныряет на приличные глубины лично и имеет подводные лодки. Может строить огромные каменные здания, двигая те самые тяжёлые валуны с помощью машин. Природа дала выбор, возможность — мы ими и воспользовались. И люди не вернулись к тому, что было задумано. То же самое и со всей этой канителью в отношениях. Вроде как предопределено, что пары преимущественно должны быть в вариациях альфа-омега и бета-бета, но так же остаётся право нашего личного выбора. Ни один из двоих альф не умрёт и не заболеет, если они полюбят друг друга. Будет тяжелее в плане совместимости физической и контроле привычных за жизнь инстинктов и стандартов поведения, но со временем и это перестанет быть какой-то большой проблемой. Вот и всё.       Тэхён спрыгивает со своего стула, немного потягиваясь и жмуря глаза. Ошарашенный, но не отрицающий ни одного слова Минджун продолжает молчать. В его голове крутится тысяча мыслей, среди которых ярче всех горит только одна: а ведь Тэхён прав. Он такую простую истину сказал, а у альфы будто весь мир перевернулся. Он никогда не верил в долговечность таких однополых или нестандартных пар, считая это лишь чем-то временным. Был твёрдо убеждён, что уже с самого рождения всё решено.       Но сейчас, выслушав размышления Тэхёна… он чувствует себя таким слепым и ограниченным идиотом.       Омега слабо улыбается, хлопая его по плечу и добавляя напоследок: — Мне неважно кем я буду. Женщиной или мужчиной. Альфой или омегой. Важно только любить Чонгука в любом из этих обличий и чтоб это было взаимно. Я не верю в судьбу и предопределённость, потому что каждый человек сам создаёт сценарий своей жизни. И это нормально, если он будет идти наперекор «базовому» сценарию, что был прописан нам всем вместе взятым самой жизнью.       И с этими словами он удаляется в самую гущу разгоряченных пьяных тел, сразу же находя своего полностью отдавшегося музыке парня. Он с негромкими матами и боем протискивается к нему, кивая улыбнувшемуся ему Хосоку и обнимая младшего со спины за талию. Тот, почувствовав уже родные прохладные ладони на своём теле, сразу же оборачивается, закидывая руки на плечи Кима и расплываясь в пьяной, но всё такой же очаровательной улыбке. Вот кто уж точно отметил конец семестра от всей души. — Хё-ё-ён, — громко тянет, слегка покачиваясь от усталости и алкоголя и сверкая счастливым блеском в глазах. Тэхён улыбается, коротко целуя его в губы и прижимая теснее к себе. Зачёсывает наверх пальцами влажные от пота волосы Чона, целуя ещё и в лоб. — Буб. — М? — гундит, прикрыв глаза и расслабленно вися тряпочкой в руках своего парня. Он танцевал примерно час без передыху. Кайфанул, конечно, нереально, но и устал, как чёрт. — Я немного проголодался и устал от громкой музыки, так что поеду домой. Ты, если хочешь, оставайся дальше, только от Хосоки-хёна далеко не отходи, ладно? Чонгук сразу будто бы взбодрился весь, резко поднял голову к Тэ и нахмурился. — Что есть будешь? — Загляну, наверное, в магазинчик возле дома и возьму сырный рамён и кимбап с курицей, — задумчиво предполагает, что взять себе на поздний ужин, не сразу замечая расцветающее на чужом лице недовольство. — Сырный рамён и без меня? Да ты офигел совсем! Никакой любви от тебя не дождёшься, — сокрушается Гук, наигранно хватаясь за сердце и куксясь. Громкая музыка бьёт в уши, поэтому говорить им приходится на высоких тонах.       Тэхён закатывает глаза с такой драматичности своего бойфренда, глубоко вздыхая. Чонгук под градусом та ещё драма-квин.       Старший одним резким рывком прижимает его к себе, выбивая из чужой груди рваный удивлённый выдох. Не даёт дезориентированному омеге очухаться, кладя ладонь на заднюю часть его шеи, чтобы притянуть ближе. У младшего мурашки по спине пробегают, когда его разгорячённая танцами кожа соприкасается с холодными пальцами Тэ.       Тэхён впивается в его распахнутые губы мокрым поцелуем, без всяких прелюдий сразу проникая языком в горячую влажную глубину. Чонгук стонет негромко, прикрывая глаза и крепко обвивая руки вокруг чужой шеи. По его подбородку течёт их общая слюна, которую Тэ жадно слизывает языком и снова толкается им в жаждущий рот омеги. Это грязно, но так офигенно, что у Гука ноги слегка подкашиваются и полная пустота в голове царит.       Ким отрывается от чужих покрасневших губ с громким смущающим чмоком, медленно облизывая свои собственные. Его зрачки немного расширились, а из-за усилившихся феромонов Чонгука в паху стремительно начало твердеть. Запах Чонгука — лучшее, что он чувствовал в своей жизни. Да, его аромат не такой крепкий и цепкий как у альф, но именно его Тэ готов ощущать рядом с собой сутками и не устать от него. Готов и хочет. — Тогда поехали со мной домой, и я тебя отлюблю так, что ты больше никогда не ляпнешь подобного, — шепчет на ухо, невесомо целуя в проколотый совсем недавно хрящик. Чонгука хватает лишь на рассеянный кивок. — Но сначала сырный рамён! — не сдаётся, поганец, хотя и дышит тяжело, мелко потираясь пахом о бедро старшего.       Тэхён снова закатывает глаза, целует этого голодранца ещё раз, а после ведёт на улицу, надежно прижимая к своему боку и не давая уже поплывшей толпе задавить или толкнуть его. Чонгук спотыкается на каждом шагу, ойкает, хихикает и висит на своём бойфренде коалой, полностью вверяясь в чужие руки, зная, что о нём позаботятся. Повезло, что в их паре именно Тэ оказался нейтральным и не особо восприимчивым к алкоголю. — А о чём вы говорили с Минджуном так серьёзно? — спрашивает уже дома, уплетая свою порцию рамёна и время от времени покушаясь на тэхёновы куски кимбапа. Не то чтобы Ким ему мешал в этом. — О том, какая у тебя зачётная задница. — О том, что задница у меня зачётная, я и так знаю. А ещё я знаю, что ты о таком никогда ни с кем говорить не будешь, потому что ты ревнивый засранец. Так что не пизди мне тут, — тычет железными палочками в Кима, играя бровями и хитро щурясь. Он уже успел принять душ (чуть не упал в нём два раза), так что прилично протрезвел и теперь мог нормально мыслить. Но всё ещё оставался навеселе. — Буб, ты меня поймал, — Тэ повержено поднимает руки, чем пользуется его парень, шустро тыря из чужой тарелки ещё один кусок кимбапа. Засранец, — Он спрашивал меня о том, не хочется ли мне в отношениях с омегой заняться сексом с альфой.       Чонгук понимающе мычит, не особо ярко реагируя на эту информацию. Такой вопрос был ожидаем для них уже очень давно, потому что интерес к их паре тяжело не заметить. Они оба довольно красивые, образованные и интересные омеги, которых в пару хотели бы немало альф. И тут такой облом, ведь, к удивлению всех, они сошлись именно друг с другом. — И что ты сказал? — Что твою зачётную омежью задницу не променяю ни на один зачётный альфий член, — прилетает в ответ с задорным хохотком и наглой ручонкой, что незаметно успела подкрасться и удобно умоститься на чужой ягодице.       Чонгук кидает в него пустую коробку от лапши.