«Алиса…» Теперь тихие голоса, о которых недавно говорила девушка, услышали все жители Страны Чудес. Этот мир рушился, он уходил следом за Алисой, в её мир, обратно в её подсознание… «Алиса…»
— Алиса? Что это? — Шляпник, держа руку у левой части грудины, переводил потерянный и напуганный взгляд с земли у своих ног на девушку. — Моё сердце… Что такое происходит с моим сердцем? Почему оно так бьётся, Алиса? Что со мной…? Голос безумного уже от любви Шляпника затихал и звучал так надрывно, так сломано… Словно последняя искорка он медленно затухал, держа это небольшое пламя в себе лишь надеждой, что вот сейчас Алиса ответит, сейчас она подойдёт к нему, обнимет так нежно, защищая, сейчас она поменяет своё решение и останется с ним, сейчас она поможет и всё будет так хорошо, ведь это Алиса, его такая прекрасная и любимая Алиса… В бездонно синих глазах отразилась эта последняя искра надежды, что, будто реальный кусочек пламени, обожгла губы, и… Потухла. Конечно, Алиса теперь смотрела сначала со злобой, потом с состраданием, прикусив губу и переминаясь на месте. «Для неё я тоже слишком сумасшедший, она тоже меня жалеет… Черт… Что же я делаю не так…». Теперь уже в Шляпнике закипала злость. Что же это такое? Такое чувство, будто всем положена доля счастья… Кроме него; все могут ощутить любовь и почувствовать себя любимыми… А он нет; всех ждёт хеппи-энд… А его — нет. Почему же, почему он не получит всего этого? Он не заслужил? Не достоин? Он перестарался со своей заботой? Он где-то надавил слишком на Алису? Или это ему месть за то, что он пытался в начале сегодняшнего дня уйти от встречи с проводниками? А может, Алиса просто очень сильно обиделась на него за её утренний портрет…? Метаясь от одной мысли к другой, Шляпнику, конечно, хотелось остановится на последнем предположении, ведь это в его стиле — отшутиться, показаться совсем-совсем наивным, впасть слегка в этот его психоз, потанцевать, поделать глупых гримас и движений. В его стиле, но ситуация не терпела шуток, и Шляпник, как и всегда, это понимал, хотя, опять же — как и всегда, не хотел становится серьёзным.«Алиса…» Вокруг в зале собрались абсолютно все. Все наблюдали за Алисой… За тем, что она выберет. «Алиса…»
— Кто я для тебя, кто?! — бедный Шляпник кричал из последних сил, смотрел большими от страха осознания глазами, еле сдерживал нервный тик. — Ты самое дорогое, что у меня есть. Но ты всего лишь иллюзия… Девушка опустила голову, словно бы ей самой было стыдно признавать, что всё настолько просто и что этот мир ей настолько безразличен. Она пинала какой-то маленький камешек мыском своих прекрасных белых ботинок и нервно время от времени поправляла непослушную прядку волос. — Если я всего лишь иллюзия, то почему мне так больно…? — Это все, что мог сказать Шляпник. Он совсем поник, руки его опустились, а в голову лезли самые ужасные мысли о его доме, остальных жителях этого мира… Ведь правда, до прихода Алисы некоторое время назад все будто в тумане — такое однообразное, тягучее, бессмысленное и повторяющееся, будто зацикленное на сломанной пластинке.«Алиса…»
Её глаза в последний раз пробежались по таким родным и сказочным лицам. Мелькнула так горячо любимая Шляпником улыбка. Девушка развернулась и уверенно пошла к ярко-красной двери.
«Алиса…»
Кисть жутко болела от удара алебардой. Белоснежный ажурный рукав рубашки весь напитался кровью, пока Шляпник всё пытался поймать другой, здоровой рукой это невидимое глазу естество, зацепить границу иллюзии, разорвать оковы сна. Но всё было тщетно. Он ничего не может сделать в этой ситуации. Ему остаётся лишь отвести взгляд от счастливых Кролика и Королевы, от добрых в душе стражников, от всей этой суеты и взглянуть на Алису, чтобы увидеть… Как она тянется к нему, пытается дотянуться и смотрит испуганными глазами. Словно ток всё это бьёт мозг Шляпника. «Алиса, я всегда буду рядом, не бойся!» Он не уверен, где и как, а главное, когда звучат эти слова — в его ли голове, в реальности; напугано ли или наоборот смело; в прошлом или же эти слова только будут сказаны. Он не знает и ни в чём не уверен, но он набирает в грудь побольше воздуха, чуть морщась от боли из-за других сегодняшних ударов и тычков, пришедшихся куда-то в спину, и начинает скакать, танцевать и кружить вокруг всей этой толпы с одной мыслью — надо добраться до Алисы, он должен быть рядом, рядом, рядом!«Алиса!»
Голос пугает всех присутствующих, кроме девушки, которая, не сомневаясь ни секунды, шла в распахнувшуюся ей одной дверь. Она идёт домой, она идёт к родным и друзьям. Скоро всё будет, как и прежде. Последний раз её тёмные прямые волосы блестят уже в проёме двери и девушка скрывается где-то в непознанном для жителей Страны Чудес месте. Сжимая здоровую руку до боли в суставах, кусая губу и пребывая в нерешительности, он все же решается на свою авантюру.
Алиса!
Голос Шляпника сливается с последним затухающим шёпотом, парадоксально гремя на всю округу. Сам он резко срывается с места и бешено мчится к двери, мчится за своим спокойствием, своим комфортом, своей любовью… Он быстрый, он ловкий, он близко; он успеет. Он вытянул руку и вот-вот схватит Алису за плечо… Ещё нужна всего секунда, всего секунда — и он заключит её в свои объятия, чтобы и правда всегда быть рядом, и защищать… Но этому никогда не бывать. Снова эта боль в груди, снова сердце Шляпника мечется и рвётся на части, стуча в безумном ритме. Только вот причина у его состояния теперь другая — это не непознанная им любовь. Вместе с ритмом сердца по телу не растекается тепло. Только холод и колкость стекла. Он совершенно один в темноте, совершенно беззащитен, покинут собой же и Алисой. Вокруг начинают мелькать огни. Сердце бьётся всё быстрее и быстрее, рёбра сводит всё сильнее и сильнее. Такое ощущение, будто они подступают со всех сторон. Шляпник сжимает свою рубашку в области сердца, дыша быстро и прерывисто, вдыхая всё меньше и меньше воздуха, бегая глазами. Какой наивный. Он что, думает, что тьма сама отступит от него? Смелость и трезвость рассудка буквально испаряются из тела вместе с капельками пота, выступившими на бледном лице. Ему уже не хватает дышать носом и он судорожно хватает воздух ртом. Его бледные, тонкие, сухие губы дрожат сильно-сильно. Вот так, наверное, и выглядит смерть. Худенькое слабое тело содрогается от дрожи на каждом нервном выдохе. Ноги сами собой как-то подтягиваются вверх, и вот он, сам того не замечая, уже лежит на боку с коленками почти у самой груди, держится одной рукой за мечущееся сердце и поглаживая своё же плечо второй трясущейся ладонью. Уже не так важна боль в теле, не так важны чувства, не так важно, что любимая шляпа лежит где-то рядом на земле. Важно лишь выжить в этой темноте, важно удержать сердце в груди, важно лишь найти его Алису. Точно. Алиса. Он шагнул прямо за ней в эту дверь, значит она где-то рядом, значит она может спасти. — Алиса! — Шляпник неожиданно для себя кричит очень громко. Голос его срывается в истерику и панику, но он не слышит себя. — Алиса! Прошу, помоги мне! Алиса, не уходи, умоляю! Ты один, один, один! Его крик отражается будто от самой тьмы, а голоса, столь далекие и недостижимые, вторят его словам. На глаза наворачиваются слёзы, он уже дрожит всем телом каждую секунду, бедные лёгкие и горло хрипят, вся грудная клетка будто вдавилась внутрь себя. Шляпник с силой закрывает руками уши, тихо скуля. Он остался один, ему никто не поможет. Значит, так тому и быть. Шляпник умрёт в полной темноте и одиночестве, в слезах и без сил, без знаний, как этому сопротивляться, пока тело его будет содрогаться от попыток борьбы с первой панической атакой.