Дверь в новый мир

В первое мгновение он оглушен. Его накрывает с головой волна звука и света, сбивает с ног. Ребра болят, голова кружится, под ладонями каменное крошево. Шляпник растерянно сидит, не в силах понять где он. Небо над головой непривычно тяжелое и серое, вокруг металл и камень и бесконечный грохот-свист-дребезжание. Шляпнику… страшно. Он видит странные махины, коим он не способен дать название, толпы серо-одетых людей с угрюмыми лицами. Он чувствует себя запертым в клетке из-за бесконечных железный строений, балок, перешейков, что делят небо на части. И ни одного лучика солнца. Шляпник скребёт пальцами по земле, камни царапают бледную кожу. Где он?.. Он помнит только удар в грудь, ледяной край Врат и отчаянный взгляд синих глаз, как две капли воды похожих на его собственные. Щемящее чувство родства, теплые руки, робкую улыбку… А потом появился тот, другой, седоволосый и властный. И удар. И Шляпник снова летит в пропасть. Он задрожал, поняв что один. Вокруг никого, кто помог бы. Он даже не видит откуда выпал, где осталась Дверь. Холодная вода льется с неба за шиворот. Пошатываясь, он встал. Куда ни глянь — бездушное и серое, громкое, непонятное, страшное. И, едва переставляя ноги, Шляпник побрел куда-то, держась на глупой надежде. Здесь ведь даже нет дороги, которая куда-то бы вывела его. Он пошел вдоль железной ленты, которую увидел у своих ног. Куда идти — все равно. Ему казалось, что в таком мире не может быть радости и тепла. Здесь все слишком… неживое. Эти железные чудища, насупленные люди вдалеке, плачущее небо… Как не похоже это место на его Страну Чудес! Где все счастливы, где все просто и понятно, а если солнце и сменяется дождем, что дождь этот такой же теплый и ласковый. Его милая, маленькая Страна Чудес. Как же он хочет домой! Просто хочет обратно. Прочь из этого серого, сложного мира. Неужели Алиса живет здесь? Нет, такого не может быть. Алиса совсем не такая, как эти люди в серой одежде. Посмотрите, в них же совсем нет света! А Алиса сама как солнце, как звезды. Как же она сияет! Она не может жить в таком месте. Шляпник стоит на железной ленте. Он должен найти Алису. Он вернет её домой. Он… Оглушающий свист гудка. Свет в глазах меркнет. Два отчаянных крика, бездушной машины и ломанной, яркой фигурки, поднялись к низкому небу. Пальцы, закованные в белый шелк перчатки, сомкнулись на тонком плече. Сквозь кожу и бархатистую ткань слишком явственно проступает кость. Сильный рывок и его выдернули из-под колес в последнее мгновение, когда казалось, что уже слишком поздно. — Никогда не ходи по путям. По путям остерегайся, не ходи по путям, — прошептал обладатель рук в перчатках прямо на ухо Шляпнику. — Пойдем со мной. Шляпник лишь скользнул глазами по темной фигуре человека. Он был высок, а лицо его, непроницаемое и суровое, не выражало ничего. Застегнутое на все пуговицы пальто и фуражка, выдавали в нем жителя этого железного мира. Шляпник поежился. Он привык доверять абсолютно любым созданиям, какими бы безумными и необычными они не были. Но здесь, где все такое безжизненное и одинаковое, Шляпник впервые почувствовал мерзко тянущее внутри предубеждение. Впрочем, он пошел. Пошел на дрожащих ногах, ежа плечи, силясь закрыться от пробирающего до костей холодного ветра. Незнакомец молчал. Шли недолго. Вскоре, Шляпник обнаружил себя в малюсеньком помещении, куда не помещалось ничего, кроме крепкого стола и буржуйки. Тепло сразу пробралось под кожу, Шляпник блаженно прикрыл глаза. Это явно лучшее место этого мира. Пока он стоял посреди комнаты, её хозяин развел сильнее огонь, пододвинул ему стул и вытащил шерстяную накидку, которую и протянул своему гостю. — Снимай мокрое и садись, — посоветовал он Шляпнику. У того прошла дрожь и он смог глубоко вздохнуть. Вскоре, Шляпник, согревшись без мокрой рубашки и пиджака и успокоившись, сидел с ногами на стуле, завернутый в накидку, и держал в пальцах горячую кружку. Все сомнения в адрес мужчины развеялись, когда Шляпник попробовал его чай. Прошло некоторое время, прежде чем хозяин, представившийся Распорядителем, заговорил. Им предстоял долгий разговор.  — Скажи мне, Шляпник, как ты думаешь, человек… кто это? — Две руки, две ноги, голова и сердце! — с готовностью выдал Шляпник, не спросив даже откуда собеседник узнал его имя. Сердце. Сердце это важно. — И бессмертная душа, да? — иронично заметил Распорядитель. — Нет, — он вздохнул. — Человек это тот, у кого есть право выбора. И, к сожалению, в твоём случае это не так. — Но… — Шляпник попытался тихо возразить мужчине. — Дослушай меня до конца. Шляпник замолчал, укутываясь плотнее. Как будто, что ему рассказывают сказку, да только на сказку это не похоже. Он сам испугался этой мысли. Он сам сказка. Сказка, которой больно и страшно, сказка, которая слишком далеко от дома. — Возможно, я буду слишком прям и резок. Любой другой на твоем месте не поверил бы, но тебе поверить придется. И ты сможешь. Так вот, Шляпник, человек это тот, у кого есть право выбора, но ни ты, ни я, ни все они, — он указал на закрытую дверь, за которой остались серые люди. — В этом смысле не люди. Мы являемся в наши миры с определенной целью. Мы обязаны следовать определенным стандартам и рамкам. Мы не можем выйти за грань, не можем сделать то, что не было предусмотрено. Вы, в своей Стране Чудес, не можете построить казино или открыть публичный дом. Люди здесь не смогут создавать магические шары и посохи. Жители других миров не полетят в космос и не построят машины, для передвижения под землей, не будут летать на драконах и развязывать политические войны или не узнают, что такое Интернет… Ты понимаешь о чем я? — притормозил Распорядитель, заметив отсутствие в чужих зрачках. Шляпник медленно помотал головой, гудящей от обилия незнакомых слов. — Представь… — мужчина задумался на мгновение. — Представь себе бабочку. Представил? — Представил! — обрадовался Шляпник. — У нее большие розовые крылья с голубыми пятнами, и закрученные усики, и тонкие лапки, и… — Думаю, я понял, — Распорядитель улыбнулся уголком рта. — Бабочка создана для того, чтобы летать по воздуху, так? И она не сможет жить в озере, даже если очень захочет. Понимаешь? Бабочка рождена таковой, она обязана жить в определенных рамках. Она просто не может иначе. Шляпник поник: ему было жалко бабочку. Он придумывал её с такой любовью, так хотел чтобы она была счастлива. — Но ведь это я её придумал! Значит если я захочу чтобы она могла жить в озере… — Вот тут то ты и подобрался к главному. Ты только что создал бабочку, вдохнул в нее жизнь своей фантазией и, хочешь не хочешь, но теперь ты в ответе за неё. И так же кто-то когда-то создал тебя. И меня, и всех остальных, и эти миры. Это были люди. Те самые. Мы зовем их демиургами. Каждый из нас был задуман определенным образом, у каждого из нас есть своя История. Взять, к примеру, меня. Я мало похож на других, ведь мне ведомо то, что можно узнать лишь заглянув за грань. Таким меня создали. Особенным, могущественным. И в то же время, я просто наблюдатель. А ты, Шляпник, ты знаешь кто ты? — Я Шляпник, — уверенно произнес он. Это было то, в чем он всегда до конца был уверен. Шляпник это Шляпник, Кот это Кот, а Алиса это Алиса. А как иначе? Если он не Шляпник, то кто? А если Шляпник не он, то кто тогда Шляпник? И кто тогда будет носить его любимую шляпу? Он или тот, кто Шляпник? Но кто Шляпник, если Шляпник это он?.. — Ты детская сказка, — сказал мужчина. Эти слова прокатились комом по горлу Шляпника, растворились в глазах, достали сердце и смешались с кровью. Больно не было. Было правильно и чуть-чуть щекотно. Он впервые слышал это не в своей голове. — Но детские сказки не должны бросаться в двери, где их не ждут, — продолжал Распорядитель. — Ты все же сделал шаг за грань, ты изменил себе и своему миру, ты потерял свое место в нем. Ты обречен на вечные скитания во тьме. Ты теперь никто. Шляпник перестал дышать. Нет. Это неправда. Это не может быть правдой. Он всего лишь хотел быть с Алисой. Он не может… оно не может… не с ним. — Не бойся, — снова зазвучал голос Распорядителя. — Я не сказал, что все потеряно. Демиурги любят свои творения, они готовы дать тебе второй шанс. Ты пройдешь по мирам и будешь учиться. Двери будут открываться перед тобой, но только тогда, когда ты будешь готов. Чтобы снова заслужить место в своей Истории, ты должен закончить то, что начал. Измениться. И действительно отпустить её. Ведь чтобы сделать это, отказаться душой от любви, которая не окончиться счасливо, нужно не просто быть очень храбрым, как ты, но и повзрослеть. — Но я… — Шляпник еле разомкнул пересохшие губы. Перед глазами уже стоял бесконечно длинный путь. — Ты боишься. Это нормально. Взрослеть страшно. Когда мир, который ты знал, разлетается на осколки, все вокруг меняется, а ты совершенно бессилен… Это действительно очень страшно, — Распорядитель вдруг впервые заглянул Шляпнику в глаза и чистая синева столкнулась с бесконечной чернотой. — Но ты сможешь. Если кто-то и сможет, то только ты. У тебя светлое и счастливое сердце, а именно такие идут до конца. В молчании они допили чай. Шляпник думал о том, что сказал ему новый знакомый. Демиурги любят свои творения. А значит он никогда не будет один. Шляпник улыбнулся. Это ведь приключение, верно? А в конце пути он вернется домой. Распорядитель ведь обещал. Мужчина встал, протягивая Шляпнику его уже сухую одежду. Пора. Две фигуры стояли напротив дверного проёма. Один высокий и широкоплечий мужчина в длинном пальто, знающий слишком многое о мирах вокруг, но подчас неспособный понять чужое сердце. Фигура потоньше, в безумном пиджаке и цилиндре, вдруг порывисто обняла Распорядителя. — Я буду очень стараться ради них. Демиурги любят свои творения, а значит я люблю их. И я дойду, я обещаю. Шляпник входит в открытую Дверь с улыбкой на губах.