1
Моя жизнь постепенно начинает идти ко дну. Дни тянутся так типично, нет никакого разнообразия. Конечно, ничто не сравнится с избиением травоядных, но это всё порядком достало. Новых нарушителей, способных потягаться со мной от силы три минуты становится всё меньше. Они подобно зверям вымирают. Начинают доставать и ежедневные отчёты комитета дисциплины, на которые я раньше не обращал внимания. Я уже начинаю думать, что новых дел, над которыми придётся поломать голову и показать истинную силу, больше не будет... Сейчас полдень. Я в привычной для меня манере лежу на крыше старшей Нами. Люди внизу беззаботно разгуливают по улице, изредка бросая недовольные взгляды на скопившиеся тучи. Да, день в Намимори не задался с самого рассвета. Небо было затянуто, даже не видно блеклого света солнца, пробивающегося сквозь громады облаков. Единственным, кому не мешала плохая погода, был Хибёрд. Мой пернатый друг весело летал недалеко от моей головы, напевая давно зазубренный гимн. Я подставил ладонь и птица села на неё, смотря на меня большими, чёрными глазками. Я вздохнул. В выходные становится ещё более скучно. Нет никого в школе, с кем можно было бы развлекаться. Я уже стал подумывать о том, чтобы часик вздремнуть, а потом остаток дня прогуливаться по парку, как дунул новый порыв ветра, заставляя шевелиться маленькие ветки на деревьях. Хибёрд, до этого уже спящий, взмахнул жёлтыми крыльями и полетел подальше от меня. На город стал опускаться едва заметный туман. С каждой секундой он становился всё гуще и расплывался белыми линиями вдоль тротуаров, стали отчётливо видны круги вокруг фонарей. Интуиция, натренированная за время боёв и приключений с Савадой, дала знать, что на город, кроме тумана, будет оседать ещё кто-то хорошо мне знакомый. Вот уже вдалеке стал вырисовываться силуэт. Фигура приближалась не спеша, с каждым её шагом мне всё больше хотелось взглянуть на лицо этого существа. Хм... Всё тот же трезубец в руках, на котором побывало немало грязной крови, всё те же дерзкие глаза, которые смотрят с презрением, всё та же лукавая улыбка, от которой хочется дать по лицу. Рокудо Мукуро подошёл к забору школы и остановился, опираясь на своё обожаемое оружие. В тот момент я, не заставляя ни себя, ни его ждать, спрыгнул с крыши, приземлившись на правое колено. — Ку-фу-фу, Кёя, ты наконец-то встал передо мной на колени? Ты признал моё превосходство? Быстро вставая на ноги и доставая тонфа, я замахнулся на голову Рокудо. Он, быстро среагировав, отодвинулся в сторону. — Тебе бы не помешало быть терпеливее. Я же хотел поболтать. Вижу, фингал, который я тебе поставил в прошлый раз, уже прошёл. Ученики не расспрашивали, кто так отделал грозного ГДК? — Заткнись, травоядное, и дай мне забить тебя до смерти. — Ку-фу-фу, это мы уже слышали. Я рванул вперёд, краем глаза заметив, что к нам стали подходить люди. Это был мимо проходивший Савада, на плече которого сидел малыш - аркобалено. Рядом с ними вальяжной походкой шёл ребёнок, разодетый в костюм коровы. Они остановились недалеко от нас. Мой удар противник отбил трезубцем. Каждую неделю мы с ним меряемся силами. Я даю ему пинок под зад, и он уходит. Уходит, однако, довольный. Мне кажется, такие бои успели войти в привычку у нас обоих. К примеру, с Рокудо обычная драка превращается во что-то более пикантное. Тем более, его способности значительно отличаются от травоядных, которых я отделываю одной левой. Но это не значит, что я простил ему всё. До конца своих дней он так и останется травоядным, которого я презираю. — Мукуро, Хибари-сан, перестаньте! Сколько можно? — Тсунаёши подбежал ближе, в очередной раз, пытаясь нас остановить. Да, вот так всегда. Каждый наш поединок Савада выступал в роли зрителя, попутно нас разнимая. Ну, как разнимая: стоя на приличном расстоянии, он махал руками и кричал. — Ку-фу-фу, Тсунаёши-кун, и ты тут как тут. Не мешайся под ногами, а то ненароком задеть трезубцем могу. — Уйди, травоядное. А ты не отвлекайся. И снова удары. Мне пару раз удалось задеть Рокудо. Он, в свою очередь, отплатил мне тем же. Что удивляло — Мукуро ни разу не прибегал к помощи иллюзий. Он не считает меня сильным? Знает же, что это не так. Во время драки у обоих не сходила улыбка. Я не знаю, что чувствует иллюзионист, но мне определённо нравится такое времяпрепровождение. Мимолётно я взглянул на наблюдателей. Ребёнок в костюме коровы провёл рукой по своим волосам, доставая из шевелюры весьма увлекательное оружие. — Вот чёрт, Базука Десятилетия сломана... Ха! Я починю её, и тогда Босс обязательно пришлёт мне сладостей! — с этими словами он стал со всей силой бить базукой по земле. — Нет, Ламбо! Ты её ещё больше сломаешь! Савада попытался забрать оружие у малыша, но тот упирался. Я сам плохо понял, что произошло. В одно мгновенье Базука отлетела от асфальта, сделав в воздухе сальто, стала приземляться прямо на Рокудо. — Вот, Ламбо, видишь, что ты наделал? — Я тут ни при чём, это всё ты виноват! Пока эти травоядные создавали шум, я пристально смотрел на место, где должен был быть иллюзионист. Вместо него там образовалось облако розового дыма. Всё испорчено, а я только хотел откинуть его на другую сторону. Хотя, если посмотреть на это с другой стороны, сейчас здесь должен появиться Рокудо из десятилетнего будущего. Хм... Это даже лучше. Он будет старше, а значит — сильнее. Это в два раза больше веселья, я ничего не теряю. Пусть всего на пять минут — этого мне хватит, чтобы разукрасить его самонадеянную морду.2
Постепенно дым стал рассеиваться, поднимаясь вверх и смешиваясь с туманом. Я был в предвкушении ещё одной хорошей битвы. Не прошло и минуты, как напротив меня появился... Рокудо? Нет. Этого просто не может быть... Напротив меня стоит маленький мальчик. На вид ему лет семь-восемь. Он смотрел лишь одним, левым глазом небесно-голубого цвета, так как правый скрывала потрёпанная повязка. В его взгляде читалось уныние, пустота и страх. Эти три компонента странно было видеть в глазах такого маленького ребёнка. Нижняя губа была разбита, и совсем недавно, из неё всё ещё текла струя крови. Маленькая, алая полоска сильно выделялась на фоне белого цвета лица. Мальчик был похож на мертвеца, как бы ужасно это не звучало. Одет он был в белую майку, которая изначально была белая, только теперь на ней хаотично были разбросаны въевшиеся бордовые пятна. Также на нём были тёмно-синие шорты, доходящие до колен. Ребёнок был без обуви, он стоял босиком на такой грязной, холодной земле. Я обратил внимание на его руки. Запястья были разодраны, засохшая кровь только дополняла омерзительную картину. При виде такого ребёнка только одно приходит на ум — его родители алкоголики или наркоманы, или же он сирота, брошенный на произвол судьбы. Единственное, что показывало, что перед тобой Рокудо Мукуро — иллюзионист Вонголы и хранитель Десятого Босса это — синий хохолок на голове. Он, как и в будущем, смотрелся нелепо и глупо. — Эм…Му-Мукуро? — первый от так называемого «шока» отошёл Савада. На его лице было удивление, а большие глаза ещё больше расширились и полезли на лоб. Мальчик посмотрел в сторону Тсунаёши с некой озадаченностью, потом резко перевёл взгляд на меня. Он с минуту пристально смотрел в мои серые глаза, дальше его взор перешёл на тонфа. Я до сих пор стоял в нападающей позе. Ребёнок вздрогнул. Теперь можно было увидеть неимоверный ужас в его глазе. Мальчик затрясся, как листок на ветру. Весь вид показывал — он в панике. Я сделал шаг навстречу, но Рокудо дёрнулся. Быстро развернувшись, он рванул прямо на проезжую часть. Услышав звук колёс машины, которая мчалась на большой скорости подобно лошади, мальчик остановился. Его рот приоткрылся, а губы задрожали, будто он пытался что-то сказать. Визг тормозов, скрежет шин по асфальту, и ребёнок отлетел в сторону. Маленькое, не двигающееся тело и без того раненное, лежало на дороге. Резко поднявшись, Мукуро встряхнул головой и, пошатываясь, побежал дальше. Он быстро удалялся, пока в белом облаке не растворилась синяя макушка. — Хибари, Тсуна, не дайте ему уйти! — сказал малыш. Его голос был как всегда детский, но при этом серьёзный. С удивлением для самого себя я рванул за Мукуро, перебегая дорогу. Что меня контролировало в тот момент — было загадкой. Какое-то чувство над слабыми? Чувство жалости над Рокудо? Позади меня примостился Савада. Мы быстро разглядели Рокудо и всю погоню не упускали его из виду. После пятиминутной пробежки мы остановились возле Торгового Центра Намимори. Мальчик скрылся в толпе травоядных. Увидеть его было невозможно. Мало того, что туман мешал, так ещё и эта ненавистная толпа. Тсунаёши стоял и растеряно озирал по сторонам. — Ну, Реборн, что нам дальше делать? Мы его вовек не сыщем! Это бесполезно! — Не устраивай истерик, нужно здраво оценить ситуацию. В три часа устроим совещание хранителей. Как обычно у тебя дома. Там и решим, что со всем этим делать, — малыш взглянул на меня. — Кстати, Хибари, тебя это тоже касается. — Мне там нечего делать, — сказал я и развернулся в сторону школы. Я никогда не желал иметь что-то общее с этими травоядными. Мне хватает того, что я стал «хранителем». А теперь я ещё буду замешен в деле с Рокудо? Как бы ни так. — Если я говорю «хранители», значит, ты тоже должен быть. Тем более, в таком деле твоё мнение меня не волнует. Бросив суровый взгляд и хмыкнув, я окончательно удалился. Я, конечно, уважаю малыша, но это слишком. Да и чего он так за него беспокоиться? Действие базуки — пять минут. Я уверен, что уже сейчас Рокудо находится в Кокуё, нагло развалившись на диване и думая о том, чтобы продолжить нашу битву. Два часа я гулял по парку. Туман постепенно сошёл на нет, так что можно было без труда разглядывать прекрасный пейзаж. Из головы никак не хотел уходить иллюзионист. Предчувствие подсказывало — случилось неладное. А всё из-за слов Аркобалено. Раз уж он решил, что это стоит его внимания, значит, точно что-то случилось.3
В небольшом помещении собралось приличное количество людей. Все расселись за прямоугольным столиком, только я, до сих пор не понимающий, что тут забыл, стою возле окна, смотря на тихую улицу. Все подчинённые Савады сидели со скучающими лицами. Скорее всего, они ещё ничего не знали. Сам же хозяин комнаты сидел скованно. Теребя молнию на куртке, он растеряно смотрел на чашку чая, стоявшую перед ним. — Оглашу новость! Сегодня Рокудо Мукуро попал под действие базуки Тупой Коровы. В ходе этого из-за неисправности оружия, он поменялся с собой из прошлого, на десять лет назад и сбежал. Хром утверждает, что он до сих пор не объявился. — Реборн-сан, Вы думаете, что он ещё не пришёл в нормальное состояние? — воскликнул Хаято. — Я вам больше скажу. Я думаю, что он ещё долгое время не сможет вернуться. Вы помните, что такое уже случалось? И сколько длился эффект? Правильно, неделю. В этот раз мы не знаем точного времени. Как сказал Джаннини: «Это может длиться неделю, месяц или два. В противном случае дольше». Сразу после этих слов вскочил Савада. Его глаза заблестели, а руки сжались в кулаки. — К чёрту время, мы должны найти его сейчас! Реборн, ты помнишь его внешний вид?! А то, что его сбила машина?! Да это запросто может повториться, только уже с летальным исходом! — он говорил громко, но голос выдавал всю неуверенность. — Я это и хотел сказать, так что не перебивай. А теперь объявлю задание. Все хранители после окончания собрания выдвигаются на поиски Рокудо. — А это обязательно? — протянул Хаято. — Да! Мне тоже экстремально не хочется искать иллюзиониста! — А-ха-ха, соглашусь с семпаем. За всё это время Хром не проронила ни слова. Девушка сидела, опустив глаза, едва заметно краснея при любом упоминании о Мукуро. Только её и Саваду из всей этой толпы интересует, что будет с иллюзионистом. Докуро, понятное дело, потому что от Рокудо зависит её существование. А Тсунаёши потому что натура такая. Ничему его жизнь не учит. Глупое создание. — Начнём с того, что вас я не спрашиваю. И я разве не упомянул о вознаграждении? Все сразу же навострили уши. — О каком таком вознаграждении, Реборн? Малыш только загадочно улыбнулся и сказал: — Тот, кто первый найдёт и приведёт Рокудо живым, получит приз. — И что это будет? — Пусть это будет сюрприз. О, и не забывайте. Мукуро — ребёнок, постарайтесь не спугнуть его и нанести минимальный вред. Хм... Пустой разговор. Я уже направился к двери, как кто-то отдёрнул меня за край плаща. — Не думай об этом, как об очередной, никудышной затее. И к тому же, я уверяю тебя, приз стоит того. Промолчав, я вышел на свежий воздух. Последние слова Аркобалено... Он всегда знает, как меня заинтересовать. Может и в этот раз подвернётся что-то интересное. В любом случае, бежать, сломя голову на поиски врага я не собираюсь.4
POV Мукуро Рокудо Наручники больно давят ноги и руки... О том, чтобы выбраться, даже речи идти не может, но я всё равно пытаюсь. С каждым рывком я всё больше убеждаюсь в том, что мне не избежать пытки. С каждым слабым движением я чувствую, как мои запястья каменеют. Кожа соприкасается с ржавыми наручниками, после чего появятся новые шрамы. Шрамы, которые никогда не заживут, ведь они будут появляться каждый раз, при попытке сбежать. Шрамы, которые неоднократно будут напоминать о том, что я в очередной раз упустил свой шанс на свободу... Кровь скатывается с запястья, и маленькими каплями капает на металлический стол. Кожа стёрта до мяса. До омерзительного, красного мяса... Вся кровь, которую я тут пролил, навеки впечатается в этот стол, и слёзы, так же тихо капающие, никогда не высохнут. Хоть я не могу шевелить головой, а точно знаю — слева находится небольшая каталка, на которой стоит множество ножей разных форм и размеров; также там есть шприцы и маленькие баночки с неведомой отравой. Есть где разгуляться садисту… Эту комнату я знаю как свои пять пальцев. Здесь всегда происходит то, что ты с большим усилием пытаешься забыть, но ужасные картинки прошлого не желают отступать и продолжают являться в кошмарах. На вид, это милая комнатка с успокаивающими голубыми стенами, если бы только не металлический стол и до жути холодный кафель. — Ну что же, начнём? Надеюсь, и на этот раз твоё тело выдержит, — сказал мужчина спокойным, приятным голосом, держа в руках скальпель. На вид он обычный доктор, который не заходит дальше выписывания сиропов от кашля и горьких таблеток. На вид... Тут вся наша семья на первый взгляд производит весьма хорошее впечатление и привлекательную перспективу, что любому захочется вступить в наши ряды. Когда они говорят «начнём», то это не значит, что они собираются начать играть с тобой в игру или что-то типа того. Это значит, что нужно закусить губу, сжать кулаки и хвататься, хвататься за свою жалкую жизнь, которую по малейшему щелчку пальцев у тебя отберут. Так что уже нет особого смысла вырываться, просто нужно надеяться, что не будет слишком больно, и что это закончится максимум через час. Я прикусил губу и закрыл глаза. Стало темно, а мозг стал отчаянно копошиться в подсознании, перебирая всевозможные варианты мыслей. Уход от реальности — это лучшее что у меня есть. Это то, чем не могут похвастаться обычные люди, находясь в подобной ситуации. Сейчас... я ничего не чувствую. Хм... Очень странно. Почему ничего не происходит? Делая неглубокий вдох, я ощущаю свежий воздух, смешанный с дымом. Мне кажется, или по коже пробегает холодный ветерок? Я слышу приглушённые голоса где-то вдалеке и непонятный шум. Это уже не знакомая лаборатория, в которой кроме душераздирающего крика нечего не услышишь, и которую лишний раз не проветрят. Мне становиться жутко... У меня не настолько хорошее воображение, чтобы всё это представить. Нужно открыть глаза. На раз, два, три. Раз Жутко... Два Страшно... Три Любопытно... Резко я раскрыл глаза. Оказывается, это какая-то улица. Вокруг меня столпились люди. Они стояли, разинув рты, а на лицах было выражено удивление. — Эм…Му-мукуро? — по привычке я обернулся в сторону, на своё имя. Там стоял невысокий парень, на плече которого сидел младенец. Так, стоп! Откуда им знать, как меня зовут? И кто они, чёрт возьми? Я перевёл взгляд на мужчину, на которого я обратил внимание с самого начала. Его серые глаза манили. Невозможно понять, что он испытывает, так как лицо не выделяло никаких эмоций, а вот глаза... Они такого же цвета, как тот металлический стол, при виде которого я вздрагиваю. При виде которого рефлекторно хочется сжаться. Но его взгляд другой, он не пугает и не отталкивает, в нём читается изумление и озадаченность. Постепенно, я перевёл свой взор на его руки. Он держал оружие. Этот человек с серыми глазами держал оружие... Не-неужели он собирается нападать? Конечно, нападать, Мукуро. А ты как думал? Да ты только посмотри на его стойку! Сейчас он тебя изобьет, и ты будешь валяться полудохлый... в лучшем случае. Нет, нет! Это не так! Ведь нет же... Меня бросило в дрожь. Спасаться, нужно как можно скорее спасаться! Человек напротив сделал шаг навстречу, и в этот момент я не обдумывая развернулся и бросился бежать. Сзади была дорога, добежав до середины, я внезапно остановился. Я не чувствовал своё тело, а конечности не двигались. Навстречу на полной скорости неслась машина. Сердце ушло в пятки, хотелось закричать, но не было голоса. Я не мог пошевелиться, как в самом реальном ночном кошмаре. Смотря на приближающийся автомобиль, я понял, как никчёмна моя жизнь. Сейчас, когда я почти оказался на свободе, когда от меня требовалось только убежать, я сплоховал... Боль пришла так же быстро и неожиданно, как и ушла. Я думал, что мёртв, что я уже в мире ином, но, как оказалось, высшие силы решили оставить меня на этой прогнившей земле. Открыв глаза, я стремительно поднялся на ноги, и чуть не свалился обратно. Тряхнув головой, я окончательно убедился, что это не сон, не иллюзия и не плод моих фантазий. Да, всё реальное, и эта кровь на разодранном колене тоже. Ноги продолжали не слушаться, но я, собрав всю волю, пробежал остаток дороги, и двинулся дальше, с каждым разом набирая скорость. — Хибари, Тцуна, не дайте ему уйти! — Послышалось где-то сзади. Значит, они собираются вдогонку. Я не должен попасться! Я нёсся, не разбирая дороги, молясь, чтобы за очередным углом не оказался тупик. Но, похоже, фортуна повернулась ко мне лицом. Не смотря на то, что эти люди бежали довольно быстро, мне удалось быть первым. Но, со временем силы стали покидать меня, показалось, что я вот-вот грохнусь на асфальт. Впереди я увидел большое скопление народа. Ещё одно везение! У меня открылось второе дыхание, я ускорил ход и бежал так, словно лев на беспомощную добычу. Слившись с толпой, я быстро завернул за газетный киоск. Никто даже не обратил на меня внимание. Тут-то они меня точно не достанут. Оперившись руками о колени, я стал переводить дух. Такое чувство, будто я бежал пятнадцать километров кросса. Выглянув из-за «убежища», я стал разглядывать догоняющих. Они остановились перед толпой, переговорили и разошлись в разные стороны. Тем лучше для меня. Я решил отойти от этой наглой аудитории, мешающей своей бесконечной болтовнёй. Нужно искать место для ночлега, нужно найти хоть что-нибудь с крышей над головой, так как эти мрачные тучи, парившие над головой, не внушали никакого доверия. Спустя примерно час, я обессиленный упал на траву возле большого, пожелтевшего дуба. Обхватив ноги руками и зарывшись в костлявые колени носом, я облокотился спиной о ствол дерева. Это так странно, но во мне не осталось ни капельки энергии. Я не привык к такой долгой ходьбе, хоть она и длилась всего ничего, ведь в тёмной камере не сильно разгуляешься. Поэтому сил с каждым днём становится меньше, а когда в тебя то и дело вставляют иголки и стреляют из пистолетов, проверяя очередную пулю, ты просто угасаешь на глазах. Хотелось спать, именно в этот момент мой мозг стал отключаться, а глаза, смотревшие в пустоту, медленно закрываться. Но мне нельзя, ни в коем случае нельзя засыпать, иначе я промокну, а после заболею... и тогда умру. Да ты и вправду никчёмен. Ты безнадёжный трус, даже не в состоянии найти убежище! Что же, скоро тебя найдут те парни, а часами погодя — закопают. Ты будешь валяться в большой яме, где ползают черви и пахнет гнилью, твоей гнилью. Хотя, что с тебя взять? Твоя судьба такая же, как и у твоих родите... Заткнись, заткнись, заткнись. — Заткнись! — проорал я, что есть силы куда-то в пространство. Люди, что находились в этом парке, посмотрели на меня как на «ребёнка с психическими отклонениями». Глупые существа, они только и могут, что глазеть, пока кому-то плохо, а чтобы протянуть руку нуждающемуся в трудную минуту — у них голова в песок и рот закрыт на замок. А ты что думал, малыш? Это — реальная жизнь. Жить или умереть. Убивать или будешь убитым. Таков закон, и таким жалким неудачникам как ты в этом мире нет места. Я сглотнул. Моё внутреннее «я» вечно било тревогу и приходило « на помощь» в неподходящий момент. Я уже привык говорить сам с собой, слушать самого себя и возражать самому себе... Но это бесит. Я ненавижу себя внутри. Оглянувшись, я задумался, куда пойти дальше. Место, где я сейчас находился, похоже на парк. Здесь было мало людей и очень тихо. Настолько, что было слышно лишь листья на деревьях, трепещущие при каждом порыве ветра. Еще было несколько скамеек, на которых сидели старики или молодые пары, некоторые мужчины и женщины просто ходили по каменным дорожкам, которые вели в разные уголки. Я увидел одну тропинку, которая была совсем неприметной и не выложенной камнями. Мне захотелось пройтись по ней, кто знает, куда она заведёт? Всё лучше, чем просто сидеть и ждать, когда тебя окатит ливень. Поэтому поднявшись, я мигом сорвал со своего лица до жути мешающую повязку, которую я сам же себе и нацепил, ведь она скрывала моё самое лучшее «достоинство». Когда я смотрю на мир через свой правый глаз, во мне прибавляется уверенности. Наверное, потому что он пугает окружающих. Как бы сильно ты не пугал окружающих, ты никогда не сможешь побороть наружу выпирающий страх при взгляде на человечество. И это... ... и это правда. Я шёл не оглядываясь. Мне кажется, эта тропа не закончится никогда. Думаю, это из-за усталости, поскольку я иду от силы минут десять. За каждым новым поворотом я пробираюсь в глубь этого парка, хотя, наверное, парк давно перешёл в лес. Сердце с каждым шагом стучало всё сильнее, а страх нарастал. Если раньше маленький лучик света, выходящий из-за туч, освещал путь, и что находится вокруг, то сейчас его закрыли деревья, которые становились всё больше. Из-за недостатка света казалось, что силуэты, мерцающие вдалеке это — уродливые монстры, готовые выйти из логова и напасть. Я вздрагивал и останавливался от каждого падения листочка и хруста маленьких сучков, а от птиц, взлетающих высоко в небо, бросало в дрожь. Но всё же, переборов себя, я прижал руки к груди и, продолжая трястись, ступал дальше. Наконец, мои поиски окончились. Я готов был прыгать от счастья, поскольку увидел впереди большое здание, которое окружал огромный ржавый забор. От одного взгляда на ограждение можно было понять — здание заброшено и уже очень давно. Ну, мне на это наплевать, я был готов переночевать в старой канаве, если, конечно, не нашёл бы лучшего места. А лучшее место здесь, напротив. Посмотрев по сторонам, я увидел небольшую дыру в обветшалом заборе. Она была настолько мала, что, скорее всего, туда сможет пролезть лишь младенец. Но другого выхода нет, поскольку я не перелезу, ведь сверху на заборе находилась такая же ржавая, колючая проволока, от чего это место напоминало тюрьму. Встав на четвереньки перед оградой и протиснув голову, а за ней и туловище, я остался доволен тем, что смог перебраться на ту сторону. Поднявшись с земли, я стряхнул с себя прицепившиеся листья и пошёл к входу в здание. Всё ближе подходя к двери, я стал замечать, что это сооружение стало меняться. Издалека оно выглядело куда лучше, чем вблизи. На больших деревянных дверях висел устарелый замок в тон забору с проволокой, он был такой же ржавый, как будто долгое время находился в воде. Казалась, от одного касания рукой он рассыплется в мелкую, оранжевую крошку. Но это только казалось. Чтобы попасть внутрь мне пришлось изрядно попыхтеть, надо было сломать замок, а после кое-как раскрыть двери, которые никак не хотели поддаваться под слабым напором моего тела. Внутри оказался большой зал. Он был настолько убогий, что моя прежняя камера по сравнению с этим казалась дворцом. Ну, конечно не пристанищем королей и королев, не настолько блестящее, но уж точно лучше, чем это. Моё «местечко на одну ночь» ужасало и внушало отвращение. Посмотрите только на потолок, на это пустое пространство как будто затянутое тёмным покрывалом. Оно напоминало чёрную дыру, которой нет ни конца, ни края и которая засасывает всё, что проплывает мимо, к примеру, как она сейчас засасывает взгляд моих заинтересованных глаз. Я бы долго стоял, задрав голову, и смотрел в пустоту, которая просто сводит с ума, но мой интерес привлекло остальное помещение. Большие окна, находившиеся по правую руку, были полностью выбиты, маленькие осколки стекла также были разбросаны поблизости. На грязном полу, покрытым толстым слоем пыли смешанной с грязью, были спонтанно раскиданы кирпичи, небольшие камни и порванные газеты, а где-то в левом углу валялся перевёрнутый деревянный стул без одной ножки. Свет в это место проникал плохо, несмотря на окна, а всё потому, что погода ни капельки не изменилась. Я подошёл ближе, чтобы взглянуть на небо. Оно не менялось в течении дня, только сейчас оно стало более серым и мерзким. Грянул гром, заставляя меня слегка пошатнуться и отойти подальше. Ни то чтобы я боялся грозы, просто в такой момент каждого на моём месте пробрала бы дрожь. Не от холодного ветра, который с каждым разом дует всё сильнее и сильнее, нарываясь превратиться в ураган, а от страха, панического страха окружающей обстановки. Такое чувство, будто я находился в норе тролля, в месте давно забытым Богом, в которое не ступала нога животного, тем более человека, а только массивные волосатые лапы. Со вторым ударом грома пошёл дождик, медленно перерастающий в ливень. Ещё раз оглянувшись, я пожал плечами и вздохнул. Делать нечего — придётся засыпать на полу, потому что ни кровати, даже потёртых и воняющих затхлостью диванов или матрасов, о чём я молил, не намечалось. Пнув камень, тем самым расчистив место, я опустился на грязный пол, поджав под себя ноги, после чего обняв руками колени. Дождь разыгрался не на шутку. Я смотрел наружу пустыми глазами, такими же, как этот потолок, и холодными, словно этот пол. Перевернувшись на другой бок, я закрыл глаза. Пусть успокаивающая мелодия дождя убаюкивает меня, а завтра, с новыми силами я покину этот склад, отправившись на поиски ответов. Если всё это не сон, то я уверен, что моя жизнь с этим новым приключением лучше не станет.