***
Вечернее солнце мягко касалось моей щеки. Запах чернил, тетрадных листов и старой деревянной парты влияли на уставший разум не хуже снотворного, особенно, когда очередной ночью плохо спалось. Глаза распахнулись сразу, как прозвенел звонок, а шум от одноклассников стал напряжнее. Часы показывали вечернее время, конец занятий. Оторвав свою заспанную физиономию от тетради и потирая щеку, на которой остались следы чернил, я принялся медленно и задумчиво сгребать вещи в портфель. Зима понемногу заканчивалась, а значит, солнце садилось чуть позже. Меня утешала мысль, что не нужно будет идти по глухой и страшной тайге в потемках, пугаясь каждой подозрительной тени. Когда класс окончательно опустел и остались в нем только дежурные, я тоже решил не задерживаться и поторопился в гардероб. Оленька наверняка заждалась, а мне в свою очередь не терпелось наконец уделить ей немного времени. В последнее время я был занят и совсем не играл с ней. Она, конечно, сильно расстраивалась и обижалась на меня. Но сегодня я докажу ей, что мне всё еще можно доверять, ведь я пообещал загладить вину играми на двоих на нашей старенькой «сеге». Забрав вещи из гардероба я вышел на школьный двор. Пахло сыростью от подтаявшего снега, на дороге виднелись слякоть, которую я так не любил. Но погоду и дороги, увы, не выбирают, поэтому мне оставалось лишь смириться, что опять придется чистить ботинки от налипшей грязи. Учащиеся разбрелись кто куда: кто-то тоже торопился домой, кто-то зашел за школу, чтобы покурить, а другие, кому повезло остаться на продленке, покидались мокрыми снежками и под разные возгласы, местами недовольные, местами радостные, зашли обратно. Я шел привычным для себя путем: через мостик, по проселочной дороге и прямиком к дому. Шаг мой был быстрым, брызги из луж, на которые я то и дело натыкался, запачкали штаны. В голове сразу прозвучала неутешительная мысль "Мама будет недовольна..."***
Вскоре я уже стоял в прихожей, стягивая с себя куртку, шарф, шапку и ботинки, стараясь сразу вытереть оставшиеся мокрые следы. С лестницы послышался громкий топот, я сразу понял, что это Оля. Она выбежала встретить меня, такая радостная и сияющая, словно яркая звездочка. От обид за недостаток внимания не осталось и следа, она быстро обняла меня и начала тараторить. — Тоша, ты пришел! Пойдем скорее, будем играть. Ты обещал, я помню! Ну пойдем уже, пойдем! — Сейчас, Оль, дай только переодеться. Включи пока приставку и выбери игру, хорошо? Я быстро,— как смог я пытался унять ее вострог. Было радостно видеть ее такой, в хорошем настроении. Когда сестренка обижена и я являюсь непосредственной причиной ее подавленного вида, мне становится совестно. Оле не нужно было повторять дважды, она отдала честь, как это делают в армии, и бросив напоследок "Есть, сэр!", убежала наверх. И где только она этому научилась? Я вошел в кухню, увидел там маму, но она даже не посмотрела в мою сторону, была занята готовкой. Кажется, в ее руках формировался маленький шарик из фарша, а судя по тесту рядом, она лепила наши с Олей любимые пельмени. Отца не было слышно или видно. Я понял, что он, как обычно, на работе. — Привет, мам, - тихо пробурчал я. Наконец она повернулась и не отвлекаясь от своего занятия ответила. — Антон, почему у тебя штаны внизу в пятнах? Нужно было идти осторожнее, видишь же, что грязь на дорогах, неужели не мог обойти? Как-будто у нас хватает денег, чтоб вещи новые каждый раз покупать, если старые не отстираются. Ее тон был как обычно холодным и строгим, от него по затылку пробежали мурашки. Все же нужно было сначала переодеться. Я уже хотел было начать оправдываться, как делал это всегда, но мама лишь вздохнула и отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Решив не оставлять все на такой неприятной ноте, я коротко обнял ее со спины и извинился, пообещав, что сам отстираю вещи, ведь я уже достаточно взрослый, чтобы справиться самостоятельно. Она покачала головой и коротко бросила: — Ладно уж, иди, тебя Оля ждет. Я решил не терять больше времени и поднялся в свою комнату. Там же бросил рюкзак рядом со столом, сменил одежду и пришел к Оле. Я сел рядом с телевизором, пока она обильно мазала нарезанный батон сгущенкой. Время вместе обещало быть веселым.***
Играли мы час, пока не раздался телефонный звонок. Мама с кухни крикнула, что меня к телефону какой-то мальчик. Я ожидал, что звонить могла Полина, но никак не мальчик. Извинившись перед Олей за прерывание нашего досуга, я побежал вниз. Взяв телефон и прислонив к уху, услышал знакомый голос. — Здорова, Тошик. Чем занят? Это был Ромка. Откуда у него наш домашний номер? Неужели у Полины в анкете подсмотрел? Я решил спросить как-нибудь потом, иначе мама точно подумает что-то не то, а на такой случай отговорок у меня не припасено. — Привет. С младшей сестрой в приставку играю. Ты что-то хотел? — У тебя есть приставка? Что, прям со стрелялками на джойстиках?!— голос Ромы звучал оживленно и восторженно. — Да, у нас не очень много игр, но... — Можно мне тоже прийти поиграть? Страсть как хочу попробовать, но отец точно никогда такое не купит. Потом проси что хочешь, Тох. Можно, а? Я слегка опешил, его голос казался таким умоляющим, будто он действительно всегда мечтал о собственной «сеге». Мне не хотелось расстраивать своего друга, я спросил у мамы, может ли он прийти. Мать посмотрела сначала недоверчиво, но поскольку Рома вежливо и аккуратно попросил позвать меня к телефону, согласилась, предварительно взяв с меня обещание не шуметь. Получив разрешение, я вернулся к телефону и дал утвердительный ответ. Ромка тут же с восторгом ответил что скоро придет и повесил трубку. Я улыбнулся сам себе, ведь давно не видел друга таким оживленным. Прошло около пятнадцати минут и на пороге показался Пятифанов. Я открыл ему дверь, подсказал, где можно оставить вещи и повел его на верх. С мамой он уже здоровался по телефону но, видимо, решил показаться воспитанным, поэтому кинул короткое "Здрасьте", пока мы шли мимо кухни. На втором этаже нас встретила Оля, которая теперь с интересом разглядывала неизвестного гостя. Ранее я не звал к себе никого из одноклассников, поэтому она выглядела очень удивленной. — Ой, а ты кто? Друг Тоши? А почему я раньше тебя не видела? Тоша, а вы давно дружите? Как снег на голову она заваливала то меня, то Рому вопросами. Он присел на корточки перед ней и она тут же затихла. Ромка улыбнулся ей своим звериным оскалом. — Здорова, малая. Звать меня Рома, учусь с твоим братишкой в одном классе. Будем дружить?— он протянул ей ладонь для рукопожатия. Сестра мигом просияла и уверенно пожала ему руку, а потом снова засыпала кучей вопросов по типу "какой твой любимый мультик?", "есть ли у тебя братья и сестры?", "где ты живешь?" и так далее, не забывая при этом рассказывать и о себе. На удивление, Ромка охотно отвечал ей, если успевал вставить слово в нескончаемый поток. Вот уж не думал, что он так хорошо ладит с детьми. Я все переживал, что он научит ее дурным словам, но он держался. Увидев заветную приставку, глаза парня загорелись. Оленька тут же начала рассказывать и показывать гостю, что да как, а он в это время активно следовал всем указаниям и как губка впитывал ее наставления. В какой-то момент я даже почувствовал себя немного лишним. — Давай сначала мы поиграем, а потом ты с Тошей? А то я с ним уже давно играю, постоянно выигрываю... — протянула она как будто с досадой, что победа достается ей слишком просто. Нельзя чтоб она догадалась, что я поддаюсь ей, поэтому я согласился. — Да, Оля слишком хороший соперник. Увы, мне ее не одолеть. Я усмехнулся про себя, надеясь, что Рома понял мой намек, но эти слова, кажется, только распалили его чувство азарта. — А вот сейчас проверим, кто кого. Выбирай игру!***
Сперва Пятифанову не везло, он постепенно привыкал к джойстику и проигрывал несколько раз подряд. Из его рта так и норовили вырваться ругательства, но он вовремя себя одергивал, заменяя их на более безобидные выражения. Зато потом, приноровившись, начал одерживать победу за победой. Оля выглядела сосредоточенной настолько, что я не мог понять ее эмоций. В конце концов, после очередного поражения, она вдруг произнесла: — Наконец-то, достойный соперник! Ты так легко меня победил, ничего себе! Я удивился, ведь Оленька не плакала и не расстроилась, напротив, засияла от гордости, что ученик превзошел своего учителя. Она хихикнула и уступила мне место, но теперь мне уже не хотелось играть. Я робко предложил: — Может, сделаем перерыв? А то глаза болеть будут, вредно это, столько перед телевизором сидеть... Ромка задумчиво посмотрел в окно, потом на джойстик и кивнул. — Да, можно. Есть идеи, чем тогда будем заниматься? Оля как будто услышала команду для действия и тут же выпалила: — Прятки, давайте в прятки! Пожа-а-алуйста, я очень люблю эту игру! Мы с Тошей давно в нее не играли, он вечно занят..— девочка тут же насупилась, очевидно пытаясь давить на мое чувство вины, тем более перед другом. Ромка согласился вместо меня. — А че, давайте. Только чур ты водишь. Как говорится, инициатива наказуема, малая. — Ини.. Инитива? Что это? — новое "умное" слово, кажется, поставило ее в тупик. — Инициатива, это когда ты первая что-то предлагаешь сделать, — как можно проще попытался объяснить я, и Оля, услышав меня, стукнула себя по лбу, когда до нее дошел смысл сказанного. — А-а, поняла. Прячьтесь тогда, обещаю не подглядывать, честно-честно! — Считай до двадцати. Побежали, Антошка,— протараторил Ромка и схватив меня за запястье понесся в ближайшую комнату. Мою комнату. Оглядевшись, он сразу заметил шкаф. Мы одновременно посмотрели друг на друга и кивнули, понимая, что подумали об одном и том же, а после ринулись прятаться, пока Оля считала. Чтобы нас было сложнее найти, я укрыл себя и своего напарника одеждой. В шкафу было тесно и неудобно, но выбирать другое место было уже поздно, ведь с той стороны послышалось "Четырнадцать.. Пятнадцать! Кто не спрятался, я не виновата!".***
Мы сидели друг напротив друга, Рома чуть навалился на меня сверху, чтоб было удобнее. Такое положение меня смутило, я чувствовал себя беззащитным под его телом. — Ром,— прошептал я. — Т-с-с, тихо ты, услышит же, — недовольно прошипел Пятифанов. Я тут же замолчал, но его нога как на зло сдвинулась непозволительно близко к паху, а потом еще слегка придвинулась. — Т-твое колено.. Немного давит... — мой жалобный дрожащий голос, кажется, прозвучал слишком шумно. С другой стороны послышались Олины шаги. Она осматривала комнату. Ромка прижал ладонь к моим губам, еще сильнее придвинувшись к моему телу своим. От духоты и нашего положения мое лицо покраснело, но я надеялся, что он не заметит этого в темноте. Парень напряженно смотрел в сторону дверей шкафа, надеясь, что нас не слышно. И тут его колено неосторожно, с силой надавило прямо на чувствительное место, от чего я не сдержался и издал тихий полустон прямо ему в ладонь. Он перевел на меня взгляд, теперь полный растерянности и смущения. Такая атмосфера повлияла и на него, судя по тому, что в меня уперлось что-то твердое. Неужели мой стон поспособствовал этому? Как только Оля пошла осматривать другие комнаты, Рома убрал ладонь с моих губ. Очевидно, сестра еще вернется сюда проверить комнату еще раз и заодно заглянуть в шкаф, но у нас было немного времени, чтобы выдохнуть. По крайней мере, я так думал. Пятифанов, кажется, не разделял моих мыслей. Посмотрев на меня непонимающими глазами и словно проверяя что-то для себя, он опять надавил на мою промежность, отчего я прошипел закусив губу, лишь бы не издать тот пошлый звук. Я надеялся, что он просто меня дразнит и на этом все закончится, но не тут то было. Мой друг начал грубовато прикасаться ко мне там, отчего я не мог не реагировать. Боясь, что нас застукают, я вцепился в его футболку на спине, пытаясь оттолкнуть. Мне было стыдно, ведь и он, и я вдруг почувствовали тяжесть внизу. Долгий и мучительный взгляд Ромы стал вдруг требовательным и затуманенным. Он несмело поддался желанию, накрыв своими губами мои. Я распахнул глаза еще шире, хотел оттолкнуть его, но он не позволил, теперь настойчивее впиваясь поцелуем. Спустя несколько секунд я сдался, поддаваясь ему. Мы изучали друг друга, наши языки соприкасались, придавая большей интимности происходящему. По животу растеклось тянущее неприятное чувство, а низ напрягся так, что стало больно. Звуки непристойных влажных поцелуев наполнили тесное, теперь еще более душное пространство. Свободной рукой Рома потянул замочек своей ширинки вниз, другой упираясь в стенку шкафа. После он принялся и за мою. Мы расцепили красные, уже припухшие губы и впились взглядами друг в друга. Я накрыл напряженный орган друга рукой, пока он в ответ взял в ладонь мой. Легкими движениями мы начали делать друг другу приятно, неловко, слегка неуклюже. Какая же странная ситуация. Адреналин так и бурлил в крови от страха быть замеченными. Даже не важно кем, мамой или сестрой. Это будет катастрофой при любом исходе. "Нужно остановиться", крутилось в моей голове, но я не прислушался к здравому смыслу, отдаваясь новым ощущениям. Когда тебя так касается кто-то, это чувствуется совсем иначе, чем когда ты делаешь это сам. Так еще приятнее. Движения Пятифанова были уверенными, он то сбавлял темп, то снова наращивал, пока я отчаянно пытался поспевать за ним. Очевидно, у него было больше опыта в этом. Наше тяжелое дыхание, мои тихие стоны и бешеное сердцебиение смешались в единую мелодию, слышную только нам двоим. Казалось, что прошла целая вечность, пока наши руки то сжимались, то расслаблялись, ритмично двигаясь вверх-вниз, но на деле, прошло не более пяти минут, как мы кончили друг другу на ладони.***
Рваное дыхание никак не хотело нормализоваться. Приятное чувство пустоты после окончания накрыло с головой, мы не смотрели друг на друга, пытаясь успокоиться. А когда наши глаза встретились, мы как-то глупо одновременно улыбнулись. Так неловко. В заднем кармане я нащупал платок и убрал им все, что вышло из нас. Очень вовремя, ведь вскоре послышался топот и шкаф распахнулся с победным возгласом "Ага!". Мы были красными и до сих пор немного тяжело дышали, но Оля, кажется, не почувствовала никакого подвоха, довольная своей победой. — Фух, как же долго я вас искала! Теперь ваша очередь водить! Мы выбрались из тесного пространства и Ромка, не глядя на меня, неловко произнес: — Уже поздно, батя волноваться будет. Домой пора. — Ну-у во-от, — с нескрываемой досадой протянула Оля. Я тоже смущался и не нашел в себе сил посмотреть ему в глаза, поэтому просто тихо согласился. — Да.. Пойдем, я тебя провожу до калитки. Ромка кивнул. Мы молча спустились вниз. Мать выглянула из кухни и Рома бросил ей "До свидания", на что она ответила тем же. Когда мой друг оделся, Оля со второго этажа крикнула: — Приходи еще поиграть! Пока! Парень улыбнулся и махнул ей рукой на прощание. Я накинул куртку и вышел на холод вместе с Ромой. Он первым прервал наше молчание, когда мы дошли до калитки. — Слушай.. То, что было, это как-то неправильно. Не вздумай никому ляпнуть об этом, понял? Его тон давал понять, что ничего хорошего ждать не стоит и действительно лучше держать язык за зубами. — Понял. Но ты ведь придешь еще как-нибудь? Оле, кажется, понравилось с тобой играть. Рома помедлил, вздохнул, как-то сочувственно посмотрел на меня, а затем подошел ближе и одарил мои припухшие губы коротким, но теплым и чувственным поцелуем. Отойдя за дверцу и закрывая ее с другой стороны на засов произнес: — Считай это платой за молчание. Бывай, Тоша. Его слова и тяжелые шаги растворились в ночном холодном воздухе, пока мои губы и лицо пылали огнем. Я вошел в дом с озадаченным лицом, мама как раз направлялась в их с отцом комнату, но задержала на мне взгляд. Не было до конца понятно, что выражают ее глаза. — Антон, почему ты весь красный? Заболел? Нормально себя чувствуешь? — поинтересовалась она, на что я крайне нелепо соврал: — Нет, просто на улице... Очень холодно.