— Как у вас тут дела?
— Справляемся, товарищ начальник лагеря!
— Давай без этой официальщины, — поморщился Твардовский, деловито поправляя ремень кожанки.
Специально не глядел на стоящего неподалёку Мелисова — знал, что внутри что-то дрогнет. Да и голос тогда может дать трещину. А ведь сегодня он должен сделать то, что поставит точку во всей этой истории. Как бы он хотел, чтобы всё это длилось вечно, чтобы резко вспыхнувшие чувства обернулись в нечто созидательное и глубокое. Но они оба были мужчинами. И находились на территории лагеря.
Они почти не знали друг друга.
Твардовский даже не спросил у Олега, действительно ли тот убил, или мотал срок по ошибке. Ему казалось, что успеется. Но когда он ныне вышел от Арины, пришла срочная телеграмма, что из Москвы едет серьёзное начальство. Что будет проведена глобальная чистка. Что условия содержания зэков станут более суровыми. Времени на раздумья не было, и Сергей сделал единственное, что мог в этой ситуации.
— Я передохну, потом покажете мне лис. Булат, ступай в лес, натаскай дров.
— Слушаюсь.
Когда коренастая фигура мужчины с топором скрылась за деревьями, Сергей впервые за долгое время посмотрел на Мелисова. Утонул в карем взгляде. Чёрные волосы того трепал солёный ветер, дувший с Белого моря. Вот бы запечатлеть этот момент! Сделать фотокарточку. А потом доставать её долгими зимними вечерами и любоваться, вспоминая, что это было, было на самом деле.
Ничего не говоря, Твардовский указал подбородком на дверь домика, и направился к нему. Они вошли в полумрак помещения. Сергей запер дверь, снял фуражку, положил её на стол, и порывисто обнял Олега. Он покрывал поцелуями его прохладное лицо, его шею, а тот обнимал в ответ, млея.
— Давай же… у нас мало времени, — шептал исступлённо начлаг.
В сторону летела одежда, губы касались разгорячённой кожи… Прерывистое дыхание, и шум моря за окнами…
— Обещай мне… — хрипло прошептал Твардовский, заваливаясь вместе с Олегом на кровать. — Обещай…
— Что? — шепнул Мелисов, нежно поглаживая начлага по крепкой спине.
— …что не забудешь, как сильно я тебя люблю…
Сергей перевернул мужчину на живот и нежными поцелуями прошёлся вдоль позвоночника, чтобы вскоре сконцентрироваться на ягодицах. Разведя их в стороны, Твардовский начал касаться кончиком языка сжатого ануса. Мелисов со слезами на глазах сжал в кулаке подушку и слегка оттопырил зад, в эти секунды даже не думая о каком-либо смущении.
— Мы прощаемся? — прошептал он.
Душа ныла от услышанного, а член стоял колом и сочился смазкой. Закрыв глаза, Твардовский проник языком в анус, и стал трахать его, плотно прижимаясь лицом, разводя ягодицы как можно шире.
Словно касаясь шипов алых роз, они совершали преступление прямо на территории лагеря, где царила зловонная ненависть друг к другу. А здесь, в тихом домике на Лисьем, разгорелась рябиновым костром любовь. Та любовь, которой никогда бы не случилось там, на воле — и оба понимали это.
— Я люблю тебя! — восхищённо выпалил Олег, крепко сжимая свой член и начиная надрачивать его.
Ему казалось, что ещё немного, и он разорвётся от восторга, от этого эротичного и нежного ощущения единения. Но вот Твардовский выпрямился. В отверстие Мелисова упёрлась влажная головка. Застонав, заключённый прогнулся в спине, упираясь на локти. Сергей сразу же взял быстрый темп. Койка скрипела, перед глазами всё плыло, а ладони гуляли по груди, цепляя соски. Олег сходил с ума от ощущения принадлежности начлагу, от резких толчков, от наслаждения, что разливалось от поясницы и поднималось выше, стягивалось в узел внизу живота. Звуки шлепков заполняли пространство.
Кончили синхронно, и их стон слился воедино.
Твардовский повалился на Олега, тяжело дыша. Так они и лежали друг на друге, слушая свист ветра там, снаружи.
— Ты прощаешься со мной? — повторил Мелисов, облизывая пересохшие губы.
Ему не хотелось знать правду. Он сам не знал, зачем сейчас просит добить его ненужными откровениями.
— Я уже всё подготовил. Завтра утром ты освобождаешься, — прошептал Сергей. — Приезжает делегации из столицы, грядут большие перемены. Я не могу подвергать тебя опасности. Арина всё равно найдёт способ уничтожить тебя.
— Я не боюсь, — слишком резко отозвался Олег. — Не отправляй меня на волю. Я не хочу.
— Свободы не хочешь? — туманно улыбнулся Сергей.
— Я хочу быть рядом с тобой.
Твардовский на миг закрыл глаза. Как же больно. Медленно встав, он начал одеваться.
— Олег, иначе никак. Я не допущу, чтобы ты пошёл под раздачу.
Мелисов медленно сел. В заду нещадно ныло, а тело было расслабленно из-за яркого оргазма.
— Я никуда не уеду. Убью ещё кого-нибудь, лишь бы ты… лишь бы остаться с тобой.
Голос мужчины звучал болезненно и прерывисто.
— Ты должен послушаться меня. Всё уже пахнет жареным, пойми. Мы должны это сделать. Я знаю, что тебя не ждёт здесь ничего хорошего, тем более… — Твардовский застёгивал китель.
— Что?
— Тем более, меня могут убрать с должности. Грядут перемены.
Олег потёр лицо. В его голове уже зародилась целая история, красочная и выпуклая. А получалось, что всё это заканчивалось в пределах его разума. Как же он позволил себе думать, что их история будет иметь продолжение? Кто бы им позволил? Да и нужно ли это Сергею там, в обычной жизни?
— Обещай, что и ты не забудешь, — Мелисов погладил щёку Сергея, когда уже был одет.
— Никогда, — голос начлага дрогнул.
— Обещай, что не забудешь, как сильно я тебя люблю.
В глазах Олега стояли слёзы. Сергей отвёл взгляд и зажмурился. Он не должен был позволить себе слабость. Улыбнулся печально.
— Когда ты окажешься на свободе, всё покажется тебе сказкой, которая произошла с кем-то другим на священной кровавой земле на островах Белого моря. Или сном. Но после сна всегда просыпаешься. Вот и ты проснёшься.
С трудом отвернувшись, он прошёл к двери, отворил её и обернулся, уже выходя. Сколько чистой нежности было в его взгляде. Оставшись в одиночестве, Олег закрыл лицо ладонями и разрыдался.
На следующий день Мелисов покинул Соловки. Он очень ждал, что Сергей придёт его проводить. Хотя бы взглядом. Хотя бы блёклой улыбкой. Но тот не появился.
Твардовский знал, что смалодушничал. Он попросту не мог видеть Олега, зная, что сейчас тот уедет, и их пути навсегда разойдутся. Такая яркая страсть могла быть только здесь, вдали от городов, вдали от суеты. Тут они могли быть самими собой. Или вовсе не собой?
— Ты грустишь? — Бессольцева остановилась рядом с Сергеем, который стоял у кромки воды и глядел на сплетниц-чаек, которые восторженно и траурно кричали. Они тоже прощались с Олегом.
Твардовский отрицательно мотнул головой, не моргая.
— Что бы ни случилось, я буду с тобой. Пойду до конца.
— Я в тебе не сомневался, Арина.
— Думаешь, тебя переведут отсюда? — Бессольцева пристально смотрела на профиль мужчины.
— Думаю, да. Это было понятно из телеграммы. Я читал между строк.
Арина коснулась его пальцев своими, сжала их. Твардовский прикрыл глаза, представляя, что это Мелисов трогает его.
Хотелось рыдать. Но он, как всегда, сдержался.
А чайки кричали всё звонче, словно ощущая боль этого человека.
***
На старом кладбище много могил, но две выделяются особенно. На одной запущенной плите с трещиной выгравировано «Сергей Твардовский», на другой, давно заваленной прошлогодней листвой, значится «Олег Мелисов».
Мелисов пережил Твардовского на десять лет. Бывший начлаг был расстрелян спустя год после прощания с кареглазым заключённым. Олег прожил тихую жизнь, о которой ныне ничего не известно.
Что стало с Ариной, история тоже умалчивает, и могилы её не найти — женщина сгинула, осталась в прошлом, на задворках чьих-то воспоминаний. Не сохранилась даже фотокарточка.
Сергей и Олег больше никогда не встречались.
Наверное, для того, чтобы оказаться неподалёку друг от друга на кладбище. Им никто не носил цветов, и постепенно имена и фамилии стирались со старых плит, пока окончательно не сгинули.
Мне снилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом,
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом.
Когда мы сказали — довольно?
Давно ли, и что это значит?
Но странно, что сердцу не больно,
Что сердце не плачет.
Бессильные чувства так странны,
Застывшие мысли так ясны,
И губы твои не желанны,
Хоть вечно прекрасны.
Свершилось: мы умерли оба,
Лежим с успокоенным взглядом,
Два белые, белые гроба
Поставлены рядом. ©
