...Живем по схеме, закрыв глаза В одной постели, пусть будет так Ты не друг, не враг, но дыханье в такт Мы любовь теряем – это факт...
Один день сменяет другой так, что Селене, порой кажется, что она попала в замкнутый круг. Но для эльфийки важнее те ночи, когда она, укрывшись от надзора самой Бездны, идёт к Алдосу. Каждый раз прятаться выходит всё сложнее, а разломов в бесплодных землях становится больше. Это каждый раз напоминает ей о приближающемся ритуале, а значит времени всё меньше. Однажды, желая разорвать этот замкнутый круг ночей, что каждый раз манит её сильнее предыдущего, Селена просит привести к ней симпатичных парней, пеняя на скуку и однообразие дней. А когда перед ней выстраивается толпа, эльфийка идёт, осматривая каждого оценивающим взглядом, но не находит ни одного, кто хоть как-то может помочь разорвать её замкнутый круг. — Слишком мелкий, слишком худой, а ты вообще страшный. Она, словно ищет золото в горсти обычных камней, но ни один из них не обладает заветным сиянием. — А у нас, случаем, не завалялся красивый, мускулистый атлет? Нет, да? Тогда все свободны. Селена опять возвращается в привычную скуку дня, ожидая, когда же наконец придёт долгожданная ночь, пока не раздаётся стук в дверь. — Кто-то хотел видеть красивого мускулистого атлета? Я здесь. Эльфийка тепло улыбается, слыша знакомый голос того, кто был с ней с тех пор, как она появилась в бесплодных землях. — Привет, Дариус. — Что тут было за сборище? — Мне было скучно, мне жутко скучно. — Если так, то давай утолим нашу скуку вместе? Как раньше. Принц Бездны подходит ближе, эротично гладя её по спине и Селена, прикрывая глаза, поддаётся ему, в надежде разорвать этот замкнутый круг ночей, проведённых в лабиринте. Тогда Дариус впивается в её губы жадным поцелуем, а она отвечает. Он скользит губами по её телу, а эльфийка ловит себя на мысли, что за всё это время, проведённое среди вековых стен, Алдос ни разу её не поцеловал. Не в силах терпеть, принц Бездны переходит к самому главному практически сразу, не тратя лишнее время на ласки, а Селена двигается ему навстречу. Всё, что между ними сейчас было — это инерция, отточенные движения и никакого притяжения, в то время, как её мысли витали где-то далеко, за гранью этой реальности. И в той, иной реальности, среди множества стен строения древних, были лишь она и тот, кто их охраняет. Эльфийка ещё какое-то время лежала и смотрела в потолок, игнорируя какие-то слова Дариуса, пока не заставила себя вернуться в эту серую обыденную реальность. — Что ты сказал? — Я говорю, что не ревную тебя к твоей собачке, Селена. Ты вольна делать, что хочешь, — усмехается принц, — Но, я хочу сказать, что совсем скоро ты уже не сможешь укрываться от глаз Бездны и сбегать каждую ночь. Она холодно и надменно поднимается с кровати, делая как можно более безразличный вид. — Насколько скоро? — Уже завтра. Бездна не хочет лишний раз рисковать. Поэтому, я пришёл предупредить, чтобы ты не делала глупостей. Селена также мягко ему улыбается, как и при встрече. — Спасибо, Дар, что заботишься обо мне. С самого начала они оба были чужими в бесплодных землях: рождённый человеком и воспитанный сильнейшими демонами, Дариус и темная эльфийка, которая неизвестно как оказалась тут. Тем не менее, они шли бок о бок, отбиваясь от нечастых насмешек демонов, иногда пуская в ход кулаки, когти и силу. Мысль, что эта ночь может быть последней, печальными нотками задевает далекие струны темной души Селены. В последний раз, спрятавшись от всевидящих глаз Бездны, она оказывается у входа в лабиринт. Остывший песок щекочет ей ноги, а ветер колышет подол короткого платья. Эльфийка входит внутрь, оказываясь во власти множества стен. Они — её отдушина и её проклятье, её таблетка от скуки, такая бесконечно опасная и притягивающая к себе, словно магнитом....Укради мои сны, ломай мои принципы
Убей равнодушие нежными мыслями
Забери мою боль, сохрани ощущения
Но стереть не забудь следы преступления...
И снова во мраке теней появляется такой знакомый и манящий силуэт. Алдос подходит ближе и проводит по открытой спине эльфийки. Эти прикосновения для неё, словно удар по нервам, они сводят с ума, даря чувство блаженства. Когда руки стража тянутся к лямкам лёгкого платья, чтобы его снять, Селена останавливает его, беря за руку и сцепляя ладони в замок. Её миниатюрные пальцы, на его фоне кажутся ещё более хрупкими. — Алдос, — шепчет она, когда наёмник аккуратно опускает руки ей на талию, слегка поглаживая её, — Это в последний раз, я больше не приду. — Надоело? — Я больше не смогу уйти незамеченной, я не принадлежу самой себе. И в мире нету той силы, что могла бы освободить меня. Алдос до боли сжимает талию эльфийки, заставляя сделать шаг назад, к остаткам сломанной когда-то колонны. — Ты думаешь, что я тебе поверю? Ты знаешь, сколько таких, как ты, тут побывало за сотню лет? Сильные и слабые, тяжелобольные и проклятые, безумно влюблённые и яростно ненавидящие — всем им нужен был нефрит. И ты — не исключение, ведьма Бездны. Селена гладит его плечи и смотрит в глаза, стараясь говорить как можно ровнее. — Мне не нужен нефрит. — А что тебе нужно? Она скользит своими пальцами вверх по шее, запуская руку в его волосы. — Поцелуй меня. Эльфийка пытается снять с него маску или хотя бы просто приподнять, чтобы коснуться его губ. Но страж не даётся, скользя руками от её талии к груди, лаская через ткань платья. Эти движения бурными волнами возбуждения расплываются по телу Селены, она тяжело дышит и снова умоляет. — Алдос… пожалуйста… поцелуй меня. В порыве бурной страсти, наёмник срывает с неё платье и касается груди, ритмично сжимая её. Он усаживает Селену на остатки многовековой колонны, и эльфийка, выгибаясь в его руках, обвивает ногами его тело. Алдос плавно опускается руками к её трусикам, освобождая от ненужной ткани. Те отлетают куда-то в угол, где тени, плотно сгущаясь, правят своим балом. Селена стонет в сладкой агонии, она варится в котле собственных чувств, выгибаясь ему навстречу. Эльфийка уже слышит знакомый звук расстегивающегося ремня его брюк, предвкушая самое желанное. Алдос входит в неё привычным резким движением и мир вновь на секунду расплывается перед глазами. Селена тонет в этой пучине прикосновений, где наёмник, держа её за бёдра, со страстью вжимает в себя. Ей плевать на то, что останутся синяки, которые какое-то время будут напоминать об этой ночи. На миг, стратосфера, куда эльфийка вылетает вновь и вновь, расступается, давая волю лишь невесомости и лунному свету. Когда ей кажется, что она может коснуться Луны, такой далекой и тёплой, тогда Алдос, приподнимая свою маску, позволяет себе мягко коснуться губ эльфийки, увлекая в глубокий поцелуй. И Селена, прикрыв глаза, отвечает ему сразу, вкладывая в него всё, что накопились в череде этих ночей....Задуши мои страхи, оправдай искушение
На куски разорви мое недоверие
Все страницы сожги, не найдя в них спасения
Но стереть не забудь следы преступления...
А после, эльфийка подбирает своё платье и, как-то поспешно одеваясь, разворачивается в сторону выхода. Алдос всё также молча провожает её, плавно направляя в череде бесконечных вен-коридоров. Впервые она не хочет разрывать эту тишину бессмысленными, как ей кажется, разговорами, угрозами или даже шантажом. И только перед выходом из лабиринта, Селена встаёт на цыпочки и, притягивая наёмника к себе, сминает его губы в каком-то яростном и нежном гневе. Он отвечает, прижимая эльфийку к себе и чувствуя её учащённое сердцебиение, а затем отстраняется. Селена возвращается к порталу и, глядя на столбы ледяного света, Луна ей кажется такой тёплой. Алдос, провожая её взглядом, видит, как эльфийка исчезает в лучах лунного света. Из недр лабиринта слышатся чьи-то тяжёлые шаги, заставляя стража обернуться. — Минотавр, что случилось? — Я слышал шум и подумал, что опять воры. — Всё нормально. Вор уже ушёл. — Я так и понял. Минотавр вытаскивает из своего кармана кусок кружевной ткани, протягивая наёмнику. — Наверное так убегал, что потерял. Ведь это не твоё? Минотавры вообще такое не носят. Алдос сразу понимает, что это за вещь и кому она принадлежит. А Минотавр продолжает разговор. — За сотни лет приходили разные воришки и каждый, убегая, иногда что-то тут оставлял: кто руки, кто ноги, кто голову, но чтобы забыли трусы — такое впервые. Может, ещё вернётся? — Нет, — отвечает наёмник, идя в глубь лабиринта, — Не вернётся. Минотавр ещё какое-то время стоит у входа, вглядываясь в ночной пейзаж пустыни и вдыхая её прохладу, а потом тоже возвращается в строение древних. — Может, стоит вернуть? Мало ли?...Больше нет сомнений, факты есть
Факты откровений, кто я здесь?
Ты не друг, не враг, но дыханье в такт
Мы любовь теряем – это факт...