Zero Gravity

…Но на свете нет дороги, что бы нас вела друг к другу… Пришвартовав корабль недалеко от прибрежных скал, сквозь которые пробирались заросли выжженных деревьев и можжевельника, отряд высадился в бесплодных землях, направляясь в самое их сердце — Разлом Бездны. Тут всё было буквально усеяно разломами, от которых все члены отряда старались держаться подальше. Придерживаясь своего плана, ближе к ночи они плавно настигли границ самого Разлома, где их ждал глубокий ров. Сам Разлом представлял собой обычный замок, подобный тем, что строят монийцы, только стены его были сотканы из лавы, а в самом его сердце красовался огромный круговой разлом земли, который, казалось, по спирали доходил до самых её недр. Оттуда, периодически, доносился сдавленный рёв, словно оживало какое-то невиданное мифическое существо, требуя освободить его из нерд земли. Алдос сразу заметил, как вырос этот разлом, по сравнению с той ночью, когда он тут был последний раз. Днём отряд очень тихо исследовал местность и вёл разведку, насколько это было возможно, а вечером, притаившись у одной из стен, что охранялась меньше всего, они расположились на выжженной земле. Это была последняя их ночь перед наступлением. Все понимали, что возможно завтра они увидят рассвет в последний раз. Чтобы идти налегке, большую часть провизии пришлось оставить на корабле, она бы им пригодилась в обратный путь. Поэтому, присев на прохладную землю, они разделили оставшийся хлеб на четверых. — Куда пойдём потом? — поинтересовался Минотавр. — Вернёмся в Западную Пустыню. — Так просто? — Просто не будет, — ответила за наёмника Карина, глядя куда-то вдаль. Кораллово-алый закат предвещал о наступлении ночи, всё больше перетекая в фиолетовый, и темнел буквально на глазах. Эльфийка не сразу заметила, что своей фразой она привлекла внимание остальных членов отряда. — Из всех нас, только ты работала с демонами, — нарушил безмолвную игру в гляделки Алдос, — Расскажи. — Частично вы уже знаете мою историю с Мартисом. Демоны — это не просто темные создания, жаждущие зла. Они видят всю тьму, живущую внутри тебя, всю боль и страх. Они будут воздействовать на тебя, с помощью них. Поверь, не просто так, много хороших воинов, обиженных монийцами, присоединились к ним. Они давят на самое больное. Поэтому, Мартис знает, а теперь я обращаюсь и к остальным: если, вдруг, я буду жаждать убить вас — убейте меня, не раздумывая. Мартис закончит мою миссию. — К чему такая жертвенность? — удивился наёмник, — Темные эльфы никогда ею не отличались. — А что ты знаешь о темных эльфах? — взорвалась Карина, — Ты знаешь, что свои же нас бросили умирать? Лишь бы только демоны не добрались до их Храма Луны. Ты знаешь, что нам пришлось выживать? Только чтобы нас не сожрали демоны крови. — Слышал, — вспоминая Люнокс, ответил Алдос, — И много темных эльфов в армии демонов? — В их армии нет темных эльфов. — Но одна, всё же, есть. Её зовут Селена. После этой фразы эльфийка изменилась в лице, в её взгляде появился луч надежды, той самой, что неугасаемым путеводным огнём всё это время вел её сюда, в самое жерло земель Бездны. — Ты что-то знаешь о ней? Видел? Наёмник лишь вздохнул, опуская взгляд. Какое-то время он молчал, видя, как на него смотрят не только Карина, но и Минотавр. Последний загадочно улыбался, давая понять, что знает обо всём, но не решался раскрывать не свой секрет. Загнанный в угол от неосторожно брошенной фразы, он понял, что придётся теперь рассказать. Алдос не знал, с чего начать свой рассказ, для него это было слишком личным, чтобы делиться с остальными, но наёмник никогда не был из робких. — Я из Минойского Лабиринта, хранитель одного ценного артефакта. Она как-то приходила с армией демонов. Скулы эльфийки напряглись, а руки сами потянулись за клинками. Она слышала легенду о нефрите и страже, что охранял этот артефакт. И прекрасно знала, что тот никого не оставляет в живых, а это означало… — Я не тронул её, — улыбнулся про себя Алдос, добавив, — почти. Но как-то странно, что армией низших демонов управляет темная эльфийка, учитывая, что у демонов к вам исключительно гастрономический интерес, при этом, она абсолютно не помнит, кто она такая. И мне интересно, как она оказалась среди них? — Её принесли в жертву, — отозвалась Карина, — Их было слишком много. Я не смогла её спасти… Это была моя вина. — Вы же все выживали? При чем тут ты? Карина облегченно вздохнула, но её глаза наполнились сухими слезами, такими, которые незримы для остальных. Они капают внутрь, в самую душу, и орошая её, подобно каплям воды на засохший цветок, возрождают старые воспоминания, в то же время, заставляя кровоточить засохшую рану. — Селена — моя младшая сестра. По моей вине её принесли в жертву. В тот день она пошла за мной, когда мне было поручено демонами убить одного из неугодных им. Её поймали и решили принести в жертву, а я пыталась её спасти. Мысли Карины были очень далеки от Разлома Бездны, сейчас они рисовали картинки из памяти, где её сестра ещё жила с ней. Тот скромный дом, где они жили с сестрой и её счастливые тёплые объятия, когда она возвращалась с очередного задания, наскоро вытирая с себя капли крови убитых ею врагов. Тех невинных, что оказались неугодны демонам. — Мы все выживали, как могли, — делилась своим воспоминаниям темная эльфийка, — И я не исключение. Мне хотелось лучшей жизни для нас с Селеной. Она была ребёнком. Карина начала работать наемницей у демонов задолго до того, как их с сестрой разлучили. Тогда Селена была ещё совсем ребёнком и она хотела подарить ей то детство, которого была лишена сама, после того, как их родителей принесли в жертву демонам крови. После того, как лунные эльфы ушли на север, оставляя своих соловье, темные эльфы постоянно кого-то выбирали для жертвоприношения — таков был уговор с демонами, чтобы те не перебили всю расу. Каждый выживал, как мог. Карина же с самых юных лет показала себя, как первоклассная и хладнокровная убийца, именно поэтому демоны привлекали её для убийства неугодных им существ. И она выполняла всю в срок, без нареканий, за что они платили ей золотом. А когда темная эльфийка возвращалась домой, её всегда на пороге ждала Селена. Однако, в один из дней, любопытная младшая сестра, всё же, втихаря увязалась за ней, узнав про её работу на демонов. О появлении маленькой темной эльфийки там, где не надо, прознали и сами демоны, придя в неистовую ярость. И тогда темные эльфы решили принести Селену в жертву, чтобы не гневать своих покровителей — демонов. — Я вступила в бой со своими же сородичами, чтобы вырвать её из лап тех, кто собрался возложить мою сестру на жертвенный алтарь демонов, — Карина до боли сжала в руке один из клинков, заметив, как Мартис, пытаясь успокоить её, накрыл ту руку своей ладонью, — Но один в поле не воин. Даже если он знает, что он один. Карина была сильно ранена и оставлена своими же умирать на том самом поле боя, в то время, как маленькую Селену передали демонам. Всё, что она запомнила с той самой кровавой бойни — это лицо её младшей сестры, тянувшей к ней руки, в то время, как несколько темных эльфов подхватили её и унесли прочь в сторону земель Бездны. Темная эльфийка пыталась сделать последний рывок, собрав всю свою волю в кулак, но силы покинули её именно в этот момент. Очнувшись, она проклинала Лунную Богиню, что отвернулась от них, бросив умирать в сумеречном болоте. И в тот миг, когда ей казалось, что её проклятья уже достигли самой Луны, её клинки засияли тусклым холодным светом. Богиня, которая, казалось, совсем забыла о ней, услышала её речи, даровав ей второй шанс. Вдохнув в её клинки лунный свет, она даровала ей силу и веру идти дальше. И тогда Карина поклялась, что пойдёт до конца и заберёт свою сестру домой. — Чуть позже я узнала, что она жива и сам Бездна даровал ей силу. А это означало, что у меня есть шанс её спасти. Поначалу эльфийка просила помощи у своих собратьев — лунных эльфов, дошла до самого короля, но получила резкий отказ. Потрепанные от набегов орков, эльфы не хотели рисковать, тем более ради спасения одной жизни. Их население итак сокращалось с огромной скоростью, поэтому Карине запретили даже и думать о том, чтобы идти в самое пекло, к демонам. — Так я и решила продолжить работать на демонов, но уже по-крупному. Они обещали мне встречу с сестрой, но постоянно откупались золотом, даря надежду. А после твоих слов, — обратилась она к Алдосу, — Я понимаю, почему. Оказывается, она ничего не помнит. — Думаешь, они боялись, что вспомнит? Карина молча кивнула, сверля взглядом выжженную землю. — Мартису было некуда идти и он последовал за мной. Я была намерена вырвать свою младшую сестру из лап демонов. Когда Карина закончила свой рассказ, она задержала взгляд на Алдосе. Её мысли никак не мог покинуть тот факт, что никто раньше не уходил от хранителя лабиринта, а Селене это удалось и более омрачало, что наёмник знает о ней сейчас даже больше, чем она сама. — Что ты с ней сделал? Я слышала про лабиринт. — Ничего. Алдос напрягся под взглядом темной эльфийки. Он мог убить и её и Мартиса одним ударом, ведь постоянно убивая тех, кто приходил в лабиринт он забирал часть их силы, поэтому она лилась через край — странное проклятие или благословение старых богов. Однако, сейчас ему очень нужны были умелые союзники, которые могли отвлечь внимание демонов, поэтому он снова был загнан в тупик. Ответить Карине, что он трахнул её сестру, потом ей понравилось и это продолжалось ни один месяц, Алдос не мог, понимал, что это не правильно, но сказать что-то было нужно. — Она приходила в Лабиринт, как и множество других, но Селена была особенной, — на какое-то время он замолчал, подбирая слова, — Точнее стала особенной для меня. Я пошёл сюда за ней, и, если завтра у нас ничего не выйдет с проникновением в замок, то её не станет. Этот ритуал заберёт её душу навсегда, поэтому я намерен её забрать отсюда любой ценой. Когда наёмник говорил, то понимал, что в его словах нет ни капли лжи. Селена не просто стала особенной для него — она вдохнула в него жизнь. Хоть это и звучало смешно от бессмертного, что жил ни одно поколение в заточении, отрезанный от всего мира. Он сам построил для себя эти мнимые стены, отгородившись от всех каменной стеной древних, ненавидя этот новый мир. Когда погибла его цивилизация, Алдос издали наблюдал за тем, как кто-то радовался смерти минойцев, кто-то сочувствовал, но, в основном, всем было наплевать и они продолжали жить. Как можно продолжать жить, когда та, кого он так горячо любил, погибла в яростном гневе богов? Да, он продолжал любить Эслору, даже после её смерти и того, что она сотворила. Наёмник не мог смотреть в счастливые лица людей, он ненавидел их и ещё больше он ненавидел влюблённых. Так было до того, как Селена начала регулярно приходить. Привыкший предательству Алдос не думал, что способен вызвать у кого-то тёплые чувства к себе и, ещё больше не верил в то, что тот уголёк, под названием сердце, ещё возможно зажечь. Однако, темной эльфийке не просто удалось зажечь давно потухшее сердце наёмника, она еще и вытеснила мысли об Эслоре, что посещали его постоянно перед сном. Благодаря ей он, пролетая над окрестностями Западной Пустыни, наконец понял, что жизнь продолжается, несмотря ни на что, а это значит, что нужно жить. Раз этот мир живет, то должна жить и Селена, жить дальше, и не важно с ним или без него. Сейчас, как никогда, он хотел подарить ей жизнь, которой она была лишена. Совсем недалеко копошились демоны, поэтому у отряда был уговор — спать по одному, остальные же оставались начеку. Во их время разговора, Минотавр, казалось мирно задремал рядом. Однако, стоило только им замолчать, как то, вставая, задал всем вопрос. — То есть, мы все тут только ради одной тёмной эльфийки? — Выходит, что так, — кивнул Алдос.