Найди меня

Иногда приходиться делать вид, что только что прибывшие родственники, груженные огромными чемоданами с кричащими детьми под мышками, вызывают искреннюю и неподдельную радость. Один из таких моментов прямо сейчас. На меня смотрит семь пар глаз с порога, а я натягиваю улыбку, которую уже считаю фирменной. ― Лера, хватит спать! ― кричит тетя Юля с порога, переминаясь с ноги на ногу, держа кладь с дороги перед собой. ― Скорее пропускай нас, иначе нас скоро сдует этот ледяной ветер! А погода сегодня и действительно бушевала. С самого утра слой снега вырос вдвое, а метель продолжала мести снежный покров, разнося его по всем окрестностям, пока входная дверь дома не перестала подаваться сколько бы мы на неё не напирали. Пришлось вылезать из окна с огромной лопатой и расчищать дорожку в убыстренном темпе, дабы успеть к приезду гостей. Старшая сестра и старший оболтус вылезли мне на помощь, когда мою спину прихватил страшный приступ боли, поэтому рабочий инструмент пришлось отложить ненадолго в сторону. ― Да, конечно проходите все, ― влезла мама, когда я уже открыла рот, чтобы изречь приветственные слова своим дражайшим родственничкам, которые собрались в который раз на дне рождении младшего брата. Толпа, чья одежда, волосы и ботинки были припорошены снегом, грянула на меня, что я резко отскочила в сторону. Дверь была мгновенно закрыта, пока гости, от которых дышало морозом, разувались и отдавали свои пальто и куртки, которые мы всей семьей старались слаженно и быстро принять. В просторном холле как обычно не хватало места для таких столпотворений добродушных теть и дядь, и их детей. А теперь мне казалось, что народу стало еще больше, чем обычно. Я покосилась на маму, продолжая удерживать улыбку, от которой жуть уже как сводило челюсть, на своем лице. Мама лишь стрельнула в меня мимолетным взглядом и одними губами сказала: «Иди в гостиную». В гостиной за столом сидела орава из пятерых, которые по счастливому распорядку судьбы были моими братьями и сестрами. Хотя, если пораскинуть мозгами и вспомнить наставления моей бабушки, то мы ― люди, каждый друг другу брат и сестра. Но да хватит от этом. Стоит обратить внимание на именинника Никиту, который уже сидел с довольной улыбкой от уха до уха и ждал распаковки своих подарков. Вот же ж маленький хитрец. А ведь будет вешать лапшу на уши, что он так рад видеть всех гостей. По обе стороны сидели старшие представители отпрысков Блиновых: Кристина и Гриша. По другую сторону младшие: Олеся и Валюша, самый маленький и милый ребенок среди тех, кто составлял ему компанию за столом. За обеденным столом я выбрала самое привлекательное место для таких посиделок: конечное место, что было близко к выходу. В шумных компаниях его можно было покинуть незаметнее всего, а такая идея была близка моему сердцу. Не успела я присесть на стул, как румяные гости шумной делегацией вошла в комнату и сразу уставилась на именинника. Тот вихрем слез со стула и полез обниматься и целоваться со всеми. Я сложила руки и скептически посмотрела на «душераздирающую» сцену. Кристина поддержала мой настрой и тихонечко фыркнула себе под нос. Что ж, вечер только начинается, а мне уже хочется испариться. Я пристально посмотрела на потрескивающие поленья в камине, откуда нас одаривал своим теплом резвящийся огонь. Его языки плясали, то вырастая, то поникая вниз. Пока в моей голове возникла мысленная пауза, папа, закручивая кончик усов, постучал по чьей-то спине и задорно засмеялся. ― Господа, как вы знаете, мой друг - Степан Алексеевич, ― старый друг отца уже зарделся от столь официального представления и решил возразить. ― Я же говорил, просто Степа или Степан, ― будучи скромной персоной, Степан Куликов не любил быть в центре внимания народа и старался с ней слиться, а сейчас папа снова выделял его. Гости расцвели в улыбках, так как дядю Степу знали уже не первый год. Он был нам как родной, и мы всей семьей любили его. Ни один праздник не обходился без его присутствия, а так как его жена давно умерла, а детей у него не было, он с радостью принимал каждое приглашение от нашей семьи. Не только на праздниках присутствовал дядя Степа. Рыбалки, походы, летние дни на даче не обходились без его участия. Этот человек был скромным гением, который уже двадцать лет рука об руку трудился с моим отцом. И если бы не Степан Куликов, то моего отца уже не было бы в живых. Папа, придя молодым и зеленым на работу, благоговел и всегда старался брать пример с такого, как Степан Алексеевич. На третий год работы случился страшный пожар на станции, где мой отец корпел над одним из проектов. Задержавшись допоздна, густой, черный дым повалил во все стороны, отравляя всех засидевшихся на работе. Когда сработала сирена, отец, задыхаясь от жгучего дыма, который не щадил ни глаза, ни легкие, ринулся к двери. Заперто! Дверь заклинило в самый неподходящий момент, когда жизнь папы повисла на волоске от смерти. Оставаться при памяти в таких условиях было невыносимо, поэтому чудом очнувшись под открытым звёздным небом, что освещалось огромным факелом, который источал омерзительный запах реагентов и химикатов, он увидел черное лицо Степана, который безустанно повторял имя папы. ― Не скромничай, Алексеевич! Ты замечательный человек! ― папа обнял друга, и все растрогались в нежных вздохах и улыбках. ― Так вот, друзья, в этом году Степан Алексеевич празднует юбилей! Семьдесят лет! ― Потише, ― с улыбкой в устах зашикал дядя Степа, а папа делано прикрыл рот ладонью и тихо повторил предложение, но уже без каких-либо цифр. Собравшиеся захохотали и принялись усаживаться за стол, пока папа в обнимку стоял и говорил, как они собираются спраздновать эту дату. ― Фуршет! На сто человек! Нет, на двести! А лучше в поход! Или в круиз! Путешествие по свету! Точно! ― дядя Степа с хитрецой смотрел на папу, видя в нём еще тот молодой энтузиазм, плескавшийся в глубине его души, понимая, что он сам уже его потерял. ― Давайте лучше кушать! ― вскрикнул Никита, вставая ногами на стул, держа в руке пластиковый меч, которым меня уже успели убить за утро несколько раз. ― Никиточка, сядь на стул, ― мама подскочила к нему, а следом и бабушка, которая подслеповато стала щуриться на непоседливого внучка. Загремели тарелки, ложки, вилки, фуршеты и другая разная посуда, а папа всё не хотел отпускать из своего дружеского плена дядю Стёпу, который скромно затаил улыбку в устах. ― Погодите-ка! Я не познакомил вас с нашим новым гостем, господа! ― корпусы всех обернулись вновь в центр зала, вилки упокоились снова на столах, а позади отца и дяди Степы возник силуэт. Он приблизился к приветствующим, и по мере приближения, его фигура и лицо становились более четкими и понятными. ― Это - Илья Селезнёв, наш юный помощник, друг и будущий коллега! ― отчеканил последние слова папа и озарил улыбкой хмурого высокого парня, который был не особо дружелюбен. А, может, это его манера! Кто знает. Илья Селезнёв был высоким, слегка худощавым, но не сильно, молодым человеком. Его светло-русые волосы висели по обе стороны лица и доходили почти до плеч. Глаза, над которыми двумя домиками сошлись брови, черство глядели на всех. В общем-то, он не производил впечатления веселого и задорного парня. Но он и не обязан нам ничем. В руках он держал небольшой чемоданчик из черной кожи. Странно, что он не оставил свою поклажу со всеми остальными вещами. Наконец, и папа, и дядя Степа, и Селезнёв устроились на своих местах, причем последний решил занять место, как и я, «возле туалета». Запахло едой, шампанским, веселой, дружелюбной атмосферой, которая обычно и бывает в такие дни, дети, наевшись, перестали слушаться и вылезли из-за стола. С дикими криками они стали носиться по всему залу, чуть-ли, не круша и не ломая мебель и предметы декора. Их буйный нрав и беспечность, живущую в их душах, нельзя было никак усмирить, поэтому стоило довольствоваться тем, что было. Разговоры взрослых перестали долетать до моего уха после того, как дети заорали во всё горло, из-за этого я стала скучать и искать хоть какого-то развлечения около себя. Напротив сидела бабушка и разговаривала с тетей, приехавшей из Средиземноморья, о лечении спины и разных заболеваний в Греции. Как и ожидалось, этот разговор и меня впечатлить не мог. Я уже хотела умыкнуть к себе в спальню, как это уже собирались сделать старшие брат и сестра, однако залюбовалась на своего соседа, что хмуро, сутулясь, оглядывал дом. ― Хотите, я вам дом покажу? Он у нас большой, ― пододвинулась я ближе к Илье, который неохотно вылез из своих глубоких размышлений и посмотрел на меня, как на кучку мусора. ― Спасибо, но я откажусь, ― сухо ответил он и продолжил глазеть на люстру из хрусталя, а также на вазы, привезенные из жарких стран, расставленные в ровный ряд, словно матрешки. ― Как хотите. А вы знаете откуда во-он та ваза? ― не отставала я от молодого чудака. Не каждый день встретишь вот такого хмурого человека, кто только своим видом показывает: «не лезь – убьет». ― Нет, благодарю, ― равнодушно пролепетал он, не выказав мне ни малейшего внимания. «Ну, ладно, сухарь, сиди со своим сундуком и молчи», ― подумала я, намереваясь встать из-за стола. Мне хотелось скинуть кроссовки, которые для мамы казались дикими в сочетании с белым платьем, и улечься на кровать. Только я отодвинула стул, поднялась с него, как принцесса, оправив подол платья, сразу же споткнулась о деревянный домик, построенный двоюродной племянницей. Девочка с секунду посмотрела ошарашенным взглядом на развалины и взвыла, как сирена. ― Лера! Ну ты смотри, куда идешь! ― мама прикрикнула на меня, сидя неподалеку. Почти все, кто сидел за столом, посмотрели на меня и на маленькую Галю, плачущую на полу. Я, хоть и не в первый раз попавшая в такую ситуацию, уставилась на ребенка сверху вниз и не могла пошевелиться. ― Возьми её на руки, успокой! ― мама начала разъяснять, что делать с верещащим ребенком, и я послушно подняла это чудо на руки. В моё ухо, словно влетела дюжина иголок и завибрировала в голове. Крик девочки заставил меня зажмуриться и в приплясе пойти на кухню, успокаивая малышку. ― Чего плакать? Домик можно починить, ― стала утешительно говорить я, пока ребенок заливался слезами и краснел ещё сильнее. ― Ладно, успокойся, хватит, ― повторяла я так, будто впервые держала кричащего ребенка и не знала, что с ним делать. ― Построим вместе новый, ладно? ― Галя стала успокаиваться, а я мысленно вздохнула. Утерла ребенку лицо, дождалась, пока он окончательно успокоиться, дабы не пугать гостей и не отвлекать от увлекательных диалогов, и ушла обратно в кишащую жизнью гостиную. Обещание я сдержала и быстро соорудила замок из кубиков, разных деревянных пластинок, цилиндров и конусов так, что Галя была в восторге. С чистой совестью я отправилась наконец к себе, тщательно смотря под ноги, чтобы в очередной раз не вызвать поток слёз. Завалившись в платье на кровать, я задумчиво глянула на потолок. Он был залит тусклым светом, источающимся из прикроватного ночника. С первого этажа доносились неразборчивые слова и хохот гостей, а также крики детей, которые носились друг за другом. Через полчаса, пока я сидела и листала бездонный Интернет в поисках, чем бы себя поразвлечь, я услышала, что взрослые включили музыку и стало в доме в два раза шумнее. Отложив мобильник в сторону и, прикрыв ненадолго глаза, я стала погружаться в вязкую дремоту, которая затягивала меня сильнее и сильнее. Опомнившись от странного сна, где я бежала от чего-то мрачного и пугающего, я спустила затекшие ноги, оставшиеся до сих пор в кроссовках, и развязала шнурки. Внизу уже было тихо, весь дом погрузился в сон. Телефон показывал час ночи, а я еще была в вечернем платье, не умывшаяся и всклокоченная. Скинув обувь с ног, я побрела в ванную комнату с халатом на перевес. В голове была каша, сон ещё не сошел с глаз, и я надеялась, что он не убежит от меня за то время, как я буду проводить водные процедуры. Приблизившись, я услышала какое-то движение за дверью и остановилась. Насторожившись, я приоткрыла дверь и высунула нос. Кто-то шел по коридору, стараясь издавать как можно меньше звуков. Понять, кто это, было невозможно, поэтому я, выдохнув, ступила за порог и тихо прикрыла дверь. Фигура с маленьким источником света в виде телефона кралась к двери, где горела полоска света. Некто из гостей постучался в эту самую дверь, её приоткрыли с другой стороны, и рука другого приняла чемодан из рук фигуры номер один. Илья отдал кому-то свою поклажу, которую не оставлял в покое всё застолье. Но кому он её отдал? За устройство гостей отвечала мама, поэтому я могу лишь догадываться. Илья опасливо озирнулся в обе стороны, и я вжалась в стену спиной, стараясь быть незаметной. Парень шмыгнул в комнату, и дверь закрылась…