Дышите, сенсей

— Да пребудет с тобой сила юности, мой вечный соперник!!! — гремит среди ленивой тишины зарождающегося утра, и это слишком громко, чтобы подобное можно было игнорировать. Наруто, до этого мирно спавший и никак не ожидавший с утра таких серенад, свалился с кровати, больно ушибив спину и правую коленку. Это было обидно вдвойне ещё и потому, что парню как раз снился очень хороший сон, который он, к сожалению, не успел даже запомнить, не то что досмотреть. Всё, что ему удалось вспомнить — то, что в этом сне точно был Какаши, и, кажется, он как раз собирался научить Узумаки какой-то новой технике. — Да что ж это такое, даттебайо? — простонал мальчишка. Кряхтя и охая, он медленно сел, подогнув под себя ноги, и осмотрелся, выискивая треклятого нарушителя спокойствия, но ничего необычного так и не заметил. Палата выглядела точно так же, как и до этого, и посторонних, кто мог бы издавать такие жуткие звуки, в ней не оказалось. — Весна твоей юности поможет преодолеть все препятствия! — грохочет снова, и в этот раз Наруто без труда может угадать, кто именно не дал ему досмотреть такой хороший сон. Голос Зелёного Зверя Конохи не утратил ни капли былой силы и звучит всё так же громогласно, как и в его лучшие годы. Впрочем, это могло бы быть хорошей новостью в любой другой ситуации, кроме этой. Да и, если начистоту, едва ли во всей Конохе найдётся хоть один человек, который обрадуется услышать такие крики под своим окном в четыре — мать его — утра. — Да ладно, — мальчишка со стоном поднимается на ноги и бредёт к окну, заранее зная, что именно там увидит. Он бросает короткий взгляд на Какаши, чтобы удостовериться, что тот не спит — как будто кто-то вообще мог проспать такой концерт, — и говорит: — Гай-сенсей, кажется, решил устроить целый парад в честь вашего пробуждения. Тут даже есть плакаты с надписями и… — Наруто морщит нос, вглядываясь во что-то, — это что, мёртвая обезьяна? Узумаки несколько минут наблюдает за тем, как Майто Гай, одетый в ещё более странный костюм, чем обычно, ездит на своей инвалидной коляске вдоль пешеходной дорожки туда-сюда, набирая довольно приличную скорость, чтобы развевался большой плакат с надписью «Поправляйся скорее, дорогой друг. Я верю в силу твоей юности». Парень всё никак не может решить: посмеяться ему над таким представлением или, наоборот, поучаствовать. В конце концов, хоть исполнение и хромает, сама идея-то очень даже неплоха. Поддержка, пусть и такая вот… в стиле Майто-сенсея. — Эм, Гай-сенсей, кажется, планирует большой забег на руках, — неуверенно говорит он Какаши. — Хотите это увидеть? Если да, я могу помочь вам подняться, ну или взять на руки и… — Хатаке качает головой раньше, чем Наруто успевает закончить мысль. Мальчишка не настаивает. Только хмыкает и возвращает своё внимание происходящему за окном. — О, а вот и охрана, — Наруто прыскает в кулак, когда Зеленый Зверь Конохи резво уворачивается от бегущих прямо на него охранников. Вот только он не учёл наличие за спиной довольно длинного пласта ткани, в котором оба шиноби-хранителя благополучно запутались, оказавшись связанными в причудливом хороводе из трёх человек. — М-да, — тянет Лис, наблюдая за тем, как появившаяся на сцене очень взбешённая Цунаде направо и налево раздает тумаки да затрещины, разгоняя участников постановки по углам. Всё происходит так быстро, что трудно даже уследить. Вот трое ниндзя вертятся на месте, безуспешно пытаясь выбраться из ловушки, а вот они уже, свободные и очень потрёпанные, расходятся зализывать раны. Особенно сильно досталось Гаю: его, с ног до головы закутанного в цветастый плакат, как в саван, увозят двое санитаров. Разобравшись с нарушителями спокойствия, Хокаге принялась орать на охрану, не особо выбирая слова, и Наруто поспешно отскочил в сторону, чтобы не схлопотать тоже, если Цунаде случайно поднимет голову. На всякий случай он даже закрыл окно, но мощный голос Принцессы Слизней всё равно долетал до его ушей. — Гай-сенсей, похоже, здорово за вас переживает, учитель, — смеётся Наруто, усаживаясь на стул возле кровати Хатаке. Какаши не выглядит очень уж заинтересованным, но Узумаки всё равно детально пересказывает ему увиденное, активно жестикулируя и щедро добавляя от себя красок. Слегка увлёкшись, в своём рассказе он даже вырядил Гай-сенсея в костюм группы поддержки, но Хатаке, судя по скептически выгнутым бровям, не особо ему поверил. — Вы хорошо спали, учитель? — спрашивает вдруг Наруто, резко меняя тему. Мальчишка запоздало обратил внимание на то, что, в отличие от него самого, сенсей ни капли не похож на человека, которого только что варварски разбудили. Как в принципе и на человека, спокойно проспавшего всю ночь. Наруто, конечно, не особо разбирается в таких вещах, но эти тени под глазами — явно не признак хорошего сна. Не дожидаясь, пока Хатаке соврёт, Лис спрашивает другое: — Вас что-то беспокоит? Какаши не отвечает, только сверлит Узумаки задумчивым взглядом, словно решая, что именно и как ему сказать. Это длится около минуты, прежде чем мужчина, видимо, так ничего и не придумав, вздыхает и коротко качает головой. Вот только этому ответу Наруто не верит ни на секунду. — Вам что-то нужно, сенсей? — он пробует подойти с другой стороны, но и на это Какаши лишь качает головой. — Может быть, вы чего-то хотите? — снова отрицание. — Вам неудобно? — опять нет. Наруто хмурится, присматриваясь к Хатаке повнимательней. Если не считать глубоких теней под глазами и почти бумажной бледности кожи, тот выглядит вполне как обычно. Даже взгляд снова приобрел то самое скучающее выражение, и парень просто не знает, за что бы ещё зацепиться, чтобы продолжить расспросы. Он опускает взгляд на загипсованную руку сенсея. Повязка уже немного затрепалась и измазалась, но она всё такая же внушительная, как и тогда, когда Наруто увидел её в первый раз. А ведь её наложили уже больше двух недель назад. Должно быть, переломы у сенсея действительно жуткие, если даже под воздействием лечащих дзюцу, они заживают так долго. Он сам никогда не носил повязки дольше недели, хоть это и не самый удачный пример. Наруто машинально тянется поправить подушку, подложенную под гипс. Подкладка успела порядком сбиться, и Лис, слегка приподняв загипсованную конечность, взбивает подушку, чтобы она была более мягкой, а потом осторожно опускает руку обратно. Закончив, он ловит на себе удивлённый взгляд Какаши. — А, — спохватился Наруто, виновато улыбаясь. — Простите, сенсей. Это я по привычке, — Хатаке выглядит слегка озадаченным, и Узумаки поспешно добавляет: — Не то чтобы я делал это очень уж часто. Просто мне хотелось, чтобы вам было удобно, а это выглядит не очень, вот я и… — он застонал, — просто убейте меня, ладно? Какаши беззвучно хмыкает, и угадать это можно лишь по тому, как дёрнулась жилка на шее сенсея чуть ниже линии маски. Наруто заворожённо смотрит на этот маленький открытый участок светлой кожи, едва не пропустив момент, когда учитель снова покачал головой, издевательски выгнув бровь. — Мне не нравится это выражение лица, — заметил Наруто, подозрительно щурясь. — Вы же не имеете ввиду, что потом найдёте способ отыграться? Сенсей беззвучно смеётся, отчего его плечи слегка подрагивают под одеялом. Его чакра успокоилась так резко, что Узумаки без труда может сказать, в какой именно момент это случилось; и даже сказал бы время, глянь он на часы. Только сейчас, в то мгновение, когда это ощущение ушло, Наруто понял, что всё утро ему на затылок отчётливо давила странная тяжесть, исчезнувшая сразу же, как только Какаши расслабился. — И что вы сделаете, сенсей? — спрашивает Узумаки, заразительно улыбаясь. — Не станете платить за меня в Ичираку? Подмените весь мой запас рамэна на овощи? Заберёте мою любимую куклу для объятий? Мужчина снова смеётся, и атмосфера в палате меняется ещё немного. Теперь её почти можно назвать приятной, и Наруто не без удовольствия отмечает, что чакра учителя окрашена спокойными оттенками синего и голубого. Никаких тревожных цветов, никакого страха, нет даже уже почти привычной печали — и это так хорошо. Лису очень хотелось бы расспросить Какаши, узнать, что тревожит мужчину, чем заняты его мысли, и почему он не спал этой ночью. Парень многое хочет спросить и знает, что, приложив немного усилий, он мог бы получить ответы, даже если сенсей не может ответить ему с помощью слов. Он мог бы, да. Но он этого не делает. Вместо расспросов Наруто улыбается Какаши самой мягкой своей улыбкой, пусть ей и близко не сравниться с улыбкой самого сенсея. Когда-то такая же мягкая улыбка помогла Узумаки встать на ноги, найти свой путь. Она послужила маяком в кромешной тьме, и теперь Лис очень надеется, что сможет стать маяком тоже. Даже если его свет будет гораздо тусклее. — Поспите ещё, Какаши-сенсей, — предлагает парень. Его чакра сама по себе тянется к мужчине, и Наруто никак не препятствует этому. У него хватит сил на двоих, если это понадобится. Когда Хатаке согласно кивает и прикрывает глаза, почти сразу провалившись в глубокий спокойный сон, Наруто думает о том, насколько же комфортно и легко чувствует себя учитель рядом с ним. Осознает ли он это или просто плывёт по течению? Каковы на самом деле чувства Хатаке Какаши? Чего он хочет? Наруто мог бы это узнать, использовав установившуюся между ними связь. Это было бы совсем не трудно, но он не станет делать ничего подобного. Никогда не станет, даттебайо. *** — Кажется, Коноха сегодня сошла с ума, — заметил Наруто, задумчиво глядя на дверь, за которой только что скрылся Сай. Это был уже третий посетитель за сегодня и, кажется, далеко не последний, а ведь день ещё даже не перевалил за половину. Узумаки растерянно почесал затылок и протянул, не рассчитывая особо на ответ: — Чего это они так зашевелились, даттебайо? Какаши только посмотрел на него, как на идиота, и очень медленно пожал плечами. Мужчина тоже выглядел довольно растерянным, и не похоже, чтобы волна гостей ему очень уж нравилась. Напротив, настроение ниндзя явно испортилось ещё после визита Куренай, которая была очень милой, но, пожалуй, слишком много говорила о недавно родившемся малыше. Хоть учитель исправно улыбался друзьям, кивал на все вопросы о своём самочувствии и на неуместные рассказы о делах в деревне, Наруто ясно видел, как меняется цвет его настроения — и эти перемены очень ему не нравились, как и темнеющие с каждым новым вопросом глаза сенсея. Сай, по крайней мере, оказался достаточно смышлёным, чтобы не задавать открытых вопросов и не устраивать сенсею допрос по поводу случившегося. К тому же парень задержался совсем ненадолго и быстро убежал, пожелав скорейшего выздоровления напоследок. Почему-то далеко не все могли похвастать такой же сообразительностью. — Почистить вам апельсин? — предложил Лис, указав на довольно внушительную горку из фруктов на тумбочке Хатаке. Мужчина посмотрел в указанном направлении без особого энтузиазма. Он начал было движение головой, которое должно было стать отрицательным качанием, но неожиданно превратилось в короткий согласный кивок. — Сейчас, — Наруто просиял и засуетился, выбирая самый оранжевый фрукт из всех. — Вот. Этот выглядит самым спелым. Выбранный апельсин, к тому же оказался мягким и приятно пах мёдом. Парень принялся аккуратно снимать с него кожуру, от усердия даже прикусив кончик языка. Кому-кому, а ему было хорошо известно о педантичной натуре сенсея. Чтобы не испортить момент, Лис тщательно снял все прожилки от кожуры, разделил фрукт на дольки и даже вытащил три попавшиеся косточки. — Вот, — Наруто потянулся к маске Какаши, чтобы немного её приспустить, но его рука остановилась на половине пути, когда в дверь снова довольно настойчиво постучали. Обречённый вздох сенсея и его короткий грустный взгляд, направленный на почищенный апельсин, совсем Узумаки не понравился, но деваться было некуда и он нехотя разрешил: — Войдите. Дверь открылась настежь, и в палату въехал, а точнее, ворвался, едва не врезавшись в Наруто, сам Майто Гай. За ним, придерживая ручки коляски, вошёл Ли. Оба улыбались от уха до уха и были, как и всегда, похожи, словно близнецы. — Здравствуй, мой вечный соперник! — воскликнул Гай-сенсей, и Узумаки пришлось поспешно уйти в сторону, чтобы его не раздавили тяжёлой коляской, увешанной подсумками и свёртками. — И вам доброго денёчка, — хмуро пробормотал парень, прожигая взглядом дыру в широкой спине, обтянутой зелёной пижамой. К сожалению, Зеленый Зверь выработал к такому иммунитет ещё до того, как Наруто перестал ходить в подгузниках, так что все его мысленные пожелания ушли в никуда. — Привет, Наруто, — бодро поздоровался Ли, протягивая Узумаки большой пакет с апельсинами. — Гай-сенсей так хотел увидеться с Какаши-сенсеем, что я был просто вынужден ему помочь. Ведь их дружба тянется ещё со времён их цветущей юности. — Ага, — буркнул Узумаки, указывая на посеревшее лицо Хатаке, которого Зеленый Зверь Конохи бессовестно тормошил, умоляя сказать хоть слово. — Уверен, Какаши-сенсей сейчас очень тебе благодарен. Он просто светится от радости. — Ой, — пискнул Ли, когда Гай зарыдал, между всхлипами предлагая то сломать и себе обе руки, чтобы поддержать своего заклятого друга, то пронести Какаши на руках через площадь, чтобы тот мог впитать в себя поддержку всех жителей Конохи. — Ой, — согласно кивнул Узумаки, лихорадочно разрабатывая план спасения своего учителя. *** — Какаши-сенсей, мы идём гулять, — безапелляционно заявил Наруто, вкатывая в палату инвалидную коляску. Взгляд, которым одарил его сенсей после этих слов, вполне можно было принять за испуганный, но Узумаки это не проняло. Парень взял бумажный пакет, лежащий на сидении коляски, и принялся вытаскивать из него какие-то вещи, стопкой складывая их в изножье кровати сенсея. — Вас за сегодня едва не разорвали, — заметил Лис, расправляя один из свёртков перед собой и вытягивая его вперёд, чтобы Какаши мог рассмотреть. Странным предметом оказалось обычное тёмно-синее кимоно с длинными широкими рукавами. — Я же вижу, что вы устали, даттебайо, а отдохнуть вам сегодня точно не дадут. Парень показал также простые удобные брюки и водолазку без рукавов, что легко могла спрятать не только лицо Какаши, но и повязки на груди, которые мужчина весь день старался скрыть под одеялом. Хатаке попытался протестовать, но мальчишка был настроен слишком серьёзно. — Мне пришлось полтора часа слушать длинную лекцию о силе юности, — пожаловался Наруто, бесцеремонно стаскивая с Какаши одеяло. Уверенным и спокойным движением, словно делал такое уже далеко не в первый раз, парень продел почти безвольные ноги сенсея в штанины, натянул брюки выше и, слегка приподняв бёдра Хатаке одной рукой, ловко расправил ткань другой. Он закончил даже раньше, чем Какаши успел хоть как-то воспротивиться происходящему. — Не спорьте, сенсей, — попросил Лис, когда Какаши запоздало покачал головой, неловко скрестив руки перед собой, словно в попытке защититься. Парень осторожно подсунул ладонь под лопатки учителя и помог тому сесть, подоткнув ему под спину все подушки, которые только нашлись в палате. Мужчина всё ещё удерживал руки в защитном жесте, и Наруто воспользовался этим, быстрым движением вытянув руки сенсея вверх и ловко натянув на него водолазку. — Вот так, — прошептал он сам себе, аккуратно расправляя ворот, чтобы тот выполнял роль маски. — Теперь кимоно. Наруто потянулся к руке Какаши, но тот одёрнул её, снова качая головой. Взгляд сенсея сделался серьёзным и достаточно мрачным, чтобы это больше нельзя было игнорировать. Наруто вздохнул, но всё же потянулся к загипсованной конечности, сжав её чуть выше повязки. — Я знаю, что это может быть для вас нелегко, — рука под пальцами дёрнулась, и Узумаки сжал их чуть сильнее, большим пальцем поглаживая кожу. — Но я буду рядом. К тому же я уже нашёл неплохое местечко в парке рядом, где не очень часто гуляют пациенты. Если захотите, я расставлю по периметру десяток клонов, которые на пушечный выстрел никого к нам не подпустят. А каждому, кто всё-таки прорвётся, я расскажу о силе юности и предложу вместе помолится Великому Джашину, — Какаши хмыкнул, оценив шутку. Ободрённый этим, Наруто улыбнулся: — На улице сейчас прекрасная погода. Уверен, вашему бледному лицу не помешает немного солнца. Согласны, сенсей? Слегка помедлив, Какаши всё-таки кивнул, позволяя ученику одеть себя до конца. Мужчина должен был признать, что Наруто здорово постарался, подбирая для него одежду. Ксо, да он потратил битый час, выбирая самую приятную ткань и самое удобное кимоно. А потом ещё минут пятнадцать тренировался на манекене правильно его надевать и завязывать, чем едва не довёл молоденькую продавщицу до истерики. Это было почти унизительно, но определённо стоило потраченных усилий. Наруто понял это сразу же, как только угадал очертания лёгкой улыбки под маской сенсея. — И последний штрих, — Узумаки опустился на колени перед кроватью Какаши и бережно взял его ногу одной рукой. Второй он аккуратно натянул сандалию, старательно растягивая ремни, чтобы нигде не пережать и не прищемить. Вдобавок затягивать ремешок было не очень-то просто, ведь пальцы слушались ещё с трудом. Закончив, Наруто потянулся к другой ноге. И, стоило ему коснуться бледной кожи, сенсей издал странный, короткий и рваный выдох, привлёкший его внимание. Узумаки поднял глаза, и ему мигом стало нестерпимо жарко от того, каким взглядом на него смотрел учитель. К щекам прилила кровь и, пытаясь спрятать это, Лис поспешно вернулся к прерванному занятию, надевая вторую сандалию ещё аккуратнее, чтобы не подкачали трясущиеся руки. В этот раз ремешок поддался только с третьей попытки, от чего Наруто покраснел ещё больше. От этого и от шумного рваного дыхания наверху, которое вполне могло бы быть стонами. Больше по желанию, чем по нужде, парень потянулся к лодыжке сенсея, бережно расправляя охватывающий её ремешок. И если действие и было похоже на поглаживание, то это не более, чем обычная случайность. Просто случайность, даттебайо.