На коленях

В голове мутно, музыка доносится как из-под воды, блики света расплываются в глазах, но, господи, как же хорошо! Губы растягиваются в глупой улыбке, и Игорь уже не слышит, что там говорит ему Дубин, просто смотрит на него, кивая на то, что слышится ему с вопросительной интонацией. Дима наконец замолкает, настороженно глядя на него, и Гром, облизнув губы, говорит: — Что ты опять занудничаешь? — хрипло, с усмешкой. — Выпей еще, чудак. На самом деле Игорю уже должно быть страшно, потому что он выпил очень много, а он прекрасно знал, как действует на него алкоголь. Но ведь это действие не должно распространяться на какого-то Дубина? Игорь, игнорируя активное жестикулирование Димы, оборачивается вокруг, осматривает присутствующих мужчин и женщин, и, с сожалением не обнаружив никого знакомого или достаточно горячего для знакомства, снова поворачивается к блондину. Наверное, зря, — теперь же он показался ему вполне интересной компанией для неоновой ночи в странном баре, куда Игорь его затащил. Дима замирает, видимо, заметив странный взгляд мужчины, пока тот откровенно оценивает его, опускает взгляд ниже, пока не упирается в стол, разделяющий их. Снова поднимает взгляд и замечает яркий румянец на чужих щеках, удивленное личико, чуть распахнутые губы… На самом деле, Дима красивый, достаточно, для того, чтобы у Игоря появилось желание отсосать ему, особенно, если у него хороший член. Гром прикусывает слегка губу, и одна эта мысль возбуждает его. Наверное, он не должен так думать о своем напарнике, тем более о Дубине, том, кто кажется таким чистым и невинным, и стопроцентным гетеро, но затуманенный алкоголем мозг не воспринимает никакие «против». Когда же Игорь, наклоняясь через стол, замечает расширившиеся зрачки чужих глаз, и мелко юркает язык по удивительно привлекательным губам, всë летит к чëрту. Встав из-за стола, Игорь подходит ближе, протягивает руку к Диме. Тот, глядя как-то испуганно, все же принимает ее, и вдруг мужчины стоят вплотную, так, что Игорь чувствует чужое дыхание на своей шее. Невероятно кроет. Дубин так непривычно молчит, пока Игорь тянет его к персональным комнатам бара, и не сопротивляется совершенно, будто не понимает, что происходит, — но бесы в глазах намекают, что всë не так просто. Гром снова кусает губу, думая, что может и не бесы это, а проклятый неон, в котором всë — сразу же чистый секс. Так знакомый диванчик радостно пружинит, когда Игорь толкает Диму на него. Сейчас никакого пути назад нет. Гром прикидывает, достаточно ли Дима выпил, чтобы всё-таки забыть то, что происходит и произойдёт. Игорь кладет руки на чужие бедра, придавливает, не позволяя встать, и разом, привычно, встает на колени, раздвигая Димины ноги. — Ч-что- — наконец слышится шокированный голос сверху, и Гром довольно улыбается, глядя исподлобья, облизывает губы. — Что, Дубин, всё-таки решил спросить, что происходит? Медленно реагируешь, — Игорь опускает взгляд на чужую ширинку и прикусывает губу — нет, тут Димочка не медленно реагировал. — Теряешь сноровку, — добавляет с хрипотцой. А Дима молчит, только слышно, как вцепляются в ткань дивана короткие ногти. Игорь проводит, надавливая, большими пальцами по внутренней стороне чужих бедер, и он вздрагивает, судорожно вдыхая, под довольную усмешку старшего. Гром уверенно кладет руку на пах Дубина, сквозь одежду прощупывая чужой член, и его глаза загораются от предвкушения, и рот наполняется слюной. Почему Дима не сопротивляется? Игорь осознал свой больной, пассивный кинк пару лет назад. У каждого мужчины бывает момент в жизни, когда он «по приколу», от скуки или «чтобы проверить» заходит в раздел «gay» на порнхабе. Это было очень, очень давно, когда у него еще был какой-никакой, но ноут, и у него было свободное время. Когда же ноут сломался и для дрочки приходилось использовать лишь яркое воображение, он вспомнил этот прекрасный опыт и после очередного «думай, думай» неожиданно представил себя на коленях перед другим мужчиной. Он возбуждался, представляя чужое возбуждение и, тут же забыв любой стыд, полностью отдался фантазии. Тогда он кончил, вслух выстонав что-то, задыхаясь от восторга. После нескольких таких потрясающих оргазмов он наконец не выдержал и принялся искать партнера для выполнения всех фантазий. Пройдя через семь кругов ада и адблока, он наконец нашел этот потрясающий бисекс бар, скрытый от натуралов и законов. И теперь, спустя семь месяцев, его бушующая фантазия, приводящая его сюда, не утихла, а только разгорелась после стресса с чумным доктором и прочей прелестью Петербурга. Игорь расстегивает ширинку джинс, заставляя Диму приподняться, стягивает их вместе с нижним бельём. Удовлетворенно выдыхает, глядя на чужой член совсем рядом. И Дубин вдруг заливается смехом, запрокидывая голову. — Боже, Игорь! — смеясь, говорит он, и Гром удивленно смотрит на него. — Никогда бы, ни за что не подумал, что ты хочешь такого. Что-то в его голосе говорит Игорю, что ночь будет ахуенно потрясающая. Дубин снимает очки, проводит рукой сквозь свои волосы, взъерошивая их, и Игорь замирает, глядя на него снизу вверх — теперь это был не тот Дима, которого он знал. Совершенно не тот. Сердце тут же забилось быстрее, в животе заболело от возбуждения, и он чуть не заскулил. В его волосы вцепилась рука, и Игоря расслабляет в чужих, неожиданно сильных руках, размазывает, и он вслух стонет, готовый подчиниться любым словам. Дубин опять хрипло смеется. — Ты всегда можешь остановить меня, — мягко поглаживая чужие волосы, говорит он. — Вот так. Свободной рукой он дважды хлопает по чужому плечу. Игорь кивает, уже тяжело дыша. И тут его подтаскивают ближе за волосы, и ему даже не нужен приказ, чтобы высунуть язык и провести им по всей длине чужого крепкого члена. Дима лишь довольно хмыкает. Игорь слизывает с кончика члена соленую смазку, и ему срывает крышу, — слишком торопясь, он насаживается ртом, едва не царапая зубами, и слышит сверху поощряющее шипение. Он старается не торопиться, как можно мягче обхватывая губами ствол, языком обводя вокруг, кончиком надавливая на выступающие венки, отстраняется слегка, чтобы облизнуть головку. Колени начинают болеть, и эта боль уже приятна для него. Он поднимает взгляд на Диму, и тот смотрит, усмехаясь, и это так непривычно и пиздецки потрясающе. Дима дергает его волосы, заставляя насадиться снова. Игорь далеко не всегда заглатывал члены полностью, ему больше нравилось само ощущение на языке, но сейчас ему до боли хотелось этого. Боже, он всë равно уже будет завтра хрипеть. Чуть отстранившись, но не полностью отпуская чужой член, Гром прикрывает глаза, стараясь хоть немного восстановить дыхание, и бëдра, на которых до сих пор лежат его руки, мелко подрагивают, открывая нетерпение своего обладателя. Рука в волосах крепко сжимается. Расслабляя горло, Игорь снова опускается, привычно борясь с рвотным рефлексом, и замирает, взяв в рот на максимум, блядски наслаждаясь наполненностью, впитывая ругательства из чужих уст, пока Дима не дергает несдержанно бëдрами, и Гром сглатывает, сжимает горло. Дубин опять откидывается, стонет почти в голос, матерится. Игорь нехотя отстраняется и судорожно вдыхает, силясь как можно быстрее отдышаться. Дима опускает взгляд на него. — Ты можешь касаться себя, Игорь. В этот момент Гром осознает, что привести Диму Дубина в самый 18+ бар культурной столицы было лучшим решением в его жизни. Игорь громко стонет с чужим членом во рту, и Дима жмурится, шипя сквозь зубы. Послушно опуская руку к своему поясу, он сжимает свой требующий внимания член, и, не выдержав, отстраняется совсем, чтобы поймать драгоценного воздуха ртом, и стонет в голос, толкаясь в собственную руку. Дрожащими пальцами он с трудом расстегивает пояс, пуговицу и ширинку. Вставая выше на коленях, он тянется ближе к лицу Дубина, и сипло шепчет: — Трахни меня в рот, Дим. Глаза Дубина вновь темнеют, и он усмехается. — Конечно, детка. Игорь хочет выругаться, но вместо этого стонет. В следующую секунду он оказывается сидящим на диванчике — кажется, алкоголь всё-таки не выветрился до конца, потому что он никак не уловил, как Дима оказался перед ним, его член аккурат на уровне головы Грома. Как они идеально сочетаются. Дубин стягивает с себя кофту, и Игорь вспоминает, что этот мягкий и добрый человек вообще-то на полицейского выучился. С него снимают рубашку, и Дима нежно целует его в макушку. Вместо какой-либо нежности в ответ Игорь цепляется за его бедра, заставляет подойти ближе, и блядски открывает рот, глядя на чужой член. Рука снова возвращается в его волосы, и Дима с шумным выдохом приставляет кончик к чужим губам, и Гром с удовольствием принимает его член, блаженно прикрывая глаза. Вторая рука Дубина, пройдясь нежно по его плечу и шее, тоже путается в волосах, и наконец он дергает бëдрами вперед, толкаясь в чужой рот, и Игорь умственно отключается. Он благодарно принимает движения, пока не устает челюсть, да и после; водит рукой по собственному члену, часто забывая об этом; изредка приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на упивающегося удовольствием и кусающего губы Диму. Наконец Дубин, уже не сдерживая тихие, короткие стоны на каждом толчке, наклоняется, ускоряя движения, дергая сильнее за волосы, и Игорь насильно убирает от себя руку, собирая остатки самообладания, — если он кончит одновременно с Димой, он сильно рискует задохнуться. — Ох, Игорь! — выговаривает Дубин, и, кончая, выпрямляется, даже слегка выгибается назад, все еще немного толкаясь, и у Грома закатываются глаза от удовольствия. Он зажмуривается, глотает с большим трудом, и, чувствуя вдруг, что сейчас подавится, стукает легко по чужому бедру. Дима тут же отстраняется и опускается на колени, кладет голову на ногу Игоря, до сих пор переживая мощный оргазм и пытаясь отдышаться. Слюна, смешанная со спермой, капает на его голову с подбородка Грома, и он почти чувствует вину, но не в силах ничего с этим сделать. После пары тяжелых выдохов Дубин приподнимается, берет руку Игоря, кладет ее на его член, и тот натурально скулит. Он жмурится, ускоряя свою руку, так сосредотачиваясь на прикосновениях другой, что не замечает, как Дима приближается и целует его шею несколько раз — мелко, скорее успокаивающе, и — этого не достаточно. — Укуси- Дима тут же мелко кусает, и Игорь распадается, дрожа всем телом, судорожно сгибаются пальцы ног, и он кончает, как только Дубин тонкими, нежными пальцами касается головки его члена. Он задыхается, и от того, сколько он сдерживался, больно в животе. Он откидывается на спинку диванчика, и Дима поднимается выше, садясь рядышком, одной ногой на его бедрах, и снова целует шею, устроившись поудобнее. Игорь лишь чувствует, что его сейчас вырубит или вырвет, но ласковая рука на плече его тут же успокаивает. — Ты такой хороший, Игорь, — шепчет удовлетворенно Дима, и Гром выдыхает. — Так прекрасно справился. Я в восторге. Как он попадает сразу во все его кинки? — Мне давно не было так хорошо, — сипит Игорь, и Дубин тут же его затыкает, говоря, что хватит сегодня напряжения на горло. Они вместе смеются. После пары минут молчания Дима поднимается, поправляет на себе всю одежду, надевает кофту. Игорь тянется к салфеткам, которые стоят на тумбочке, содержание которой, наверное, Дубину лучше не знать (пока что), вытирает руки и рот, медленно и лениво натягивает трусы и штаны. Фу. — Поехали ко мне, да? — Дима надевает очки. — Ко мне ближе. Игорь удивленно смотрит на него, и Дубин мягко улыбается, так, как может только он.