***
Ли Юэ — изумительное творение Властелина Камня, королевство, что круглый год переливается пёстрыми цветами и разноцветными минералами. Люмин здесь очень нравилось и, сложись её жизнь несколько иначе, она осталась бы жить здесь. И кухня, и флора с фауной, и потрясающие воображение пейзажи никому не могли наскучить. А какие фейерверки запускают на праздниках в гавани! О многих достопримечательностях города ей рассказал Чжун Ли — Терраса Юйцзин, Торговая площадь Фэйюнь, Гора Тигра… но совсем другой Ли Юэ, обратную его сторону открыл именно Чайльд. И истории эти были куда более захватывающими, нежели сухие исторические факты. Например, как процветает теневая экономика и подпольная торговля в гавани Властелина Камня, или какие на самом деле торговые сделки проворачивает Группировка Цисин для сохранения своего лидерства. Тарталья научил её, как отличить поддельный нефрит от настоящего или как убедить торговца продать настоящий по цене подделки. Именно Чайльд показал Люмин, какие деликатесы продаёт Ли Цай, работница Глазурного павильона, именно он открыл ей потрясающий вид на город с дозорной площадки на предгорьях, надежно укрывающих столицу. Люмин никогда не забудет их первый полёт на планере над пёстрыми покатыми крышами и океан, мерцающий вдали… В её памяти навечно отпечаталась и их первая схватка — это было по-настоящему захватывающе. Всем известно, что Фатуи нельзя доверять, но чтобы положить глаз на экзувию… Планы Царицы поистине пугали, а верность Предвестников изумляла. Но что действительно пробирало Люмин до дрожи, так это Чайльд, когда его сила становилась невероятной под влиянием Глаза порчи. Каким чудом ей удалось пережить битву в Золотой палате, для неё осталось загадкой, и девушка собиралась задать этот вопрос напоследок. Почему он не убил её тогда? Всю дорогу до гавани Люмин размышляла над тем, почему известие о скором отъезде Чайльда не даёт ей покоя. Грудь сдавило неприятное чувство, будто у неё пытаются отнять что-то, что стало важной частью жизни. Предвестник давал ей возможность ощутить себя… живой. Блондинка всё отмахивалась от навязчивой мысли о симпатии. Какие могут быть у неё чувства? У неё только одна цель — найти пропавшего брата, и ничто не должно мешать ей. У неё и отношений толком никогда не было, только случайные близости, а затем странствия, побеги, сражения, миры, ещё миры… Она редко чувствовала себя девушкой. В основном, воином, искателем приключений, собирателем, путешественником, но никогда не «девчулей» или «леди». Быть может поэтому Чайльд так задел её? Быть может он и правда увидел что-то кроме блеска её меча и её декольте? Нет. Она не верила в это, хотя и очень хотелось. Но уж лучше было убедить себя в том, что Тарталья враг, которого нужно ненавидеть, чем позволить себе привязаться к нему. Люмин не хотелось снова потерять кого-то, кто стал важной частью её жизни. Она действительно ждала, когда появится Чайльд, чтобы предложить ей сразиться снова или перекинуться парочкой слов. Ждала и скучала без его шуток и неизменной улыбки на лице. И, чёрт возьми, ей так хотелось узнать, что на самом деле скрыто за этой фальшивой эмоцией. Какой он на самом деле? Кто скрывается под маской Одиннадцатого Предвестника Фатуи? Впрочем, сегодня вечером, в день праздника морских фонарей, ей предстояло это узнать. Чайльд неслучайно выбрал именно этот день: во-первых, все горожане и миллелиты будут увлечены празднеством и не заметят его отъезда, а во-вторых, ему хотелось ещё чем-нибудь удивить эту упрямую девчонку напоследок. Её восхищенные возгласы тешили самолюбие и отдавались приятной (и давно забытой) теплотой в груди. Она нравилась ему, с ней было интересно сражаться и весело спорить, ведь её взгляд на мир кардинально отличался от его собственного. И расставаться было жаль. Однако Чайльд, в отличие от Люмин, приучил себя к тому, что нельзя привыкать, потому что привычка — это пластырь, намертво пристающий к коже. И чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее этот пластырь въедался.***
— Ты пришла. Предвестник стоял на балконе террасы, опершись локтями на перила балюстрады. Легкий прибрежный ветер трепал рыжие волосы. С места их встречи открывался потрясающе красивый вид на полуночную гавань и сотни светящихся фонариков. Свет лился буквально отовсюду, казалось, что весь Ли Юэ превратился в один большой сверкающий циркон. Каждый житель или гость держал в руке, что нашлось: свечи, маленькие лампадки, большие китайские фонарики. Горели и все городские фонари, и прожекторы на кораблях, стоящих в гавани. Торговцы на площади и на пристанях угощали сегодня бесплатно (Паймон не упустила такого прекрасного случая набить желудок и испарилась, едва учуяла аромат шариков с креветками). Однако самым прекрасным свечением в этот вечер был янтарный блеск глаз Люмин, что осталась с Чайльдом один на один. Балкон примыкал к зданию банка Северного Королевства, которое пустовало в этот час — все работники были распущены. Разговор был исключительно приватным, а обстановка — интимной, и это вызывало у Люмин странное волнение, узлом крутящееся в животе. — Скажи, Люмин, — девушка вздрогнула, ведь Чайльд ещё ни разу не обращался к ней по имени, — скажи, чего ты хочешь больше всего на свете? Вопрос поставил её в тупик. Тарталья повернулся к ней и оказался непривычно близко, настолько, что нос защекотал аромат его парфюма. Терпкий хвойный запах с пряными нотками казался очень подходящим для Предвестника родом из Снежного Королевства гор, снега и сосен. Чего хотела Люмин? Раньше она не задумываясь ответила бы, что хотела найти брата, но после неожиданной встречи с Итэром, примкнувшим к стороне Бездны, ей уже так не казалось. Брат давно перестал занимать мысли повзрослевшей девушки так часто, как это делал другой человек. Да, определённо, Люмин хотела, чтобы Чайльд не уезжал. Но что толку от этой правды, если он связан клятвой верности Царице и ни за что не отступится со своего пути? — Я хочу… — «чтоб ты остался», — Хочу потренироваться с тобой напоследок. Тарталья, как и всегда, улыбнулся, будто знал её ответ наперёд. Он услышал то, что ему было нужно. Он прочитал это на её лице — для дипломата и искусителя это несложно. И очаровательная робость, нашедшая вдруг на девушку, заставила его умилиться. Ну не чудо ли она? Совершенно непохожая на других девушек, которых он знал. Большинство из них были высокомерны, как Синьора, и хотели выгодных связей, сделок или просто его хотели. Люмин не такая, она казалась чище, и ей не хотелось дурить голову. Она смеялась и злилась искренне, и румянец на её щеках не был подделкой. — Мы сможем сделать это ещё с десяток раз, ведь я остаюсь в Ли Юэ ещё на несколько месяцев. — Что? А как же распоряжение Царицы? Как же твоя миссия? Ошарашенная этим известием, Люмин всплеснула руками. Она уже была готова напоследок признаться ему в том, что стала дорожить их общением и сожалеет о расставании, возможно, навсегда. И вдруг Аякс перечёркивает всё и даёт ей надежду. И какого чёрта?! — У меня остались незаконченные дела. В Ли Юэ многое изменилось после отставки Властелина Камня, а значит и наша тактика тоже должна поменяться, — ответ, достойный Предвестника. — А почему тебя это так встревожило? Чайльд будто бы нарочно чуть наклонился к ней, заглядывая в лицо девушки. Люмин ощутила волну смущения, заливающего краской её уши и щёки, потому отвернулась. Город был всё так же прекрасен, а Чайльд оставался всё таким же наглым и очаровательным. Его рука в белоснежной перчатке легла на перила рядом с рукой девушки, и вдруг Люмин осознала, что уже давно пятится назад — а назад стало идти некуда. Холодный камень стены упёрся ей в спину. — Неважно почему. Скажи лучше, почему тогда, в золотой палате, когда ты… Когда Глаз порчи тебя… Короче, почему ты не прикончил меня тогда? Рыжеволосый расхохотался, а в голубых глазах сверкнуло лукавство. Да, славная тогда у них вышла битва. Было трудно совладать с чудовищной силой, и он не мог и не хотел признаваться Люмин в том, что вместе с этим усилением Глаз порчи взамен разрывал его тело на части. Хотя даже с затуманенным разумом он не смог бы причинить ей серьёзных увечий, потому что… Даже у самых сильных есть слабости, и его слабость — это Люмин. — Здесь я задаю вопросы, девчуля, — рука в перчатке скользнула по подбородку девушки и притянула чуть ближе. Волна возмущения захлестнула Путешественницу, как только она ощутила прикосновение ткани к своему лицу. Чайльд уже практически всем телом прижимал её к опоре, и Люмин замахнулась, чтобы влепить ему пощёчину, как вдруг её руки оказались перехвачены. Всё произошло настолько быстро, что она даже не поняла, как обе её кисти оказались сцеплены над головой при помощи стальной хватки Аякса. Он нависал сверху вниз, и тепло его горячего тела заставляло Люмин задыхаться от злости и забытого желания. Прикосновения одновременно вызывали у неё трепет и негодование от того, почему она так быстро сдалась ему. И девушка решила во что бы то ни стало не показывать, что ей очень даже по душе крепкие пальцы вокруг её запястий. — Да как ты… да что ты себе позволяешь! — громкий возглас напрасно отдавался эхом между стенами, потому как здание банка пустовало. — Я не причиню тебе боли, пока ты об этом не попросишь. Признай, что тебе нравится подчиняться, — низкий голос звучал вкрадчиво, властно и заставлял ловить каждый звук как воздух, замирая. — Нравится подчиняться мне. Люмин открыла рот, чтобы сказать что-то ещё, но у неё не нашлось подходящего эпитета, чтобы описать, насколько Чайльд самодовольный нахал и насколько ей это нравится. Тарталья склонился к самому её уху, и девушка дёрнулась от пробежавших мурашек — она ощутила своей кожей его тёплое дыхание. — Так чего ты хочешь на самом деле? — полушёпотом спросил мужчина, всё ещё крепко держа запястья девушки левой рукой. Ответ был очевиден для него, и задорное желание довести упрямую девушку до исступления всё разрасталось. Становилось душно. Нехватка воздуха нарастала с каждой секундой вместе с возбуждением, что заставляло блондинку дышать часто и рвано. Сердце в панике билось о грудную клетку, и Путешественница осознала, что сама вцепилась в руку Аякса, будто боясь, что он отпустит её и уйдет. — Чёрт, — голос девушки был странным, звучал как-то вязко и тихо, — неужели я действительно должна это произносить вслух? Ладно… Я хочу тебя. — Умница, — рыжий одобряюще кивнул и опустил руку на талию девушки, притягивая к себе. Ему пришлось наклониться, чтобы утянуть её в долгожданный поцелуй, что казался лёгким, почти невесомым и дразнящим. Вдруг Люмин охнула, ощутив, как Предвестник укусил её за нижнюю губу и вовлёк в настоящий, глубокий поцелуй. Руки его скользили по открытой спине и путались в светлых волосах, а тепло его тела уже не просто грело, а обжигало по-настоящему. Внизу живота Люмин приятно тянуло, и от нахлынувших ощущений она прижалась ближе. И она готова была поставить на спор все свои артефакты, если слух её подвёл: дыхание у Чайльда тоже сбилось. — Маленькая леди, я и не думал, что вы так нетерпеливы, — пальцы Предвестника сжались на ягодицах девушки, задрав подол платья. — Для такой галантной речи ты удивительно нагло распускаешь руки, — путешественница хихикнула и тут же ахнула, когда один палец скользнул под резинку её белья. — Для такой приличной девушки ты издаёшь удивительно неприличные звуки, — мужчина наклонился ещё ниже и прикусил кожу на её шее. — Не прекращай. Люмин сдалась. Игра интонаций, сплетение вежливости и властности очаровывали её. Всё, чего ей хотелось, так это чтобы прикосновения никогда не заканчивались. Ей хотелось ощущать его всей кожей, хотелось, чтобы он сжал её сильнее, чтобы он взял её и сделал всецело принадлежащей ему. Она была готова сделать всё, что скажет ей Аякс, лишь бы он оставался рядом как можно дольше, лишь бы продолжал смотреть на неё с таким рьяным желанием и интересом. Похвала воодушевила девушку, и ей тоже захотелось чем-нибудь удивить Предвестника. Хотя навряд ли Люмин могла предложить ему что-нибудь, чего он ещё не пробовал с другими девушками. Руки блондинки легли на край брюк и неуверенно сжали уже твёрдый член, заметно натягивающий ткань. Чайльд перехватил её ладонь: — Нет, — коротко и жёстко ответил он, тут же подхватывая девушку под бёдра на руки. — Сначала вы, моя леди. Почему-то сейчас эти дурацкие прозвища казались уместными. И зачем было так долго отрицать очевидный факт — она ведь и правда хотела быть его леди. С другой стороны, признаться этому заносчивому и несносному упрямцу, значит проиграть. И, чёрт возьми, хоть Люмин и проиграла ему по всем фронтам, девушка испытывала неописуемое счастье. Держась за его плечо и невольно втягивая носом терпкий аромат парфюма, она запечатлевала в своей памяти каждое его касание. Быть может, ей и не суждено будет снова ощутить такую благосклонность Одиннадцатого Предвестника Фатуи. Путешественница ощущала себя невесомой в его руках и доверчиво опустила голову на грудь Аякса. Чайльд толкнул ногой дверь безымянного кабинета и аккуратно усадил девушку на стол, попутно сдвигая к его краю какие-то книги и канцелярию. Наблюдать за ним было забавно: ближайший подчинённый самой Царицы наводит порядок на столе клерка в Ли Юэ, чтобы на этом самом столе сделать… да, кстати, а что вообще он такое задумал сделать с Люмин на этом столе? Корсет платья ловким движением пальцев разошёлся в стороны, и ослабевшие завязки сползли вниз. Намёк был совершенно прямой, и Люмин поддалась, прогибаясь в пояснице и уступая настойчивым поцелуям, на которые Чайльд не скупился: шея, ключицы, а затем и грудь девушки горели жаркими касаниями губ. Очередная волна возбуждения пробежалась по стройному телу. Люмин ощущала себя непривычно мокрой и льнула к рукам, словно кошка, наслаждаясь каждым прикосновением. Ей было чертовски мало. Наконец, мужчина устроился меж её бедёр и то мягко поглаживал их рукой, то настойчиво сжимал, будто пытался удержать её от побега. И напрасно — Люмин уже никуда не делась бы. — А… Аякс, — тихо всхлипнула блондинка, когда Предвестник чуть прикусил её сосок, попутно скользя ладонями по внутренней стороне бёдер девушки. — Расслабься, — коротко приказал он и чуть более ласково добавил: — обещаю, я буду нежен. — Сделай со мной уже хоть что-нибудь, — нетерпеливо поёрзав, прошептала Люмин и запустила руку в копну непослушных рыжих волос, — ох… о, боже! — Можно просто Чайльд, — усмехнулся Предвестник. Он стоял на коленях перед Люмин, и девушка всецело была в его власти, а точнее во власти его губ. Каждый поцелуй к чувствительной коже, каждая ласка языка отдавалась в её теле разрядом тока. Когда наконец губы Чайльда коснулись самой чувствительной точки, стало ясно, что девушке нужно ещё совсем немного, чтобы финишировать. Тарталья сдержал своё слово и действительно был ласков, растягивая удовольствие и вынуждая Люмин забываться, судорожно ловить воздух и тихо просить «ещё» и «сильнее». Сперва один, а затем и второй палец скользнули внутрь девушки, и мужчину опалил исходящий от неё жар. Впрочем, даже его терпения не хватило надолго: звучные призывные стоны, срывавшиеся с раскрасневшихся губ и пошлые всхлипы были слишком вызывающи. Больше умолять Чайльда было не нужно. Предвестник вошёл в неё резче, чем следовало бы, и сразу на всю длину. Путешественница забылась окончательно, для неё осталось лишь сладостное ощущение наполненности, и какое счастье, что они были здесь одни! Люмин совершенно не сдерживалась в эмоциях, отдаваясь ему полностью и стараясь двигаться в такт. Девушка никогда прежде не замечала за собой столь сильной отзывчивости во время близости, но Чайльд… Его синие, словно море, глаза, что сверкали желанием, его крепкие руки, поддерживающие бёдра Люмин, его резкие и глубокие движения — всё это утягивало их обоих в самую Бездну. — Ты прекрасна, — Предвестник любовно оглядел полуобнажённую и залившуюся румянцем девушку, — особенно, когда ты вся моя. Люмин сжалась внутри, всхлипнула и на несколько секунд совсем перестала дышать. А затем, судорожно вдохнула, её бёдра сжались, и спустя ещё несколько резких и глубоких толчков снова задохнулась на полустоне и, вцепившись в плечо рыжего, отдалась сокрушительной волне оргазма. Чайльд хотел навсегда запечатлеть в памяти вид любимой девушки, охваченной пылким удовольствием, когда ей настолько хорошо, что она не может сдержать свои эмоции. Он бы хранил это воспоминание, как самое важное в жизни. Спустя ещё несколько фрикций финишировал и сам Чайльд, резко выйдя из неё. Белоснежные капли запачкали подол платья, но, кажется, Люми это уже совершенно не волновало: девушка откинулась на локти и запрокинула голову назад. Она глубоко и часто дышала, а ноги её чуть дрожали от только что пережитых ощущений. Тарталья достал откуда-то из кармана пиджака платок алого цвета, под стать своей маске, и заботливо убрал последствия их занятий. — Думаю, тебе это понадобится, — Предвестник снял пиджак и заботливо накинул на её оголённые плечи. — Я провожу тебя. — Я не хочу, — голос девушки был тихим, что очень контрастировало с её недавними громким «ах», — чтобы ты уходил. — Фатуи — это не навсегда, моя леди, — рыжий улыбнулся и присел рядом с ней, — наши пути ещё пересекутся, и не раз. К тому же, я ещё не уезжаю. — Мог бы путешествовать со мной, — Люмин задумчиво крутила между пальцами пуговицу серого пиджака и невольно болтала ногами в воздухе, — ты явно полезнее Паймон. Вид её, взлохмаченный и чуть сонливый, был очарователен Чайльду. Ещё один эпизод, который никогда не сотрётся из его картотеки воспоминаний. Ему и правда хотелось бы отправиться вслед за ней, но сейчас он не мог сделать этого. — Не могу, — виновато улыбнулся рыжий. — хотя жаль оставлять всех достойных противников тебе, ну, ничего не поделать. Оставишь мне парочку? — Дурак, — блондинка пихнула его под ребро, а затем улеглась прямо на колени Аякса. — Назло тебе всех перебью. — Как невежливо! — Тарталья перебирал белоснежные локоны между пальцев, и их блеск казался ему завораживающим. — Думаю, нам пора идти, если мы ещё хотим застать небесные фонарики. Люмин спорить не стала, хотя ей и хотелось побыть с ним подольше. Надолго исчезать из поля зрения стражи им обоим было опасно, потому одевшись, Предвестник и Путешественница, спустились к причалу, чтобы вместе с летящими ввысь огоньками отправить в небо свои желания. Впрочем, оно было у них одно на двоих — быть ближе друг к другу. Рядом с Люмин было теплее, чем у камина после прогулки по тайге в Снежной, с ней было уютно, как дома. К ней хотелось вернуться, с ней было спокойно. То умиротворение, которое Аякс искал после посещения Бездны, тот долгожданный покой, за который он сражался насмерть, он наконец обрёл рядом с ней. Но, к сожалению, судьба вносит свои правки всюду.