***
— Постой! Люмин дёрнулась, в защитном жесте скрестив ладони, и сразу же начала формировать анемо поток. Но защищаться не потребовалось — у края дороги её окликнул торговец в странной широкополой шляпе. Она была непомерно большой, с золочёными краями, загнутыми кверху, и висящими на двух нитях шариками. Девушку изрядно позабавил этот странный элемент одежды. Рядом с незнакомцем стоял маленький круглый фонарик, свет от которого освещал разве что его ноги в сандалиях да придорожную пыль. — Приветствую тебя! Не хочешь ли ты поучаствовать в моем испытании и получить награду, достойную настоящего искателя приключений? Ты выглядишь опытной путешественницей и, несомненно, уже долго странствуешь по Ли Юэ, не так ли? «Откуда ему всё это известно? И с какого перепугу сразу на «ты»? У меня что, уже на лбу написано, кто я и чем занимаюсь?» Выражение лица незнакомца показалось Люмин наигранным, хотя говорил он вполне дружелюбно, да и слушать его вкрадчивый мелодичный голос было приятно. Фонарь рядом с ними внезапно замерцал и погас, но странник будто бы не заметил этого. Из-под шляпы сверкнул пытливый взгляд: иссиня-голубые, как ночное небо, глаза оценили всю девушку с ног до головы. Чувство стихий выдавало в незнакомце немалую силу, однако Глаз Бога путешественница так и не нашла. Впрочем, его действительно не было. Зато на его ремне поблескивал красивый амулет с гравировкой в форме молний. Как только Люмин недоверчиво и нарочито медленно приблизилась, странный тип расплылся в широкой улыбке и поклонился, звякнув побрякушками на шляпе. — Кто ты такой? И что ты здесь делаешь? Девушка неожиданно осознала один неприятный факт: до ближайшего поста Миллелитов в обе стороны час ходу. Она совершенно одна, уже темнеет, и даже Паймон осталась в гостинице, отказавшись наблюдать за их с Чайльдом «ужасной и жестокой» тренировкой. — Ох, прошу простить мои манеры. Моё имя Скарамучча, я странствующий торговец из Инадзумы. Тебе несказанно повезло, ведь сегодняшний мой товар необычен. «Скарамучча… Сказитель? Однажды Аякс упоминал это имя. Кажется, что-то этот торговец мне не договаривает», — Люмин почувствовала нарастающий ком напряжения в животе, но ответила улыбкой вежливости. Возможно, для фатуиста и было заметно, что она неискренне радуется встрече, но незнакомец вида не подал. — Я Люмин, — кивнула в ответ блондинка. — Что за испытание ты предлагаешь пройти? — Сейчас сама всё увидишь, — Скарамучча указал ладонью в неопределённую сторону, — нужно лишь дойти до хижины травника. Она здесь, неподалёку. Помочь излечить хворь бедного больного — это достойное испытание для почётного рыцаря, не так ли? — Откуда ты знаешь… — путешественница с подозрением сощурилась. — Слухи бегут впереди тебя по всему Тейвату, — фатуист загадочно улыбнулся, а затем повернулся к ней спиной, взмахнув прозрачной накидкой. — Следуйте за мной. И вот уже второй раз за день её ставят перед фактом. Проклятые Фатуи! Никакого покоя с ними. Но, впрочем, насчёт хижины травника Скарамучча не солгал, ведь впереди действительно виднелся ветхий домик, а точней лачужка. Вокруг был разбит небольшой садик лечебных трав; аромат мяты и других соцветий наполнял воздух, однако крупные бутоны уже закрылись, прячась от ночной прохлады. В домике горел свет. Чем ближе они подходили к жилищу, тем тревожнее становилось Люмин. Какого чёрта она вообще делает? Почему она следует за ним? Нет, ей было не впервой помогать нуждающимся в самое разное время дня и в самых разных частях света, но иметь дело с Фатуи… Один только Чайльд своим очарованием потратил ей уйму нервных клеток, а этот синеглазый казался ещё более мутным. Если бы не странные обстоятельства встречи, это могла бы быть вполне приятная ночная прогулка. В невысокой траве мигали светлячки, как будто рассыпавшиеся звёзды (Люмин невольно вспомнила, как в детстве они с братом собирали этих жучков в банку и делали из неё фонарик). На мгновение и Скарамучча, и путешественница замерли, вслушиваясь в звуки ночи. Слух, привыкший к шуму жизни на свету и к пению дневных птиц, сейчас обострился. Каждый стрёкот кузнечика, каждый вскрик козодоя или затяжная мелодия соловья — ни один звук не укрылся от них. — С оружием входить внутрь нельзя, — не оборачиваясь, резко сказал мужчина, снимая свою причудливую шляпу и оставляя ее на ящике возле входа. — Не переживай, оно тебе не понадобится. Невольно девушка опустила ладонь на эфес меча. — Я тебе не доверяю, — прямо заявила Путешественница. — Пусть травник сам выйдет и скажет, чем ему нужно помочь. — Какую же упёртую игрушку себе выбрал Тарталья… — Скарамучча сверкнул в полумраке недобрым взглядом; очевидно, возиться с Люмин ему надоело, — но ему повезло: я подправлю твой резвый характер. Сказитель ценил тишину, покорность и послушание. Взмах — и перед глазами девушки всё поплыло, а сознание на миг затуманилось. Она тут же выхватила меч из ножен, но, утомлённая за день, утратила обычную быстроту рефлексов. Секундной заминки хватило, чтобы Шестой из Предвестников оказался за её спиной, а затем удар — и всё снова померкло. На этот раз уже надолго. — Скажи спасибо своему болтливому Чайльду. Он так распинался о тебе, что мне захотелось взглянуть поближе на его сладкую девчонку. — Скарамучча подхватил обмякшее тело девушки и оценивающе взглянул на него. — Да, симпатичная, но над воспитанием нужно поработать…***
— Испытания, проверки, тренировки… всё это лишь иллюзия. Каков твой предел на самом деле? Люмин дёрнулась. Тело сковала неприятная, вязкая слабость, конечности не слушались, а голова будто была одурманена чем-то. Ей было невдомек, что бутоны, растущие у ограды, вовсе не лекарственные. Да и «хижина травника» таковой на самом деле не являлась. Моргнув несколько раз, девушка различила в полумраке помещения фигуру Скарамуччи. Мужчина медленно расхаживал туда-сюда по периметру комнаты. В его руках был какой-то предмет, но она так и не смогла разглядеть, какой именно. Алхимический преобразователь? Откуда такой у фатуиста? Мебели внутри было немного: односпальная кровать в углу, возле окна — стол, заваленный какими-то астрологическими и алхимическими инструментами, и небольшой шкафчик неясного назначения. Люмин обнаружила, что сидит на стуле с мягкой обивкой, и всё бы ничего, если бы её руки и ноги не были привязаны к этому самому стулу. Мягкая, но очень крепкая верёвка змейкой вилась вокруг запястий, торса и щиколоток девушки. Причудливые узелки странным узором легли вокруг её груди и вдоль бедёр. Постепенно приходя в себя, девушка поёрзала и ощутила вдруг странное давление там, где его не должно быть: верёвка обвилась даже между её ног. — И как можно быть такой наивной и доверчивой? А если бы я сказал, что у меня кошка потерялась, ты бы тоже побежала её искать? — Что ты… такое говоришь? — Люмин закашлялась, потому что в горле у неё пересохло. Внезапная паника захлестнула девушку. И верно, как она могла так легко поддаться ему? Неужели она совсем не сопротивлялась? Почему-то все образы в памяти стали смутными, как будто кто-то нарочно их размыл. Дёрнувшись, путешественница поняла, что дело плохо. Она ничего не могла сделать, будучи связанной, и была абсолютно беспомощна перед этим странным и пугающим своим спокойствием человеком. Чайльд не знал, где она, да и вообще никто не мог знать этого сейчас. Надеяться можно было только на себя. Осознание этого факта отрезвило девушку, и она стала всматриваться в свои связанные руки. — Бесполезно, — Сказитель покачал головой. — Верёвка соткана из чистейшей энергии электро. Один мой щелчок, и ты ощутишь всю её мощь на себе. Хочешь попробовать? — Что… что тебе от меня надо? — сквозь сжатые зубы процедила девушка, стараясь не дрожать голосом и гордо вздёрнув подбородок вверх. — Я Шестой из Одиннадцати Предвестников Фатуи, именованный Сказителем, Скарамучча, верный слуга Царицы и посланник Инадзумы, — странник опустился на корточки перед Люмин, оказавшись с ее лицом на одном уровне. — и теперь ты будешь обращаться ко мне «мой господин». Ты поняла меня? Только сейчас путешественница заметила, какие красивые у Скарамуччи глаза и какая двуличная душа. Вся доброжелательность в его образе исчезла, а в голосе появилась сталь. Рука предвестника легла на шею Люмин. Девушка нервно сглотнула, потому что с приближением фатуиста верёвки стали искриться и ощутимо покалывать. Электрические импульсы пробежали по всему телу, заставив её бёдра сжаться, а дыхание сбиться. Это было очень странное и волнующее ощущение. Люмин старалась даже не дышать. Однако она не собиралась так легко сдаваться. Она запоминала мельчайшие детали помещения и фиксировала все действия Скарамуччи. Тот, по-видимому, не заметил, что Люмин насторожилась. — Я не услышал ответа. — Я тоже. Так какого чёрта тебе от меня нужно? Удар. Хлёсткий звук пощёчины, следом — боль и горячее жжение на щеке. Люмин слабо вскрикнула, инстинктивно дёрнувшись, за что получила ещё один разряд тока. В этот раз он весь был сосредоточен на её ногах и в особенности между ними. Боль, стыд, унижение и желание смешались в одно странное чувство, а каждый новый, даже самый маленький импульс ощущался сильнее прежнего. Люмин обессиленно уронила голову вниз. Нет, такая тактика не работает — она уже поняла это. — Хочешь, чтобы я продолжил проверять тебя на прочность, или всё-таки пойдешь на сотрудничество? — Скарамучча провёл пальцем по линии челюсти девушки, а затем насильно поднял её голову вверх за подбородок. — Смотри на меня, когда мне отвечаешь. В янтарных глазах блестели ненависть и досада, но не страх. Тело её не слушалось, сердце колотилось так бешено, будто норовило пробить грудную клетку, и ей хотелось сделать хоть что-нибудь, да хотя бы плюнуть в лицо этому мерзкому человеку, но это было бы ей совсем не на руку. Нервно сглотнув, Люмин снова закашлялась, прежде чем смогла выдавить из себя «да, мой господин». Наконец, она увидела в руках Сказителя какой-то свёрток с чертежами. Это было очень любопытно. — Пей. Холодная металлическая фляга коснулась пересохших губ девушки. Однако она успела сделать всего лишь глоток, прежде чем её снова пронзил электрический импульс, и вода вылилась на мятое платье Люмин. Это возымело отрезвляющий эффект: она, наконец, окончательно осознала, по каким правилам нужно играть, чтобы тянуть время. Чем меньше она будет злить Сказителя, тем больше у неё возможностей выяснить какую-то информацию. Скарамучче казалось, будто если он владеет телом девушки, то и владеет ситуацией. Однако тут он просчитался: ладонь Люмин, заведённая за спину, сжалась, и в кулаке появилась маленькая анемо бабочка. Как только Сказитель отвлёкся на один из своих приборов на столе, девушка выпустила её — и бабочка исчезла, унеся за собой её послание. — Какая ты неловкая. А ведь это была моя собственная фляга. Я недоволен тобой. — Прошу прощения, мой господин, — голос путешественницы звучал тихо и даже как-то подавленно. Неожиданно сильный разряд тока выбил из неё ещё один крик. Конечности, уже совсем ей неподвластные, напряглись, а позвоночник прогнулся. Верёвки сжимали и стягивали, создавая приятное давление, а импульсы электро стихии били по рецепторам. Люмин ощутила, что задыхается от волнения и одновременно — возбуждения, потому что над её телом властвовал совершенно незнакомый ей человек. Ей безмерно хотелось поскорее закончить, потому что сил терпеть уже не было, и она изо всех сил старалась придумать, как ей выведать ещё хоть что-нибудь. — Я буду держать тебя на грани ровно столько, сколько ты выдержишь. Хочешь облегчить свою участь? Расскажи мне о планах Тартальи. Дипломатические сделки, переговоры, махинации — я хочу знать всё. Где слабое место у Одиннадцатого? Чего он боится больше всего? Отвечай честно, мы ведь не хотим, чтобы любимая игрушка Чайльда пострадала? Щёки девушки заалели. Мокрая, скованная, задыхающаяся, она не могла ответить ничего связного даже если бы и хотела. Вокруг неё вились слабые фиолетовые всполохи, и она, казалось, светилась в полумраке лачуги. И вдруг в один миг всё погасло, импульсы прекратились, а Скарамучча отошёл от неё на несколько шагов. Люмин разочарованно застонала, ёрзая на месте и бессловесно умоляя закончить начатое. Сколько он уже изводит её? Час? Два? Сколько она была в отключке? За окном уже светало. Она не могла вымолвить ни слова, потому лишь просяще смотрела на своего мучителя и одними губами шептала «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…». Да, это безусловно было то, что надо — Сказитель довольно улыбнулся и скрестил руки на груди. — Ты не заслужила. Свёрток в его руках чуть раскрылся, что позволило путешественнице наконец разглядеть, что это был за чертеж. И, судя по гербу и знакомым деталям, это был план модификаций стража руин, украденный из Банка Северного Королевства. — Зато ты заслужил хорошую трёпку. Выбитая дверь с грохотом слетела с петель. Свет восходящего солнца залил единственную в доме комнату. В свете дверного проёма виднелась высокая и статная фигура, без сомнения, принадлежащая Чайльду. Окружённый ореолом света, он казался посланным с небес спасителем. Люмин с облегчением выдохнула. Ну наконец-то! — Какого дьявола ты здесь забыл, Аякс? Разве я приглашал тебя вламываться в мой скромный дом? — Хватит юлить. Тебя уже один раз лишили Глаза Бога за твои мрачные увлечения, хотя я бы на их месте предпочёл просто выколоть твои лживые глаза. Дальше всё происходило так быстро, что Люмин не особо разобрала, кто на кого напал первым. Это была схватка, исход который решился моментально: Сказитель уклонился от водного клинка и, взмахнув руками в причудливом жесте, открыл портал. Пространственная ткань по его велению разверзлась, и фигура мужчины в шляпе канула в звёздное небытие. Стыдливое и бесславное отступление. Тарталья хотел было рвануть за ним, но портал с громким хлопком закрылся. Да и Люмин он сейчас был гораздо нужнее. — Как ты, милая моя? Тебе было больно? — Аякс принялся методично развязывать Люмин. Путешественница сильно дрожала, а её бёдра то и дело сжимались. Тело горело, отзывалось на каждое прикосновение, распалённое электричеством. Даже мельчайшее касание казалось очередным всплеском энергии. Нетрудно было догадаться, что отвар, которой Скарамучча напоил Люмин в бессознательном состоянии, был не только из сон-травы, но и со стимулятором. Едва она ощутила свободу от верёвок, тут же прильнула к рукам Чайльда и прижалась к нему всем телом, ища спасения и окончания этой бесконечной пытки. Она была изведена желанием до такой степени, что ничего не могла с собой сделать. Ей хотелось ещё и ещё. — Сделай со мной хоть что-нибудь, — это была не просьба, а самая бессильная мольба. — Боже, я этого ублюдка… нет, мало его прикончить, — прорычал Аякс, подхватывая девушку на руки. — Потерпи немного, Байчжу наверняка найдет, чем тебе помочь. — Нет. Я хочу, чтобы ты сделал что-нибудь со мной. Сейчас же. Не он. Ты, — последнее слово Люмин буквально простонала, тяжело дыша Чайльду в шею и обвивая его пояс ногами и руками. — Тише, тише, я понимаю, ты сейчас немного не в себе… Мы придумаем, как тебе помочь. Люмин разочарованно простонала и вдруг впилась зубами в его шею. Как ещё ему объяснить? Да, ей было досадно от собственной наивности, но разве это был первый раз, когда она попадала в западню? Сколько бесчисленных и бессмысленных ловушек они с Итэром преодолели в разных мирах… Там были вещи пострашнее, чем дурман-трава. Намного страшнее. Ей просто хотелось наконец избавиться от сносящего крышу желания и забыть навсегда этот изучающий взгляд Сказителя. За одним укусом последовал второй, третий, а руки девушки нещадно мяли ткань рубашки Предвестника. Ей так хотелось ощутить на себе знакомые прикосновения любимого, будто они могли стереть с её кожи воздействие электро. — Аякс, возьми меня. Я не могу больше. — Ты уверена, что хочешь этого? Ты точно осознанно это говоришь? — Ты правда думаешь, что какой-то жалкий прохвост-фатуист может сломать меня? Чайльд, я пережила вещи пострашнее, чем холодная вода и связывание. Да, я здорово просчиталась, когда пошла за ним, но зато теперь мы, во-первых, знаем про его связь с астрологами, алхимиками и магами Инадзумы, а во-вторых, у него есть пропавшие чертежи. Не ты ли говорил, что за их кражу тебе прилетит сверху? Проблема решена. А теперь, будь добр, сделай то, о чем я попросила, или я сделаю это сама. — Как пожелаешь. Кровать жалобно скрипнула под весом двух тел и прогнулась. Люмин оседлала бёдра предвестника и, запустив руку в рыжие волосы, оттянула их назад. Она прижималась всё теснее, и издавала изумительные звуки от малейшего воздействия. Пальцы Чайльда сжались на её бёдрах, а зубы сомкнулись на её сосках прямо через ткань платья. В свою очередь, девушка впилась ногтями в широкие плечи. Но Люмин всё ещё было мало этого. Ей нужно было ощутить себя наполненной, дрожи и мурашек хотелось чувствовать себя принадлежащей ему. Над нею властен лишь один из Предвестников. И он не стал более её мучать. Лёгко скинув путешественницу с себя на кровать, Тарталья навис над нею. О, боги Тейвата, как же она любила этот властный взгляд сверху! То, как Чайльд смотрел на неё, заслоняя собой от всего мира, как сжимал одной ладонью оба её запястья, как впивался губами в нежную шею, оставляя свои метки и укусы… Это был её кислород, это заставляло её сердце биться сильней. Тело вновь горело, и она подавалась навстречу, подставляясь под прикосновения и поцелуи. Люмин даже не успевала стонать, она хрипела, пытаясь ловить воздух раскрасневшимися губами. Светлые волосы разметались по кровати, алые щёки расцвели румянцем, она была мокрой и очаровательной во всём своем бессилии. Только Чайльд мог видеть её такой. Только он мог довести её до такого состояния. Он и более никто. — Милый… пожалуйста, — это было последнее, что она смогла сформулировать, прежде чем совершенно лишилась дара речи от переизбытка ощущений. Сперва медленно, давая возможность привыкнуть к размеру, он вошёл в неё, а затем начал двигаться резко, глубоко, тесно. Люмин всегда отдавалась ему вся, но вот так самозабвенно — впервые. Для неё, казалось, существовали только его касания, она слышала только его голос, она дышала только тогда, когда он держал рукой её шею. Если подумать, всё это казалось таким абсурдом — и Сказитель, и его попытка использовать путешественницу, и это крышесносное желание… Люмин выгнулась дугой, цепляясь за плечи Чайльда и, наконец, обессиленно повалилась на постель. Ей не было нужно много. Ей был нужен только Аякс, его тепло и ощущение спокойствия, что он дарил. Наконец, ей стало легче. — Что же, похоже, что я вернул свой должок. В тот момент, когда девушка, наконец, распахнула глаза и начала понемногу приходить в себя, она поняла, что всё. Это — её окончательный выбор. Она никуда не денется от него. Она пойдет за Чайльдом, куда бы тот ни шёл, потому что он пришёл, когда она в нем отчаянно нуждалась. Он спас её. Спустя ещё какое-то время Чайльд, стараясь не разбудить утомлённую девушку, на своих руках отнёс Люмин домой. Там, где никто не посмеет и пальцем тронуть его милую, самую смелую и сильную, самую чуткую и отзывчивую на ласки, самую лучшую и любимую Люмин.