Сердце Алого Дракона. Том 1. Дремлющий Дракон

      По возвращению в Лунвей Джию и остальных ждал неприятный сюрприз: Юйхуань до сих пор не вернулась из Гусу. Вот уж к чему, а к подобному обстоятельству они точно не оказались готовы. Фань Ваньюй даже начал браниться, мол, если бы они знали, что такое случится, то и они бы ещё денёк задержались бы в Лунвее. И само то, что у них на руках был А-Цин, точно играло против них. Заметь Ян Хуан сына в компании Джии, Сяомин и их советников, то не только на их головы бы обрушился её гнев, но и Юйхуань бы ждали неприятности. Но мать сейчас была больна, и уж точно не принадлежала к злостным нарушителям постельного режима. Если это так, то шанс на то, что всё обойдётся, всё-таки был. Небольшой, но был.       Одно обстоятельство они не учли.       Как только они покинули пирс и, миновав рынок, уже были в нескольких ли от поместья, то буквально столкнулись нос к носу с Лю Сюанем. По побледневшим лицам своих советников Джия поняла, что дело плохо. Дядюшка Лю, конечно, не станет сдавать их матери, но объяснений точно потребует. И она оказалась права. Лю Сюань их заметил и спросил:       — Ну как прошёл праздник в Юньмэне? — и тут он увидел А-Цина, что вертелся на руках Джии, затем окинул взглядом всю компанию, обратил внимание на их бледные лица.       Не говоря больше ни слова, Лю Сюань кивком головы велел провинившимся следовать за ним. Деваться некуда, пришлось подчиниться. Окольными путями они прошли к беседке, где их никто бы не стал подслушивать, и уже там Лю Сюань потребовал:       — Я жду объяснений! Что с вами делал А-Цин?       Джия молчала: она обещала сестре никому не рассказывать, и слово своё намеревалась сдержать. Сяомин, Вэнь Ксия и Фань Ваньюй так же ничего не говорили. Глупо надеяться, что Лю Сюань прекратит допрос. Вариантов было немного. Первый вариант, всё честно рассказать. Но тогда Джия подведёт Юйхуань. Второй вариант, промолчать, но, зная дядюшку Лю, он обязательно докопается до правды.       Спасение пришло откуда не ждали.       — Насколько я знаю, моя шимэй отправила А-Цина вместе с Юйхуань в Ланьлин, — начал Лю Сюань.       И тут Джия поняла: вот оно. Эта соломинка, за которую надо хвататься.       — Так оно и было, — ответила девушка, незаметно подмигивая сестре и советникам, — Юйхуань, действительно, отправилась в Ланьлин. А так получилось, что мы выехали вместе, а потом разделились.       Лю Сюань прищурился.       — Допустим, — сказал он, — а А-Цин?       — А-Цина нам пришлось взять с собой, потому что Юйхуань сказала, что не хочет провоцировать скандал. Сам ведь знаешь Госпожу Цзинь. Она нас и так не любит, а тут даже и гадать не нужно, как бы она среагировала на А-Цина.       Лю Сюань долго всматривался в лицо подопечной, пытаясь сообразить, врёт она или говорит правду. Впрочем, если он и понял, что Джия лжёт, чтобы сестру не подставлять под удар, то во всяком случае вида не подал. Наконец, сев на скамейку, мужчина сказал:       — Если бы вы спросили, что обо всём этом думаю я, то в этом вопросе я поддерживаю Юйхуань. Шимэй, конечно, додумалась. Вместо себя отправить старшую дочь вместе с младенцем. Неизвестно, как бы их там встретили. Ладно, если бы она одна пришла, то эта стерва просто бы смирилась. Но А-Цин… Да она бы их дальше порога бы не пустила. Хотя Вдовствующая Госпожа Цзинь…       — Но ведь она наша бабушка, — робко заметила Сяомин.       — Так что с того, что бабушка? — усмехнулся в ответ Лю Сюань.       Это был риторический вопрос.       Бабушка сестёр, Ма Сяоли, никогда не закрывала глаза на похождения своего сына. Сколько она и разговаривала с ним на эту тему, пытаясь направить его на истинный путь, но Цзинь Гуаншань от матери только отмахивался. Неизвестно, как она относилась к остальным любовницам сына, но Ян Хуан Железная Госпожа просто терпеть не могла. Ничего в жизни не добилась, а ведёт себя так, как будто ей все должны, — так о ней говорила Вдовствующая Госпожа Цзинь. При встрече никогда не делала приветственных поклонов. Когда Цзинь Гуаншань попробовал было упрекнуть мать, сказав, что неплохо бы проявить уважение к Хозяйке Ордена Ян, то ответ Железной Госпожи был один:       — Для тебя Ян Хуан может и Хозяйка Ордена, но для меня она пустой звук.       Для Ян Хуан пустым звуком была сама Ма Сяоли, но только в одном случае: если та не находилась в поле её зрения. А стоило только им пересечься, вот тогда Хозяйка Ордена Ян на полном серьёзе старалась держаться от неё на безопасном расстоянии.       Джия помнила даже удивление Ма Сяоли, когда в день начала Войны Двух Драконов отец привёз из Лунвея дочерей. Тогда женщина даже не взглянула на них и обронила «Боюсь даже представить, что из такой вырастет» в сторону Мэйфенг, которая так испугалась, что разревелась пуще прежнего. Первое время Ма Сяоли только присматривалась к своим новоявленным внучкам, пытаясь понять, что из них со временем вырастет. А потом неожиданно для всех женщина заинтересовалась Джией и Сяомин, постоянно звала их с собой выпить чаю, вела с ними беседы. Неизвестно, о чём говорили между собой бабушка и внучки, было известно одно. Как только об этом прознал Цзинь Гуаншань, то он вызвал мать на разговор. Слово за слово, мать и сын поругались. На выпад сына о том, что нечестно со стороны Ма Сяоли общаться с девчонками, как со взрослыми, и одновременно не уважать её мать. На что та ответила:       — Да потому, что у Джии есть мозги, и она в своём возрасте уже всё осознаёт и понимает, я уверена, что и Сяомин такая же вырастет, а их мать глупа как пробка! И ты требуешь, чтобы я уважала эту лунвейскую шлюху только за эту её глупость?       После Войны Двух Драконов и возвращение в Лунвей Джия поддерживала с бабушкой переписку, даже высылала ей деньги и подарки от Сяомин. После того, как Ма Сяоли удалилась со двора, сын даже и не думал о том, чтобы обеспечивать мать: считал это своего рода местью за то, что она в детстве не уделяла ему должного внимания и забросила его, погрязнув в делах Ордена.       Вот и сейчас, когда Лю Сюань заговорил о Ма Сяоли, девушка произнесла:       — Уверена, что А-Цин бы ей понравился.       Лю Сюань ничего не сказал. Пока Ян Хуан с дочерьми и советниками были на состязании лучников, Ма Сяоли решилась посетить Лунвей. Там она познакомилась с Лю Сюанем, как раз нянчившегося с А-Цином. При виде младенца женщина нахмурилась, а, узнав, что, в основном, о малыше заботится Джия, то смягчилась. Молодой мужчина и пожилая, но хорошо сохранившаяся, женщина быстро нашли общий язык. И во время беседы разговор зашёл о Ян Хуан и её дочерях, то Железная Госпожа произнесла:       — Я вам так скажу, Господин Лю, если бы эта шлюха (вы не обижайтесь, я говорю, как есть) надумала привести весь свой выводок в Ланьлин, то надолго бы она у меня не задержалась. Джию, Сяомин и даже Ксию с Ваньюем я всегда рада видеть, а вот Ян Хуан и остальные две её дочери тёплого приёма от меня не дождались.       Что тогда, что сейчас Лю Сюань не понимал её слов. Ян Хуан и Мэйфенг понятно, но Юйхуань ей чем не угодила. Вот уж вопрос. Он настолько задумался над этим, что не сразу услышал, как Джия и Сяомин по очереди спросили его:       — Как мама себя чувствует?       — Идёт на поправку. И не волнуйтесь, ваша мать ещё нас всех переживёт.       Юйхуань вернулась из Гусу только на следующий день после приезда Джии и уже сразу засыпала сестру вопросами на тему, никто не заметил её отсутствия. На что получила ответ, что дядюшка Лю интересовался, как среди делегации, отправившейся отмечать Сорочий Праздник в Юньмэне, оказался А-Цин. Джия первый раз в жизни солгала и теперь ругала себя за это.       — Это очень хорошо, что ты меня не выдала.       — Хорошо, что мама не из тех, кто нарушает постельный режим, иначе нас бы всех ждал допрос с пристрастием.       — Как она? — спросила Юйхуань.       — Дядюшка Лю сказал, что идёт на поправку.       — Это хорошо.       О том, как она провела Сорочий Праздник в Гусу, Юйхуань отделалась лишь дежурными фразами, вроде побывала на ярмарке, посмотрела представления, об остальном, конечно, умолчала. Джия несколько раз спрашивала, но сестра просто отмалчивалась. Зато, когда этот же вопрос задала Юйхуань, сестра во всех красках рассказала о своих впечатлениях в Юньмэне.       — Усянь-сюн сетовал, что я не могу остаться в Юньмэне на подольше, — закончила свой рассказ Джия и добавила: — Но ты даже не представляешь, как я счастлива!       — А как счастлива я, — ответила Юйхуань, — в кои-то веки побыть на свободе хотя бы два дня! Но эти два дня для меня были сказкой, — и уже тише добавила, — а скоро станет ещё лучше.       Но Джия этих слов уже не услышала.       Спустя два дня Ян Хуан поправилась и первым же делом велела принести ей А-Цина.       — Здравствуй, мой ненаглядный! — воскликнула женщина, когда Юйхуань передала ей малыша, — как я по тебе скучала! Ну что, А-Хуань, как дела в Ланьлине? Эти две стервы свои носы утёрли?       — Да и ещё как, — начала врать Юйхуань, — правда, Госпожа Цзинь была ну очень недовольна.       — Ну ещё бы, — довольно ответила Матушка Ян, — она-то уже больше не в состоянии родить ребёнка.       Юйхуань только головой качнула. Ладно, хоть в её ложь она поверила, а остальное это вопрос времени.       А спустя ещё два дня в Лунвей повидать подругу приехал Не Хуайсан. Сказать, что Джия была рада увидеть друга, значит, не сказать ничего! Это сколько надо было длиться разлуке, чтобы эти двое, отбросив все правила вежливости и приличия, со смехом бросились друг другу в объятия! Советники тоже вышли встречать и теперь с подозрением смотрели на мешочек в руке Не Хуайсана. Вэнь Ксия и Фань Ваньюй с содроганием вспоминали те сборники весенних картинок. Нет, старшая советница, конечно, любила искусство, но только если оно не заходило за рамки приличия. Но когда Не Хуайсан достал из мешочка пару парочку персиков, советники вздохнули от облегчения.       И вот вся компания собралась в беседке, куда по просьбе Джии принесли чай и угощения. Джия рассказывала Не Хуайсану о том, что происходило в то время, пока друзья не виделись. Рассказала про первый визит в Юньмэн, про состязание лучников, про Сорочий праздник. Не Хуайсан внимательно слушал подругу, задавал уточняющие вопросы. При слове «помолвка» юноша вскочил с места:       — Как? Ты и Вэй-сюн?! Помолвлены?! Поздравляю! Я рад за тебя! Ой, что я говорю! Я за вас обоих очень рад! А ведь Вэй-сюн ещё в Гусу сказал, что из нас четверых, ты станешь первой, кто сыграет свадьбу. Но я не думал, что вот так всё обернётся. А на свадьбу позовёшь?       Джия усмехнулась.       — Да куда же я без тебя? Ты будешь самым желанным гостем.       Советники никак не встревали в разговор двух друзей, а только стояли и наблюдали. Вэнь Ксия, глядя на издающего радостные возгласы Не Хуайсана, только усмехалась. И, как заметил Фань Ваньюй, усмешка эта звучала как-то… по-доброму, что ли. Вот так раз. Мальчишка заподозрил неладное. Он пригляделся к единокровной сестре и подметил одну деталь. На щеках Вэнь Ксии горел лёгкий румянец.       И тут он всё понял.       — А ведь Молодой Господин Не тебе нравится, ну признайся, — тихо проговорил Фань Ваньюй.       — Чего? — грубо спросила Вэнь Ксия.       — Я видел, как ты на него смотришь.       — Ещё слово, Фань Ваньюй, и клянусь, что от тебя только одна головёшка и останется.       — Ксия-цзе, если я уж дурак набитый всё понял, то и тебе грех это отрицать.       — А-Юй, ты забываешь, что я старше, и что я из клана, который его брат смертельно ненавидит. И я его даже понимаю. Да и вообще нравится не нравится — глупости это всё.       Фань Ваньюй выпятил губу, словно говоря, какая ты скучная, Ксия-цзе.       — Кстати, — тем временем спросил Не Хуайсан, — ещё не решила, как пройдёт организация Праздника Середины Осени?       — А ты уже что-то придумал? — вопросом на вопрос ответила Джия.       Не Хуайсан заговорщически прошептал:       — Есть у меня кое-какие идеи: запуск фонарей, представления — это всё, конечно, будет. Как ты смотришь ещё на такие конкурсы, как состязание поэтов, музыкальный конкурс?       — Музыкальный конкурс? А мне нравится. Состязание поэтов очень понравились бы Сяньфэну.       При упоминании пропавшего бяогэ Джия помрачнела. Не хотелось верить, что мальчик и его брат погибли.       — А-Джи, — сказал Не Хуайсан, мигом уловив настроение подруги, — я уверен, Ян Сяньфэн и Ян Вэньмин обязательно найдутся.       — Будем надеяться, — прошептала Джия.

***

      Со времени визита Не Хуайсана прошло некоторое время, и Джия начала подготовку к организации мероприятий по случаю Праздника Середины Осени. Идею друга насчёт музыкального состязания одобрил даже Лю Сюань, который сказал, что будь он помоложе, то точно бы принял участие. И вот когда организация шла полным ходом, Джия начала замечать за Юйхуань какие-то странности.       Сестра начала жаловаться на сильные головокружения и на боли нижней части живота. Идти к лекарю девушка отказывалась наотрез. Это первое.       Второе, Джия заметила, что Юйхуань становилась то радостной, то спустя какое-то время начинала беспокоиться. Девушка заподозрила неладное. Пока рано об этом рассуждать, надо ещё немного понаблюдать.       Вопросов у Джии вызвало ещё и то, что Юйхуань начало тошнить. Но тут девушка нашла, что ответить: отравилась чем-то, поэтому и плохо. А лекаря беспокоить не стоит.       Ещё один нюанс связан с тем, что Юйхуань в последнее время будто бы и не слушает, что ей говорит мать. Она начала позволять себе усмехаться. Что же случилось с Юйхуань? Джия совсем перестала еë узнавать; уж больно сильно она изменилась с той самой поездки в Гусу.       Гусу…       Это ещё одно подтверждение догадки Джии. Но пока Юйхуань сама не посчитает нужным сказать, она даже не будет спрашивать сестру ни о чëм. Единственное, о чëм Джия рискнула спросить Юйхуань, так это о еë поведении с матерью. И сестра ответила:       — Имей ввиду, Джия, начиная с этого дня, наша мать не сможет вмешиваться в мою судьбу.       — Но, А-Хуань, матушка… — начала Джия, но последнее слово всё равно осталось за старшей сестрой:       — Больше для меня не указ!