Одни беды от ваших гаданий

Кафе, несмотря на внешне очень благоустроенный интерьер, отличалось весьма дешёвыми ценами. Чтобы как-то скрасить предстоящую мини-лекцию, а также обсудить недавние события, Мона и её преподаватель по истории Чжун Ли решили взять пару чашек кофе и два небольших пирожных. — Уверена, что не запомнила его лицо? — Чжун Ли поднес ко рту чашечку и сделал небольшой глоток, стараясь не ошпарить язык. — Нет, совершенно нет. На улице было слишком темно. А как насчёт Вас? — Мона отставила чашку в сторону и, облокотившись локтями на стол, положила подбородок меж расставленными ладонями. В лице у девушки все ещё проскакивала небольшая паника, но чем дольше она проводила время вместе со своим спокойным и надежным преподавателем в довольно людном кафе, тем больше неприятные эмоции сходили на нет. — Нет, этот маньяк успел смыться раньше, чем я рассмотрел его. Но об этом случае нельзя умалчивать. Завтра я обязательно обращусь в полицию и перескажу им всё, о чем ты мне рассказала. Для того, чтобы сменить неприятную тему другой, Мона и Чжун Ли решили вернуться к основной причине их встречи в этом месте сегодня, а именно пропущенной лекции по истории. Девушка обожала этот предмет именно за преподавателя по нему. Рассказы о различных событиях, порой даже не особо интересных и значимых, звучали как нежная и приятная мелодия, а заинтересованность в собственном предмете прослеживалась чуть ли не в первых нотках рассказа. Создавалось впечатление, что Чжун Ли принимал непосредственное участие абсолютно в каждом из своих рассказов, словно он прошел абсолютно каждую битву, упоминающуюся в пересказе лекции. Прошло около получаса, когда преподаватель торжественно объявил о том, что пересказал студентке весь нужный материал. Лёгкое разочарование настигло Мону, но тем не менее, она и так вынудила учителя приехать ради неё в кафе. Когда пришло время оплачивать заказ, что вызывался сделать Чжун Ли, произошел некоторый конфуз. — Ой. Кажется произошло некоторое недоразумение и сегодня я, так уж вышло, забыл взять свой кошелёк. Сможешь расплатиться за нас? Я, как порядочный мужчина, обязательно верну всё до копейки, — историк старался придать этой фразе оттенок неожиданности, но звучала она словно заученная наизусть. — А у меня, так уж вышло, нет с собой ни копейки, — в этот момент гримасы на лицах преподавателя и студентки выражали лишь одну эмоцию — «пиздец и что теперь делать». Единственным вариантом было вызвать безотказную помощь со стороны. Ну и какой придурок сейчас сидит в коммуналке, страдая фигнёй? Да, именно тот самый придурок, который сейчас, спустя 20 минут, чуть ли не с ноги залетает в кафе, явно с недовольным лицом разыскивая свою соседку и её забывчивого препода. — Я в ахуе с тебя, — Скарамучча, несмотря на присутствие препода, позволил себе сматериться. Положив на стол несчастную банковскую карточку, парень был готов тут же пойти домой, но Мона, быстро расплатившись за их перекус, догнала соседа, успев бросить «Спасибо за вечер, до свидания!» своему преподавателю на прощание. До дома они доехали, не обмолвившись ни одним словом. Впрочем Мона признавала, что Скарамучча имел полное право злиться в этой ситуации. А поступок парня, который действительно сорвался и приехал в кафе ради двух неудачников без денег, вызывал у девушки нотки восхищения. Мона шла по темному переулку, вокруг было множество фонарей. Ни один из них, по какой-то причине, не мог осветить улицу, отчего вокруг стояла кромешная тьма. Чьи-то пальцы схватили девушку за руку. Хотелось крикнуть, позвать на помощь, но каждая попытка Моны выкрикнуть хоть слово заканчивалась неудачей. Словно она была рыбкой, которая может только приоткрывать свой рот, не издавая не единого звука. Вокруг никого не было. Ни преподавателя, который врежет преступнику, высвобождая Мегистус из его хватки, никого. Хотелось плакать от страха, но слезы не лились. Чувствовалась лишь боль. Боль в правой руке, за которую так сильно ухватился незнакомец… Глаза девушки распахнулись. Это был лишь сон, ужасный сон, интерпретирующий худшую развязку недавнего события. Болит рука. Болит правый висок. Почему болят? А. Мона лежит на полу. Неужели рухнула с кровати посреди ночи? Послышались чьи-то спешащие шаги и девушка увидела до жути знакомый силуэт с куском мяса в руке. — Я чувствую, что мы это несчастное мясо никогда не приготовим, — Скарамучча помог соседке подняться и сесть на кровать, после чего заботливо приложил его к виску. Со стороны девушки послышалось небольшое шипение из-за внезапного холода. — Что тебе там снилось такое, что ты аж с кровати ёбнулась? Мона ничего не сказала в ответ. Блеск наступающих слез в глазах девушки прослеживался даже в темноте, что довольно озадачивало Скарамуччу. Он никогда не был мастером в поддержке напуганных людей, а особенно ему было сложно с этой дамой. — Слушай, давай я тебе заранее буду подушки стелить, а то в два часа ночи спросонья по морозилкам шариться такое себе занятие, — усмехнулся Скарамучча и подловил её. Подловил улыбку на лице Моны. Девушка протерла глаза краешком одеяла, предотвращая поток наступавших капель слёз. — Шутки вместо нормальной поддержки — в этом весь ты. Но это, на удивление, сильно помогает, — поблагодарила своего соседа Мона, вызывая у парня недоумение, — пошли покурим. — Пошли. На улице было холодно, все же декабрь не зря относился к зимним месяцам. Пар изо рта выдыхался даже без затяжек. Настроение девушки было настолько подавленным, что она согласилась выкурить сигарету — всяко лучше, чем едва живой картридж, отдающий гарью. Приятный мятный привкус фильтра даже понравился Моне, но Мегистус пообещала себе, что эта последняя сигарета, которую она выкурит в своей жизни. Разговоры соседей о всяких мелочах в конце привели к тому, что девушка решила рассказать о своем сне, о нападении, о том, как ее спас Чжун Ли. — Могла и раньше рассказать, — с ноткой обиды в голосе произнес Скарамучча, делая последнюю затяжку перед тем, как выбросить скуренную сигарету в пепельницу. — Обычно тебе похуй, — холодно произнесла Мона, продолжая курить сигарету до самого фильтра, — не лягу сегодня спать. Мне страшно. — Если страшно, то ложись ко мне, — в шутку предложил Скарамучча, нагнувшись к стоящей в углу балкона пепельнице, чтобы затушить и выкинуть окурок. — Хорошо, я согласна, — ответила шуткой на шутку Мона. Но шутка, судя по всему, зашла слишком далеко. Это соседи поняли, когда вдвоем ютились на узковатой кровати парня. Атмосфера была, мягко говоря, слегка неловкая. Нужно было чем-то её разбавить. — Сразу вспоминается та самая поездка на дачу, — прервал тишину Скарамучча. Девушка сначала похлопала глазами, пытаясь понять, к чему он ведёт, как до неё тут же дошло. Им было по 12 лет, когда их родителям пришла идея провести выходные с субботы на воскресенье на даче. Дом у родных Скарамуччи был маловат и явно не рассчитан на гостей, поэтому взрослые, решая не церемониться, положили двух детей на одну кровать. Эти двое и так плохо ладили, а оказавшись вместе на одном матрасе, их разногласия тут же начали выплескиваться непрерывным потоком. Пинаясь то руками, то ногами, дети пытались принять удобное положение для сна, каждый раз обвиняя друг друга в том, что им не удается это сделать. — Слушай, а у Вас есть лишние одеяла? — Мона прекратила пинаться и задала внезапный вопрос. — В этой комнате как раз стоит шкаф с пледами. А нафига они тебе? — Увидишь, — Мона подмигнула парню, спрыгнула с кровати и открыла шкаф. Девочка долго рылась в шкафу, каждый раз выкидывая из него самые большие пледики. Закончив, она громко закрыла шкаф и взяла два стульчика, стоящих рядом с ним. Самые тяжелые книги с полки также понадобились для постройки конструкции. — Я так и не понял, ты чего сделать пытаешься? — Мы с Кецой постоянно на ночевке строим подобные штуки, сейчас всё увидишь. Не прошло и семи минут, как ловкие руки Моны соорудили самый настоящий дом. На полу дома лежал самый мягкий плед, стулья служили каркасом, а чтобы пледики плотно прилегали к полу, девочка положила на них пару тяжелых книжек. Лишь один плед не был закреплен, служа импровизированной «дверью». Скарамучча взял одеяло вместе с подушками и залез в домик. Внутри было просторно и тепло, а на полу они, в отличие от тесной кровати, отлично помещались вдвоем. Когда друзья улеглись, сон тут же ушел на второй план. Они лежали, болтали о своем и смеялись. Иногда, как и всегда, обменивались едкими подколами, но без них их дружба не будет иметь ту самую изюминку. И вот им по 19-20 лет, а они в два часа ночи собрали домик из одеял. Он был не такой уютный, как в детстве, ведь где в такой квартире достать множество пледов, но теплые воспоминания из детства все равно возвращались. В этот раз, правда, не было бесконечных разговоров, ведь девушка почти сразу уснула, а следом вырубился и парень. Но Мона точно знала, что сейчас она в уюте и безопасности. И никакие кошмары ей не страшны.