Снежная буря

Томми прикрывает лицо подушкой. Техно молча ходит туда-сюда и шарится по сундукам. Изгнанник прикрывает глаза. Ему надоедало лежать и ничего не делать. Техноблейд продолжает заниматься своим делами. Томми душит желание заговорить о чем-нибудь первым, несмотря на жгучее желание с кем-то поговорить. Изгнанника клонит в сон. Приятный, почти уютный шум вокруг и неописуемая скука лишь сильнее баюкали. Он не знает, сколько времени он просто лежит, но даже так мог предположить, что не долго. Он быстро засыпал последнее время. —Томми? —Анархист несильно тормошит его.—Спишь? Парень достает голову из укрытия, переворачиваясь с бока на спину. Томми чувствует импульсивный прилив радости. Он честно устал молчать. Ему хотелось говорить, говорить ни о чем, просто чтобы говорить, а после вчерашнего дня границы дозволенного размылись, что давало надежду, что анархист будет более приветлив. Мужчина спокойно смотрел на него и все ещё держал руку над ним. Техно неловко убирает её за спину и тянет уголки губ вверх. Был ли Техноблейд таким же неловким в Погтопии? Томми на секунду задумывается, но не может вспомнить. —Вязать умеешь? —Негромко и нерешительно спрашивает он. Иннит хмурится. Голову привычно сдавливает легкой, но ощутимой мигренью. Он пару секунд переварите сказанное и чувствует тяжелую волну разочарования. Конечно, он умел. Шить он умел ещё с детства, ведь подобные навыки полезны, когда ты сирота, а потом ещё и революционер. В изгнании это умение тоже пригодилось: новую одежду негде не взять, а у Дрима выходило выпросить принести только иголку с ниткой. Вязанию его учила Никки. —Да. А тебе зачем? —Томми немного хмурится на собственный голос: он отстранённый, тихий и малость глухой. Он всегда звучит так? —У тебя плохо с моторикой, так хоть немного её улучшишь. Изгнанник ничего не говорит; только коротко кивает и садится. Лежать он тоже уставал. Тело цепенело, затекало, казалось слабым и почти неспособным. Техноблейд отходит ненадолго, но возвращается меньше, чем через три минуты с пятью мотками серой пряжи и спицами в руках. Без слов вручает их Томми и уходит. Иннит зло морщится и шепчет «мудень» в спину мужчине. Он не уверен, что по-настоящему считает анархиста мудаком именно из-за этого, но это не отменяло желание обозвать того. Изгнанник громко выдыхает и берет в руки спицы. Тонкие, металлические, аккуратные и явно удобные. Парень крутит их, рассматривает. Они отличались от тех, которыми они вязали с Никки, лишь материалом. Те были деревянными. Иннит улыбается воспоминанию, резко проскочившему перед глазами, откладывает их и берет разматывать один моток пряжи. Потом снова берет в руки спицы и… Томми замирает. На пару секунд ему кажется, что он больше не помнит, как это делать. Парень давится воздухом и панически крутит металические палочки в руках в надежде вспомнить, как он это делал до этого. В горле застревает колючий ком, мешающий дышать. Фантомные ощущение оставляют его в покое хватает ему правильно взять. Чувство прохладного метала правильно лежащего в руках успокаивает. Томми делает глубокий вдох. Нужно успокоится. Вот первая петля, ещё одна и ещё одна… Он помнит. Он не забыл. Все хорошо.

***

Филза медленно подымается по лестнице на, как выяснилось, чердак и сонно зевая желает ему выспаться. Изгнанник на это коротко кивает и мнёт в руках готовый свитер. Шерсть колюче щекочет пальцы. Томми планирует отдать его Блейду. Изгнанник вязал его как раз таки под него, беря за пример те, которые он давал ему. К слову, о Техно. Мужчина вышел на улицу час назад и так и не вернулся. Он говорил куда выходит. Почему ты не помнишь? Иннит раздраженно хмурится, откладывает на противоположный подлокотник одежду и ложится на бок, лицом к камину. Пальцы пульсируют тягучей болезненной усталостью. Тепло от огня обдаёт лицо жаром. Томми немного душно, но вслух он об этом не говорит. Он может потерпеть это. Голова кружилась. Она продолжала болеть так же, как и с утра. Иннит переворачивается на спину, пытаясь избавится от удушья. Лёгкие немного побаливали. Дверь отворяется. Холодный, мёрзлый воздух перебивает жар огня. Сейчас, наверно, уже середина, или даже конец, января. Техно не закрывает дверь, спешно подбегает к нему, выпускает дрова из рук и снова бегом идёт обратно. С громким хлопком сквозняк исчезает. Холод разбавил застоявшийся воздух. Анархист снова возвращается к нему, вопросительно смотря. Томми под его взглядом глухо бухыкает. —Филл уже пошёл спать? —Мужчина снимает с себя плащ и тёплую жилетку, кидает их на кресло и, сев на пол, вытягивает ноги. —Да, —Похрипывая, шепчет Иннит. Техноблейд неспешно кивает. Парень на секунду сомневается, потом выдыхает и легко бьет по плечу анархиста. Он ждёт, когда тот на него посмотрит и тычет пальцем в другой конец дивана.—Я связал свитер. Он для тебя. Замечая, как удивлённо выгнулись брови мужчины, изгнанник щетиниться: —На меня большой слишком, это не потому-что ты особенный какой-то. —Ну конечно, Томми, я даже не успел подумать о том, что ты захотел сделать мне подарок, —Саркастично тянет Техноблейд и берет одежду с подлокотника. Он рассматривает его минуту и, не вставая, надевает.—Подходит. Что ж, спасибо. —Конечно, подходит, —Весело шепчет парнишка, криво ухмыляясь.—Это ведь я вязал. Техно продолжает сидеть на полу. Он закидывает голову назад и Иннит чувствует, как тот лениво смотрит на него. Томми ёжится и прижимается головой к подушке, прикрывая глаза. Находиться с кем-то рядом, в особенности, если это не Дрим, было… Комфортно. Эти посиделки с Техноблейдом были приятными и были бы в разы более приятными, если бы тот открывал рот и что-то говорил. Томми не мог избавится от лихорадочного желания с кем-то поговорить. —Томми, —Тихо начинает анархист.—Я понимаю, что тебе явно не очень приятно об этом говорить, но я спрошу ещё раз. Ты можешь рассказать мне, что произошло в изгнании? Та ну блять. —Техноблейд, я же, блять, сказал, —Вторит своим мыслям изгнанник, зло шипя и садится, выравниваясь, —Я не хочу тебе ничего говорить. —А я хочу тебе помочь, —Продолжает спокойно и размеренно говорить. Томми чувствует раздражение щемящее в груди—говоря это, Техно даже не смотрит на него. —А чего это ты спохватился? Где ты был раньше, а, помощник? Нашлись вы с Филзой. Спасатели, блять, да? —Томми не выдерживает и повышает голос. Горло першит.—Вовремя ты решил париться обо мне… Техно резко подрывается на ноги и разворачивается к нему всем телом. Томми давит желание извинится за слова и отвести взгляд, продолжая смотреть прямо анархисту в глаза. —То есть, я тебя не спас и ничем не помог? —Он по-животному склоняет голову набок и подходит впритык к дивану. Его бардовая радужка казалось почернела и хищно блестела. —Я не говорил этого! —Вскрикивает в ответ Иннит, отодвигаясь ближе к спинке. Он испуганно поджимает губы и на секунду сомневается; сомневается во всем, в принципе, во всем. Возможно, ему стоило заткнуться и не провоцировать мужчину. Возможно, ему стоило никуда не убегать. —Тогда, по-твоему мне плевать на тебя? Томми разрывает зрительный контакт и молчит. Подходящие слова теряются в безнадёжно запутанных мыслях и застревают в горле. —То есть, да? Ты считаешь, что мне на тебя наплевать, —Констатирует он, глубоко вздыхая и прикрывая глаза. На секунду ему кажется, что ссора закончена: Техно молчит и вроде даже планирует уйти. Свитер на нем, кстати, сидит хорошо. —Почему ты ведёшь себя так, будто я здесь злодей? Эти из-за Фестиваля? Из-за смерти Таббо? Или из-за того что произошло в Ноябре? А, Тесей? Или ты мне и на это не можешь дать ответ? —Мужчина делает короткую паузу, сново подходя близко к нему. Он выглядел по-настоящему злым. —Неужели да? Знаешь, я не вижу, чтобы тебе помогал хоть кто-то из Л’Менб… —Заткнись! Не смей говорить о них! —Снова вскрикивает парень, перебивая.—Таббо поступил правильно, когда изгнал меня. Так было лучше для страны! Его голос срывается. Связки болят. Воздуха снова недостаточно. В этот раз не из-за духоты. —Ох, то есть, Таббо, который кинул тебя—это хороший парень, а я, который помогает тебе—нет? Он даже ни разу не пришёл проведать тебя, да? Я ведь прав? —Губы Техноблейда растягиваются в ухмылку. Томми хочется его ударить, заставить его замолчать. Почему он не может поговорить с ним о чём-то другом? Почему об изгнании? —Да там не было вас обоих! Там не было никого! Никого, кроме Дрима! Кроме чертового Дрима! Он единственный был там для меня, он единственный там был моим… «…Другом». Слово остаётся несказанным, но анархист явно понимает, что он хотел сказать. Взгляд Техно смягчается и он около минуты неловко стоит перед ним. —Настолько, что при его голосе в истерику впадаешь? —Его тон звучит спокойно. Он расслабляет позу, непринуждённо складываясь руки на груди. У Томми плаксиво дрожат губы и руки. Мысли в голове горели, слова и предложения собирались чёрным дымом в сознании, но ни как не доходили до рта. Пред глазами вспышками несутся эпизоды из изгнания. Он устал. Ему хочется спать. Ему хочется быть в безопасности. Томми ложится на бок и прикрывает голову одеялом. —Тесей, —Оборванно зовёт его анархист и топчется на месте за ним. —Уйди. Отстань от меня уже, еблан. Шёпот срывается с губ. Он чувствует, как по щекам течёт что-то мокрое и тёплое. Он плачет. Ох.