Импульс

      Затяжка. Я оставляю сигаретный дым во рту на несколько секунд. Прикрываю нос, не давая ему покинуть тело раньше времени. Даю организму прочувствовать подольше отравляющий и вдохновляющий пар. Вдыхаю окончательно. Опаляю горло. Жизнь состоит из чреды женщин в моей постели. Этими же пальцами, пахнущими табаком, я касаюсь их тел. Собираю влагу меж их ног. Не даю сдвинуться вновь. Хватаю за бедра. Удерживаю и разрешаю двигать только грудью. Не позволяю отстраниться, проникая языком глубже, и наконец рисую быстрые круги по клитору. Этими же пальцами трахаю их и ловлю крики губами. Все нутро пропахло сигаретным дымом. Все тело пропахло им. Вся жизнь пропахла женщинами.       А в моих мыслях. А в мыслях остается только одна.       Фильтра касается огонек. Я тушу сигарету, уже ощущая от последней затяжки сильную горечь. Незнакомка стоит сзади, обнимает со спины. Я готовлюсь обернуться.       — Кури, — говорит мне она, и я поджигаю кончик второй сигареты.       Каждая затяжка, новое проникновение пальцев. Первый палец ощущается как воспоминания о титановых гантелях в сосках Евы. Вторая затяжка. Второй палец. И воспоминание о ее каштановых волосах. Третий палец. Третья затяжка. Третье воспоминание о прохладе шарика, на проколотом языке, который так приятно скользил по животу. Я медлю. Представляю, что во мне пальцы пациентки, а не тридцатилетней официантки бара, имя которой я забыла. Кажется, оно тоже начиналось на «Е». Продолжаю медлить. А затем не выдерживаю и затягиваюсь. Третий палец. Я опускаюсь грудью на подоконник и выдыхаю дым вместе со стоном в окно, шире разводя ноги, позволяя незнакомке быть глубже. Четвертая затяжка. Ее большой палец на клиторе. Пятую я не успеваю сделать. Сигарета выпадает от дрожи и летит вниз. Во тьме громкой ночи я вижу, как огонек касается лужи и гаснет.       — Давно я хотела переспать с тобой, — говорит голос за ухом, — С тех пор, как ты в третий раз зашла в бар, где я работаю, и ушла с третьей девушкой.       Знала бы она, как же мне все равно.       — Мне больше нравится, когда ты изъясняешься на языке жестов, — отвечаю ей я и отключаюсь.

* * *

      Я закончила Медицинский колледж Уэльса в двадцать три. Тогда моим отношениям с Анной исполнилось ровно четыре года. Ради нее я готова была пойти на многое. Даже на то, о чем сама не подозревала. Мы вместе выбрали после лечебного факультета нейрохирургическую специальность. Вместе проходили практику. Вместе стали нейротерапевтами в первые годы после окончания учебы в Уэльской больнице. И вместе оперировали моего первого и ее второго пациента. И вместе уволились. После того, что она сделала. После того, что она сделала со мной во время той операции.       Дождь почти закончился к моменту, когда я покинула пределы клиники. Я набросила тонкий шарф на голову, пряча волосы от капель. Закурила сигарету. После Анны изменилось все. И я в том числе. Я стала такой, какой хотела быть до нее — сосредоточенной на карьере. До нее все, чего я хотела — успешного будущего нейрохирурга. Но после той операции стала психиатром. Потраченные лишние годы. Потраченное время на размышления. И зря потраченные чувства. После Анны мечты об идеальной работе в Уэльсе, идеальной квартире и идеальной жене сменились целью стать востребованным психиатром. После Анны у меня никого не было. Никого такого, после секса с которым другие не нужны. До Евы.       Скромный старенький Cadillac остановился у дороги. Дверь заднего сиденья открылась. Из нее показались промокшие кроссовки Элион Джейсон. Она раскрыла в спешке зонт и заулыбалась при виде меня, подходя ближе:       — Здравствуйте, доктор Соммерс, — медленное и мягкое пожимание рук, мое негромкое приветствие. Это пациентка одного из докторов клиники, которая сначала лечилась у меня. Лишь после я смогла поставить верный диагноз — биполярное расстройство, и направить к знакомому. В последние годы я отказалась от людей с этим расстройством. Не хотелось вспоминать о том, что когда-то моя сестра, страдая от подобного, сбежала в Австралию, — Доктор Джефферсон уже подошел? Я писала ему, что приеду пораньше. Вдруг уже освободился.       — Сегодня я его еще не видела. Должно быть, он в пути.       — Тогда подожду его и попрошу Лили налить чаю.       — У нас появился вишневый.       — Обязательно попробую! Заодно убью время и подпишу договор заново. Мне сказали, что там новый пункт.       — Да, верно. Мы обновили правила, и теперь, к сожалению, сессии должны оплачиваться сразу после проведения или заранее. Не в конце месяца.       Контракты подписывают в частных клиниках всегда. В оказании услуг психологической помощи контракты играют больше нравственную роль, чем техническую. Если в договоре прописано, что оплата не может быть задержана, а клиент исправно платил вам несколько месяцев, но попросил одну сессию оплатить позже, то, конечно, все согласятся поступиться правилам, но, если в договоре прописано, что психотерапевт и пациент не должны вступать в какие-либо отношения, а вы нарушили это правило, то врачу светит как минимум увольнение. Тем не менее, контракт не может запретить одной из сторон влюбиться.       Я задумалась о Еве вновь. Прошло четыре недели наших сессий. Она вела себя прилично. Без происшествий. Никаких битых вещей или манипулирования суицидом, как происходило с предыдущими докторами. Ее брат все чаще стал захаживать поговорить лишние две минуты, чтобы сообщить: его сестра стала ночевать дома порядка трех раз в неделю, когда прежде могла не появляться месяцами и лишь изредка давать знать, что жива короткими SMS. Мне казалось, что на сеансах она стала более откровенной. Ее история болезни значительно пополнилась новыми фактами из жизни, но что-то внутри подсказывало, что все идет чрезвычайно просто. Слишком просто. Так не должно было быть. Она была, словно абсолютно здравой и не подающей никаких признаков серьезного расстройства личности. Максимум невроза. Но я все не отпускала ее. Не решалась перевести к специалисту другой квалификации. Знала, что должна нащупать что-то еще. Или, быть может, хотела продлить время, проводимое с ней.       Затушив окурок, я вернулась обратно в здание. До приема оставалось три минуты. Еще никого не было. Я успела тщательно вымыть руки, обработать антиспетическим средством и замереть рядом с автоматом кофе, разглядывая меню. Но тишину перебили шаги Лили. Она закашляла недалеко, и я коротко взглянула на нее:       — Как дела, Лили?       — У меня все в порядке. Много работы, — выдох, — Доктор Соммерс, звонил мистер Грейс. Брат Вашей пациентки.       — Помню. Они отменили сессию? — ну вот звоночек. Наконец-то хоть какие-то признаки того, что я провожу терапию с тем же пациентом, чью историю болезни получала. Отмена сеанса за несколько крошечных минут уже похожа на то, с чем я работаю. Если только причиной не окажется пробка.       — Можно и так сказать. Доктор Соммерс, — у Лили лицо казалось бледным, — боюсь, что у Евы Грейс проблемы. Ее госпитализировали после попытки суицида.       — Что? — я едва не выронила картонный стакан с горячим американо из рук. Губы приоткрылись. Никакой паники и лишних эмоций, — В какой она больнице?       — Charing Cross Hospital. Она находится на улице Fulham Palace Rd.       — Да, я знаю. Проходила там практику после окончания университета. Лили, не могла бы ты отменить следующую сессию?       — Ева у Вас последняя.       — Хорошо. Спасибо, что сообщила. Позвони мистеру Грейсу и скажи, что я сейчас подъеду.       Я не старалась скрыть явную дрожь в ногах, на которых держаться было нелегко. Даже педаль газа в машине выжимать было трудно. Подрагивали и руки. Черт возьми. Как могло случиться, что все эти недели Ева была такой спокойной и буквально в день сессии пошла пытаться убить себя? Почему она не позвонила, как я учила ее делать во время эмоционального кризиса, чтобы предотвратить проблемное поведение? По пути в больницу я успела словить себя на мысли, что это моя вина. Так несвойственно мне. Это ведь пациентка, которую нельзя контролировать, как контролирующей кипящую воду в кастрюле. Многие пациенты совершают подобное, и со мной случалось однажды, что потребовалось приехать в больницу после попытки утопления пациентом. Но за него у меня так не сжимались все мышцы в болезненном тике. Черт. Черт.       Скорее завернула за угол, припарковалась и затормозила, быстро ставя автомобиль на сигнализацию. Так поспешила, что даже не успела узнать у Лили, в каком состоянии сейчас Ева.       В стенах больницы меня узнали несколько врачей, решивших остаться на работу после практике там же. Они подсказали, где мне искать мою пациентку. Тревога за нее была сравнима с тревогой, какую я испытывала по отношению ко всем моим друзьям и знакомым, попадавшим в переделки, но никак с не с тревогой, какую должен испытывать врач. Еще одно напоминание о том, что браться за нее было плохой идеей. Но отчего же тогда в душе остается чувство, будто именно я смогу ей помочь?       — Доктор Соммерс, — брат Евы позвал меня. Я обернулась. Он махал рукой в конце коридора. Когда же мы наконец встретились, его лицо было мокрым. От слез. Глаза заплаканные и взгляд тяжелый. Как жаль родственников психически больных. Им всегда приходится преодолевать не менее тяжелый путь, чем самим больным, — Слава Богу Вы здесь.       — Добрый вечер, мистер Грейс. Что произошло?       — Не знаю. Я приехал домой за полчаса до Вашей с Евой терапии. Должен был отвезти ее, как обычно, но нашел ее в ванной, пихающей в себя какие-то таблетки. У нее были порезаны вены так сильно, что кровь была повсюду, — он приподнял свою толстовку, демонстрируя, что футболка под ней покрыта кровяными разводами, — В квартире еще была другая девушка. У нее, видимо, было с ней что-то. Она успела позвонить в скорую, поэтому они приехали сразу после меня. Ей сделали промывание и должны накладывать сейчас швы. Мне казалось, что она приходит в порядок.       Она была с кем-то. Почему меня это волнует? Нужно забыть. Не имеет значения, с кем она спала. Это не мое дело.       — Не одному Вам. На наших сессиях она подавала признаки прогресса. Случившееся меня потрясает не меньше Вашего, — не хотелось озвучивать то, что я и без того знала, но пришлось. — Мистер Грейс, при этой больнице нет психиатрического отделения. Я подберу подходящее и позабочусь о том, чтобы подготовили документы на перевод.