***
Тьелкормо не раз брал палантир, чтобы узнать, где сейчас Арэдель, но не мог понять, что это за странное место. Поселение не было похоже ни на Аман, ни на Эруландию. Куда Эол утащил её? Как Светлый ни пытался выкинуть из головы мысль о взбалмошной кузине, это ему никак не удавалось. Мать, видя, как он усердно топит в мируворе тревогу за пропавшую Арэдель, внимательно разглядывала изображения в палантире, но лишь пожимала плечами: в таких поселениях она не была. Может быть, это другой мир? Ерунда, Эол не настолько сильный чародей! Тьелкормо между делом уговорил Нэрданель помочь ему выучить язык, на котором сейчас говорили в Эндорэ, а ещё расспросил мать, как пользоваться платежной картой. К Лайрэо Анда он был готов вновь отправиться в Ирландию. Единственной загвоздкой, мешавшей ему это осуществить, стало отсутствие «удостоверения личности»: мать не знала, где и как его взять. Обращаться к телери Турко не хотел, а вот разузнать у Карнистира, где брат после возрождения взял загадочный "паспорт", можно… Счастливое семейство нашлось в саду, в дальней от кузницы беседке. Летиция только-только покормила сын грудью и передала малыша на руки Карнистира. Кроха ухватил отца за прядь волос и довольно прикрыл глаза. Днём Мантар был не младенцем, а настоящим сокровищем. Ночью - изматывал родителей белужьим рёвом, успокаиваясь только при звуках обволакивающе-низкого голоса отца, будь то колыбельная или ругательство в полусне. Сейчас всю семью сморил летний зной… Идиллию нарушил Тьелкормо, бесшумно выйдя из-за цветущих кустов: — Добрая встреча. — Добрая, торонья, добрая. Станешь мне ребёнка баламутить - будет недобрая. Тебе мы все нужны или один я? — Мирувор, сок для леди? — Тьелкормо уже был навеселе, оттого двигался и мурлыкал как большой снежный барс. Установив на скамье корзинку, которую ему собрала мать, расставил на столе беседки кубки и холодные кувшины, мгновенно запотевшие от жары. Как по волшебству, рядом с ними возникли ягодный рулет-плетёнка и чаша с клубникой. Для крохи тоже нашёлся подарок - Светлый выудил из кармана штанов маленькую фигурку волка. Оценивающе оглядел получившийся натюрморт и уселся на скамью напротив семейства. — Мне мирувора нельзя, а у Мори руки заняты, — сдержанно кивнула ему Летиция. На двух своих любимцев она смотрела куда теплее. Подхватила сочную ягоду и положила в рот мужу. — Волчок такой чудесный, совсем не злой... — Ты не понимаешь, — перебил её щебет Карнистир. — Тьелко позарез что-то от нас нужно. — Так уж и позарез, — Турко криво улыбнулся: в этот раз Охотник не стал расставлять ловушки из хитросплетений слов. — Летициэ, ты помнишь Ириссэ? Да, кстати. Если торон хочет насладиться вкусом этого чудесного напитка, могу подержать Мантаро. — Подождёт твое вино, — отрезал Морьо, наградив старшего отменно хмурым взглядом и пропустив предложение помочь мимо ушей. — Конечно, помню, — оживилась Лети. — Мы с Ириссэ легко подружились, она такая милая дева. Кто бы лучше неё познакомил меня с Тирионом… Надеюсь, с ней ничего не произошло? — Арэльдэ пропала, — Тьелкормо тяжело вздохнул и, облокотившись на стол, уронил голову на руки. Тут же вскинул её: светлые волосы львиной гривой взметнулись ввысь и вольготно рассыпались по плечам. — А ведь она ждёт ребенка. Моего сына, — Турко вновь вздохнул как можно печальнее. — Где? Когда? Её уже ищут? Боже, как это опасно в таком положении!.. — сразу всполошилась Летиция, но Морьо остался спокоен, отправив брату осанвэ: «Так уж и твоего?» — Палантир показывает какую-то странную местность, — Тьелкормо извлёк со дна корзинки, в которой принёс угощение, видящий шар. Водрузил на стол перед Летицией, активировав его ладонью. Ничего не ответив на осанвэ, демонстративно налил мирувор лишь в один кубок. Залпом осушил его и уставился на младшего, отправив ответное осанвэ: «Хочешь сказать, Ириссэ со многими нери кувыркалась? Не ожидал от тебя такого, торонья, не ожидал…» «Не вздумай меня укорять! — мысленно вскинулся Морьо. — Кувыркаться - это ты горазд, а она замужем, есть откуда детям взяться. Ириссэ ещё осенью вернулась к Эолу. Выкладывай начистоту, к чему всё это?» — Я могу ошибаться, но место, кажется, знакомое… — задумчиво протянула Летиция, однако увлечённые мысленной перебранкой братья её не слышали. — Я люблю Ириссэ! А она любит меня. Убийца не может быть мужем! — огрызнулся Турко, не обращая внимания на возникшую в палантире картинку. Налил себе ещё мирувора - и чуть не подавился, заметив в видящем шаре, как Ириссэ гуляет по тирионскому парку вблизи маяка… — Да-да, места знакомые! Мы ходили здесь вместе! — Лети ахнула. — И не похоже, что она чем-то огорчена или напугана. Почему вы решили, что леди Арэдель пропала, лорд Туркафинвэ? Летиции было тяжело отойти от испуга, и Мантар, мгновенно почувствовав перемену настроения матери, недовольно захныкал. — Арэльдэ! — Тьелкормо словно ветром сдуло из беседки. Жалобно зазвенел упавший кубок. Охотник стремительно промчался по дорожкам сада, вихрем ворвался в донжон и, перепрыгивая через две ступени, добрался до библиотеки. Схватить и активировать карту, которую он сам же и нарисовал, было делом пары ударов сердца. — Тише, маленький… — Не хнычь, Морифинвион. Убежал наш неуёмный… — Мори, что ему было нужно? — Лети поморщилась. — Странно всё это. Может, думал искать её в других мирах? Имей в виду, хотел меня на что-то подбить, а тебя разжалобить. Хорошо хоть, что Арэдель сейчас в Тирионе, — Морьо представил, как Тьелко будет объясняться с кузиной - тут им никто не помощник. — Смотри, зато пирог достался нам. И мирувор тоже - не передашь кубок?***
— Турко, только посмотри, какая она хорошенькая… — Ириссэ со счастливой улыбкой протянула Светлому новорожденную малышку. — Какой кроха… Что ты сказала? — Тьелкормо нахмурился, но взял младенца на руки. Развернул пелёнку, чтобы собственными глазами увидеть, что Арэдель не шутит. — Твою ж мать! Девочка! — Турко, ты не рад? — Ириссэ потянулась к кузену, чтобы забрать дитя. На её глазах блеснули слёзы. — Рундо! Зачем тогда ты здесь? — Арэльдэ! Ты обещала мне родить сыновей! И… и это не мой сын… — Светлый с подозрением разглядывал новорожденного: тёмные, как у матери, волосы, улыбка Ириссэ, но этот взгляд! Чёрные глаза, точь-в-точь как у чародея из Нан Эльмота. — Прекрати! — Ты меня обманула! Это... дочь Эола! — Тьелкормо, пусть с заминкой, но отдал дитя Ириссэ. Разъярённым зверем выбежал из покоев кузины и, с силой хлопнув дверью, схватился за амулет возвращения домой. — Как она? — в библиотеке его уже ждали. — Лучше всех! — Как Арэдель себя чувствует после родов? — Отлично! — Турко растолкал братьев и стремглав унёсся к себе. Трясущимися от злости руками покидал вещи в рюкзак, ещё раз проверил снаряжение и вытащил карту. О Эруландия, я лечу к тебе!***
— Амил! В одно мгновение оказавшийся в Тирионе Маэглин не удержался от соблазна взбежать по крутым ступеням маяка. Ночь прошла, и просыпавшийся город золотился в первых лучах Анара не меньше Валмара. Ломион прислушался - какая огромная разница в звучании! Вместо перезвона больших и малых колоколов отовсюду доносились привычные для Ондолиндэ звуки приступивших к работе мастеров. Лорд дома Крота невольно вцепился в каменный парапет, а его взгляд затуманился от нахлынувшей волны воспоминаний... — Амил, ты плачешь? — Маэглин успел пожалеть, что столько времени провёл на Миндон Эльдалиэва и не застал обидчика матери. — Ломьо, как ты узнал, что я здесь? — Ириссэ торопливо вытерла слёзы и обняла сына. — Отец сказал. — Эол? Он не... — фэа Арэдели заискрилась от счастья. — Так он жив? — Да, амил, потом про отца. Скажи лучше, кто посмел обидеть тебя? — Никто. Соринка в глаз попала, — Ириссэ чуть отстранилась от сына, но тут же схватила его за рукав туники, потянув в сторону колыбели. — Ты только посмотри, какая она лапушка! — Мама, у меня что, теперь есть сестрёнка? — неверяще прошептал Маэглин, но вместо того, чтобы броситься к кроватке, поднял мать на руки и закружил по комнате. — Амил, как я рад! — Да, это твоя сестрёнка, Ломьо, — Ириссэ счастливо зажмурилась. — Какая она крошечная! — отпустив мать, Маэглин на цыпочках подкрался к колыбели. Он боялся, что малышка исчезнет, как морок испарится призрачной дымкой. — Мам, а давай вернёмся домой? Я тебя с Лотэвендэ познакомлю... — С кем? — Арэдель до крови прикусила губу, усилием воли заставив себя не думать о Тьелко. — Ох, Ломьо, неужели... ты влюбился? Как же много я пропустила! — Летим? — Летим! Только вещи Пинильи соберу.***
— Турко! Стой! — старшие братья ворвались в покои Тьелкормо, но увидели только угасающее мерцание портала. — Поздно... Надеюсь, он не снял амулет возвращения домой, — вздохнул Макалаурэ, оглядывая раскиданную одежду младшего и мечтая не увидеть среди вещей назло всем оставленный талисман. Майтимо покачал головой и с усмешкой на лице, которая как бы вторила словам Макалаурэ и говорила "Ай да Тьелкормо! Ай да проныра!", поднял с пола второпях снятую, скомканную тунику Светлого. — Ну что же, если раньше мы с тобой перевязывали разбитые коленки, то теперь, похоже, будем нянчить младенцев по всей Ирландии... — с глубокой иронией произнёс Маэдрос. — Пойдём, обрадуем отца... — Пойдём, — Кано покачал головой и тоже подобрал с ковра пару вещей.***
В этот раз Эруландия встретила Тьелко как дорогого гостя. Когда перемещение завершилось, Охотник чуть не ослеп от яркого света Анара и едва не оглох от звонкого птичьего гомона, всей грудью вдохнув терпко-сладкий запах разомлевшего от зноя разнотравья. В пение птиц гармонично влились рулады цикад, когда Тьелкормо зашагал через поле к серому полотну дороги. Время растянулось в вечность, пока рядом с идущим вдоль шоссе под яростным полуденным солнцем не остановилась одна из "железных повозок", до этого быстрее ветра проезжавших мимо. — Сá bhfuil tú ag dul, wanderer? — I don't know what you mean, — Тьелко улыбнулся, не сразу уловив, что адан говорит по-ирландски. — Wherever my eyes lead me. — Is dócha haghaidh laethanta saoire? — Do you know where they are going to celebrate the solstice? — C'mon, I'll take you there, — ирландец скривился, слыша английскую речь, но всё же распахнул перед странным путником дверь автомобиля. — Thanks! — улыбка Тьелкормо стала ещё шире, когда нолдо уселся в живительную прохладу салона "железной повозки". Она плавно тронулась с места, а за боковым стеклом с огромной скоростью замелькали раскалённые от июньского зноя пустоши.