***
Тьелкормо объявил сиде о поездке перед самым отъездом, сказав лишь то, что завтра рано утром они с братьями и отцом уезжают. Про то, что они собираются охотиться на громадного и злого хищника, деве не было сказано ни слова. Просто дальняя поездка с родными. И для Бранны потекли бесконечно долгие дни без любимого лорда. Впрочем, мать Светлого и жена Морьо тоже были одни, однако Бранна инген Колхейн решила, видя их весёлые лица, что они нисколько не скучают. Девы постоянно звали присоединиться к нехитрым радостям зимнего Форменоса. Похоже, что хозяйку холма обманули, будто малое дитя, — первое время Бранна то металась по покоям, то заставляла себя сесть и с остервенением втыкала иглу в свадебную вышивку, часто попадая по пальцам. Шпалеру с портретом Келегорма в полный рост теперь хотелось закончить ещё скорее, чтобы в разлуке любоваться хотя бы на него. На длинном полотне возлюбленный стоял в ослепительно-белых одеждах, держа в одной руке поднятый вверх клинок, а в другой - вырванное из груди врага, ещё бьющееся сердце. Что Светлый лорд по достоинству оценит её старание, Бранна инген Колхейн ни на миг не сомневалась… Ей хватило ума не обращаться к служанкам слишком властно - все они были горды, как королевы, но с охотой отвечали добром на добро и скрашивали длинными историями своих жизней вечера страшно скучавшей по Келегорму сиды. У леди Нерданэль Бранна ничего не просила, лишь однажды обратилась к ней с вопросом: можно ли призвать во плоти того бога, который должен помочь Келегорму на охоте? Услышав необычную просьбу, Истарнэ надолго задумалась. Обращаться напрямую к валар она отучилась ещё со времён Исхода нолдор, поняв, что жестокосердные боги не желают ни в чем помогать её мужу и сыновьям. Откажется ли Алдарон сейчас, после исцеления Арды помочь своему лучшему ученику? Навряд ли. Мудрая отрицательно мотнула головой. — Не думаю, что твой драгоценный жених обрадуется помощи бога. — Доверьтесь мне, леди Нэрданель, я знаю лучше, — Бранна инген Колхейн опустила голову, поскорее спрятав снисходительную улыбку. В сущности, мать Келегорма - не сильнейшая из живущих, для неё бояться богов - нерушимое правило. — Так каковы слова призыва?.. Вопрос про призыв вновь поставил Мудрую в тупик. Она никогда не призывала богов так издалёка и не знала, как это можно сделать. — Не уверена, что для этого нужны слова... Сида разочарованно закусила губу: — Твое колдовство не так могуче, как я думала. Может быть, лучше спросить у ваших книг? Что может пригодиться для ритуала, если не слова заговора? — Кто тебе сказал, что я колдую? Ни одна книга тебе в этом не поможет, — Нэрданель пожала плечами. — Знай же, мой муж и дети привыкли во всём полагаться на себя, а не просить помощи у богов. Прошу, не волнуйся за Тьелкормо. Мой сын собирается сделать тебе весьма необычный подарок. Они скоро вернутся. Я тоже переживаю за родных, но всегда надо думать только о хорошем... Лишь глупец мог подумать, что после этого разговора Бранна инген Колхейн оставит попытки дозваться чужого бога. Заговор на добрую охоту она и сама знала, но её думы уходили куда дальше - к дню свадьбы. Всякая мелочь, которую она может положить к ногам лорда, не принесёт ему столько радости, сколько могло бы примирение с наставником. Книги подсказали ей имя Оромэ, и теперь сида жадно вслушивалась во всякий разговор в крепости, где хоть ненароком упоминались Стихии. Если Бранна сейчас не вызнает того, что ей нужно, придётся в великий день верить только собственному чутью и силе детей Дану. «Кто сказал, что я колдую?» — «Да по лицу видно…» На исходе второй недели двор огласился лаем собак и радостными восклицаниями верных - охотники наконец-то вернулись из Хэлкараксэ. За это время крепость совсем завьюжило, замело все подступы и отряду пришлось долго пробираться через сугробы до проторенных тропок, ведущих к вратам Форменоссэ. Здесь не было таких же сильных морозов, как в Эндорэ, но эта зима выдалась очень снежной. Кроме громадного белого медведя Первому Дому удалось добыть несколько нерп и тюленя, чьё мясо послужило приманкой для хищника. Как ни любили Охотника в крепости, никто никогда не встречал его так радостно - стрелой кидаясь навстречу, падая в его раскрытые объятия, и одновременно с этим громко рыдая и от лютого холода, и от счастья. Эта радость была большим, чем восторг верной псицы, не ждавшей встречи с хозяином, и большим, чем счастье влюбленной девицы, пережившей такую долгую разлуку с любимым. На добычу, на всех этих жутких неведомых зверей, сида даже не взглянула: ей хотелось только поскорее увести Светлого лорда в тепло, подать кубок горячего вина и больше не отпускать от себя ни на шаг. — Айя мелиссэ! — едва спешившись, Тьелкормо обнял Бранну и с такой жадностью впился в её губы, при этом обдав деву столь жарким огнём любви, что вызвал восхищенные улыбки со стороны верных. Кто-то предложил фэанариону отвести его скакуна в конюшню, но Турко пресёк этот порыв, отрицательно мотнув головой и самолично отводя жеребца в тепло родного денника, при этом одарив Бранну ещё одной жаркой волной желания, но всё также осанвэ: «Потерпи ещё чуть-чуть, мелменья, скоро до самого утра буду с тобой…» - «Всего-то до утра? Здесь и неделей не откупишься, мой славный, — продолжала мысленно общаться с возлюбленным Бранна, по пятам следуя за Охотником. — Уехал и даже не погладил на прощание, и мне нечем было утешаться даже в мыслях…» Когда они шли из конюшни к башне Светлого лорда, сида с укором вопросила: — Поведай глупой деве, ради чего ты выбрал такой долгий и опасный путь? Не такую охоту ты обещал мне… Вы часто рисковали, верно? — Не ты ли хотела быть самой красивой невестой? Поэтому Бранна инген Колхейн достойна самого лучшего и редкого меха в Амане! — улыбнулся Тьелкормо. Он никогда не любил долгие прощания. — Зато вспомни, какой горячей, всем на зависть, вышла наша встреча? — Скорее боялась быть недостойной тебя. Зато теперь и впрямь не будет никого прекраснее, и всё благодаря моему Светлому… Только не ходи больше биться с такими чудовищами, — дева поежилась, вспоминая, как ужаснулась, когда с одного из вьючных коней сняли тяжёлый тюк и развернули громадную белоснежную шкуру. — Чего твои воины не знают, так это того, как тепло наша встреча сейчас продолжится в твоих покоях… Но сначала вина, ты насквозь промёрз! — Постой, для начала мне нужен ещё один твой поцелуй, потом встреча с сыном и купель, — Турко прижал деву к себе. — Не бойся, ничего со мной не случится. Никогда. — Верю тебе, заговоренный, любимый сын Божий… — за драгоценные слова было не жаль и сотни поцелуев. А лорд, как бы ни устал с дороги, не утратил ни капли нежности и пыла. — Вот Мейо обрадуется утром! Он всегда чувствует, когда ты нас покидаешь… — здесь дева немного осеклась и скорее повела Келегорма смотреть на спящего сына - дитя дремало после сытной трапезы. — Что ещё за сын Божий? — Тьелкормо чуть не поправил сиду, что он - внук, а не сын Эру, но вовремя вспомнил, что все они - эрухини, и промолчал, ещё пару раз останавливаясь, чтобы одарить Бранну долгими поцелуями. Малыш проснулся, едва родители вошли в покои. Турко осторожно вытащил Мейо из кроватки, подняв перед собой на вытянутых руках. — Как ты вырос, мой лев! Скоро ходить начнёшь! В ответ сын довольно зажмурил глазки и беззубо улыбнулся, безошибочно узнав отцовы руки. Дева гордилась не только тем, что плоть от её плоти - красивое, крепкое и здоровое дитя. Лица мужа и сына оказались напротив друг друга, и их удивительное сходство сейчас особенно бросалось в глаза. — Не ходить начнёт - сразу побежит, — Бранна приобняла любимого. — Только будь осторожен, растревожишь его сейчас, Мейо вовсе не уснёт. — Не буду, но я… соскучился по тебе и сыну, — Светлый с отцовской нежностью поцеловал малыша в щеку и вновь уложил в кроватку, тихо напев ему слова колыбельной. — Правда. Любовь к вам постоянно грела меня во льдах. А теперь пойдём в купальню, я сейчас грязней орка! — Не так уж ты и грязен, — сида нарочно сморщила носик и рассмеялась. — Но пойдём, я хочу сама омыть тебя… В тепле купальни Бранна помогла лорду избавиться от тяжёлых одежд, ведь ей самой оставалось лишь сбросить тонкий шелковый покров. Вместе с ним сошла в воду. Тьелкормо зажмурился, нарочито покорно позволяя снять с себя одежду, но едва оказавшись в купели, одним властным рывком прижал сиду к себе. — Устал и истощен охотой, но все равно не покоряется мне, — восхищенно прошептала дева, обвивая руками шею любимого. Казалось, от жарких поцелуев не скрыться и под водой… — Подожди, отпусти хоть ненадолго, я забыла расплести тебе волосы!.. — Как невыносимо было представлять тебя рядом ночами и как волшебно обрести вновь, — далеко за полночь Бранна лежала поверх чуть влажного белоснежного полотенца; её только что распеленали так, как будто разворачивали дорогой подарок. — Благослови тебя Бог, Келегорм, муж мой… Очень жаль давать тебе заснуть, но мой Светлый лорд заслужил долгий отдых..."Хочу всё самое лучшее!"
24 марта 2023 г. в 20:23
Кольца были готовы, но платье для невесты… Тьелкормо совершенно не представлял, каким должно оно быть для зимней церемонии, поэтому прислал к Бранне мастериц-нолдиэр. Цветы для гирлянд можно будет привезти из Тириона из садов Йаванны кольцом перемещения. Сложнее дело обстоит с гостями - захотят ли не привыкшие к такому способу передвижения второ- и третьедомовцы приехать в Форменос?..
— А это слишком низко в талии! — отрезала сида, для верности припечатывая очередной рисунок ладонью. Нет, она не хотела разыгрывать перед непонятливыми швеями жестокую госпожу, но терпение девы давно лопнуло. Почему любое платье от лорда, принесённое Келегормом не глядя, было впору и лишь красило её, а три девы не могли придумать одно достойное?! — Кто из вас выходил замуж зимой?
К огорчению Бранны инген Колхейн, в крепости не нашлось ни одной девы, выходившей замуж зимой, да ещё и посреди заснеженного Форменоса. Все они либо праздновали свадьбу в день Урожая в Тирионе, в садах Йаванны, либо выходили замуж в Эндорэ, но тоже по весне-лету. Так что помочь с выбором наряда никто из них не смог. Мастерицы с приветливыми улыбками разложили перед придирчивой Бранной образцы тканей и кусочки меха, которые по их мнению наиболее удачно сочетались между собой.
«Мельдо! — мысленно возопила дева, быстро осмотрев лежащие перед ней богатства. — У них нет ни клочка серебристого меха! Почему твои портные не могут понять, что к ткани для моего свадебного наряда нужен только длинный мех с отливом в серебро!»
Она должна была быть Прекрасной во всём лучшем из лучшего, она так ждала этого великого дня - а встречала одно непослушание и упрямство.
На удивление, Светлый откликнулся почти мгновенно - у него не был поставлен аванир: «Мелиссэ желает мех песца или чернобурой лисы для завершения свадебного наряда?»
Сейчас добыть такого зверя можно, но на выделку шкуры, конечно, уйдёт некоторое время. Отложив инструменты, Тьелкормо мельком восхитился совершенством огранки алмазов в почти готовом ожерелье и взглянул на сидящего рядом отца:
— Атьо, как ты смотришь на поездку в Хэлкараксэ?
— Турко, и что ты забыл во Вздыбленных льдах?..
«И того, и другого, мой прекрасный Охотник, — в осанвэ Бранны инген Колхейн причудливо переплелись слёзная мольба и капризная настойчивость. — Я готова хоть завтра сопровождать тебя на охоте - мне доводилось загонять зверя в свите Благого Двора. Иначе быть мне на свадьбе дурнушкой в рыжих мехах...» - «Прекрасная не может выглядеть дурнушкой даже в нищенских отрепьях», — Турко попытался успокоить расстроенную деву: «Ты пока займись платьем, а серебристая накидка из меха у тебя обязательно будет.» - «Мой лорд, ты льстишь мне, — на глазах у мастериц сида зарделась и улыбнулась ей одной слышным словам. — Но я всё равно хочу ехать с тобой! Здесь мне все уже опостылели».
Выхватив у одной из швей чистый лист, сида принялась рисовать достойное богини платье, объясняя нолдиэр, как малым детям, каждую деталь.
Тьелкормо осанвэ пообещал взять её на охоту, как только будет подходящая погода. Но во льды брать деву он, конечно, не собирался. Отец согласился помочь с добычей медведя, и Светлый ушёл готовиться к долгой поездке.