Леди, прекрасная леди 🇺🇦❤🇷🇺

Девушка проснулась первой, ловя себя на удивительной позе.       — Какого... — было неожиданно открыть глаза с видом на декольте вампирши. Анна буквально носом уткнулась в грудь Димитреску, а та одной рукой обнимала еë за плечо. — Да вашу ж! — громкие возмущения разбудили женщину.       — Мм... Не вставай, Анна, оставайся в постели... — пробормотала Альсина, вновь закрывая глаза. В голосе еë читалось сонное спокойствие.       — Я есть хочу — сделать вид, что ничего такого не было, оказалось хорошей идеей.       Женщина медленно поднялась, не спеша потянулась в рассветных лучах, края халата слегка разошлись в стороны, чуть оголяя большую грудь. Анна, не осознанно, засмотрелась на сонную вампиршу, расслабленную с нежными и плавными движениями, слегка неохотными. И не сразу поняла это, быстро отворачиваясь.       — Как твоя спина, волчонок? — леди аккуратно коснулась части простыни, которая от крови прилипла к коже.       — Не прикасайся ко мне.       На завтраке, где они были только вдвоëм, была поднята очередная тема, способная разжечь скандал.       — Почему ты ушла, Анна? — девушку передëрнуло, еда была отодвинута.       — А ты, Альсина, правда не понимаешь почему я ушла? — кусающим нервы голосом задала встречный вопрос Анна.       — Ты ведь не говоришь. — прозвучало в адрес оборотня.       — Мне не о чëм с тобой разговаривать. — взгляд Анны был испепеляющим. Она искренне не понимала, как такое можно спрашивать. Альсина будто забыла, как ударила Анну по щеке, как позволила дочерям погнаться за Филиппом, будто не было в этом еë вины, будто она вообще в этом не участвовала. — Ни с тобой ни с кем из этого замка. — добавила она, сделав после паузу, собравшись с мыслями. — Я тебе честно скажу, я только после смерти Филиппа глаза открыла. Когда поняла какой цирк вы устроили. — Альсина не ожидала, что Анна захочет отвечать, да ещë так яро. — Когда ты расположив меня к себе стала вить верëвки из моей наивной башки, а твои дочери добавляли мне лапши на уши. — от напряжения девушки на шее набухли вены, кулаки крепко сжались, голос с каждым словом повышался. — И вы никак не могли определиться: слишком тупая я и ничего не понимаю или меня всë устраивает и можно продолжать. Вы были настолько увлечены удовлетворением своих потребностей, что не заметили, как проебались! Что ваша игра всë больше становится неправдоподобный. Кто-нибудь хоть заметил это? А ты, Альсина, была так занята собой, что поняла это только после того, как Филипп упал с крыши. Ты поняла, что мой фокус не сосредоточен сто процентов на вас. И дальше ты стала ошибаться! Ты выдала свои намерения, прикрытые чувствами. А ведь я верила тебе! — вампирше стало неподдельно больно от таких слов. А у Анны стали наворачиваться слëзы. — Ты что, правда такая тупая и не понимаешь, что убила во мне надежду жить лучше, чем было до этого?! Я каждый день получала порезы на теле, жертвовала кровь ради тебя! Тебе было удобно, что я дала вам шанс изменить мою жизнь в лучшую сторону, закрыв глаза на все ваши странности! Вместо этого ты только больше искалечила меня! И сейчас ты удивляешься, почему я так себя веду! Я повторю вопрос: ты действительно не понимаешь почему я ушла?! — Альсина опустила глаза, ей было невыносимо видеть слëзы девушки. — Я хотела сохранить хоть какую-то надежду... а в день, когда Филипп повесился, я поняла, что еë уже давно нет, что она умерла ещë раньше, чем Филипп! Я столько шансов давала тебе, чтобы исправить то, что сразу не получилось.       — Анна...       — Это из-за тебя я потеряла надежду и друга, который поддерживал её во мне. Единственный кто не убивал её во мне, а именно поддерживал. Кому я была не безразлична!       — Анна, мне ты не безразлична! — выкрикнула наконец леди. Анна соскочила со стула, не желая дать возможность снова промыть ей мозги. Однако леди схватила еë за руку и развернула к себе. — Ничего не изменится, если ты вновь убежишь. А если останешься... — сердце оборотня ёкнуло. — Пора остепениться, Анна, прекратить скитаться. — Димитреску приложила ладонь девушки к своей груди, в области сердца. — Твоë место здесь.       — Мое место здесь? — Анна рассмеялась хохотом, который быстро перешел в истерику. — Ты смеешься? Действительно думаешь, что после всего, что ты натворила, я останусь здесь?       — Анна, я вижу, как тебе больно, но ты сама держишь эту боль и не отпускаешь еë. Такими темпами ты убьëшь себя.       — Если бы не ты, этой боли не было бы вовсе...       — Я не хотела причинять тебе такую боль, Анна. — рука Димитреску сильнее сжала запястье девушки. — Я не хочу твоей смерти, волчонок. — и эта фраза отдалась лишь эхом в голове.       — Ай! — в этот же момент в голову ударило воспоминание. Это было воспоминание Альсины. Всë было смазано, Анна не могла понять, как так получилось, не знала, что такое может сделать не только Миранда. Скорее всего это получилось случайно, просто неадекватная реакция при соприкосновении двух носителей каду со столь сильной эмоциональной связью. Альсина не собиралась ничего передавать, просто так получилось.       Вспомнился тот вечер, когда ушла Анна. В голове чëтко вспыхнула лишь одна мысль Альсины на тот момент.       "— Останься..."— это было то самое слово, которое ждала тогда Анна, но так и не услышала. И Альсина почувствовала это, почувствовала, что девушка теперь знает, почувствовала себя обнажëнной, не защищëнной. Рука сникла вниз, на практически белой коже на щеках выступил румянец. Анна была в смятении.       — Почему ты промолчала... — хрипло вырвалось, на что Альсина не дослушав тут же прижала оборотня к себе. — Я... — по щекам потекли солëные капли. — Я тогда больше всего хотела услышать это! А сейчас, когда столько воды утекло, ты...       — Теперь ты снова здесь, Анна Димитреску. — чувство вины вновь поглотило оборотня. Был шанс, что Филипп останется жив, маленький, но шанс. Если бы она осталась, Альсина бы наверняка прислушалась к девушке, не тронула бы парня, взяла бы на особый контроль и может не допустила бы его самоубийства. А с другой стороны, стоило бы оно того?       — Я всë испортила... — девушка стукнула сжатым до боли кулаком по плечу женщины. — это всë из-за меня!       — Здесь нет твоей вины. В сердце Филиппа не осталось ничего кроме ненависти. И в один день она его сгубила. Я не хочу, чтобы с тобой случилось то же самое. — вдруг для Филиппа это стало бы только большим мучением - не способность отомстить, невозможность воссоединиться с любимой на той стороне.       — Я... — услышанное, от части, Анна приняла за извинение. — Я останусь... Но при условии, что ты откроешь замок, в первую очередь для Донны. — Альсина отдалилась от Анны и уж было хотела улыбнуться, как почувствовала, что по губе из носа бежит кровь. — Альсина? — леди тут же приложила салфетку со стола и присела на стул, голова чуть закружилась.       — Я сейчас очень слаба, Анна. Помоги мне.       — Помочь...       — Замок будет открыт, но ты должна дать обещание, что всë сказанное тобой является правдой.       — Я обещаю. — Анна кивнула.

***

      Два дня прошло с их разговора, Альсина редко находилась в замке, Миранда проверив показатели была чем-то насторожена, а может просто перестраховывалась. Анну два дня никто не беспокоил. Она не выходила из комнаты. Сидя в четырëх стенах бренчала на гитаре. Для неë это было сродни медитации. И ни сëстры, ни прислуга не нарушали воцарившийся в комнате покой. Нарушить смогла его лишь Альсина своим возвращением.       Но то ли игра на гитаре, то ли просто хорошее настроение, которое было у девушки явлением крайне редким, стук в дверь не был раздражающим, а скорее...       — Анна, мама просила позвать тебя — Бэла мелькнула в дверном проёме. И она уже судя по всему переварила обиду. Ведь Альсина пообещала открыть замок. Анна вопреки ожиданиям пошла на встречу. Но на лице Бэлы не было радости ожидания долгожданной встречи с любимой Донной.       — Бэла?       — Да? — с надеждой в глазах выглянула из-за двери блондинка.       — Ты как? — девушка ещë больше показалась из-за двери и уже со сдержанной улыбкой ответила:       — Лучше.       Через некоторое время оборотень появился в оперном зале. Аристократка сидела за пианино, ласково перебирая клавиши, пока под нежную мелодию еë силуэт становился всë ближе.       — Анна, — доброжелательно кивнула Альсина.       — Что сказала Миранда? — руки опустились с клавишей на колени.       — Пока всë в пределах нормы. — девушка присела на пол, возле женщины.       — Ты беременна?       — Ещë рано говорить об этом. — вся случившаяся реакция на крики девушки не были признаками беременности, скорее. — Анна, мы связаны с тобой. Я неспроста так реагирую на вспышки агрессии с твоей стороны. Ты должна понимать, какая на тебе ответственность.       — Я понима... — леди нахмурилась и перебила.       — Анна, ты не понимаешь. И не желаешь понимать. Гейзенберг взрастил в тебе невиданный эгоизм... — с укором подметила она и устало потëрла переносицу. Анна поняла, в самом деле поняла. Два дня в одиночестве дали о себе знать. Ведь всë уже не имеет никакого значения, Альсина права - сколько не бегай, ничего не изменится, что в замке, что в лаборатории, что на фабрике. Побег из деревни тоже не выход, это Анна вовсе не рассматривала. Куда податься мутанту за пределы деревни с такими же мутантами? Стать подопытным кроликом для какой-нибудь организации, специализирующейся на БОО и подобном - последнее, чего хотела девушка. Опытов Миранды ей хватит на всю жизнь, какой бы она не была. Выход один - поменять своë отношение к ситуации.       — Сегодня вальномии отступят. Лишь сегодня. Они позволят тебе пройти в зал собраний, после ужина. — Альсина наблюдала за реакцией девушки.       — Ладно. — махнула руками девушка и поднялась на ноги, вопросительно глянув на вампиршу.       — Иди, я останусь здесь. — плохое самочувствие заставило тяжело вздохнуть, стоило только Альсине остаться одной. Эти два дня сильно вымотали еë, а ведь это только начало.       Женщина взяла с крышки пианино небольшую тетрадь с нотами и пролистнула пару страниц, остановившись на произведении композитора Dinu Lipatt — "Berceuse".       Если эмбрион и приживëтся, легче не станет - это было прекрасно понятно. Да и к тому же, Альсина ни разу не рожала, тем более она не человек, давно не человек. И всë же в груди трепетало приятное волнение, когда остальные тревоги отступали.

***

      На собрании же Миранда подняла тему клейма. Да и были только Карл и Анна.       — До этого тебя всë устраивало. — при Гейзенберге поведение оборотня тут же сменилось с импульсивности и раздражительности на холодное спокойствие, с колким недовольством происходящего.       — Так как Анна была возвращена роду Димитреску, клеймо должно быть соответствующим. — девушку это насторожило. Вопрос, как Миранда собралась выводить новый герб на двух ожогах, заставил чувствовать себя неуютно. Не очень то хотелось, чтобы снова жгли по дважды обожжённому месту. И вряд ли Миранда станет наносить клеймо на другое место, нужно ведь перекрыть "выходку" Гейзенберга. Анна с тревогой почесала рубцы от клейма, надеясь, что продолжения дальше слов не будет.       — Да ладно тебе, какая разница уже, надолго ли она у неë задержится. На месяц? Два?       — Навсегда. — вклинилась Анна. Гейзенберг с неверием уставился на девушку. Ему послышалось? — Мне это надоело. Я решила, что останусь в замке.       — Не понял? — мужчина зажал в зубах толстую сигарету и поджег спичкой, ожидая объяснений.       — Я хочу жить в достатке и стабильности. Не хочу быть боевой единицей в твоëм арсенале, Карл. Не хочу участвовать в твоих разборках с Мирандой.       — А ну завались сейчас же — грубо прорычал изобретатель.       — Нет, ты не заткнëшь меня! Я понимаю, что ты не такой жизни хотел, но я не намерена ломать дрова вместо тебя! — Миранда была в смятении не меньше Гейзенберга. — А ты, ты нисколько не лучше! Что глазами хлопаешь? Как будто впервые слышишь, что твой сын тебя на дух не переносит! И не ломай голову почему! Я останусь в замке, как ты и хотела! В угоду твоим планам, только я прошу покоя!       — Ты получишь его, Анна, как только родится дитя, и я перенесу сознание Евы. Можешь идти. — девушка не стала задерживаться, зная, что Миранда с Гейзенбергом ещё явно останутся на долгую беседу.

***

      На обратном пути девушка из любопытства заглянула в комнату той служанки. Для прислуги давно был назначен отбой, поэтому все находились в своëм крыле. Рыжеволосая девушка смазывала оставленной оборотнем мазью заживающие синяки и была очень удивлена, когда в дверь постучали.       — Привет, — робко поздоровалась Анна, на что смущëнная Констанца лишь скованно кивнула, откладывая баночку с мазью. Анна впервые заглядывалась на служанку и знала, что может делать с прислугой всë что ей заблагорассудится, но здесь был немного иной трепет в груди. Ей захотелось помочь девушке.       — Уже намного лучше, почти прошли — проведя кончиками пальцев по плечу подметил оборотень, ещë больше вгоняя девушку в краску. Взгляд еë опустился вниз, руки судорожно перебирали рыжие пряди волос. — Ты очень красивая,       — Благодарю вас, — игриво бретелька ночного платья была опущена с плеча, оголяя его. — Могу я знать, что привело вас сюда в такой час?       — Можешь. — оборотень опустился на колени, поравнявшись с хрупкой девушкой. Его сильные руки легли на талию служанки, крепко обвивая еë. Констанца оцепенела. — Ты хочешь сбежать отсюда? Такой красивой девушке не место здесь... — Анна нагнулась над ухом служанки, бархатно прошептав комплимент. Девушка молчала. Оно и ясно, признаться в таком - смерти подобно, несмотря на извинения и некую заботу со стороны Анны, доверия особо не было.       — Я не могу ничего сказать вам...       — Что ж, подумай над этим. — Анна отошла к выходу. — Пока ты ещё жива.

***

      — О, Анна, я тебя везде ищу. — Даниэла широко улыбнулась, останавливая девушку в коридоре. — Мама попросила меня напомнить тебе, что ты ночуешь в еë покоях, она тебя уже ждëт.       Оборотень молча явился в покои, краем глаза наблюдая, как женщина переодевалась ко сну.       — Ты разве не носишь корсет?       — Матерь Миранда запретила его использование. — леди осталась в одном нижнем белье, накидывая сверху кружевной халат, который ничего не скрывал. Грудь еë была обнажена, тëмные соски просвечивали через ткань. — Что за интрижка у тебя с той служанкой? — услышанное было неожиданным, как снег на голову свалилось. — Не притворяйся, что не понимаешь, о чëм я говорю, волчонок. Не позорь род Димитреску, не спутывайся с прислугой.       — Извини, забыла, что она твой расходный материал. — Альсина с хмурым лицом повернулась к девушке.       — Вы не должны больше видеться, иначе я убью эту девчонку. Я не потерплю распутства в роду Димитреску.       — Не хочешь, чтобы мы виделись - верни еë в деревню, к родным.       — Я подумаю над этим.       — А я не даю тебе выбор. Возвращай девчонку в деревню и не тронь еë. — Альсина обнажëнными ступнями изящно, словно кошка, прошла через покои к девушке.       — Нет у неë никого. Ей некуда идти. Еë родные побывали здесь раньше. — Анну это задело.       — Какая же ты... — женщина приложила указательный палец к губам, заставляя замолчать. Не нужна была новая порция драм. Хотя, ещё секунда и было бы поздно. Ещё минута и, возможно, вампирша вновь бы лежала на полу без чувств.       — Чшш, тихо, волчонок. — не дыша, Анна молча разглядывала спокойное лицо аристократки, не читавшаяся раньше в глазах доброта или спокойствие наводило эту иллюзию, непривычная спустя годы нежность. Наконец-то вдох и резкий выдох. — Хорошая девочка. — Анна откровенно растерялась после таких слов и действий со стороны аристократки. И что самое шокирующее, всë это было... Не так уж и неприятно? Девушка встряхнула головой, отгоняя это ощущение. Женщина облегчëнно выдохнула, и снова вернулась к зеркалу.       — В любом случае, в деревне ей будет лучше.       — Анна, я всë уже сказала — мягко напомнила Альсина.       — То есть, нет?       — Я подумаю.       — А, на следующий день я узнаю, что она стала куском мяса на завтрак. — протянула девушка.       — Что тебя так привлекло в этой сиротке?       — Еë беззащитность. Сиротке?       — Да, сиротке. — Димитреску коротко объяснила, где семья девушки: отец - один из вальномий, мать была съедена, сëстры пущены на вино и до сих пор находятся в подвале в виде обескровленных чудовищ. Анна чуть по стенке не сползла, узнав судьбу Констанцы.       "— Еë нужно вытаскивать отсюда..."       — Если ты дашь ей сбежать, Анна, ты сделаешь для неë только хуже.       — И чем же свобода станет хуже такой страшной смерти?       — Относись к этому проще, дорогая. Тебя не должна волновать судьба прислуги, а лишь семьи. — женщина протянула руку к книге, на столике, бросая взгляд на руку Анны.       — Хочешь вернуть клеймо?       — Волчонок?       — Избавь меня от клейма Гейзенберга. — пальцы так и не коснулись книги. Альсину возмутило, что тот едва разборчивый герб действительно оказался гербом еë ненавистного брата. Он словно бросил ей вызов, нет, это, как покушение на еë собственность, даже хуже.       — Как он посмел? Мало того, что распустил тебя, да ещё и присвоил дитя столь благородной семьи себе! Я знала, что пагубным влиянием он не ограничится, но это!       — Ну так и? — Альсина не раздумывая выпустила когти. Анна надеялась, что с возвращением клейма, к ней вернëтся беззаботная жизнь в богатой семье, что вновь она будет просыпаться в нежных лучах рассвета, лениво шагать в ванную, умываясь тëплой водой, надевать один из костюмов, сшитых специально под неë из приятных на ощупь тканей, что в столовой еë будет ждать горячий и сытный завтрак из блюд, которые в современном мире зачастую можно поесть только в ресторане за неплохой счëт, что весь день она будет проводить как хочет, вечером опустится в ванну, отпуская напряжение, завершая день. Да, это то, чего она хочет. И ради этого она готова помогать Альсине.       — Анна, — обратилась вампирша, чуть затрагивая кончиками когтей кожу. В ответ короткий вопросительный взгляд, с приподнятыми на секунду бровями. — ты сделала правильный выбор. — когти с хирургической точностью срезали сожжённую кожу, состоящую из рубцов, едва напоминавшими герб с лошадью и подковой. По щекам Анны прокатились слëзы, много слëз от боли, не только физической. До обеих одновременно дошло, сколько они потеряли из-за одного слова, из-за одного поступка, из-за одного человека. Альсина крепко прижала оборотня к себе, нисколько не переживая, что испачкается кровью. Слыша всхлипы девушки у хозяйки замка у самой наворачивались слëзы. Она лишь сильнее прижимала к себе Анну, осознавая, что они наконец-то вместе и девушка сама поняла, что хочет остаться.

***

      Месяц спустя.       Всë успокоилось. Осень окончательно сменила лето.       Альсина была спокойна, Анна действительно не пыталась сбежать. Присутствовала за семейными застольями, иногда даже поддерживала разговор, но всë равно было видно, что она испытывает некую неловкость.       В целом, всë было как раньше, Альсина решила открыть замок, довериться оборотню и данному ей обещанию.       Бэла не могла поверить словам прислуги, когда та оповестила о прибытии Донны в замок. Бэла неслась по коридорам замка, скорее к своей любимой, будто боясь опоздать, а может уже не будучи в состоянии больше ждать и терпеть разлуку.       — Донна! — воскликнула Бэла, как только увидела, что та стоит у входа в замок. Донна стояла с опущенной головой, но когда Бэла взяла её за руку и подняла её на себя, она посмотрела на Бэлу и улыбнулась. Её глаза светились счастьем. — Я так соскучилась! — Бэла обняла Донну, и они долго стояли так, не разнимая рук. Наконец, Бэла отстранилась от неё.       Анна наблюдала их воссоединение со стороны, на душе потеплело. Бэла, посмотрев на Донну с улыбкой, спросила:       — Ну как ты, моя дорогая? — Донна только улыбнулась ей, не в силах ничего сказать, настолько ей не верилось в воссоединение.