Порнография объединяет

Этим утром у Какаши не было желания жить. Впрочем точно так же, как и прошлым утром. И позапрошлым. И тем самым утром, когда Джирайя позорно сбежал, оставив лишь небольшой презент, как напоминание о себе. Презент, и эту блядскую записку. «Прости». Серьёзно? И это всё?! Всё, что он мог сказать? Мужчина со всей силы ударил кулаком по столу. И без того рассохшееся дерево треснуло, рискуя в скором времени развалиться окончательно. Какаши криво усмехнулся. Он провёл в своём доме меньше суток, но уже умудрился каким-то образом устроить здесь погром. На полу валялись осколки разбитой посуды, разломанный напополам веник украшал собой стол, вся его коллекция книг занимала почётное место под кроватью, а многочисленные кунаи были хаотично воткнуты в стену. Теперь же, когда ни сил, ни, главное, желания рвать и метать не осталось, ниндзя просто лежал на полу посреди этого хаоса и флегматично глядел в потолок. Он не спал уже несколько ночей. Стоило прикрыть глаза, и в его голове появлялся настойчивый образ, потом приходили воспоминания, а за ними — возбуждение, от которого приходилось избавляться собственноручно. Поэтому Какаши решил, что проще будет не закрывать глаза. Шаги мужчина услышал примерно за две минуты до того, как раздался настойчивый стук в дверь. Он знал, кто это был, и потому не хотел открывать. Примерно три дня назад ему хватило ума договориться с Гаем о том, что сразу же после выписки из больницы они начнут совместные тренировки, дабы поддерживать физическую форму. Его команда была на каком-то задании, ранг С вроде бы, хотя Какаши может ошибаться, он слушал рассказы друга не слишком внимательно. Да это и не столь важно. Главное то, что у Зелёного Зверя Конохи теперь не было спарринг-партнёра. А кто подойдёт на эту роль лучше, чем только что выписавшийся из больницы друг с явными признаками затяжной депрессии? Стук повторился. Какаши всё так же не двигался с места, напрасно надеясь на то, что Гай решит, будто его нет дома или же проявит немного такта и молча уйдёт. Ни того, ни другого ожидаемо не случилось. — Какаши, я знаю, что ты там! Открой или я вынесу эту дверь к чёртовой матери. Я считаю до трёх. Раз! Какаши не сдвинулся с места. — Два! Ниндзя закрыл глаза, притворяясь спящим. Ну или мёртвым. — Три! Гай сделал несколько шагов для разбега, готовясь выполнить своё обещание, однако его прервали. — Гай-сенсей, — раздалось из-за двери. Какаши с удивлением узнал голос Наруто, — вас разыскивает бабуля Цунаде. Говорит это срочно. Дверь мгновенно распахнулась. Мужчина даже не успел подумать прежде, чем выскочить на улицу в одних трениках. Видок у него был, наверное, тот ещё: волосы растрёпаны и представляют собой весьма качественную копию вороньего гнезда, синяки под глазами по размеру уже догоняют сами глаза, руки трясутся, ноги не держат из-за чего его слегка шатает, а вышеупомянутые треники имеют пару дыр в очень интересных и не самых приличных местах. — Наруто! — провозгласил он, хватая мальчика за плечи. — Ты разве не должен быть с Джирайей-самой? — Какаши-сенсей, отпустите меня! — возмутился Наруто, отталкивая мужчину. — Я бы, знаете ли, и сам хотел знать, где носит этого старого извращенца. Ушёл, не сказав ни слова, даже задание мне не оставил. И бабуля Цунаде мне ничего про него не говорит. Сама, наверное, не знает, куда он подевался. Какаши-сенсей, может вы того… Рановато выписались? Вы плохо выглядите. Да и дома у вас, кажись, грязнее чем у меня, даттебайо… Наруто внезапно замолчал, вопросительно уставившись на своего сенсея. В силу возраста и личных особенностей характера, он не мог заметить того, что происходило между Какаши и Джирайей, но он смутно догадывался о том, что что-то было не так. Возможно ему даже удалось установить некоторые причинно-следственные связи, ведь именно Наруто, сочувственно посмотрев на сенсея, схватил Гая за рукав куртки и потащил его прочь со словами «Бабуля Цунаде ждёт». Гай, бросив на прощание тяжёлый взгляд, обещающий, что это ещё не конец, послушно последовал за мальчиком. Какаши сел прямо там где стоял, размышляя о том, что только что услышал. Он был уверен, что Джирайя-сама, воспользовавшись обучением Наруто и поисками Саске, как предлогом, отправился в неизвестном направлении. Но если Наруто здесь, то куда же тогда делся саннин? Мужчину кольнуло нехорошее предчувствие. Он неспеша подошёл к кровати, достал из-под неё ту самую книгу, которую Джирайя оставил в его палате и открыл её на последней главе. «Похороны». С того дня, как Джирайя покинул его, Какаши не давала покоя та глава. При всей логичности финала, что-то в ней было не так. И только сейчас, увидев здесь Наруто, он всё понял. Дело в том, что саннин не планировал возвращаться. Позабыв обо всём, мужчина вылетел из дома и побежал к Цунаде. Она должна была что-то знать. Кровь бешено стучала в висках, голова кружилась, а тело, отвыкшее за 1.5 недели лежания от нагрузок, нещадно болело. Он ворвался в кабинет Хокаге в самом неподобающем виде самым неподобающим образом, но она не сказала об этом не слова. На лице женщины были видны до боли знакомые признаки бессонных ночей, проведённых в тяжёлых раздумьях. Какаши постоянно наблюдал эту картину в зеркале. И, не смотря на своё скверное состояние, он догадывался о причинах. Точнее об одной единственной причине, именующей себя Жабьим Отшельником. — Присаживайся, раз пришёл, — сказала Цунаде, указывая на стул. Какаши послушно сел, не отрывая от неё взгляда. Хокаге, несомненно, понимала причину его прихода, однако начинать разговор не спешила. — Джирайя-сама пропал, верно? — сказал мужчина, решив не тратить время даром. — Верно, — ответила Цунаде после небольшой паузы. — И если ты не собираешься сообщить какую-либо информацию о его местонахождении, то ты пришёл зря. Я не знаю ничего, что могло бы тебе помочь. — Цунаде-сама, — произнёс Какаши, стараясь говорить как можно спокойнее. Надо отметить, что многолетняя привычка скрывать свои эмоции сделала своё дело. Голос его звучал так, будто они говорили о том, что собирается гроза и стоило бы проверить, закрыты ли окна, а не решает вопрос жизни и смерти, — я бы хотел отправиться на его поиски. У меня есть основания полагать, что Джирайя-сама собирается предпринять что-то, граничащее с самоубийством. Брови Хокаге сдвинулись к переносице, благодаря чему на лбу проявились морщинки, а в глубине карих глаз мелькнуло что-то воистину маниакальное. — Не могу сказать, что не ожидала подобной просьбы, — начала она, подперев подбородок руками, — однако я не в состоянии её удволетворить. В деревне и так катастрофически не хватает свободных шиноби, если мы лишимся ещё одного-двух, пусть даже и на короткий срок, это может стать большой проблемой. Однако… Цунаде замолчала. Казалось, она вела ожесточённую внутреннюю борьбу с самой собой, не в силах принять рациональное решение. Какаши мог её понять, ведь с одной стороны стоял Джирайя-сама — дорогой для неё человек, а с другой — безопасность деревни, вверенной ей. Этот выбор действительно был не из лёгких. Однако женщина довольно быстро справилась со своими эмоциями, и, видимо, всё же поддавшись искушению, продолжила: — Однако, ты сейчас находишься в неработоспособном состоянии, и при условии, что ты отправишься один, деревня не понесёт никакого ущерба. Но, Какаши, зная Джирайю, он не пойдёт лёгким путём. Я не могу гарантировать того, что ты вернёшься живым. Может оказаться так, что обратно не вернётся ни один из вас. Ты готов к этому? — Готов, — коротко ответил Какаши, не прерывая зрительного контакта. Цунаде резко выдохнула, словно её ударили в живот и молча кивнула. Её взгляд говорил о многом. — Тогда отправляйся немедленно, только… Будь добр, оденься. Мужчина улыбнулся. — Как скажете, Хокаге-сама.