Искра в темноте. Матерь ужасов - Матерь возмездия

Они скрючились под окном, и, затаив дыхание, смотрели, как хозяйка замка — «леди Димитреску», элегантно затянувшись сигаретой через мундштук, и чудом, не иначе, не заметив их согнувшихся спин, повесила ключ под подсвечником на крючок, и присела за туалетный столик, на котором уже несколько минут надрывался старинный телефон. — Матерь Миранда, — сказала она довольно глубоким, но красивым голосом, чего Елена, почему-то, не ожидала. Хотя вся эта «леди» была самим воплощением аристократки прошлого века. Черты ее лица, которое Елена наконец смогла разглядеть, выдавали в ней мадам благородных кровей, как и элегантные движения, дорогое платье из шелка, широкополая шляпа, из-под которой были видны короткие, завитые, черные волосы, и ярко-красная помада. Этакая дама из старых фильмов в стиле нуар. — Мне так жаль, но наш пленник — Итан Уинтерс смог сбежать от Гейзенберга, — тем временем продолжила она одновременно с этим открыв колпачок помады, и подкрасила и без того алые губы. И почти сразу нахмурилась. Чтобы ей не сказали на том конце провода, ей это явно не понравилось. Женщина передернула плечами, и возмущенно продолжила: — Сейчас он в моем замке и уже успел попортить кровь моим дочерям!.. Он и эта девчонка!.. Я поймаю их, и… Она вновь примолкла, а Итан и Елена переглянулись. Разговор явно шел о них. Жаль только не слышно было, что говорила о них эта психанутая «Матерь». Гилберт даже испытала острое желание выскочить и вырвать трубку у этой мадам-гиганта, чтобы сказать этой «Матери» пару ласковых, но сдержалась. — Нет, Матерь Миранда, — смиренным голосом промолвила леди Димитреску, хотя весь ее вид выражал нарастающую злость. — Да, конечно. Я понимаю важность церемонии. Я вас не подведу. «Церемонии?» — одними губами сказала Елена, непонимающе посмотрев на блондина, но тот лишь пожал плечами, и сам ничего не понимая. Женщина тем временем резко положила трубку, а потом одним рывком встала и с легкостью, будто книжку, подхватила трюмо, и бросила его в стену. Зеркало тут же со звоном разбилось, а антикварный столик превратился в кучу щебня. Она глухо рыкнула, и сжав руки, затянутые в перчатки, сердито сказала: — Да к черту церемонию! Эти букашки заплатят мне за все! И стремительно вышла из комнаты, предусмотрительно нагнувшись около двери, ибо во весь рост она просто физически не могла там пройти. Итан и Елена подождали пока шаги стихнут, а потом разогнулись, и встали. — Букашки?! — возмутилась девушка, не замечая того, что ее рука все это время лежала на животе в рефлекторном ожидание боли. — Меня много как называли, но букашкой впервые. Итан издал тихий смешок, пытаясь прикрыть рукой лицо, чтобы не оскорбить Елену, и успокаивающе сказал: — Не беспокойся. По сравнению с ней, все будут букашками. После чего сжал ее плечо, и подошел к двери, которая вела в комнату, где не так давно истерила мадам «башенный кран». Он экспериментально дернул за ручку, и поднял бровь, поняв, что она не закрыта. Не теряя времени, они вошли внутрь, и Елена против воли выпустила удовлетворенный вздох, когда ощутила тепло на свое охлажденной румынским холодом коже. Но наслаждалась она не долго. Едва Елена оглядела комнату, ее сердце упало, и она быстро пересекла ее, чтобы посмотреть в кроватку, которая стоять здесь могла лишь по одной причине, а точнее по двум. Ее дочери и дочери Итана. И хотя она знала, что та пуста, как только увидела, но все же ее сердце было разбито, когда она ничего не увидела ни мягкой подстилке. Плечи Елены мелко задрожали, и она, осев рядом с кроваткой, прикрыла лицо одной рукой, а другой продолжала сжимать край колыбели. Господи, где же она?.. Она не знала, но Итана одолели на миг те же чувства, и он, подойдя ближе, присел рядом с девушкой, и положил руку ей на плечо. — Я даже не видела ее, — шепотом промолвила Елена. — Не знаю, какие у нее глаза, не знаю, какой цвет волос, не ощутила ее запах, не знаю, какая ее кожа на ощупь… Они просто вырвали ее из меня, и оставили, как пустую раковину, лишенную смысла и жизни, — девушка отняла руку от лица, и испуганно спросила: — А вдруг я ее не узнаю, когда увижу? Вдруг… Она знала, что жалко звучит, но не смогла удержаться от порыва. А ведь вдруг и впрямь… Тут ей на плечи, теперь на оба, легли твердые и теплые руки, и развернули. — Ты узнаешь ее, — твердо сказал Итан. — Поверь, когда мне впервые привели в родильное крыло, где лежала моя новорожденная дочь, в первый миг, я тоже боялся, что не узнаю свою среди десятков детей, которые там лежали. Но когда я посмотрел через стекло, я тут же понял, в какой кроватке лежала моя Роза, и оказался прав. И ты не ошибешься, — он усмехнулся, и дразняще добавил: — К тому же я не думаю, что кроме наших девочек, здесь вообще есть другие младенцы. Елена слабо засмеялась. Ее это слабо утешило, но… Стоп!.. — Роза? — хрипло спросила она. — Твою дочь зовут Роза? …Нет! Она не твоя! А моя, ясно?! Она станет моей Авой, как и Роза моей Евой, понятно? Эти слова эхом разнеслись в ее разуме. Слова, которые она слышала в том бредовом сне, когда неудачно прыгнула из окна, и думая об этом, она похолодела. Неужели все же это было видение?.. И реальное к тому же? Она ведь до этого момента, как-то не удосужилась спросить, как зовут дитя Итана. В то, что игра воображения и что ее подсознание выбрало из миллионов имен именно это, Елена что-то сомневалась. — Да, а что? — настороженно спросил Итан, видя, как брюнетка побледнела. Ну, еще больше, чем было до этого. — У меня было видение, — начала робко Елена, не желая показаться психом. — Когда я потеряла сознание, выпав из окна… Я видела эту Матерь и свою дочку. Но не смогла коснуться ее, — на миг она замолкла, словно вновь переживая боль от того, что не смогла дотянуться до дочери, а потом продолжила: — А еще… Эта чокнутая сказала, что… Моя дочь станет ее Авой, а твоя, твоя Роза, ее Евой. Сначала я думала, что это просто бред, пока… — …не услышала ее имя, — закончил Итан. Он не выглядел так, будто хотел ткнуть в нее пальцем, и сказать, что она чокнутая. Хотя может и хотел, но не успел. Дверь, которая была неподалеку от кроватки вдруг распахнулась, и вошла она. — Твою мать, — выругался Итан, и без всякой нежности, резко встал и дернул за собой Елену, которая круглыми глазами смотрела на хозяйку замка. Столь близко ее рост был еще более ужасающий. — Вот вы где, — зловеще сказала леди Димитреску наконец полностью войдя в комнату и выпрямившись. Она ехидно усмехнулась, смотря на отступивших на шаг назад Итана, за спиной которого стояла Елена, крепко сжимая его локоть, и холодно засмеялась. — Ваших детей здесь нет! Она протянула руку вперед, чтобы схватить Итана, но Гилберт вдруг его толкнула в сторону, а сама кинулась в другую. К счастью, ее напарник понял, что Елена делает, ведь буквально пятнадцать минут назад, они точно так же убегали от медлительных жителей кровавых подземелий. Они разбежались в разные стороны комнаты, и стали ждать, когда Димитреску отойдет от двери. — Ах, вы маленькие черти, — насмешливо сказала она, застыв посреди комнаты. — Сбежать хотите? Тут раздался громкий и противный лязг, и на ее правой руке вместо ногтей появились длинные, с полметра, острые когти. Черт! — Ааа, — сердито рыкнула женщина и замахнулась в сторону Итана. — Ты отвратительный мужлан!.. — мужчина вовремя увернулся, и на белой с золотым орнаментом стене остались глубокие и длинные отметины, прямо там, где только что была его голова, — …заявился со своей подружкой в мой дом! — еще один замах, и снова промах, а антикварный столик около окна превратился в щепки, — …посмел протянуть лапы к моим дочкам!.. — она вновь замахнулась, и в этот раз Итан не успел бы уклониться, если бы вдруг не раздался выстрел, и Димитреску с яростным ревом отступила в сторону. Ей это явно не повредило, но этого было достаточно, чтобы мужчина, пригнувшись, пробежал мимо нее, прямо к двери, и вместе с Еленой, которая незаметно пробралась к его упавшему дробовику, пока гигантская вампирша наступала на Итана, подобрала его и выстрелила, со всех ног устремился прочь. — Я вас найду! И выпотрошу, как свиней!.. — донеслось им вслед, но они даже не оглянулись, буквально летя в сторону лестницы.

***

Вниз они спустились буквально за доли секунды, слушая, как позади них раздается звонкий стук каблуков, который, как метроном, отсчитывающий минуты до их казни, бил по ушам. За дверь, ведущей во двор, они вылетели так же быстро, но когда пробегали мимо изваяния прямо посреди двора, которому в первый раз не придали значение, Елена вдруг притормозила, чувствуя, как ее нагие стопы, чудом не разрезанные, стали коченеть от холода, и крикнула: — Итан, стой! Мужчина тоже замер, и обернувшись, рявкнул: — Ты что творишь? Нам нужно… — Маска! — нетерпеливо сказала девушка, и нервно оглядевшись в ту сторону, откуда они пришли, подошла к тому, что привлекло ее внимание. — Ты сам сказал, что в том холле с табличкой нужно найти маски, чтобы открыть дверь! Сначала Итан сердито фыркнул, не понимая, о каких масках Елена вообще может думать в такой момент, а потом моргнул, и понял, что на изваяние, изображающим каких-то нагих дев, запечатленных то ли в танце, то ли в момент оргии, и впрямь была маска, похожая на ту, что недоставало одному из ангелов в холле. — Есть! — торжествующе прошептала себе под нос Елена с легкостью сняв удивительно легкую маску, которая отчего-то привлекла ее взгляд, но тут Итан, услышавший скрип двери, схватил ее за запястье, и вновь потянул прочь. Вот только далеко, они убежать не успели. Перед ними внезапно появилась сначала одна, а потом еще одна жительница кроволизации, шипящая и размахивающая мечом. — Черт! — прошипел Итан, и побежал в другую сторону, волоча за собой Елену. К сожалению, это был неверный ход. Они оказались перед запертой дверью в другую часть замка, которую… — Минуточку! Блондин лихорадочно сунул руку в карман, и найдя заветный ключ, из комнаты Димитреску, молясь, что он подойдет, сунул его в скважину. Подошел. Не прошло и секунды, как раздался удовлетворительный щелчок, и дверь открылась. Они тут же ломанулись внутрь, и вовремя. Одна из деформированных зомби-служанок, как раз замахнулась секирой, и едва не снесла своим ударом голову бедной Елене. — Ах! — испуганно воскликнула девушка, когда в захлопнутую дверь, на которую они навалились, прямо на уровне ее глаз, воткнулось лезвие, без труда пройдя через дубовую дверь, и застряло буквально в сантиметре от ее глазного яблока. Будь она чуть по впечатлительнее, то точно бы упала в обморок. Но Елена уже начала привыкать к местной жути, и только на миг прикрыла глаза, а потом выругалась. — Ненавижу этот, да пропади он пропадом, проклятый замок! — Согласен, но советую проклинать его на бегу, — нетерпеливо сказала Итан, который уже успел проверить единственную дверь внизу, и поняв, что она заперта с той стороны, а ключа к ней нет, снова потянул девушку за собой, вверх по лестнице. Там, к счастью, они смогли на миг остановится и перевести дух. — Водички бы, — прохрипела Елена, упираясь руками в колени и натужно сипя. В глотке и впрямь пересохло. Да так, что она думала, что сейчас умрет, если хоть чем-то не промочит его. Тут ей на глаза попалась ваза с удивительно живыми цветами, и наплевав на все, она разогнулась и неаккуратно вынув их из вазы, бросила на тумбу, и сделала большой глоток воды, в которой те стояли. Это был самый вкусный глоток воды за всю ее жизнь. Но как бы не хотелось выпить все, у Елены все еще была совесть. Она сделала еще небольшой глоток, и ровно половину отдала Итану. Тот без колебаний поднес вазу ко рту, и жадно стал пить, а девушку привлекла раскрытая тетрадь, которая лежала рядом с вазой. Там было вклеена пара жутких фотографий, размытых и расплывчатых будто из снимали одним из тех первых фотоаппаратов, которые придумали в позапрошлом веку. На одной были изображены три девушки, лежащие на полу, а на второй… была Матерь Миранда. Она стояла около ложа, на котором тоже лежала какая-то девушка, а воздухе парила какая-то тварюшка. Вроде той, что она видела в своем недовидение. Что за?.. — Смотри, Итан, — прошептала она, подойдя ближе к все еще пьющему мужчине, и хлопнула его плечу. — Кажется, дочки этой гигантской мадам не совсем ее дочки. Слушай. Один день после процедуры. Три девушки лежат неподвижно. Кажется, они будто мертвы. Изо рта старшей вылетело насекомое. Оно похоже на обычную муху. Два дня после процедуры. Все три тела покрыты мухами. Похоже мухи пожирают их плоть. Когда я открыла окно, часть мух тут же замертво упало на пол. Видимо их убивает холод. Я быстро закрыла окна, пока они не стали еще слабее. Елена перелистнула страницу и продолжила: Четыре дня после процедуры. Все три тела почти полностью целиком съедены мухами. Осталась лишь копошащаяся черная масса в форме тела. Сразу после полудня насекомые начали менять цвет. Те, что сидят на лице, стали бледными, а те, что на губах — ярко-красными. Шесть дней после процедуры. Масса насекомых вновь превратилась в тела людей. Все трое очнулись, и смотрят как младенцы. Я чувствуя связь. Как мать с дочерями. Я уже выбрала им имена: Бела, Даниэла и Кассандра. — Охренеть, они буквально куча навозных мух, — выдал Итан, и переглянулся с Еленой, а потом они одновременно скривились, и выпалили: — Фу! Девушка в отвращение кинула дневник на стол, и разорив еще одну вазу с водой, они пошли осматриваться в новом для них помещение со слабой надеждой найти выход, так как их дочек тут явно не было, ну или хотя бы какую-то одежду. А-то Елена ужас, как замерзла.