Искра в темноте. Матерь ужасов - Матерь возмездия

— Клаудия? Клаудия! — завизжал голос куклы-невесты, Энджи, кажется, едва Елена пересекла коридор с такими же, как и в том месте, где она вырубилась, ободранными обоями, и поднялась по лестнице. На миг она замерла около двери, чью ручку уже успела схватить, а ее сердце замерло. А потом девушка отмерла, и резко дернула дверь на себя, после чего быстро выбежала наружу, и тут же столкнулась с чьим-то твердым телом. — Аа… Мфмф! — начала было визжать Елена, но рука, легшая ей на рот, превратило ее писк лишь в глухое мычание. Она стукнула нападавшего в грудь, но почти сразу замерла, поняв, что грудь была какая-то знакомая. В синем, заляпанном, худи, и песочной ветровке… Она подняла взгляд, и с облегчением опустила плечи, увидев пару знакомых теплых светло-карих глаза. — Ты же не мой глюк? — с улыбкой тихо спросил Итан, убрав руку от ее рта. — Хотя если это и так, ты определенно, пока, самый симпатичный из них. Елена закатила глаза. — Я думала самый симпатичный из них — это твоя жена? — игриво сказала она, забыв, что за ней вообще-то гонятся, и ткнула его пальцем в грудь. И только потом осеклась, осознав, что Итану может быть неприятно это слышать… …но мужчина лишь усмехнулся, и фыркнул, не выглядя при этом обиженным. — Я рад тебя видеть, — сказал он, а потом строго добавил: — Но сделай одолжение: прекрати так пропадать, а то я скоро поседею. — Постараюсь, — с улыбкой сказала Елена, и сунув руку в сумку, хитро добавила: — Хотя в этот раз — это было даже к лучшему. Потому что, смотри, что я нашла, — и с видом заправского фокусника, она вытащила колбу с ножками Розы, гордо показав ее Итану, чьи глаза стремительно округлились, и выхватив желтую тару из ее рук, он с благоговением коснулся ее стенок, и прошептал: — Елена… Ты нашла ее… Спасибо. Девушка отмахнулась, не считая, что ее нужно за это благодарить, и мимоходом кинув взгляд за его плечо, замерла. Ведь там, прямо у стены, сидела одна из тех жутких кукол. Бросив быстрый взгляд вокруг, она заметила еще одну такую же на тумбе, и возле уже знакомого лифта, где ее путь в этом доме оборвался в прошлый раз. — Итан, — прошептала Елена охрипшим голосом, и похлопав его по плечу, указала пальцем на игрушку, добавила: — Я ведь права, и в прошлый раз их здесь не было? Мужчина обернулся, и прищурился. — Нет, — медленно протянул он, и предал ей колбу. — А ну-ка спрячь ее. Елена не стала спорить, и сунув обратно колбу в сумку, вытянула вперед руку с пистолетом, как и Итан. Они поравнялись, медленно направились в ту сторону, где была столовая, с робкой надеждой проскочить через нее, а там холл, и свобода. Ага, как же, мечтательница!.. Они шагу сделать не успели, как по коридорам пронесся визгливый смех куклы Энджи, а помещение заволокло каким-то странным зеленоватым заревом. Но они не остановились, все еще лелея надежду добраться до выхода, который был столь близок, и быстро добравшись до следующей двери, распахнули ее, и… …вся столовая была заполнена куклами. Шкафы, столы, полки, кресла и диваны. Это, уже не говоря про пол. Все было в них, но в отличие от детской, где Елена проснулась, здесь игрушки были все одинаковый. Фарфоровые с короткой прической, темным стеклянными глазами и в черных платьицах с белым воротничком. Елена тут же скривилась, понимая, что эти проклятые куклы теперь точно будут ее самыми ненавистными игрушками на свете, а Итан, так же замершей рядом с ней, вдруг вскинул своей дробовик, и указал им в ту сторону, где располагался их единственный выход. Который теперь перегораживала Донна Беневиенто и ее чертова кукла, хотя еще миг назад там их не было. — Клаудия… Не уходи… — прошептала женщина своим голосом, и протянула руки в сторону Елены. — Останься со мной… В ее голосе было столько отчаяния и боли… Гилберт даже ощутила, как в ее сердце вспыхнула жалость к этой женщине, хотя она и знала, что та вполне могла оказаться монстром похлеще Димитреску. Но… Она же спасла ее. — Я не Клаудия, — печально сказала Елена, даже немного опустив пистолет. — Мне жаль… Но я не она. Тут в воздух взмыла Энджи и провизжала: — Ложь! Ты наша девочка! — тут она ткнула пальцем в сторону Итана, и со злостью добавила: — Это все этот гадкий мальчишка! Это он все пришел и испортил! Куклы в комнате вдруг задрожали, и повернули головы в сторону мужчины. Из их спин, ручек или ног вдруг появились металлические клешни, лезвия, и штыки, и все они стали направляться в сторону Итана. Но тут Елена сделала шаг вперед и встала перед мужчиной, пораженная догадкой, которую тут же решила проверить. И оказалась права. Едва она оказалась на пути маленьких фарфоровых монстров-убийц, они все остановились и замерли в тех позах, в каких были в тот момент. — Отпусти нас, — как можно спокойнее сказала девушка. — Пожалуйста… Донна. Я понимаю, что, вероятно, похожа на твою дочь, но я не она, — она сглотнула, на секунду жалея, что ей не видного лица женщины за этой проклятой вуалью, и мягко добавила: — Я могу понять твою боль. Потерять ребенка — это ужасно. Я сама потеряла дочь, и, как и ты, отчаянно хочу вернуть своего ребенка. Но… Твоя дочка потеряна навсегда, как бы это не было ужасно, и я сочувствую, но моя еще жива. Как и дочь Итана. И мы должны уйти… Прошу тебя, Донна. Я благодарю, что ты меня спасла, я сожалею о твоей потере, но отпусти нас. На какой-то момент все замерли и затаили дыхание, и, казалось, что даже время застыло, а потом кукольница медленно опустила руки, и… …отошла в сторону. Елена моргнула, и переглянулась с удивленно поднявшим брови Итаном. Она хотя и надеялась, но не думала, что женщина и впрямь отпустит их. Они пару секунд помялись, и медленно пошли вперед, мимо застывших кукол, и слегка опустившей голову Донной. Но тут, когда Елена проходила близко к женщине, та схватила ее за руку. Девушка вздрогнула, повернула голову, опасливо смотря на вуаль, которая теперь находилась буквально в паре сантиметров от ее лица. Хотя лица ей все равно было не разглядеть, и сглотнула, ругая себя по чем зря за то, что она как идиотка поверила, что они смог отсюда уйти без боя и лишней крови. — Отпусти ее, — громко сказал Итан, и направил дробовик в сторону кукольницы, которая даже не дрогнула, продолжая нависать над Еленой. — Клаудия… — хрипло прошептала вместо этого она, и ласково коснулась щеки Елены другой рукой. — Я не… — начала девушка, но тут женщина едва ощутимо прижала пальца к ее губам, и неожиданно твердо и ясно, так отлично от едва слышного шепота, которым она говорила ранее, сказала: — Я знаю. Ты не моя Клаудия, как бы мне не хотелось, чтобы так было, ты не она, — на миг ее голос вновь упал до шепота, — но так похожа…  — а потом вновь, порядком по мрачневшим голосом, добавила: — Они все считают меня слабой. Неудачницей. Матерь Миранда думает, что я не знаю, что это она забрала мою девочку, как и мою сестру Бернадетт до этого, но я знаю. Я все знаю. Она отпустила руку Елены, и достала из рукава странный на вид ключ, похожий на те крылатые, которыми они отпирали ворота, только на этом был посередине эмбрион, или что-то похожее на него, и никаких крыльев. Кукольница взяла руку Елены, и вложила его в ее ладонь, после чего произнесла: — Но в чем-то они правы. Я слаба. Но ты сильная. Ты выжила, когда она бросила тебя умирать. Ты выжила, хотя не должна была. И ты сможешь сделать то, о чем я могла только мечтать, — она наклонилась еще ближе и в самое лицо Елены, выдохнула: — Убей ее. Отомсти за нас. За мой павший дом и погибший род. За все те жизни, что она положила на алтарь своего безумия. Убей и беги отсюда. После чего, она обеими руками сжала руку Елены, в которую положила ключ, нежно согнула вокруг него ее пальцы, и пару секунд подержав ее своими прохладными ладонями… исчезла. Буквально растворилась в воздухе, как и Энджи. Зеленое зарево так же испарилось, все куклы испарились, и даже дышать как-то стало легче дышать, а в доме стало светлее. Елена сделала глубокий вдох, и покрепче сжав ключ, который ей дала кукольница, она повернула голову к Итану, а потом решительно сказала: — Пошли отсюда. Нам еще две колбы осталось найти.

***

Около двери их ждал еще один сюрприз. На тумбе, стоявшей неподалеку от входной двери, лежали пара удобных, плотных брюк вместе с рубашкой. По комплекции они подошли бы мужчине, но их качественно подогнали под её размер. Так же тут были высокие сапоги, в которых Елена сюда и притопала, около нее, куртка на крючке, и потрепанная, кожаная, но добротная сумка, в которой оказалось немного снеди: пару яблок, сыр, черный хлеб и вяленое мясо, пару коробок патронов для пистолета и дробовика, и… куколка. Маленькая, как раз для младенца или для малыша, тряпочная куколка в милом голубом платьице и рыжими нитками вместо волос. — Спасибо, Донна, — тихо прошептала Елена с едва заметной улыбкой посмотрев в потолок, а потом быстро оделась, натянув одежку прямо поверх пижамы, в которой была, переложила свою сумочку, куколку, несмотря на новоразвившуюся нелюбовь к подобным игрушкам, Елена так же забрала не желая обижать бедную кукольницу, которая их отпустила с миром, и прочие вещи в новую более вместительную сумку, после чего они наконец оставили позади этот сырой дом и его навечно застывшую в состояние скорби и печали хозяйку.