Кинцуги

            — Тсч! Бляха! — я с тихим шипением и матюгами протирала синяки и царапины спиртом. Хоть на мне всё заживает гораздо быстрее, чем на обычном человек, но лучше перестраховаться от всяких инфекций. И вообще, лучше перебдеть, чем недобдеть.             Скоро Новый год, всего через пару недель. К этому празднику к нам в дом должны прийти мать и сестра Аяны, то есть мои бабушка и тётя, о которых мамаша не любит вспоминать. Точнее говоря, то судя по тому что матерь устроила им двоим скандал по телефону они лишь поставили психованную перед фактом. Мол, "ты не говорила, что у тебя есть ещё одна дочь, так что мы проверим эту информацию лично". То есть эта женщина даже не дала знать собственной, родной матери о том, что у неё есть третий ребёнок, а та разузнала об этом от третьих лиц. Ну пипец, конечно! Эта долбанутая что, настолько ненавидит свою семью? Может дело в беспричудности Аяны? Типа зависть там или чё? Реально психичка. В прошлой жизни она не казалась таковой.             Ладно, в любом случае я могу расспросить об этом лично бабушку и тёту, а не гадать попусту. Есть дела поважнее, чем строить теории на пустом месте. Надеюсь хоть на то, что меня наконец заберут у ненормальной и я смогу зажить нормальной жизнью обычного ребёнка. На социальные службы в нашей стране я надеяться не могу по понятным причинам — на мою ситуацию просто положат огромный болт и плюнут на его разрешение, плюс в детском доме или новой семье мне может быть гораздо хуже, чем есть сейчас.             Как можно тише выкидываю испорченные куски ваты и бинтов в мусорку, и аккуратно возвращаю бутылёк спирта в медицинскую коробочку. Осторожно залезаю на стул, затем лезу прямо на столешницу, ставя коробку на законное место на верхней полочке. Спускаюсь вниз и возвращаю стул обратно за стол. В процессе предмет мебели скрипит ножками по холодным плиткам пола, заставляя меня вздрагивать и коситься в сторону злосчастной лестницы, ведущей на второй этаж. Там, в своей комнате, мамаша резвится со своим новым бойфрендом, с которым встречается уже почти год. Он тоже меня ненавидит из-за внешности и причуды.             Не хочу сейчас оставаться дома, да и зачем? Захожу в свою подсобку, надеваю поверх домашних лосин тёплые джинсы, сверху на маечку свитер и зимнее пальто, натягиваю шарф почти до глаз. В джинсовом рюкзачке пара пачек печенья, несколько батончиков и пластиковая бутылка с водой, и сенсорный телефон старой модели. Ну, хотя бы нормальной одеждой, вещами и карманными деньгами обеспечила... Один из довольно редких положительных моментов этой жизни.             Господи, Мироздание, когда я просила о жизни, как у Гарри Поттера, я просила не такого! Я хотела детского волшебства, древнюю магическую школу с тайнами и магическими существами, интересные истории о подвигах магах прошлого и всё в подобном духе. А в итоге получила стрёмную тётку и её парня, откровенно презирающих меня и собственный чулан. За что, спрашивается?!             Выхожу из дома и закрываю своими ключами дверь. Если я не вернусь домой, банально сбежав или померев в канавке, то Аяна будет даже рада и наверняка даже искать не будет, не то что хоронить. С такими мрачными мыслями и проходит большая часть одиноких прогулок. Надеюсь, на меня не нападут в ближайшем переулке, я ещё пожить хочу в этом чудном мире и всё ещё верю в лучшее.             Морозный воздух щиплет неприкрытые участки кожи и забирается под пальто, заставляя поёжиться от холода. Сквозь шарф выдыхаю облачко пара. Иду куда глядят в темнеющие улицы родного, но осточертевшего города. Совсем не этого я хотела от новой жизни, совсем не этого.

***

            Две женщины, одна пожилая, вторая гораздо моложе, сидели с противоположной от нас стороны стола. Обе были похожи на ожившие статуи из снежного обсидиана: словно две женские фигуры, высеченные из чёрного камня, по которому расползались белые узоры, похожие на снежные хлопья. Причём волосы, глаза и губы обеих женщин были полностью белыми, резко контрастируя с кожей.             По обеим сторонам от женщин сидели их мужья, выглядевшие, как самые обычные люди. Правда у дедушки были сиреневые волосы, а у дяди из висков, прямо над ушами росла пара серых крылышек, под цвет его волос. Видя напряжение своих жён они с подозрением посматривали на мою мать, иногда вопросительно косясь на свох супруг, то на меня. Хотя я сама не понимала, что происходит между тремя женщинами.             — Почему моя внучка такая худая? И откуда у неё эти трещины? — наконец прервала долгую, давящую тишину бабушка Камилла своим суровым тоном.             — Какая разница? — резко ответила мать, скривив рот в злобной усмешке. — Я забочусь о ней достаточно, чтобы она не померла. Была бы моя воля, то она бы оказалась в детдоме, — с ненавистью выплюнула женщина.             — Не смей так говорить! Не так мы вас воспитывали! — в раздражении хлопнув по столу прикрикнул на неё дедушка, впервые подав голос после того, как поздоровался в самом начале.             — А как тогда, а?! — также перешла на повышенные тона Аяна. — Признайтесь уже, вы любили Айнуру больше, из-за того что у неё есть причуда!             — Мы относились к вам обеим одинаково. Наверняка ты сама надумала себе что-то не то, — холодно заметила бабушка, успокаивающе поглаживая супруга по руке. — Не наша вина, что в этой стране плохо относятся людям с заметными причудами. Мы просто пытались оградить вас от издевательств, как могли.             — В отличие от меня, над тобой никто не измывался из-за необычной внешности, — вполне спокойно добавила Айнура, отпивая чай.             Мы с дядей Дарханом просто молча смотрели на разворачивающуюся за праздничным столом драму, стараясь не отсвечивать. У нас всё равно нет достаточно информации, чтобы строить выводы.             — Думаешь надо мной не издевались? — зло шипела Аяна. — Думаешь мне нравилось жить с двумя чудилами в одном доме и делить с вами одну кровь?!             — Довольно! — грозно выкрикнул дедушка, на этот раз ударив по столу кулаком. Я невольно вздрогнула от громкого звука и вида занёсшегося над столом кулака. Заметив это мужчина смягчился и поспешил извиниться.             После этого взрослые пошли в комнату матери, откуда доносилась ругань вперемешку с матами. Со мной остался дядя, расспрашивая о моей жизни. Когда четверо вернулись обратно в зал, то чуть не началась настоящая потасовка, когда вскрылись подробности моей "весёлой" жизни, пересказанные впечатлившимся Дарханом. По итогу конфликта тётя и дядя уверенно заявили, что удочеряют меня. С криками "Ну и ладно!" Аяна буквально кинула в свою старшую сестру мои документы и заперлась на остаток дня в своей комнате.             Всего через неделю после того знаменательного дня я уже сидела в номере отеля, снимаемого родственницей, недоумённо хлопая глазами. Не знаю, как долго проходит процесс удочерения, но тут местные власти явно ускорили бюрократический процесс. Такое ощущение, что от меня хотела избавиться не только ксенофобная мать, но и весь чёртов город. Но я надеюсь, что теперь в моей жизни будет гораздо больше плюсов, чем минусов.             — Твои вещи я сама принесу. Тебе не стоит бывать в доме этой сучки ни минутой дольше, — ультимативно заявила моя... новая мать, заходя в номер. Она начала нервно расхаживать по комнате, собирая свои вещи в раскрытый, наполовину заполненный чемодан. — Подумать только! Она тебя избивала и материла! Заставила жить в чулане, как того мальчика из детской книжки! Руки бы ей оторвать за то, что она с тобой творила! Какая же моя сестра мразь! А я ещё думала она хорошая! — слова продолжали литься из уст распалённой Айнуры, в то время, как я тихо сидела на диванчике.             — А в каком городе вы живёте? — решилась я прервать её злобный монолог. Женщина недоумённо посмотрела на меня, замолчав, словно только вспомнила, что я тоже нахожусь в номере.             — А! Мы живём в другой стране, где к причудным людям относятся очень хорошо, — наконец вышла из ступора Айнура.             — Хорошо, — лишь киваю я. — А где именно? Страна? Город?             — Япония, город Мусутафу, — как ни в чём не бывало ответила тётя.             Я недоумённо моргнула. Серьёзно что ли? Именно в эту страну, в тот самый город? Мироздание явно издевается надо мной.             — Я ведь не знаю японского языка, — только и смогла ответить.             — Ох, ничего, там есть школа для иностранцев с классом для русскоговорящих детей. Там тебя научат японскому, не беспокойся об этом.             — Ладно, — пожимаю плечами. — Можно тогда я посплю?             На мой вопрос тётя лишь кивнула, указывая на спальню. Я устало завалилась на кровать, почти сразу засыпая. Это была слишком насыщенная неделя за всю мою жизнь.