Дерзость тут неуместна

      Отталкиваюсь от земли и прыгаю вперед. Выгоревшие от солнца веревки болезненно проскальзывают в моих ладонях, задевая старые ранки. От сильной раскачки доски подо мной скрипят, напоминая о старости качель. Всматриваюсь вдаль, где маленькие фигуры на стене сменяют караул. Неприступные многовековые стены, что оберегают нас уже множество столетий. Сегодня мне вновь не удалось пройти через ворота и узреть то, что скрывается по ту сторону.       Солнце устало окрашивает последние высокие окрестности за стеной Роза. Ветви старого дуба будто бы машут светилу своими листиками, обещая вновь встретиться завтра. Несколько из них слетают с сука, не в состоянии отпустить озорные лучи на ночной покой. Вспоминаю, как в детстве с ребятами мы взбирались на самую высокую башню района Каранес, чтобы проводить закат. Даже несмотря на охрану в виде военной полиции, мы с легкостью могли прошмыгнуть мимо них, чтобы, достигнув крыши, полюбоваться этим животрепещущим зрелищем. Мне всегда было мало, и я взбиралась наверх к самому козырьку, удерживаясь из последних сил на скользкой черепице в надежде увидеть момент уходящего солнца.       Это было особенное мгновение. Каждодневно, невзирая ни на какие предупреждения и запреты взрослых, я шла к башне и поднималась на вершину. Меня охватывало волнение, когда огромный оранжевый шар пропадал. Казалось, что это последний раз, что больше я его не увижу. После чего во мне пробуждалось неудержимое желание последовать за угасающей звездой, истребить всех титанов и сломать стены, чтобы искоренить страх в людях. И тогда появлялись они. Взмывающий вверх на крыльях свободы разведывательный корпус. Герои, чьи сердца были разменными монетами в многолетней войне с титанами. Их жизнь была коротка, но истинные солдаты проживали ее ярко и без сожалений, прежде чем сгинуть в пасти гиганта. Подобные подвиги меня вдохновляли, из-за чего остальные считали меня сумасшедшей. Я не грустила, слушая истории о смерти солдат. Мне отрадно знать, что существуют те, чьи души столь сильно желают вольности для себя и народа, что готовы отдать последнее и самое ценное — собственную жизнь, чтобы это воплотилось в реальность.       Брат с сестрой часто сравнивали меня с парящими над крышами воинами и грезили о том, как их старшая сестра сможет вырваться наружу, победит всех титанов и станет великой героиней. Они постоянно восхищенно упоминали о том, как я, не страшась высоты, свисала с перил башни, или как ловко удирала от офицеров, в то время как взрослые лишь ругались и кричали о моем ужасном воспитании. «Сестрица, все твои проступки мы считаем подвигами! Ты не боишься смело двигаться вперед, обгоняя их всех!» — утешали меня малыши, когда я закрывалась в комнате и плакала из-за очередного устроенного скандала.       Сильнейшая поддержка скрывалась в очаровании детского любопытного взора, звонкого смеха и в восторженной улыбки — вера и надежда, подстегивающие никогда не сдаваться, грели мое сердце. И вот, став достаточно взрослой, я поступила на обучение для службы в войсках, чтобы осуществить нашу общую с ними мечту. За всех троих. — Вайолет, нашла время для детской забавы! Пошли скорей обратно. Шадис нас накажет, если не вернемся к восьми часам.       Запыхавшийся Армин упирается руками в колени, пытаясь отдышаться. За ним следом с высоким подскоком подбегает Саша, уже что-то уминая за обе щеки. Время нашего задания действительно уже на исходе, так что пора возвращаться.       Спустившись к подножию холма, мы седлаем коней и мчимся на базу. Проносясь мимо домов вдали от центра, мы смотрим, как фермеры загоняли скот в загон, землепашцы возвращаются с полей, а женщины несут в корзинах овощи. Все они при виде любых солдат, что проезжают мимо них, настороженно оглядываются назад на стену, боясь очередного вторжения. Но мы с Сашей завели традицию здороваться с людьми, чтобы те воспринимали нас как обычных горожан и не спешили укрыться в домах.       Я ограничиваюсь кивками и словами «здравствуйте». Саша, как было уже привычно, радостно визжит и машет руками. Попавший в нашу команду Армин, хоть и стеснительно, но тоже поднимает руку.       Уже стали виднеться постройки кадетского училища, где собрались почти все. Мы минуем ворота, а вместе с тем недовольное лицо Кита Шадиса. Кажется, мы припозднились. Отведя лошадей в конюшню, мы возвращаемся на площадь. — Ребята, сюда, — послышался зов Конни в толпе.       Наши друзья сидят на ящиках, что-то обсуждая. Перекрикивая друг друга, Эрен и Жан ссорятся, очевидно выясняя, кто справился с данным заданием лучше. — Ты забрал нашу карту. Считаешь это честным? — самым спокойным тоном говорит Жан. — Не моя вина, что ваша команда так долго провозилась где-то в лесу. И с чего ты решил, что карта ваша? Тот, кто первым пришел, — тот и забрал.       Микаса опасливо поглядывает на Эрена, что никогда не отличался подобной Жану выдержкой и уже порывается накинуться на того с кулаками. — Ну, вообще-то, Эрен, Жан прав, — подаёт голос Марко, — карта действительно принадлежала нам. У вас был другой район леса, в котором была карта, предназначенная именно для вас. — Вы наконец вернулись, — произнесла Криста, заметив наше присутствие. — Чего так долго-то? Вы вроде даже опоздали, хотя стартовали раньше нас, — Райнер сдвигается в сторону, давая нам место присесть.       Старый спор утихает, всё обращают внимание к нам. А вернее к Саше, что уже достала из внутреннего кармана куртки пару булочек. — Вы что, были в городе? — возмущается Эрен. — Да, мы закончили раньше, поэтому решили проехаться, — отвечаю я, отламывая маленький кусок хлеба, протянутый Сашей.       Браус начинает раздавать надломанные кусочки булочек, пока товарищи удивленно таращутся на меня. — Раньше? От леса до города около получаса езды туда и столько же обратно. Боюсь узнать, когда вы закончили.       Марко ожидает от меня пояснений о выполнении задания, но в разговор внезапно вмешивается Кирштейн: — Да какая разница? Мы все равно были первыми, кто прошел маршрут и забрал флаг. Ранний старт не предвещает победу. Я даже следов ваших не видел на Точке, поэтому просто признайте, что вы от безделья решили прогулять до города.       Я лишь хитро ухмыляюсь, оставляя сказанное без комментариев. Он сверлит меня взглядом, как бы вынуждая начать пререкаться, как мы делаем это обычно. Нет, Жанчик, прости, но я не в настроении. — К чему спорить, если скоро инструктор огласит результаты, — будто читая мои мысли, вставляет Криста.       Через пару минут крик Шадиса призывает нас подойти ближе к выступу камней. Мы поднимаемся с мест и медленно плетемся к мужчине, по пути доедая остатки хлеба. Тени ночи уже скрыли здания казармы, а слабый свет от неба сменился на огненные факелы вокруг площади сбора. — Сегодняшним вашим заданием было выдвинуться в лес, отыскать спрятанную карту по указанным координатам, которые вначале я раздал капитанам команд. Далее по этим картам пройти маршрут: сделав заметки на каждом пункте остановки. Конечной была Точка, где был спрятан флаг, с которым вам следовало вернуться обратно в лагерь.       Как рассказывали старшие по званию, раньше в Точке нужно было найти УПМ и вернуться обратно на базу, используя его скорость, но из-за частых случаев травм во время гонки от этого решили отказаться. Как по мне, на лошадях тоже неплохо передвигаться. Но Шадис сказал, что наша ничтожность и слабость духа не позволяет доверить таким идиотам использование элементарного устройство маневрирования. И вообще, мы малолетки, для которых это словно увлечение игрой, чем скрытый под ней смысл обучения. Словом, он, как всегда, отчасти прав. — Итак, начнем. Команда Эрена Йегера: Энни Леонхарт и Конни Спрингер. Вы рисковали завалить задание уже когда вторглись на чужую территорию. Тем не менее, отобрав у своих товарищей карту, вы притащили флаг и тем самым выполнили задание. Но, если хотите знать, — инструктор приближается к строю Эрена и стал кричать им в лица, — так не поступают в коллективе! Если хотите быть частью армии любого из подразделений, то вам следует уяснить, что за такие поступки в переулках могут и горло перерезать!       Слышу, как позади хмыкает Жан. Честно признать, я не ожидала, что Эрен уйдет из отведенной им с командой территории и пойдет на чужую. Почему он так поступил? Неужели с координатами напутали? Вряд ли Энни позволила бы им заблудиться. Почему же тогда? — Первыми вернулась команда Жана Кирштайна, Марка Ботта и Микасы Аккерман. Несмотря на украденную карту, вам удалось отыскать Точку, пройдя при этом весь ваш маршрут. Это делает вас победителями.       Ребята отрадно переглядываются, опьяненные гордостью за свой успех. Эрен лишь недовольно разводит руками, принимая поражение. Для этих двоих невероятно важно, чтобы их подвиги были приняты и восхвалены. Каждый раз мне всё интереснее наблюдать именно за их противостоянием. Неважно, какой будет исход, оба всегда будут недовольны. Мы с Сашей любим поддразнивать их. Пару раз бывало даже доходило до драк — тогда мы решили не вмешиваться. И без нас справляются неплохо. — Но есть одно «но»! — эти слова стирают с лиц Жана и Марко былую радость. — Первыми, кто двинулись в лес, прошли всю дорогу и быстро нашли флаг была команда Вайолет Элфорд, Саши Браус и Армина Арлерта.       Вот тот самый долгожданный момент. Момент, когда все забывают про конкуренцию, ведь их обходят темные лошадки, которых они даже не рассматривали как соперников. Вот оно — лицо разочарования и недопонимая, из рук которых только что ушла добыча; были сняты лавровые венки, а ранее прозвучавшие слова похвалы потеряли вкус. Как бы мы не дружили, я прекрасно знаю, что Сашу многие считают глупой деревенщиной, Армина — робким и трусливым, а меня — стервой, что только драться и умеет. Какого же сейчас слышать подобное заявление о нашем первенстве? — У меня лишь один вопрос к вам: какого дьявола вы вернулись позже остальных?! Придите вы раньше и отметьтесь в журнале, вы стали бы первыми сегодня.       Примет ли старик наше признание, что нам не хотелось по возвращению тухнуть на базе, ожидая возвращения остальных кадетов? Сомневаюсь. И я не уверена, что он обрадуется, узнав, что мы коротали время в городе. — Не знаю, где вас черти носили, но первой все равно остается команда Кирштайна, а вы лишь припиской делите с ними победу.       Казалось бы, хороший исход для всех, но мое предчувствие не обманывает — сейчас будет скандал. Мне было достаточно услышать тяжелый вздох Жана, чтобы понять: уж лучше бы мы сразу двинулись на базу с этим идиотским флагом или заблудились в лесу.       За столом, пока все поедают кашу и поздравляют нас с формальной победой, я ожидаю нападения. Он сидит напротив и, подобно мне, даже не притрагивается к пище. Хищный взор, совсем как у ястреба, настойчиво всматривается в меня. Я сижу с опущенной головой, изредка подсматривая из-под опущенных ресниц. Становится даже как-то совестно, и от былой насмешки не остается и следа.       Прятаться от совершенно справедливо разъедающего меня взгляда мне уже не хочется, и я поднимаю голову. Я знаю, как Жан расстроен, потому что точно так же расстраивалась и я, когда проигрывала. Но сейчас ситуация даже хуже проигрыша. Мы будто поддались им, не вернувшись вовремя. — Скажи уже что-нибудь.       Достаточно молчания. Меня начинает оно раздражать. Давай же! Покричи, подшути или унизь, да даже ударь! Верно, тебе же так этого хочется. С Эреном ты не сдерживаешься, так чего медлишь со мной? Потому что я девушка? Пф-ф. — Что я, по-твоему, должен сказать? — холодно отрезает Жан, но глаз не отводит. — Прекрати разыгрывать спокойствие. Я знаю, ты в бешенстве, — складывается впечатление, что я сердита больше него. — Чего ты от меня ожидаешь? — по правде это хороший вопрос.       Что он должен сделать сейчас? Что бы сделала я, будь на его месте? Потасовку вряд ли бы устроила, но подколола бы и вывела на словесную перепалку как минимум. Жан ведь совершенно такой же. Боец, которому неведомы никакие границы, что — то ли из-за тщеславия, то ли из-за решительного упорства — первым несется в атаку. Он не станет терпеть, притворствовать и сдерживаться. Вспыльчивый, откровенный и решительный, — то, за что многие его терпеть не могут и то, за что уважаю я. Но отчего сейчас он не решается высказать мне, какая я ленивая сволочь, что постоянно любит подкалывать остальных, — мне не понятно. — Прости меня, — с этими словами я встаю из-за стола и покидаю столовую, не обращая внимания на возгласы Саши.       Все вымотаны долгим днем, поэтому почти никто не шумит, все медленно поедают кашу и плетутся в казарму спать. Песок уже остыл, и многие снимают сапоги и шагают босыми ногами по земле. Ночь полностью вступила в свои права, разнося по округе вожделенную прохладу. Темнота скрывает утомленные юные сердца, позволяя сохранить их для будущих жертв войны.       Я раздосадована и зла. Брожу по краю забора, то и дело сжимая и разжимая кулаки. Это он должен так себя чувствовать, а не я. Слова прощения никак меня не успокаивают. Зачем я вообще решила так поступить? — Ви, — слышится совсем рядом.       Резко оборачиваюсь на обращение, будто меня застали на месте преступления. Кирштайн подкрался совсем незаметно под тенью луны. Теряю бдительность, это плохо. — Чего? — как бы мне не хотелось выдать беспокойство, голос все же предательски дрогнул. — Почему ты извинилась? — Ты ведь знаешь. — Знал бы — не стал тогда спрашивать.       Хочет, чтобы я в слух это сказала? — Я виновата, ясно? Поэтому и извинилась. — И в чем виновата? В том, что выиграла и решила слинять от надоедливого инструктора? — посмеиваясь, он опирается боком о забор. — Ну да.       Будто разговор матери и провинившегося ребенка, ей-богу. — Так, погоди-ка. Почему ты смеешься? — Потому, что это глупо. Был бы я на вашем месте, то скорее всего поступил бы так же, — складывая руки перед собой, он продолжил, — мы были нерасторопны и решили не спешить в начале, из-за чего позволили Эрену украсть нашу карту. Из-за этого затратили больше времени на выстраивание пути и поиска Точки. Вы выиграли по праву, но просто поздно вернулись. Думаешь, я злюсь?       Недоумевая, киваю, чем вызываю новый смешок. — Вайолет, мило с твоей стороны то, что ты печёшься о моих чувствах, но, кажется, расстроилась ты, а не я. Ты не виновата, что так хороша в учебе. Так что не переживай и будь собой.       Я и предположить не могла, что Жан может такое сказать. Не припомню, чтобы он мог с кем-то так спокойно вести разговор. Приятное открытие. Мне действительно стоит задуматься, насколько хорошо я знаю своих друзей. — Спасибо, Жан. Могу я тебе кое о чем попросить? — Давай, — неуверенно отвечает он. — Будь всегда честен со мной, что бы ни случилось.       Знаю, о таком, возможно, странно просить, но для меня это важно. Никто из нашего отряда не может бесстрастно и открыто сказать мне что-то, кроме Жана. Не в обиду, я ценю подобное качество. Конечно, ещё Энни может и просить не стоит, но была бы ещё она такой разговорчивой… — Хорошо, если ты обещаешь мне то же самое, — вытягивая руку вперед, проговаривает Жан. — По рукам, — отвечаю на рукопожатие, даже не догадываясь о последствиях.