Радикал

Глава Девятнадцатая. Новый порядок. Часть Вторая. 30.01.2011. 07:09. США. Штат Массачусетс. Броктон-Бей. Утро последнего дня января началось для неё тяжело. А тревога, в которой она пребывала ночью, не спешила растворяться со звоном будильника. Вся ночь – непрекращающийся кошмар, полный тяжелых мыслей и предположений. И только Рыжик, не отходивший от неё ни на шаг, удерживал её на той грани, за которой с распростёртыми объятиями ждет безумие. То безумие, что рождается в страхе и толкает на бездумные поступки. Не раз и не два этой ночью Эми порывалась вскочить и бежать. Куда угодно бежать, лишь бы не оставаться одной, во мраке пустого дома. Война банд застала её врасплох. И не только её. Словно сель, она обрушилась на жителей города, утопив улицы в хаосе и криках о помощи. И одно успокаивало - ей ни кто не позвонил. А она ждала, ждала, что ей позвонят, требуя её помощи. Но нет. Никто не позвонил. И она была счастлива, что её семья этой ночью не нуждалась в целителе, но как же она хотела, чтобы кто-то позвонил. Чтобы приехал фургон СКП и увёз её в больницу, либо появился Смит и забрал уже её с собой. Куда угодно. Этой ночью она была готова оказаться где угодно и с кем угодно, лишь бы не в одиночестве. Когда под утро все вернулись домой, стало легче, но не сильно. Страх за близких ушёл, но тревога осталась. Опасения, что не всё ещё закончилось и это только начало больших проблем для города и для её семьи только крепли. Потому, известие о том, что школу в связи с обстановкой не закрыли, было принято Эми с плохо скрываемой радостью. Ещё день в одиночестве она не вытерпит. Без Рыжика она и эту ночь не вынесла бы. — Ничего не забыла? — Прозвенел голос Вики. Когда она вышла на улицу, сестра уже ждала её. Незнакомца обманула бы показная бодрость Славы, но Эми знала сестру, и ей не нужно было её касаться, чтобы понять, как сильно та устала. Школу не закрыли, а Вики, вопреки всем ожиданиям, решила не пропускать этот день. Эми поморщилась, догадываясь, какая тому была причина. — Рыжика понесёшь? — Не удержалась Эми от колкости, стрельнув в сестру недовольным взглядом. — Пф, сам прибежит. — Отмахнулась Вики, смешно сморщившись. — Буду я ещё таскать эту гадину блохастую. — Он не блохастый, — Укоризненно заметила Эми, — И он не гад. — Сволочь, вот он кто! — Отрезала Вики. Эми прыснула. Да, некрасиво смеяться над сестрой, но это был тот случай, когда можно. Эми не знала причин их конфликта, но тот факт, что Рыжик невзлюбил Вики, отрицать было нельзя. И однажды он выказал свое отношение к ней самым наглым образом испортив её обувь. Сначала разорвал, а то, что осталось… описал. С какой-то стороны ситуация была неприятная, и Эми нужно было б посочувствовать Вики и ,наверное, как-то наказать Рыжика. Но в случае с первым она ничего не могла с собой поделать, а как-то наказывать Рыжика и вовсе считала кощунственным, до сих пор подозревая, что Вики как-то сама навлекла на свою обувь такую участь. Всё-таки их нелюбовь была вполне себе взаимной и Рыжик, вероятно, чувствует враждебность по отношению к себе. Впрочем гадать можно было долго, но вряд ли ситуация бы как-то поменялась, будь всё не так как думает Эми; и что уж там, ей просто нравится смотреть как дуется Вики. Довольно мило. Изо всех сил держась за сестру, и глядя на город раскинувшийся под подошвами, Эми вспомнила, что на самом деле они с сестрой уже давно так не летали. А ещё она заметила, пусть и не сразу, что кое-что изменилось. Это... полет в объятиях сестры... это было всё ещё захватывающим и волнующим. Но именно что полёт, ощущение полёта и лёгкий страх высоты, всё ещё будоражащий, но не пугающий по-настоящему. Но, прижимаясь к сестре... то, что что она при этом сейчас испытывает... это было уже не то, что она испытывала совсем недавно; да, запретные чувства никуда не ушли, но они притупились, потерялись среди иных чувств. И это было странно, не новое... нечто, уже забытое... чувство, похороненное в, казалось, бесконечно далёком прошлом, вернулось к ней восторгом чувств, фейерверком ощущений. Сейчас, только во время полёта, к ней пришло осознание, что она... нет, ещё не свободна, но выход уже виден невооруженным взглядом, и это осознание наполнило её непередаваемой радостью. На миг, на несколько секунд, она забылась во всём этом и закричала, закричала, как кричит ребёнок в миг чистого счастья. — Эми! Ухо!— Крикнула Вики. — Ты что визжишь! Эми смущенно заткнулась, отвернувшись. Чувства, вызвавшие порыв ностальгии, как ветром сдуло. — Извини. — Прошептала она. Сестра, уже было начавшая снижаться к крышам домов, вновь начала набирать высоту. — Что это было, черт возьми? Я тебя чуть не уронила. — Донеслось до Эми ворчливое замечание. — Прости, — Вновь извинилась Эми. — Просто… — Эми замялась, подбирая слова — Мы давно не летали вот так. — Пф. — Фыркнула сестра, но от дальнейших комментариев воздержавшаяся. Дальше они летели в тишине, и только когда впереди показалась крыша учебного кампуса Аркадии, Вики произнесла: — Я рада, что ты снова моя младшая сестра. — В голосе сестры Эми с удивлением уловила нотки странной нежности. — Иногда мне больно было видеть то зомби, каким ты была месяц назад. Эми не знала, что на это ответить. Подумав, она решила, что за лучшее будет просто промолчать. Но Вики не была бы её несносной сестрой, если бы не испортила момент. — Видимо твой парень, которого ты так яростно скрываешь, всё-таки хорошо на тебя влияет.— Добавила Вики. — Хоть и заставляет гулять под дождём. Эми расширившимися от негодования глазами смотрела на сестру, не находя подходящих слов для ответа. И в итоге, не придумав ничего лучше, она приблизилась к уху сестры, шумно и показательно медленно набрала воздуха в лёгкие и, удерживаясь от того чтобы не улыбнуться во все тридцать два, закричала, что есть мочи. Недовольный вскрик сестры был прекрасной наградой для неё. Утро, внезапно, перестало казаться таким уж серым. И солнце стало ярче светить, с теплотой улыбаясь двум сестрам... Они спустились через улицу от школы. Эми была довольна, хотя всё ещё находила странной причину своего веселья. Оказывается, процесс доведение сестры до ручки может быть очень интересным, и остается только гнать из головы причины, по которым она когда-то перестала это делать. Смит в очередной раз оказался прав, когда утверждал, что с ней не всё в порядке. Но сейчас, взглянув на себя прежнюю со стороны, Эми осознала, что Смит, наверное, очень плохо понимал глубину той пучины, в которой она тонула. Оглядываясь назад, она чётко видела, что не жила и не существовала, пропуская мимо день за днём. Барахталась в илистом дне, цепляясь за ложные ориентиры. Аура Вики. Ошибкой было думать, что на неё она не действует. И какой же нужно было быть слепой, чтобы не видеть её воздействия на себя. Она и сейчас чувствует, как та безуспешно ломится в её разум…. Ломится в разум… Эми нахмурилась: — Вики. Аура. Ты снова не контролируешь себя. Замечание вырвалось из неё по привычке, что навело на очередное откровение. Она ведь всегда понимала, когда Вики выпускает ауру, а когда нет, но почему же ей ни разу не пришло в голову, что и на неё саму оказывается воздействие? Почему они все безоговорочно поверили в это, ни разу не проверенное, заблуждение? — Ооо. Моя ворчливая сестра вернулась. — Театрально возвела очи к небу Виктория, вскинув руки над головой. — Это не смешно, Вики. — Зло бросила Эми, не желая делиться с сестрой причинами своего раздражения. Понять, что долгое время она была в плену навязанных желаний, было больно, и Эми больше не собиралась позволять Вики так неразумно пользоваться своей властью. — Ооо. А кричать мне в ухо значить было весело? — Настал черед Вики высказывать своё возмущение. — Хм. — Эми посмотрела сестре в глаза, заставив ту остановиться посреди тротуара. — Во-первых: да, это было весело. — Отчеканила Эми, не найдя в себе сил солгать сестре в такой мелочи. — Во вторых: твоя аура, и то, что ты не желаешь учиться её контролировать… Эми запнулась. Сейчас она хотела многое рассказать сестре. Заставить её чувствовать себя неловко. Увидеть вину в глубине её глаз. Сейчас она хотела обидеть сестру. Причинить ей боль. Наказать за всё то, что чувствовала к ней. Сейчас в ней боролись две крайности. Черное желание немного отомстить боролось с любовью к сестре. Она не хочет видеть её слез. Это же Вики, она не сможет смотреть на её слезы. Не сможет видеть боль в её глазах. Эми встрепенулась. Вина сестры во всём этом есть. Это неоспоримо. Но это все ещё недостаточный повод для всех тех слов, что вертятся у неё на языке. — Вики. Если мне нужно стать твоей тенью, чтобы ты научилась себя контролировать, — Эми вздохнула и выдохнула, прикрыв веки на миг, — Я буду твоей тенью. И тебе это не понравится. — Всё, всё, я поняла. — Произнесла Вики, плохо скрывая свое замешательство. Эми заметила в отражении глаз сестры тревогу. — И не надо мне угрожать, мамочка. Чёрт. Мне хватает одной мамы, чтобы стоять у меня над душой. — Вижу. — Кивнула Эми, ощутив момент, когда давление пропало. — Я буду следить за тобой. Эми хотелось сказать это серьезным тоном, держа в памяти лицо Смита и то, как сильно может пугать одно только его застывшее выражение лица. Но под конец она не справилась собой и кажется, непрошеной улыбкой всё испортила. Ей очень хотелось злиться на сестру. Но, чёрт возьми, это же её сестра. Родная, своя. Вики, рядом с которой она росла всю сознательную жизнь. Это не то, от чего можно лёгко отмахнуться и забыть. — А у тебя получится? — Выгнув бровь и наклонив голову набок, она бросила на Эми лукавый взгляд. Заметив перемену в настроении сестры, Вики и сама повеселела, что само собой не укрылось от Эми. И та мысленно выдохнула, поняв, что всё нормально и Вики не обиделась за её резкие слова. — Хочешь поспорить? — Эми приняла игру, отзеркалив позу сестры. — Я умею летать. — Отметила Вики. — И как долго ты сможешь пропускать школу? И из дома тебе придется переехать. И… — Парировала Эми. — Сможешь ли ты терпеть гнев мамы? — Уела. — Фыркнула, Вики, сдаваясь. — Придётся мне терпеть ещё одну маму. — Прими свою участь. — Важно кивнула Эми. — Пойдем уже, опоздать снова было бы обидно. — Не спорю. — Кивнула Вики, и они пошли по тротуару в сторону школы. — Но знаешь, в эту игру можно играть вдвоём. — Хм? — Я помню, что обещала не лезть в твои дела. Но… ты не оставила мне выбора, и я узнаю, кто этот твой парень, с которым ты каждый день ходишь на свидания. Эми задумалась. Было время, когда она испугалась бы подобной "угрозы". Но после слов Смита и после того, как она буквально согласилась работать на него… подобные намерения сестры больше не могли её напугать так, как напугали бы раньше. Так или иначе, скорее рано, чем поздно, но её семье придется узнать, во что Эми влезла. И если честно, желание Вики - отличный способ проверить, какой будет реакция Новой Волны в целом и её семьи в частности, когда она расскажет про Смита. — То есть, ты хочешь с ним познакомиться? В голосе Эми не было ничего кроме легкого любопытства, и Вики это почувствовала, замерев на месте, словно соленой столб. — Ты чего встала? — Обернулась Эми, удивившись реакции сестры. — И ты спрашиваешь? — Медленно произнесла Вики, прежде чем взорваться, что снова удивило Эми. — Да мать твою, я уже несколько недель мучаюсь любопытством, переживаю! А ты просто спрашиваешь, хочу ли я это знать? Ооо. Эми, ты - чудовище! Вики, выражая негодование, покачала головой, низко ту опустив. — Ты все ещё не выносима, Эми. — Бросила она, а затем пошла вперед, словно ничего не было. — С чего бы? — Спросила Эми. Поравнявшись с сестрой, она решила ту добить, поддавшись внезапному, неосмысленному, порыву. — И я разве говорила о парне? Вопреки ожиданиям Эми, Вики даже с шагу не сбилась, продолжая идти с гордо поднятой головой. Но прошла минута, и тишина была ею нарушена. — Ничего не хочу об этом знать. — Отмахнулась та. — Я хочу быть последним человеком на земле, которому будет суждено сообщить родителям, что их младшая дочь лесбиянка. Они будут в бешенстве. — Хм, — Хмыкнула Эми продолжая наблюдать за сестрой, удерживая улыбку на лице. — А я уже хотела познакомить вас. Но раз ты не хочешь ничего знать…. — Я пойду! — Перебила её Вики. — Мне всё ещё интересно, и я пойду. Вики замолчала, окинув Эми подозрительным взглядом. Через пару секунд, что-то решив для себя, она взорвалась удивительно длинной тирадой: — И мне очень интересно, почему тебе так весело? Ты не можешь не знать, что реакция родителей на твою ориентацию не может быть положительной. А потому я спрошу прямо: чего ты лыбишься? — Ничего. — Продолжая улыбаться, ответила Эми, а затем, повторив за Вики, она вырвалась вперёд, держа подбородок прямо. Не только сестра может всех бесить. Это не её эксклюзивное право. — Маленькое! Плоское! Чудовище! — Донеслось ей в спину. Эми хмыкнула, подавив смешок. Но радостное настроение быстро улетучилось, когда Эми настигла мысль, что едва ли ей будет смешно, когда Вики узнает правду. Узнает, что она связалась с правительством и скорее рано, чем поздно, уедет из Броктон-Бей. Навсегда покинет Новую Волну. Можно сколько угодно обижаться на мачеху, которая никогда даже не притворялась, что любит её, но остальные… она любила свою родню, и родные отвечали ей тем же. И едва ли её отъезд пройдет для них бесследно. И это не говоря о Вики, о самом близком ей человеке на Земле. Улыбка сама собой увяла, и Вики, наверное, это заметила, потому, до школы они дошли в тишине. И без того рухнувшее на дно настроение сменилось легкой тревогой когда Эми заметила Тейлор. Но тревога мигом была смыта незамутненной радостью. Тейлор жива. Те псы не закончили своё дело и не важно, Смит послужил тому причиной или иные неизвестные факторы. — Увидимся после школы. — Произнесла Эми, глядя в сторону Тейлор. — Если ты не передумала. — Не передумала. — Уже без тени хорошего настроения мыкнула Вики, так же заметившая Тейлор. Но та была выкинута из головы, стоило её взгляду выхватить из толпы силуэт Дина. — Удачи на уроках. — Ага. — Кивнула Эми. Они разделились с сестрой, Вики по широкой дуге обошла школьные ворота, всё ещё не желавшая хоть как-то пересекаться с подругой сестры; путь Эмми закончился у школьных ворот. — Доброе утро. — Настороженно произнесла Эми, не зная как начать разговор. — Пойдем на урок? Первый урок у них сегодня был общий, и это, наверное, было хорошо. Эми не терпелось узнать, пытались ли этой ночью Тейлор снова убить. — Привет. — Поздоровалась Тейлор. — Пойдём. До кампуса они дошли в напряженной тишине, но стоило дверям исчезнуть за их спинами как Тейлор заговорила: — Слушай, Эми. — Задавая вопрос, она смотрела себе под ноги, привычка с которой она боролась, вновь дала о себе знать. — Ты никому не говорила о нашем разговоре? О том нападении на меня? — Что-то случилось? — Эми не хотелось отвечать на этот вопрос, а потому она задала свой. Она справедливо полагала, что правду Тейлор воспримет как предательство, и боялась услышать подтверждение своих страхов. Тейлор тяжело вздохнула. — Много чего случилось. — Новый вздох и длинная пауза. — Давай на обеде я тебе всё расскажу. Это длинная история, и уж точно она не для лишних ушей. — Хорошо, — Кивнула Эми, засунув лёгкое недовольство по-глубже. Она сможет потерпеть пару часов. Часы до обеда показались ей вечностью. Это не сравнится с тем, что она испытала за эту ночь, но и дружбу с Тейлор она не могла назвать незначительной мелочью, и ночные переживания были выдавлены тревогой, что преследовала её даже когда они уединились в обеденный перерыв. День выдался тёплым и настолько приятным, насколько может быть приятен солнечный январский день на восточном побережье штатов. И отсутствие осадков последние дни радовало, давая возможность им с Тейлор оккупировать лавочку на самом краю небольшой аллеи, примыкающей к школьному кампусу. Первой заговорила Эми, рассудив, что всё равно правда вскроется в ближайшие несколько минут. — Я рассказала о тебе одному человеку. — Медленно произнесла Эми, косясь взглядом в сторону подруги. Смотреть на неё прямо она не могла. — Извини. Ты сказала, что на тебя напали, и я не могла ничего не делать. Тейлор молчала. Эта тишина с её стороны невероятно напрягала. — Кому ты рассказала? — Эми вздрогнула, услышав напряженный голос Тейлор. — Это будет длинная история. — Эми медлила, уставившись в землю. — В первых числах месяца ко мне на приём в больнице пришёл странный человек. — Странный? — Перебила её Тейлор, за что была награждена хмурым взглядом. — Да, странный. Он сам себя порезал, чтобы встретиться со мной. — Сталкер что ли какой-то? — Тейлор… — Поморщилась Эми. — Ладно, всё. Я молчу. — Пошла навстречу подруга. — Так зачем он приходил? — Сейчас я думаю, что он приходил посмотреть на меня, поговорить и оценить. Но тогда я посчитала его за обычного психа. Он в тот день сильно напугал меня, нет, он не угрожал мне напрямую, хотя угрозы тоже имели место. Но… это сложно объяснить. В общем, он тогда сказал, что мне необходим отдых. — Эми фыркнула. — Знаешь, он был прав. Мне действительно нужно было отвлечься. Но это я сейчас понимаю. В тот момент он сильно меня рассердил. В общем… его угрозы я пропустила мимо ушей, а на следующий день меня отстранили от работы на месяц. — Ого, — Не сдержалась от комментария Тейлор, в этот раз Эми была рада этому перерыву. Оказывается, пересказывать события, не вдаваясь в ненужные детали, это та ещё задачка. — Так значит, это был не обычный псих? — Пф, очень сомневаюсь, что он псих. А уж обычным человеком его и вовсе называть нельзя. — Откуда знаешь? Ты его снова видела? — Видела, — Кивнула Эми. — Он появился на следующий день и поставил мне ультиматум: либо я каждый день встречаюсь с ним, либо… — Эми в нерешительности посмотрела Тейлор в глаза. — Он не сказал прямо, что убьет меня, но ещё тогда я поверила, что он может меня убить. Сейчас, когда я знаю его намного лучше, я уверена, что была бы уже мертва, если бы ослушалась. Тейлор встряхнулась отведя взгляд. — Это… пиздец, какой-то. — Не то слово… если короче, то с того дня я каждый день была вынуждена встречаться с ним после школы. — Он ведь не заставлял тебя… — Вновь перебила Тейлор, но замялась, оказавшись не в силах озвучить свои мысли. — Нет, — Поспешно качнула головой Эми, ожидавшая подобных вопросов. — Мы просто говорили. Ну, то есть, это было не просто. Иногда я хотела его убить. Он спрашивал меня обо всём, а когда я отказывалась отвечать на один вопрос, он задавал мне другой, ещё более неприятный для меня. Будто он психотерапевт, а я его пациентка. Поначалу я не знала, что ему от меня нужно, помимо того, что он якобы обеспокоен тем, что я… — Эми подняв ладони на уровень лица, изобразила пальцами кавычки, подражая кому-то. — «Безумна и могу уничтожить город». — Так и сказал? — Пф. Нет, — Вновь качнула головой Эми. — Но тоже звучало грубо. Но это он только вначале так говорил, недавно мне стало понятно, зачем он доставал меня весь месяц... — И? — Подтолкнула её подруга, когда тишина стала затягиваться. — Он явно из правительства, из самых верхов. И я явно нужна ему среди своих подчиненных. Понимаешь Тейлор, он весь месяц вербовал меня. — Эми замолчала на несколько секунд. — И, в конце концов, у него получилось. — Но… ты же несовершеннолетняя. — Выпалила Тейлор, — И что значит, что у него получилось? Еще один вздох, короткий взгляд, направленный на Тейлор. Эми решила, что врать уже поздно. — Когда ты сказала, что тебя пытались убить, я попросила у него помощи. Это ему я рассказала о тебе. — И он выставил тебе условие? — Сделала логичное умозаключение Тейлор, воспользовавшись очередной паузой. Эми криво усмехнулась. — Нет. — Покачала она головой. — Ты ведь помнишь, что мы с ним совсем не друзья? Я сама сказала ему об этом. Сказала, что соглашусь работать на него, если он поможет тебе. — Это… — Тейлор открыла рот, и захлопнула его. — Это… спасибо, наверное. Получается, ты уйдешь из больницы и из Новой Волны? — Наверное, придётся. Родители будут ругаться, а Вики… боюсь даже представить её реакцию. — И нет никакого шанса избежать этого? Эми окинула Тейлор серьезным взглядом, а затем медленно покачала головой. — Я не собираюсь избегать этого. — Ровно сказала она, от чего Тейлор выгнула брови, посмотрев на Эми в удивлении. — Но это же… он не имеет права заставлять тебя. — Он и не заставлял. И не стал бы заставлять, в пользу этих слов он привел вполне разумные доводы. Это раз. И два: я вижу - ты жива. Значит, он выполнил свою часть сделки. Прости Тейлор, но я ещё достаточно себя уважаю, чтобы не нарушать своих слов. — Извини, — Тейлор дернула плечом, отведя взгляд. — Тебе, наверное, не стоило…. — Ничего не говори, — Эми взглянула на Тейлор, но видя, что та всё ещё смотрит куда угодно, но не на неё, нахмурила брови: — Посмотри на меня, Тейлор. — Шатенка нехотя повернула лицо, — Ты единственный человек, который не мой родственник, и которого я могу назвать другом. — Твёрдо произнесла Эми, что удивило её не меньше чем Тейлор. — И если мне нужно будет работать не на больницу или Новую Волну, а на правительство, чтобы спасти тебя, то я это сделаю. Секунду Эми что-то искала в глазах Тейлор, а затем, не дав той и шанса на то, чтобы собраться с мыслями, продолжила: — А теперь твоя очередь. Я точно помню фразу «Много чего случилось» и теперь я жажду услышать подробности. Тейлор крякнула, молча разглядывая Эми, смущенная от такого напора. Она молчала, мысли и без того беспорядочно скачущие от одной темы к другой, после откровении Эми, вовсе перестали подчиняться ей; не давали сосредоточиться на чем-то одном. Потому, прежде чем начать пересказ событий прошлой ночи, она решила уточнить одну деталь. — А, как выглядел тот человек? Опишешь его? — Повернулась она к подруге, теперь уж точно подруге. Эми нахмурилась. — Высокий, — начала она спустя пару секунд тишины. — Телосложение крепкое, волосы короткие, прямые, темно-коричневые, кожа немного смуглая, но это не загар. Лицо… невыразительное, разве что нос с горбинкой, но это с первого разу и не заметишь, — Эми запнулась, — имеет привычку мерзко ухмыляться. Аж злость берёт всякий раз, когда он так делает. Эми передернуло, от каких-то воспоминаний, что немного удивило Тейлор. А потом настал её черед хмуриться, когда она сопоставила словесный портрет с тем человеком. Минута раздумий увенчалась коротким кивком, предназначенным скорее самой себе, нежели Эми. — Это он, — озвучила Тейлор свои умозаключения. — Это он пришёл ко мне сегодня ночью. — Он пришёл к тебе ночью? — Воскликнула Эми, приподнявшись. Тейлор скривилась, Эми осеклась, и воровато оглядевшись, уже тише продолжила: — Прости. Это... просто… — Ага… — Вздохнула Тейлор, наконец, после рассказа Эми, осознав в какую ситуацию попала. Вздох вырвался сам собой. Если этому дню суждено называться днем откровений, то так и быть, но сомнения брали верх, когда она возвращалась к мыслям о необходимости рассказать Эми, о том с чего для неё всё началось. Рассказать о том, как она познакомилась с этим с человеком, представившимся им обеим Смитом, и почему это произошло. Сомнения взяли верх. Тейлор решила, что ещё не пришло время для истории о шкафчике, Призрачном Сталкере - Софии Гесс - предавшей подруге, и о двух полицейских/не полицейских, что напрямую касаются сегодняшней темы. «Как-нибудь позже» - Дала себе обещание Тейлор. — Этой ночью я проснулась от стука, раздавшегося прямо в моей комнате… Рассказ не потребовал много времени, и хоть она и понимала, что не вдавайся она в излишние детали, он был бы ещё короче, но впечатлений было столько, что она просто не могла ничего с собой поделать, делясь этим с подругой, порой акцентируясь на совершенно лишних деталях. Только через двадцать минут она замолчала, остановившись на моменте, когда её слуги, абсолютно бесполезные в случае с «полицейским», почувствовали Оружейника, зависшего над её домом. Эми с комментариями не торопилась, в мыслях пребывая где-то в другом месте. А Тейлор не торопилась с продолжением истории. Разговор с Оружейником вышел скомканным и не самым информативным, однако злиться на него за слежку она не могла, не смотря на то, что очень хотелось. Но, он спас ей жизнь, тратил время на её охрану, пытался помочь. Да, то, что он за ней следил, всё ещё бросает её в дрожь и кажется чем-то омерзительным. Но, эта его бестактность, возможно, снова спасла ей жизнь, реши этот Смит, что она слишком опасна. Или появись эти псы, противопоставить которым она ничего не успела бы, как и в тот раз, когда Оружейник выхватил её буквально из пасти пса. Поэтому на Оружейника она не злилась. Да и на «полицейского», если уж на то пошло. Неизвестно, нападут ли на неё эти псы в эту ночь, но пока-что она жива, и если верить Смиту, то пока она не «геройствует», с ней ничего не случится. Подстёгиваемая внезапно пришедшей в голову мыслью, Тейлор оживилась, взглянув на Эми. — А этот Смит, он может быть связан с этими псами? — Спросила Тейлор. Эми вздрогнула, выйдя из собственных размышлений, что так же касались псов. Вернее, одного единственного пса, с умным и преданным взглядом. — Я не знаю. — Качнула она головой, затем встряхнувшись, она решила перевести тему, желая выкинуть тревожные мысли из головы. — Так что было дальше? Зачем Оружейник следил за тобой? Тейлор посмотрела на часы. Возможно за лучшее было бы напомнить Эми, что уже скоро начнутся уроки, но она не чувствовала себя сейчас готовой идти куда-либо, не говоря уже о том, что тема их разговора казалась ей куда более важной и интересной, чем очередная лекция по истории США. —Он не стал врать, — Пожала плечами Тейлор, начиная рассказ. — В общем, он хотел убедиться, что я не новый Злодей и не растреплю всем тайну его личности. — Постой! — Прервала её Эми. Тейлор в этот момент поняла, почему Эми так не нравилось, когда она сама прерывала на полуслове чуть ранее её. — В смысле тайну личности? Эми выглядела настолько ошеломленно, что Тейлор не смогла не усмехнуться. — О, — переигрывая, радостно протянула она, — Я тебе не говорила? Помнишь, когда он позвал меня в машину? Тот человек сказал, что он и есть Оружейник. — Аааа. — Эми немного поникла, — Точно. Я и сама могла бы догадаться. Продолжай. — В общем, как бы там ни было, только благодаря этому я ещё жива. Но это уже другое. — Живо продолжила Тейлор, — Минут через пять приехали врачи, вызванные Оружейником, и только когда мы узнали, что отцу ничего не угрожает... к слову папа проснулся утром, как и сказал Смит, а потом я вцепилась в мист… Оружейника как клещ, и не отстала, пока не узнала все-что хочу… Тейлор внезапно скисла. — Правда. Это сначала он допросил меня, провел агитацию за вступление в Стражи. В который раз напомнил, что линчеватели обычно долго не живут. Немного пригрозил Клеткой и только потом разрешил задать пару вопросов. Последние слова Тейлор уже говорила почти шепотом. Это заметила Эми, посчитала ситуацию чуть-чуть забавной, чего не стала скрывать. — Чего смеешься? — Тейлор смерила Эми сквозь недобрый прищур. — Я чуть не поседела, когда он рассказывал, сколько Масок умирает в первый месяц своей одиночной практики, и в каком виде их обычно находит СКП. Он ещё хотел мне фотографии показать из архивов… для примера. — Ничего, прости. Честно, я не хотела. И смешного, конечно в этом ничего не было. Правда. — Пошла на попятную Эми, стараясь не улыбаться, на самом деле считая, что ситуация Тейлор ничуть не смешная, но то, с какой обидой были произнесены последние слова Тейлор о Оружейнике, не могло не рассмешить. — Ладно, звонок будет через три минуты. — Вздохнула Тейлор, одарив Эми взглядом, полным недоверия. — Думаю нам нужно поспешить. — Ага. Побежали. — Согласилась Эми, не найдя никаких аргументов против этой идеи. *** День подошел к концу. Оружейник, летя вдоль залива в сторону вышки Протектората, с трудом верил, что солнце зашло за горизонт, наконец, обещая ему несколько часов покоя. Только бы ничего не случилось, только бы не зазвонил телефон, только бы Пиггот не нашла причину лишить его минуты покоя. Только бы ничего не произошло, что требовало бы его незамедлительного присутствия. Разве это много? Разве он просит многого? Этот день и без того был насыщенным. Мало им было разразившейся войны между бандами, проблем с некоторыми членами Новой Волны из-за сущего пустяка, так ещё и военные должны были вот-вот приехать в город, сделав ситуацию ещё менее предсказуемой. Колин питал надежду, что с двумя последними пунктами Пиггот разберется сама, и его сегодня больше не потревожат. Колин считал, что его требования к мирозданию предельно скромны, но мироздание решило над ним посмеяться, голосом подруги разрушив его маленькие надежды. — Кхм. Колин? Голос Дракон звучал почти робко, и не было в нём ни капли той тёплой смешинки, которая бы намекала на шутку. Как бы Колин хотел, чтобы это было так, что Дракон, вышедшая на связь, просто решила пошутить, и через пять минут он будет оставлен в покое. — Что? — Протянул Колин, прикрыв веки, которые так не хотели разлипаться обратно. — Дракон, скажи, скажи мне, что ты просто решила пожелать мне спокойной ночи. Пожалуйста? — Не скажу, прости. Колин в голос застонал. Теперь он мечтал просто успеть долететь до вышки, по горло залиться кофе и пойти разбираться с тем, из-за чего Дракон решила уничтожить его шансы поспать. Но и это желание уже казалось несбыточным. — Команда Трещины. — Тем временем продолжила Дракон, после заминки вызванной стоном Оружейника. — Ты же не забыл, что должен был съездить к ним? Колин остановил полет, отдав управление автопилоту. Удержание себя в одном положении всё ещё было непосильной задачей, если одновременно с этим нужно было делать хоть что-то ещё. — Не забыл, — Сквозь зубы процедил Колин, проклиная и Дракон, и Трещину и Пиггот, будь та неладна. Минута раздумий, мысленная борьба желаний и долга. Колин вновь взял управление полетом на себя, повернув к берегу. Команда Трещины. Наемники, присутствие которых они игнорируют лишь потому, что Трещина не берётся за мокруху. В любой иной ситуации расстановка сил в городе была бы гораздо более плачевной и требовала бы огромных усилий для изгнания наёмников из города. Очень сложно игнорировать группу, состоящую из пяти паралюдей, когда способности некоторых из них можно назвать ультимативной силой, а возможности оставшихся, хоть и менее разрушительны, но куда более впечатляющие. Саламандра. Очередной член группировки, личность которой СКП так и не удалось выяснить. Вероятно, очередное Дело 53. У Колина были серьезные опасения насчет того, что броня сможет спасти его от огненного плевка этой злодейки. Была бы самым опасным членом банды в открытом противостоянии, если бы не следующий член этой группы, присоединившийся к Трещине немногим ранее. Лабиринт. Об этом Эпицентре им известно намного больше. Практически вся жизнь этой девочки, с момента её рождения, по момент её приезда в Броктон-Бей, хранится на бумаге в секретных архивах СКП. Ещё одна искалеченная Триггером жизнь, ещё один человек, угрозу которого для окружающих очень сложно переоценить. Но Колин, видевший последствия атак Симург и результаты игрищ Бойни Номер Девять, очень хорошо представлял, на что может быть способна эта невменяемая девочка. И потому, с он содроганием ожидал того момента, когда у неё испортится настроение. И молился, чтобы в один прекрасный день команда Трещины вместе с Лабиринт решила перебраться в другой город. Видит Бог, этот город и без Эпицентра с уровнем угрозы 12+ представляет собой жизнь посреди минного поля и эта «ядерная бомба» тут определенно лишняя. Но судьба редко благоволит этому городу, а потому остаётся лишь утешаться тем, что массам неизвестно то, что известно ему. В ином случае началась бы паника и призывы убрать это из города любыми способами. Мало кто из паникеров способен остановиться и представить, что Лабиринт может прийтись не по вкусу такая перспектива, и ещё меньше на самом деле подумают, во что может превратиться этот город в случае, когда ситуация выйдет за рамки. И всё это может стать реальностью и без поддержки членов команды Лабиринт. Тритон. Дело 53 и этим всё сказано. Стандартное отсутствие памяти, как и информации о нём в базах, внешний вид, далекий от нормального и юный возраст. Эти факторы только чудом не свели его с ума, сделав очередным неуравновешенным психопатом. В прямом противостоянии самый слабый из пятерки, но если дать ему мотивацию и время, то уже можно делать ставки, за сколько дней вымрет очередной мегаполис, а потом думать, как это списать на атаку Губителя. Да, сам он заявляет, что его способности не являются, безусловно, смертельными. Но Колин поверит в эту ложь не раньше, чем поверит, что Эми, биокинетик, не способна влиять на головной мозг. Оба они лгут о своих способностях, но если мотивация Эми более-менее ясна, а заслуги и позиция тянут на прижизненный памятник, то причины Тритона, наемника-злодея, занижать свои возможности были вне понимания Колина. Грегор-Улитка. Тоже что и Тритон, только намного более опасный, во многом в силу своего зрелого характера и более отталкивающей внешности, что не могло не наложить свой отпечаток. По рекомендациям СКП в случае конфликта приближаться к нему категорически запрещено. Да, за ним не было замечено убийств, но никогда не знаешь, когда он решит атаковать не быстрорастворимой клейкой массой, а кислотой, способной в считанные мгновения растопить мягкие ткани и растворить кость. Трещина, лидер команды и единственный её член, не являющийся Делом 53 и не имеющий серьезных проблем с головой, выходящих за норму. А потому о ней известно не меньше чем о Лабиринт, вплоть до девичьей фамилии матери. Несомненно, незаконно добытая информация, но только если смотреть на вещи со стороны восторженного юноши, глядящего на мир горящим взором. Оружейник же, читая личные дела этой группировки, испытывал лишь благодарность по отношению к тем людям, что попрали закон, предпочтя ему здравый смысл. Что до Трещины, то, не смотря на всеобъемлющую информацию, сказать о ней многого было нельзя. Обычная жизнь, обычная судьба человека, что столкнулся с потрясением и не вышел из него тем человеком каким был до этого судьбоносного момента. Несомненно, способна на убийство, в ином случае не носила бы с собой огнестрельное оружие, скрытое под свободными полами костюма. Несомненно, имеет железную волю, иначе бы давно прогнулась под обстоятельствами. И выбор стези наемника, несомненно, был лучшим выбором, из всех возможных. Если исключить варианты с вступлением в Протекторат или в прочие госструктуры. Несомненно, из всей пятерки лучший выбор для ведения переговоров. Во всяком случае, Колин надеялся на последнее, приземляясь на тротуар, по ту сторону проспекта от ночного Клуба Паланкин, где базировалась вся группировка. Колину не понравилось то, что он видел перед собой. Ему не нравилась эта тишина, и ему не нравилось отсутствие толпы у клуба в этот час. А закрытые двери клуба заставили его напрячься и прикоснуться к рукояти алебарды. Колин остановился у закрытых дверей, бросил хмурый взгляд на белую табличку, висящую на дверях, и, взявшись за ручку, дёрнул дверь на себя. Дверь не поддалась. Он толкнул от себя. Та же история. В другой ситуации он бы подумал, прежде чем действовать. Вспомнил бы о законе, запрещающем врываться на частную собственность без разрешения суда. Но усталость, продолжающая усложняться ситуация в городе и память о судьбе местных бродяг, заставили его действовать без оглядки. Приводы брони зажужжали, синтетические мышцы послушно сократились, подчиняясь электронному импульсу, существующему всего тысячную долю секунды. Тяжелая дубовая дверь выдержала мощный удар ноги, не проломилась. Но петли слетели, а за ними слетела и дверь, завалившись внутрь. Пред Колином предстала тревожная тишина. Секунду простояв у открывшегося входа, он ступил во мрак неизвестности. Продвигаясь по вестибюлю, Колин поймал себя на мыслях о надежде, что найдет лишь опустевший клуб, в спешке брошенный хозяевами. И виной тому было не человеколюбие, не жалость по отношению к злодеям, а третьи сутки без сна. Наверное, поэтому, обычно решительный в сложных ситуациях, сейчас он замер перед входом в зрительный зал. Колин шумно вздохнул, прервав сеанс жалости к себе. Он отбросил ширму в сторону, жадно выглядывая детали погруженного в полумрак помещения. Он сразу узнал её. Трещина в своём костюме сидела за барной стойкой. Она сейчас была похожа на него, если на миг представить в своём воображении, что эта вконец вымотавшаяся женщина сутки была занята делами клуба, а потому предстала перед ним уснувшая прямо за барной стойкой, опустив на ту голову. Будь он кем-то другим, не собой, он бы этим вечером тоже отправился не в мастерскую, а в бар, возможно тоже бы уснул за стойкой. И он почти поверил в эту картину, сложившуюся в его голове. Почти поверил, что она была жива. Колин осторожно направился в сторону женщины. С каждым его шагом иллюзия теряла детали, обращаясь кровавой реальностью. Трещина была мертва. На ней не было маски, а потому пулевое ранение во лбу молодой девушки нельзя было не заметить. И удивление, застывшее на мертвенно бледном лице, тоже не ускользнуло от него. Обойдя багровую лужу, застывшую на полу, Колин внимательно осмотрелся. Заглянул он и за барную стойку. Будь он кем-то другим, он бы выматерился от увиденного. Но был он тем, кем был, а потому только плотнее сжал челюсть, всматриваясь в открытое лицо незнакомой девушки, почти ребёнка. Да что уж там, она и была ребёнком. На вид девочка известная как Саламандра была не старше Виктории Даллон. И такой же мёртвой как Трещина. Ещё раз внимательно осмотрев зрительный зал и не обнаружив в нём новых тел или притаившегося врага, он вышел на связь со Штабом. — Консоль-Оружейнику. Приём. Секунда тишины казалось, растянулась на десять. — Оружейник-Консоли. Приём. — В клубе Паланкин обнаружены тела Трещины и Саламандры, требуется оперативная группа, криминалисты и парамедики. Приём. Колин буквально слышал, как дежурящий на пульте сотрудник СКП клацает по кнопкам. — Принято. Группы выехали, время ожидания десять минут. Приём. — Принято, ожидаю. Приём. Конечно же Колин ждать не собирался. Вместо этого он направился к притаившейся в углу лестнице, ведущей на второй этаж. Сложно было не заметить, что клуб был двухэтажным. И ни для кого не было секретом, что тут жила вся команда Трещины. И все, кому было нужно, знали, что весь второй этаж был переоборудован в жилое помещение, а потому Колин сильно сомневался, что больше сегодня не увидит покойников. Не мог убийца пристрелить Трещину и Саламандру и проигнорировать всех остальных, и тем более оставшиеся в живых члены команды не могли проигнорировать убийство товарищей, иначе бы он увидел тут совсем другую картину. Доказательства своей правоты он увидел ещё на первом пролете. Дыра в полу намекала на Грегора-Улитку. И судя по глубине отверстия, съеденного кислотой, бил тот насмерть. Тучное, желеобразное тело Улитки распласталось чуть выше. Умер он в муках, о чем говорила агония, застывшая на лице и потроха, вывалившиеся из распоротого живота. Колин отвернулся. Он уже видел такое, людей с такими ранами, шокированных, но к их ужасу, ещё живых. Этот парачеловек умирал долго, возможно даже, слишком долго. Колин уже обошёл тело, когда догадка, пронзившая его мозг, заставила его замереть на месте. Он медленно обернулся и посмотрел себе под ноги, а затем посмотрел на тело Трещины. Женщины были застрелены. Грегора зарезали. — Убийц было двое. — Сделал заметку Оружейник. Диктофон тихонечко пискнул, подтверждая конец записи аудиофайла. Развернувшись, он пошёл дальше, чтобы снова остановиться у выхода с лестничной площадки, наткнувшись на очередной труп. Субтильное телосложение и ядовито-жёлтый оттенок кожи не оставляли пространства для воображения в идентификации трупа. Тритон. Как и Грегор он умер не сразу. Об этом свидетельствуют характерные разводы на полу. Мальчишка до самой смерти сучил окровавленной рукой по полу, пока другой зажимал резаную рану на горле. Так и умер, бессильно уставившись в потолок. Высунувшись за порог лестничной площадки, Колин едва поборол желание сделать шаг назад, до того сюрреалистичной была представшая картина. — Оружейник-Консоли. Приём. — Консоль-Оружейнику. Приём. — Требуется ручной инструмент для демонтажа стен. Приём. — Принято. Приём. Колин ещё раз взглянул за угол, фиксируя каждую деталь увиденной картины. Ему показалось, будто комнату взболтали в блендере, а то, что получилось, заморозили в морозильнике, до чего странно всё выглядело. Колин прищурился. В этой непроходимой мешанине, кажется, была лазейка. Через минуту он понял, что дальше не пройдет. Лазейка оказалась тупиком, оканчивающимся ловушкой, наполненной бритвенно-острыми лезвиями тонких клинков. Они были тоньше шпаги, но это не умоляло их смертоносности. Колин не сомневался, если бы он не был в броне, если бы он не проявил осторожность, то смерть была бы гарантированной. Он бы сгинул как бабочка, нашедшая свою смерть на конце булавки. Если бы не умер раньше, поскользнувшись на скользкой поверхности трансформировавшегося пола, что порой оканчивалась лезвиями бритвы. Весь второй этаж клуба был ловушкой. И Колин не сомневался, что по другую сторону невероятной стены они найдут ловушки куда более опасные. У Лабиринт должна была быть невероятная фантазия, помноженная на кое-какой опыт. Колин спустился на первый этаж, приняв решение дожидаться бойцов СКП, размышляя, смогла ли Лабиринт одолеть убийц своих друзей? А может, смогла сбежать, укрывшись за полосой препятствий? Колин помотал головой. Бессмысленно гадать. Скоро, разобравшись с препятствием, они узнают ответы на этот вопрос. Прибывшие через пару минут оперативники получили приказ оказать помощь парамедикам с переноской тел, и категорический запрет соваться на второй этаж. Глупые смерти Колину были не нужны. Приедут специалисты, они и будут разбираться с ловушками. Спецов тоже долго ждать не пришлось. Ещё пара минут и у клуба остановился фургон с символикой СКП. Пять минут на осмотр места будущих работ, час на планирование и целых шесть часов работы. И нет, дело было не в крепости стен, в спешке собранных Лабиринт. Дело было в той опасности, которой подвергались рабочие и запрету взрывать стены. Даже если за препятствием никого нет... даже если там лишь тело Лабиринт... Колину нужна была как можно более цельная картина преступления. Когда, демонтировав ловушку, созданную Лабиринт, они добрались до центра искорёженного помещения, Колин на секунду замер, глядя на Лабиринт. Он, снова, на краткий миг, поддался иллюзии. Девочка, сидящая в позе лотоса, посреди места, больше всего похожего на декорации к экранизации книги про Страну Чудес, казалась живой. Легко можно было представить, что она просто ушла в себя, отрешившись от окружающей реальности. Просто уснула, умаявшись за день... По всем докладам и предположениям никого и никогда не убившая, оберегаемая членами команды Трещины, словно маленькая, пораженная тяжелой болезнью, беззащитная сестрёнка… Колина не тронула смерть Трещины, Саламандры, Улитки и Тритона. Но смотря за тем, как парамедики перекладывают в носилки окоченевшее тело невинной девочки, он понимал, что внутри у него что-то переломилось. Оторвалось. Вернувшись в штаб СКП, он не пробыл в нём и десяти минут. Лишь мельком услышав, что ночью не только ему было не до сна, и, избавившись от брони, он покинул здание, проигнорировав требование Пиггот немедленно зайти к ней в кабинет. Щурясь от ржавых лучей рассветного солнца, он шёл вдоль тротуара, удерживая курс на ближайший бар.