Радикал

Глава Двадцать Четвертая. Часть Третья. Безвременье. Время: неизвестно. Место: неизвестно. Сознание возвращалось медленно, с трудом пробиваясь сквозь череду кошмарных видений. То и дело она терялась в беспамятстве, вновь и вновь бросаясь в спасительную тьму, не замечая, как тело бьётся в судорогах, а одежда пропитывается холодным потом. Её била крупная дрожь, ей всё ещё было холодно; она откуда-то знала, что этот холод не тот, и что жаловаться на него не стоит. Этот холод не выдерживает никаких сравнений с тем морозом, вернувшимся с ней из её видений. Ужас, пережитый в кошмаре, не хотел отпускать даже в те редкие моменты, когда она открывала глаза. Это были редкие моменты, когда холод отпускал оковы вокруг её разума. В эти секунды свободы, она могла связно формировать мысли. Первой такой мыслью была мольба. Отчаянная просьба всё прекратить, убить её. Она не помнила, откуда у неё появилась уверенность, что она не мертва; всё чаще она склонялась к мысли, что мать была права, и она действительно оказалась грешницей, после смерти попавшей в ад. Одно мешало принять истину о своей смерти, знание, порождающее ужас ещё более дикий, чем то, что она раз за разом переживает в видениях. Она падала не одна. В том кошмаре их было двое. Не сразу она вспомнила, кем был тот… разделивший с ней её агонию. И даже когда в память ураганным вихрем ворвалось имя, она не сразу поняла, почему этот кто-то для неё так важен. Слишком часто в больнице она видела уходящих людей, которым уже не поможет никакое лечение, чтобы переживать об ещё одном мертвеце. Но это имя не отпускало её. Оно раз за разом всплывало в сознании. Прорываясь сквозь мрак кошмаров, оно отзывалось всепоглощающей паникой. Момент, когда она поняла, осознала себя, наступил внезапно, пройдясь по сознанию обжигающим холодом. Эми открыла глаза, ещё минуту привыкая к темноте. Эта тьма была не столь всеобъемлющей, какая была в её кошмаре, а потому спустя немного времени она смогла различить очертания незнакомого потолка. Всё это время она силилась избавиться от образов, увязавшихся за ней из сновидений. Образы ушли, когда глаза привыкли к темноте, а голову прострелило болью. С болью пришло понимание – всё то, что ей снилось, было правдой. Эми вспомнила, что случилось, чем был её кошмар. — Вики! Эми вскинулась, едва отмечая, что собственный голос был хриплый и слабый. Не обратила внимания на взорвавшееся болью горло. Она вскочила на ноги, чтобы с коротким криком рухнуть с незнакомой кровати. Любое напряжение мышц отзывалось агонией в конечностях. Ноги не хотели разгибаться, а руки сгибаться. Она потеряла всякое желание вертеть головой, когда простой взгляд в сторону заставил её упасть на колени от жгучей боли в шее. Боль завладела всеми её мыслями, страх за сестру отошел на второй план. Спустя целую вечность Эми смогла подняться с колен. Терпя боль, сильно горбясь, она сделала один маленький шаг, опираясь о край кровати. Для неё этот шаг был достоин упоминания в анналах истории. Сейчас, в этот момент, он значил для неё больше всего того, что она сделала за свою жизнь. «Молодец, малышка, а теперь давай, ещё один шаг, ты сможешь». Эми послушалась отца, сделала следующий шаг, оттолкнувшись от края кровати. Ноги дрожали от боли, колени угрожали подломиться. Эми не была уверена, что ближайшее время сможет дойти до двери, очертание которой она видела в полумраке. «Умница. Давай ещё, я поймаю тебя, если упадешь. Не бойся… Ооп, папина дочка». Эми знала, что папа поймает, но бояться не перестала. Эми, не желая подводить папу, выпрямилась, окончательно оставив кровать за спиной. Она заставила себя игнорировать боль; сделала следующий шаг. А затем ещё один. Она замирала после каждого шага, делала паузу, прислушиваясь к своему телу. Упасть от боли сейчас, когда папа смотрит… она не могла себе позволить разочаровать его. Она научится снова ходить, чего бы то не стало. Эми сделала очередной шаг. «Я горжусь тобой, малышка». — Спа….— Эми замолчала. Улыбка сошла с её лица. Медленно обернувшись, она уже знала, что никого не увидит позади. Счастье и радость сменились горечью понимания, что голос отца был лишь галлюцинацией. Ещё одним видением. Она не вернулась в детство. Папы больше нет, чтобы подстраховать на первых в её жизни шагах. Галлюцинации ушли, уступив место реальности. У неё никого больше нет, одна лишь надежда, что Вики пострадала не сильней чем она, да и надежда та зиждется на честном слове. Смит не убил её. Конечно, он, возможно, просто растягивает её смерть по времени; ещё сильней наказывает за одни лишь ему известные грехи. Эми не хотела об этом думать. Не могла позволить надежде уйти вслед за отцом. Она сделала следующий шаг. Больше она не будет прятаться в темноте, пока самому близкому ей человеку грозит опасность. С голосом отца вернулись и прочие воспоминания о нём. Вспомнила она и тот день, когда её отец покинул её. Нет, его вынудили оставить её люди со смутно знакомыми лицами. Вспомнила и про кошмары, мучавшие её несколько лет уже после того как она осиротела. Воспоминания сменялись ворохом событий, пока она шла к выходу. Ничего удивительного, что у неё были кошмары. Люди, разгромившие их с папой дом - те же люди оставили её себе. Со временем воспоминания о том дне ушли, вместе с памятью о раннем детстве, а теперь пришло понимание, почему мать так к ней относится. Историю Новой Волны она знала. Не могла не знать о событии, сделавшим Бригаду Броктон-Бей знаменитой на всю страну. Но образ отца в её воспоминаниях никак не хотел накладываться на образ Маркиза. Эми легко приняла то, что Вики убила людей из-за неё. Но смириться с серийным-убийцей-отцом… невозможно. Эми поморщилась, припомнив вернувшиеся воспоминания. Отец говорил, что гордится ей, когда она делала первые шаги. Это наводило на вопрос: что она должна сделать теперь, чтобы вызвать гордость Маркиза? Уничтожить город? Выпустить в мир вирус, что сделает человечество стерильным? Глаза Эми защипало. Да, она мечтала вспомнить настоящих родителей, но теперь ей оставалось лишь ненавидеть судьбу за очередную насмешку. Мечта исполнилась, осталась лишь загадка: чем всё обернется, пожелай она все забыть обратно? Дверь вблизи оказалась деревянной, грубой и даже на вид очень тяжёлой. Первая же попытка открыть дверь едва не оказалась последней, когда полуоткрытая дверь резко подалась назад, под действием жесткой пружины. Едва успев убраться с пути захлопнувшейся двери, Эми повторила попытку. Второй раз оказался удачным – она успела проскочить наружу до того как её защемило. Там, на пороге, она и замерла, не веря своим глазам. Эми никогда не покидала пределов Броктон-Бей, но не нужно было быть заядлым путешественником, чтобы понять простую истину – ни на Земле Бет, ни на Земле Алеф не может быть того, что она увидела перед собой. От горизонта до горизонта раскинулось багряное небо без солнца, луны и звезд. Не было и облаков. Под этим неземным небосклоном ширилась бескрайняя пустыня. Нет не пустыня, песок на поверку оказался сухой землей, чёрной как смоль. Резкий порыв ветра в спину тоже был невозможен. Эми испуганно обернулась. Позади больше не было хижины. Дверь, с которой она недавно боролась, исчезла без следа. — Я свихнулась, — Нервно прошептала Эми. Вновь обернувшись, она лишь кивнула, пообещав себе больше не удивляться. — Точно свихнулась. До невозможности однообразный вид пустыни изменился. К невысоким барханам и иссушенным засухой деревьям добавилась одна деталь. Теперь, прямо под её ногами, брала своё начало тонкая тропка из мощеного камня. Она уходила за горизонт, огибая вокруг пригорки и барханы. — Это шутка, да? Эми было неприятно думать, что за ней наблюдают, но не думать об этом она не могла. Исчезнувший дом, как по волшебству выросшая из земли тропа… даже по отдельности все эти события практически невозможны, но если они происходят одновременно, то стоит думать уже не о характере их возникновения, а о том, к чему это всё. — Нет. Упрямо покачав головой, Эми уселась прямо на тропу, скрестив ноги. — Я никуда не пойду. — Бросила она в пустоту, не зная, чего следует бояться больше: того что её слышит лишь эта странная земля и она говорит сама с собой, или же того, что слова дойдут до того, кто всё это устроил. Через пять минут все эти страхи казались напрасными. Бессмысленным порывом казалось и собственное упрямство. Пять минут неподвижности открыли Эми глаза, сказав больше любых слов. В конце концов, она вскочила на ноги. Тихо матерясь себе под нос, она пошла вперёд по тропе; глядя себе под ноги она старалась не оглядываться и не смотреть по сторонам. В принятии решения хоть куда-то идти была повинна абсолютная тишина, и Эми уже жалела, что заметила эту деталь. В этом странном мире одна она была источником каких-либо звуков. Мир, в который её закинул Смит, был мёртв, как и земля вокруг тропы. Время шло, тропа не заканчивалась, остались позади барханы и деревья, которые совсем недавно она едва могла рассмотреть из-за расстояния. Она почти привыкла к этой мертвой тиши. Мысли о местной природе были задвинуты на задний план, уступив беспокойству о сестре. Но, в конце концов и они остались позади. В один момент, поняв, что излишним беспокойством она скорее навредит себе, чем поможет кому-то, Эми постаралась не думать о Вики. Шаг за шагом, миля за милей, Эми шла вперёд, заставляя себя передвигать ногами. Однажды, к странностям этого мира добавилось ещё одно открытие. В какой-то момент Эми остановилась, поражённая возникшей мыслью. Она оглянулась назад, задаваясь одним единственным вопросом. Страх вновь начал подниматься из глубин её сознания, стремясь завладеть всем её естеством, когда она не смогла ответить себе на один, казалось, несложный вопрос. Эми поняла, что не знает, сколько уже идёт и как долго это длится. Минута, час или целый день. Ответ мог быть любым, не исключено, что она бредёт по этой тропе уже годы. И собственное тело не давало никаких подсказок. Ноги ныли и гудели, но в какой-то момент она перестала это замечать. О сухости, однажды поселившейся во рту, осталось лишь понимание, что да, она хочет пить. И нет, она совсем не помнит момента, когда это перестало мешать. Эми зажмурилась, прислушиваясь к своему телу. Смысла в этом действии было мало, она никогда не забывала, что не может сознательно влиять на свой организм, но иного варианта она не видела. Повлиять на свой организм как обычно не вышло, но результат был. Она не голодна, не хочет по-настоящему пить. И больше нет потребности справлять естественную нужду. Страшно было думать о том, как долго это продолжается, и почему она не обратила своего внимания на это гораздо раньше. Позже она открыла глаза, и сильно щурясь от застивших её глаза черных пятен, снова двинулась вдоль тропы, надеясь, что не идёт назад. Собственной внимательности ей хватило лишь на то чтобы осознать однообразие окружающего мира, но не на то, чтобы подмечать уникальные детали там, где их нет. Все барханы были похожи один на другой, все деревья, высохшие возможно целые века назад, были одинаково серы и мертвы. На небе ни одного облачка, и Эми не хотелось думать о том, куда подевалось солнце, и что освещает эту выжженную землю, если на небосводе нет светила. Не хотелось ей думать и о том, что за катастрофа уничтожила этот мир, и не является ли все вокруг её галлюцинацией. Эми просто шла вперед, зная, что если остановится – потеряет всякий шанс отыскать сестру и дать Смиту в нос. О том, что бить в нос этого человека вероятно затея бессмысленная, она задумываться не хотела - сдаваться тоже нельзя. Откуда-то появилась уверенность, что однажды остановившись, она уже никогда не продолжит путь. Эми не собиралась проверять ошибочность этой мысли. Шаг за шагом, миля за милей, Эми шла вперёд. В какой-то момент картина перед Эми переменилась. Она не сразу поняла, что к окружающей обыденности добавилась одна деталь, по-своему притягательная своей жуткой неестественностью. И она бы не смогла ответить, когда эта деталь появилась. Более того, она заметила перемену в пейзаже лишь уперевшись в неё носом. В какой-то момент, спустя целую вечность, тропа сделала резкий поворот, чего раньше не было, и Эми сошла с тропы. Второго шага она не сделала, остановив ногу до того как стопа коснулась воды. До этого момента Эми была уверена, что темнее этой выжженной земли вокруг она ничего не видела, но океан, раскинувшийся перед ней, разбил эту уверенность на мелкие осколки. Долго всматривалась она в эти воды, силясь разглядеть в её тьме хоть что-то. Но не было в них ни оттенков, ни иных деталей. Не было и ряби на поверхности этого мрачного океана. Эми вернулась на тропу, продолжив свой путь. С этого момента по разные от неё стороны раскинулись уже две пустыни. Такие разные, и такие одинаково мёртвые. Спустя ещё одну вечность, когда не единожды всякие мысли были передуманы на десятки и тысячи раз, Эми узнала, что океан воды и не океан вовсе, но широкая река. Это случилось на очередном бархане, когда тропа вопреки обыкновению не стала огибать его, прочертив его напополам. Открытие не принесло ей ничего, а потому, вяло пожав плечами, Эми продолжила путь, едва не бегом спустившись с бархана. Иногда она забывала, зачём идет. Иногда она не помнила даже необходимости куда-то идти. Тогда она подолгу замирала на месте, силясь понять и вспомнить. Вспоминая, она продолжала путь. Тогда страх надолго завладевал ей. Она боялась однажды не вспомнить. Это случалось не единожды. Не один и не сотню раз она теряла решимость, даже помня, зачем продолжает идти. Тогда она лишь удивлялась, какое чудо повинно в том, что забывшись, она всё-равно находила в себе силы вспомнить и продолжить путь. Река по её правое плечо осталась за спиной, как и пустыня по левую руку. Тропа вывела её в дикое поле. Куда не взгляни - всюду была зелень; дикие травы тянулись ввысь, к невидимому солнцу на багряном небе. Горизонт был закрыт хвойными лесами, казалось уходящими до самого неба. Легкий, весенний ветерок обдувал лицо. Перемена в окружающем мире придала ей сил. Это дало ей понять, что она не топчется на месте, тропа не водит её кругами. Она стала меньше пропадать в себе, реже останавливаться, теряясь в собственных мыслях. Сами мысли стали чаще посещать её голову, то и дело, перескакивая с одной на другую, будто и они тоже боялись потеряться, рассеяться в этом до невозможности странном мире. Уже в который раз мыслями она вернулась к сестре, лицо которой истерлось из памяти. Она больше не помнила её голоса. Но это не колебало уверенности Эми в том, что увидев, она сразу узнает Вики. Узнает она и Смита, когда найдет его… Если найдет его. Если он позволит найти себя. Эми замерла, вновь осознав безнадежность всего этого предприятия. Зачем идти? Сколько же можно идти? Нет смысла, нет надежды. Есть только эта тропа, и ни единого шанса, что она приведет её хоть куда-нибудь. А если приведет? Куда приведет? И будет ли она рада, что пришла? Чем оборачиваются её надежды? Хотела вспомнить семью? Получи отца-маньяка. Хотела перемен в опостылевших буднях? Получи Смита. Боялась одиночества? Вот тебе друг, даром что пёс и шпион. Мало? Получи подругу и ворох проблем в довесок захвати. Что? Подруга не виновата? Так никто не виноват. Никогда. Всё само получается. И сестра не виновата, начав всю эту череду неприятностей. Разве можно винить идиотку, что не научилась управлять своей силой? Разве можно обвинять её в том, что она не подумала о том, что её аура может иметь накопительный эффект? Разве можно её осуждать, если никто вокруг об этом не подумал и не предупредил? Нельзя, ничего этого нельзя. И простить нельзя. А зачем искать, если нельзя простить? Эми села посреди тропы, поджав под себя ноги. В чём смысл? Отомстить Смиту? Но разве мести она ищет? Нет, не мести. Зачем тогда? Спросить? Спросила уже. Ответ не был приятен. Зачем тогда? Взгляд Эми застыл, спина, едва заметно двигающаяся, больше не поднялась. Нового вдоха не последовало… Эми вздохнула, рассматривая четкие линии на ладонях, покрытых тонким слоем серой пыли. Первые минуты в её глазах отсутствовало понимания. Но медленно всё менялось. Сначала всплыло слово – ладонь. Медленно список новых слов и определений пополнялся, завершившись осознанием – в очередной раз она сдалась. Позже она сделала ещё одно открытие; облегчение от того, что и в этот раз она смогла прийти в себя, очнуться, сменилось беспокойством. Прошлые разы она не уходила так надолго. Ещё ни разу она не покрывалась пылью. Эми поднялась на ноги, гоня мысли, что безнадежно опоздала. Нельзя, нельзя об этом думать. Она с трудом, но смогла запретить себе думать о том что могла опоздать, понимая, что приняв подобные мысли, она подпишет себе приговор не хуже любого судьи. И сама же станет своим палачом. Осторожно, неуверенно, учась ходить в очередной раз, Эми продолжила свой путь. Зеленые поля остались позади, и Эми не могла сказать, как давно это случилось; лес, казалось бескрайний и темный, сменился болотом, скрытым плотным зеленым туманом. Но и оно было преодолено. Тропа вывела её, даже из смертельно опасных топей. Эми осторожно ступала по тропе, теперь пролегающей между скалами, изредка бросая взгляд на новое чудо этого мира. Ещё никогда она не видела пылающей огнем реки, жар от которой был настолько силен, что она, даже среди скал, в тысячах футах от берега, чувствовала силу пылающего на её поверхности огня. Однажды тропа вывела её ближе к берегу и долго вела её сквозь нестерпимый жар. Тогда, после долгих наблюдений, Эми поняла – горит вся река, не только её поверхность. Не было пределов её радости, когда река огня и острые скалы остались позади. Изношенная, пропитанная потом сорочка с талии вернулась на плечи. Скатанные до колен штанины школьных брюк опустились вниз. Позади остались не только сказочная река и крутые утесы, но и свитер с носками. Когда-то давно, она бы постыдилась, что где-то там же и лифчик был брошен, но те времена прошли целую вечность назад. Эми уже давно перестала быть человеком, который мог бы постыдиться собственной наготы. Этот человек тоже остался где-то там, позади. Вновь пустыня, и вновь река. Но на этот раз, не иначе как для разнообразия, эта пустыня была вполне себе обычной, земной, с песком вместо черной земли. И река, журчащая неподалеку, была обыкновенной, с пеной, течениями и видимым дном. На её прозрачной поверхности отражалось багровое небо. Эми стоило огромных усилий не сунуться в эти воды, не испить из них, смочив иссохшие губы. Ещё помнила она, что этот мир совсем не обычный. И ей хватило благоразумия удержаться от соблазнов. Завораживающая красота реки не обманула её. Это место она оставила позади, как и прочие. Река ушла резко вправо, вновь оставив Эми наедине с пустыней. Не сразу она заметила, что песок начал смешиваться с землей, напомнившей её о начале пути. Вновь появившиеся на горизонте чернеющие барханы поселили в её душе беспокойство. И она с облегчением выдохнула, когда тропа свернула вслед за затерявшейся позади рекой, оставив ненавистные барханы в стороне. Пустыня со временем сменилась каменистой поверхностью. Тропа петляла между камнями не редко в разы превосходящими рост Эми. Но чем дольше Эми шла по тропе, тем меньших размеров становились окружающие камни. Много позже, спустя очередную вечность, Эми шла по полю усыпанному мелкой щебёнкой. Однажды щебень сменился белым песком. Эми остановилась, направив взгляд перед собой. Не сразу она поняла, что случилось. Не сразу осознала. Ей хотелось протереть глаза. Ущипнуть себя. Ничего из этого она не сделала. Осторожно, будто не веря, что это возможно, она сделала шаг, не вполне уверенная, что это не будет огромной ошибкой. Ей остро захотелось повернуть назад. Там, позади, был привычный мир, к простым правилам которого она привыкла уже очень давно. Впереди была неопределенность. Преодолевая себя, она опустила стопу на песок. Он казался мягким. Не таким твёрдым, какой была мощёная тропа. Эми неожиданно испугалась. Замерев, она огляделась по сторонам, стремительно впадая в панику. Куда идти? Что делать? Эми чувствовала, что ей не хватает воздуха. Дыша всё сильней и всё чаще, она сделала шаг назад. Лишь почувствовав под ногой такую родную и близкую поверхность тропы, она успокоилась. Дыхание выровнялось, взгляд больше не блуждал, не способный ни за что зацепиться. Эми затрясло. Много времени прошло, прежде чем она взяла себя в руки и сделала ещё один шаг; до этого целая вечность потребовалась ей на борьбу с собой. Тогда она хотела убежать назад. Не видеть больше этого, забыть о том, что тропа имеет конец. Второй шаг был легче, но полностью сойти с тропы ей удалось не сразу. И оказавшись обеими ногами на песке, она огляделась, не зная куда идти. Тропа все эти годы вела её. Была ей путеводной звездой, единственным ориентиром в этом безумном мире. И сейчас она поняла, что неспособна и шагу сделать, не видя перед ногами четкого пути. И слева и справа и перед ней, всюду до горизонта простирался океан из белого песка. Эми обернулась, чтобы посмотреть, вспомнить, как далеко назад простирается песок и вновь замерла. Тропа исчезла точно так же как и появилась целую вечность назад. Закаменев всем телом, Эми обернулась назад, пронзив горизонт взволнованным взглядом. Она знает - выбора нет, нужно идти вперед. Но где этот «вперед»? Как не заблудиться? Не сойти с тропы? Где тропа? Хоть какой-то указатель? Тропа кончилась, она так и не обнаружила сестру, иногда забывая, сомневаясь, была ли эта сестра на самом деле. Тропа кончилась, приведя её в неизвестное никуда. И что делать? "Идти". Куда? "Прямо". Волевым усилием приняв решение, Эми сделала шаг. Затем ещё один. Обернулась. Песок позади не отпечатал её следов. Эми вновь начала охватывать паника. Она поняла, что не сможет даже понять, прямо ли идет, не ходит ли кругами. Следующий шаг она сделала не скоро. Потребовалась длительная борьба с собой, чтобы принять жестокость новых правил. Тропы больше нет. Она больше не видит дороги. Но всё ещё есть цель. И должен быть путь к цели. Крепко сжав челюсть, Эми сделала очередной шаг на новом пути. Песок был тёплым. Она поняла это давно, когда оставила за спиной туфли, подошва которых окончательно истерлась. Она бросила их за спину без сожалений. Где то рядом с ними остались рваные штанины брюк. По белой пустыне Эми шла в неровно оборванных выше колен школьных брюках, давно утративших изначальный цвет и расстегнутой нараспашку сорочке, что целую вечность назад расползлась на нитки. Стеснятся нечего, в этом мире она единственный житель, а ветерок, дующий в лицо, приятно ласкает кожу. Ветер усилился не сразу. Не зразу Эми обратила на это внимание, только когда начала покрываться гусиной кожей, зябко ежась. Ветер был порывистым. И это было даже хорошо; в промежутках между очередным порывом холодного ветра, она могла согреться под лучами невидимого солнца. Окончание белой пустыни она встретила продрогшей до костей. Перед её взором предстал очередной океан, бьющий волнами по берегу. Только увидев, как очередная волна впитывается в песочный берег, она поняла, что все это время шла по пляжу. Выдав нервный, несколько истеричный смешок, Эми пошла к берегу. Таких берегов, пляжей, не было дома. Это она точно знала, пусть и не помнила ни дома, ни был ли дома вообще пляж. В какой-то момент она остановилась, наслаждаясь красотой океана, волн, что раз за разом бьются о берег, впитываются в него, уходя обратно в океан. И ветром, несущим тепло. Вода была тёплой и приятной. Эми наслаждалась, стоя по колени в воде. Искупаться в ней не было соблазном. Решение она приняла взвешенное, и только хорошо и основательно подумав, она нырнула в эти воды, всё ещё помня, что этот мир несколько ненормален. — Не стоит долго находиться в воде. И не стоит пить эту воду. Не сразу до неё дошёл смысл слов. Не сразу она осознала, что голос не галлюцинация. Не сразу она поняла, что голос был реален. Не скоро она поверила во всё это. Она обернулась на голос и почти не удивилась переменам. На берегу, в нескольких футах от берега, стоял плетеный шезлонг, а в шезлонге лежал неизвестный мужчина. На нём были одеты расстегнутый пиджак, из под которого выглядывала белая рубашка, и брюки… это показалось Эми неправильным. Кто вообще ходит по пляжу в пиджаке и рубашке? Позже пришло понимание, что мужчина видит её обнаженной. Смущение тоже было, как и ощущение, что её лицо залило краской. Эми вышла из воды, и, стараясь не думать, что на неё смотрят, набросила на тело остатки своей одежды, что тут же промокли насквозь. Выбросив всякие глупости из головы, Эми с осторожностью принялась осматривать незнакомца, борясь с желанием прикрыться. Хватит и того, что она смогла застегнуть сорочку на оставшиеся пуговицы, что лишь чудом не потерялись в пути. Спустя минуту она кивнула своим мыслям. — Я тебя не знаю. — Произнесла она. Не услышав собственного голоса, она сморщилась, глубоко вздохнув. Позже, приложив усилие, она смогла произнести свои слова чуть громче: — Я тебя не знаю. В этот раз её шепот хотя бы можно было расслышать. — Немудрено, — дал незнакомец безразличный комментарий. — Ты никогда меня не видела. Ты долго шла, кстати. Я успел выкурить сигарету. Эми перевела взгляд. На низком столике у шезлонга действительно лежала пачка сигарет, и недокуренный бычок рядом был. Под столиком она обнаружила туфли мужчины. Эми не сразу ответила на упрек человека в костюме, не была она уверенна и в том, стоит ли отвечать. — Это твоя тропа? — Спросила она, в конце концов, определившись с тем, что скажет. — Да, и она, похоже, достаточно сильно повлияла на тебя. Эми нахмурилась, не улавливая причины удивлению, которым были пропитаны его слова. — Чего? — Коротко спросила она, чувствуя, что ещё не скоро сможет много и долго говорить. Незнакомец вздохнул, помедлив он с усилием высвободился из объятий шезлонга. — Как думаешь, как долго ты стояла вот так? — задал он вопрос, вплотную к ней приблизившись. Он оказался выше её на две головы. Эми нахмурилась. Недолго думая, она поняла, что не может ответить на этот вопрос. Она не знает ответа. — Не знаю, — Хмуро бросила она, отведя взгляд. — А вот я знаю. — Продолжая смотреть ей в глаза, он указал рукой назад. — Я успел выкурить ещё сигарету, пока ты думала ответ. Это очень долго, Амелия Даллон. В этом месте, за этот срок, могли родиться и умереть целые вселенные. — Я не заметила. — Эми раздраженно дёрнула плечом, признавая возможную правоту слов мужчины. Слишком долго она в пути. Люди столько не живут. — И что это за место такое? Это ад? — Почти, но ты не мертва. Иначе это место предстало бы для тебя иным. — Это каким же? — Без особого интереса спросила Эми, чувствуя себя неловко, когда мужчина стоит так близко. Слишком маленькой она чувствовала себя рядом с ним. Слишком беззащитной. Сдавшись своим страхам, она сделала шаг назад. — Более населенным. — Последовал странный ответ. Эми предпочла не задумываться над бредом незнакомца. — А ты кто такой? — Спросила она, вновь всматриваясь в лицо мужчины и вновь не находя в нём знакомых черт. — Хозяин этих земель. Как тебе они, кстати? — Странные. — Неопределенно ответила она. — Вполне уместная оценка, — задумавшись на несколько секунд, он кивнул, принимая ответ. — Ты ещё помнишь кто ты? Что тебя вело по Тропе? — Помню. Я - Амелия Даллон, дочь кровавого ублюдка. — Не зная, к чему был вопрос, Эми решила не спорить с хозяином этого ненормального места. — Ищу свою сестру. Ты не видел её? — Твоя сестра – яркая блондинка, не следящая за тем, что говорит и делает? — Она самая. — Неуверенно кивнула Эми. Сестру она помнила плохо, но признаваться в этом не хотела даже себе. — Она была тут, когда-то давно. Я тогда ещё только подкурил первую сигарету. — Он чуть заметно кивнул. — Сейчас она не тут. — И где же она? — С надеждой спросила Эми, все силы бросив на то, чтобы не наделать глупостей от нетерпения. — У меня дома. Ждет тебя, вероятно. Сначала она не уходила отсюда, время давно истерло следы второго шезлонга. Эми сглотнула, дыхание сбилось. Она посмотрела на незнакомца. Внимательно посмотрела. — Ты не обманываешь меня? Она удивилась, поняв, что в её вопросе было больше угрозы, нежели надежды. Но подумав, она отмахнулась от этого. Угрозами или нет, она добьётся ответа, чего бы то не стало. А ещё она поняла, что тропа действительно изменила её, и в ней, вероятно, осталось очень мало от девочки, сделавшей первые шаги по той тропе. И нет сомнений, нет больше смысла искать общие черты между той девочкой и человеком, сделавшим первые шаги уже без подсказки той тропы. — Ты слишком высокого о себе мнения, раз думаешь, что стоишь лжи. — Покачал головой незнакомец. — Можешь отдохнуть с пути, задать ещё вопросы. Но если хочешь, могу отвести тебя к ней. Признаюсь, этот пляж утомил мои глаза - ты слишком долго шла. Первым порывом Эми было бежать к сестре. Этот порыв скончался после секунды размышлений. — У меня много вопросов. — Выдохнула Эми, бросив взгляд за спину незнакомца. Тот усмехнулся. — Считай мой шезлонг своим. Эми не стала спорить. Несмотря на невзрачный вид, шезлонг был удобен. Шезлонг был удобен, но не хватало подушки под головой. Эми скосила взгляд на мужчину, развалившегося на песке чуть в стороне. Стеснение почти ушло, но неловкость и желание сильней прикрыться остались. Потому, она чувствовала себя неудобно, не имея возможности положить руки под голову. Нет, если она это сделает, слишком развратная картина откроется его глазам… Эми тяжко вздохнула, сомнения и неуверенность ни разу в жизни не привели её ни к чему хорошему. Потому она решила начать задавать вопросы, вернее, обдумывать вопросы. Уже было ясно, что не на каждый вопрос последует ответ. Он ведь так и не сказал, что это за место и кто он такой. — Ты знаешь Смита? — Спустя время спросила она, глядя на багровое небо. — Я знаю того, кто так себя называет. — Ответ последовал почти сразу, будто незнакомец знал, какие вопросы прозвучат. Эми не отрицала вероятной правдивости шальной мысли, но и волноваться по этому поводу не собиралась. — Он - мой добрый друг. — Продолжил говорить незнакомец. Эми, осмыслив его слова, застыла в нерешительности. — Собираешься мстить ему? — Нет, — Она поспешила сказать правду. Было время на Тропе, когда она мечтала об этом. То время ушло. — А не должна? — Внезапно пошла в атаку Эми. То, что она не ищет мести, не значит, что и обиды не осталось. — Он забросил меня сюда. Протащил через ад. Я всё ещё помню ту вечность в ледяной тьме. — Тебе видней. — Эми не видела, но в том, что мужчина пожал плечами, не было сомнений. — Но справедливости ради – в воды Леты сбросил тебя не Смит. Нет, для всякой черной работы у него есть я. В тот переход вас с сестрой сбросил я. Эми рывком выпрямилась на шезлонге во все глаза уставившись в лицо человека. — Не поняла... — Эми усилием воли заставила себя успокоиться. — я многое забыла, но я помню, как сюда попала, и помню, как выглядит Смит, чтобы не спутать тебя с ним. Вы даже близко не похожи. — Немудрено, что не поняла, — Отмахнулся незнакомец. — И не могла понять. — Не хочешь объяснить? — Не сдавалась Эми, раздражение заставило забыть всякий страх перед ним. Незнакомец поднял голову, взгляд его светлых глаз пронзил Эми холодом до самых костей. Неприятная ассоциация кольнула разум. Смит, однажды так посмотрел на неё. — Я могу быть бесконечно терпеливым, дочь кровавого ублюдка. — Негромко сказал он, продолжая промораживать Эми холодом. — Но всякой наглости есть границы, за которыми кончается мое терпение. Амелия Даллон, запомни раз и на всегда – не всё можно требовать, а имея дело с мне подобными, не всегда стоит даже просить. Иные за дерзость развеют тебя по вселенной и забудут. Незнакомец уронил голову на песок, Эми не смела выдохнуть. Нечто подобное она слышала. От Смита… от Смита ли…. — Прошу прощения… Эми давно не была той девочкой, сделавшей первый шаг по тропе. И гордость давно не мешала ей извиняться даже за малость. — Не стоит, жизнь не терпит ошибок, но юности они простительны. — Вновь отмахнулся незнакомец, будто не он парой секунд ранее едва не убил её взглядом. — А что до Смита... Он повернул голову, вновь пронзив Эми взглядом. Но на этот раз, синева его глаз не промораживала. — Да, в это удивительное путешествие тебя отправил я, а не он, но не думай, что Смит ангел, что Смит не убил бы тебя при необходимости. Нет, будь в твоей смерти такая нужда, он бы отправил к лодочнику всю Новую Волну, не моргнув и глазом. Он человек глубоко убежденный и в этом его главная сила. Ты попала в этот переплёт потому, что ты кое-что узнала и готова была совершить ошибку, но на твою удачу не успела этого сделать, а он не хотел убивать тебя за ошибки, совершенные другими. Тебе повезло – у него не поднялась рука убить тебя, решив вопрос одним махом. — И он отправил меня в ту черноту… — Пробормотала Эми. — Нет, — Мотнул головой мужчина. — Он позвал меня и в ту, как ты выразилась «черноту» отправил тебя уже я. И на тропу тебя отправил тоже я. Чтобы остыла и подумала. Эми моргнула, а затем невесело хохотнула, мотнув головой. — Это как родитель, который отправляет дочь в свою комнату? — Все еще посмеиваясь, произнесла Эми. — Вечность в своей комнате… теперь буду относиться к подобным угрозам со всей серьёзностью. — Не совсем понял тебя, твоя эпоха всё ещё таит в себе множество деталей, суть которых я не уловил. — Пожал плечами он. — Но, это не важно, ты так или иначе, успокоилась, подумала, и если сегодня умрёшь, то точно не из-за дурных эмоций. Эми замолчала, не зная, что на это сказать. — А Вики? Сестру за что обрёк на это? — Понимая, что снова нарывается, спросила Эми, найдя в себе силы посмотреть в глаза незнакомцу. — Твоя сестра не ступала на Тропу, считай, что она не заслужила такого внимания. И знаешь, эта дурная девочка, твоя сестра… порою моё терпение источалось, и я едва удерживал себя от того, чтобы столкнуть её во Флегетон. — Он неопределённо крутанул кистью. — Ну, ты должна помнить ту реку огня. Слушай, как смотришь на то, чтобы тоже дать ей время подумать? — Нет! — Забывшись от страха, рявкнула Эми. Поняв, что и перед кем сделала, она осеклась ожидая чего-то пострашнее того взгляда. Но кары не последовало, незнакомец и бровью не повел. — Ну, нет, так нет. Не мне с ней жить, в конце-то концов. Но я бы на твоём месте подумал. Хорошо подумал. Еще вопросы? Я не тороплю, не подумай. Тут и спешить некуда на самом то деле. Безвременье… оно такое. — Безвременье? Что это значит? — Повторила Эми. — Вопросы ты задаешь... пассивно как-то. — Усмехнулся мужчина. — Активнее нужно, не маленькая девочка уже. Безвременье то и значит – времени тут нет. Самого физического закона. Оно все тут так перекручено, что и не знаешь, час ты тут был или столетия минули, с тех пор как последний твой потомок в землю лёг. На самом деле верно и то и другое. Время тут есть, но старость тебе не грозит, лишь безумие. Я контролировал твою Тропу, не подумай. Не вышла бы ты из неё без меня. Не проснулась бы и первый раз. Запомни, на Тропе нельзя сдаваться и сомневаться, Орфей поддался сомнениям и потерял всё. — Орфей? — Эми хотелось недоверчиво улыбнуться, но она удержалась от этого, сохранив лицо. — Который про Эвридику? — Ну, да. Я удивился, когда узнал, что мир помнит его. — Хочешь сказать, что мы в царстве мёртвых? — Голос Эми сквозил скепсисом. — Ничего я не хочу сказать, перерос. — Пожал плечами незнакомец, вновь завалившись спиной на песок. — Умные вопросы будут? В конце-то концов, едва ли сильнее всего прочего тебя должно волновать место, в котором ты оказалась. — Я вернусь назад? С сестрой? — Вернёшься, — Однозначно ответил мужчина. — Не потерялась на Тропе, значит вернёшься. И сестру заберёшь. Я бы её и так домой отправил. Утомила она меня. Дурная девка. — Не помню, чтобы моя сестра была настолько… — Эми задумалась, формулируя мысль. — Несносной. — Да что с тебя взять, удивлюсь, если ты узнаешь её, когда увидишь. Это место забирает такие вещи. Не все, но никогда не поймешь, что утратил, пока не столкнешься с этим нос к носу. Давай следующий вопрос. — Что будет дальше? Со мной? Ты говорил, что Смит не стал убивать меня… не захотел. — Сама решишь, что с тобой будет. Не маленькая уже. Но я бы все же принял предложение Смита. Та история с собакой… нехорошо получилось, на самом деле моя ошибка. Пёс все же мой. — Рыжик твой? — Не смогла скрыть удивления Эми. — У него другое имя. На Рыжика он сейчас и обидеться может. Впрочем, сколько он наворотил, что плевать на его обиды. Решено, и дальше будет Рыжиком. Хорошо придумала. — Я не… — Эми тряхнула головой, поняв, что думает не о том. — Какие такие ошибки он совершил? — Не было ему команды фокусы перед тобой показывать. У него одна роль была – семенить за тобой послушной собачкой и вырвать тебе глотку, если бы ты начала творить безобразия. Смит в одном прав – безумный биокинетик в городе, полном людей – это к беде. Но справедливости ради - когда он отдавал этот приказ, у него не было никакой уверенности, что тебя не придется убить. Это потом уже, когда Смит увидел, что ты не безнадежна, пёс получил приказ охранять тебя. Надеюсь тебе не нужно напоминать, что Смит не в игрушки играет? — Нет, не нужно. — Помертвевшим голосом отозвалась Эми, поняв, что Рыжик был не шпионом, но её палачом. И если бы она действительно… впрочем, что об этом думать. Рушить город у неё никогда в планах не было. — Не дуйся ты. Прими факт и иди дальше. И если это тебя успокоит, те охранники от СКП вовсе не тебя охраняли. Так живет мир, Эми. Любой мир. Цена доверия всегда имеет непомерно высокую цену. Потому никто никому не верит. Не имеют права. И если девочка говорит, что не может влиять на мозг и при этом может отрастить печень, ей никто никогда не поверит. — Да, мне сразу полегчало. — Ворчливо отозвалась Эми. — А Рыжик, я ещё увижу его? — А ты хочешь? — Мужчина приподнял голову, окинув её смешливым взглядом. — Не знаю. — Неуверенно пожала плечами Эми. — Захочешь, сообщишь Смиту, или мне. Ещё вопросы, или пойдешь уже к сестре? Утомлять начала. Вопросы у тебя скучные. — Ну… — Хмыкнула Эми, вставая с шезлонга, — На нескучные вопросы я так и не услышала ответы. — Не время получать те ответы. — Незнакомец отзеркалил её действия. Поднявшись на ноги, он поправил пиджак, и, обозначив кивок, произнес: — Меня зовут Пелид. Не перепутай, когда встретишься со Смитом. Мы на самом деле разные, в чём ты успела сама убедиться. Дам подсказку: у меня глаза светлее. Эми опешила, но припомнив, что когда не знаешь что делать - вспомни правила, она неуверенно выпрямилась. — Эми Даллон, — Так же кивнула она, подозревая, что на протянутую ладонь он не обратит внимания. Едва ли в «его эпоху» так было принято. — Да-да, помню, Эми Даллон, дочь кровавого ублюдка. — Кивнул Пелид. — Идём скорей. Твоя сестра места не находит себе. А я жду не дождусь, когда уже избавлю свой мир от её присутствия. Пелид стремительным шагом пошёл вдоль берега; Эми пришлось прилагать усилия, чтобы поспевать за ним. — Моя сестра не настолько несносна. — Прошептала она себе под нос. — Ты не знаешь, о чём говоришь. — Уши Эми запылали огнём - она не ожидала, что он расслышит её. — Более того, поговорив с твоей сестрой пару минут, мне было откровение: мир уничтожат не хтонические твари, вылезшие из чрева земли, морских глубин или тьмы космических далей, нет, всё куда банальней. Мир уничтожат непоротые дети. Эми прикрыла рот кулачком, задавив смешок. Она оценила незамысловатую шутку. — И всё же, она моя сестра. — Сделав серьёзное лицо, возразила Эми, запомнив - у этого человека хороший слух.