***
За много миль от Джорджинополя в туманном Анк-Морпорке Ветинари глубокомысленно смотрел в стену Продолговатого кабинета. Пялился он в неё уже почти три минуты, и Стукпостук начинал беспокоиться. Секретарь точно знал, что кроссворды были в этом не виноваты, их патриций разгадал за одиннадцать минут с небольшим. Ветинари потер лоб. Возможно, от рабочего напряжения у него устали глаза или побаливала голова. Стукпостуку это было знакомо. Многочасовая работа с бумагами, мелкий шрифт, постоянная концентрация внимания. Проблема была лишь в том, что с Ветинари никогда не скажешь наверняка. Этот человек никогда не жаловался, тем более на такую, как он считал, ерунду. Можно было лишь научиться подмечать детали. Приблизившись бесшумной походкой, Стукпостук аккуратно поставил на стол чашку сладкого травяного чая с лимоном. Иногда это средство помогало снять утомление, и даже если он не угадал, от чая точно хуже не будет. Разве что патриций будет недоволен из-за сахара. Прошло ещё двадцать шесть секунд (Стукпостук засекал), и Ветинари прервал свои размышления вопросом: — Нет ли вестей из Истанзии? Секретарь облегченно выдохнул и без запинки ответил: — К сожалению, нет, милорд. Наш истанзийский сотрудник по-прежнему не передавал никаких сообщений. У него сейчас трудное положение, возможно, его задерживают какие-то обстоятельства. — Хорошо, если эти обстоятельства не носят слишком серьёзного характера, — сказал Ветинари и протянул руку к чашке с чаем, о котором не просил. — Поручение непростое. Однако то, что нам известно о замыслах истанзийцев, наводит на мысль, что они владеют действительно опасными технологиями, о которых мы обязаны узнать. — Этой информацией должны обладать лорд Круасон и мистер Тынкер. Не пора ли... — Нет, Стукпостук. Оставим этот метод на крайний случай. Всегда нужно учитывать цельную картину. — Но цена вопроса очень высока. — Именно поэтому лучше иметь дело с известными вам врагами, чем с неизвестными. Стоит схватить Круасона, и наши истанзийские коллеги немедленно порвут контакты и с ним, и с Тынкером, а в скором времени, разумеется, найдут обоим замену. К тому же я сильно сомневаюсь, что эти изменники в курсе внутренних дел Истанзии. От них требуется лишь оказание некоторых услуг. Стукпостук склонил голову. — Вы правы, милорд. Что прикажете предпринять? Ветинари тяжело вздохнул и обхватил ладонями тёплую чашку. — Ничего. Пока ничего. Уж какая-нибудь весточка из Истанзии непременно придёт. Хорошая или плохая. Что по мистеру Тынкеру, раз уж мы вспомнили о нём? Ведь от него нам нужно кое-что ещё. — Клерк Бенжамин прислал доклад из Щеботана. Стукпостук немедленно положил перед Ветинари соответствующую бумагу. — Он сообщает, что из порта отбыла вторая партия оружия, и есть кое-какие косвенные доказательства, что корабли снаряжались на средства Тынкера. Есть даже имена некоторых задействованных лиц. — Бенджамину можно объявить благодарность. Тынкер хорошо разбирается в финансах и умеет заметать следы. А как двигается наше независимое разбирательство? — Я закончил вчера вечером систематизировать все имеющиеся у нас материалы о прошлой предпринимательской деятельности обоих Тынкеров. В них всё ещё много белых пятен. — Одним большим белым пятном я как раз хотел бы сейчас заняться. Вызовите ко мне, пожалуйста, клерка Кервина. И спасибо за чай, — добавил патриций мягче. — Я чувствую себя куда лучше. — Всегда пожалуйста, милорд. И, берясь за ручку двери, секретарь тихо улыбнулся сам себе.***
Тем временем в небольшом кабинете в другой части дворца Кервин сидел верхом на Даниэле, крайне неприятным* образом уткнув того лицом в пол. _________________ * Неприятным для Даниэля, разумеется. Кервин то был вполне доволен. _________________ — Полагаю, мне остается откусить себе язык и захлебнуться кровью, — глухо сказал Даниэль. — Значит сдаешься? — Лишь на этот раз. Кервин прыжком встал на ноги и протянул товарищу руку. — Меня начинает пугать, — произнёс Даниэль, поднимаясь, — что ты используешь против меня мои же агатянские приемы. Причем ты адаптируешь их под ситуацию каким-то совершенно подлым образом. Кервин рассмеялся. — Люди обучают меня исключительно на свою голову. Разве не в адаптации под противника и конкретный момент драки заключается смысл всей техники боя стихий? Даниэль разогнул спину, как старый радикулитик. — Ты близок к успеху. — Что должно случиться с ниндзя, чтобы он что-то там себе откусил и умер? — Разве что он угодил в безвыходную ловушку. Враги делали с ниндзя ужасные вещи. И знаешь, чтобы умереть подобным способом, надо очень постараться, ведь нужно суметь повредить крупные сосуды. Скончаться можно либо от кровопотери, либо банально захлебнуться. Технически проделать реально, но не всякий сможет. — А если предварительно войти в транс? Вот тебе и польза медитаций! — Определенно. Но у нас с тобой хорошо получается только драться, увы. В дверь постучали. Кервин и Даниэль спешно одёрнули одежду и отряхнулись от собранной на полу пыли, хотя неопределенно-тёмная цветовая гамма неплохо маскирует всё что угодно, даже пыльно-серые разводы, которые сильно выделялись бы на фоне насыщенного чёрного. — Да-да, войдите. В комнату заглянул щупленький клерк и перевел взгляд с лиц молодых людей на подушку от кресла, скотчем приклеенную к стене. Смысл этой инсталляции заключался в том, чтобы немного глушить звуки поединков, которые через прослушку в стене могли добраться до нежелательных ушей, например начальственных. Даниэль поскорее отвлёк вошедшего от подушки: — Что вы хотели? — Я от Стукпостука. Патриций вызывает к себе Кервина. — Хорошо, уже иду, — ответил Кервин. Посланник скрылся, но потом в щёлке двери опять появилась его голова. — И хм... интересное дизайнерское решение, — кивнул он на подушку от кресла и окончательно исчез. Кервин посмотрел на друга. — Даниэль, ты же уберешь это художество без меня? — А что мне остается? По пути в Продолговатый кабинет, Кервин заметил крупную крысу, которая быстро пересекла коридор и скрылась из виду. Странно было видеть её здесь, на верхних этажах. Ведь не поленилась забраться! И главное зачем? Кервину вспомнились слова Арахны про Крысиную гильдию. На первый взгляд бредово, но, зная Ветинари, юноша не удивился бы, если бы члены такой гильдия охраняли свою территорию от чужаков, отслеживали эпидемиологическую ситуацию и не учиняли в погребах горожан разорения сверх квоты. В приёмной ждать не пришлось. Стукпостук сразу пропустил Кервина к патрицию. — А, Кервин. — Милорд. — Присаживайтесь. Вы же осведомлены о тайном разбирательстве по вопросам тёмных дел братьев Тынкеров? Кервин опустился в кресло для посетителей, далеко не самое удобное на свете. — Да, я в курсе, что стража работает над этим, а во дворце проводится независимое расследование. — Нам требуется ваше содействие, Кервин. — Чем я могу быть полезен? — Я хотел бы поговорить с вами о бизнесе вашего покойного отца. Кервин не ожидал такого вопроса. — Вашей светлости угодно узнать что-то конкретное? — Томас Роуз имел деловые отношения с Тынкерами. Что вам об этом известно? — Я знаю, что мой отец пользовался их транспортными услугами. Чтобы привозить в город закупленное сырьё и товары из далёких стран, нужны корабли, а Джошуа Тынкер ими владел. На этом, пожалуй, всё, что мне известно. Отец объяснял мне некоторые вопросы предпринимательства, мечтал, чтобы я унаследовал его дело, но мне было только четырнадцать, когда его не стало. — Я хотел бы обратить ваше внимание на то, что бизнес мистера Роуза очень быстро прогорел. Вам никогда не казалось это странным? Прочная, твердо стоящая на ногах компания. Его торговая сеть "Небесная ткачиха" успешно поглотила "Серебряное руно", а ваша мать — предприимчивая женщина с деловой хваткой. — Это действительно странно, но честно говоря, я не особо задумывался, почему так произошло. — А стоило бы. Я намерен попросить вас достать из семейных архивов и передать Стукпостуку все документы компании. Дворцовые сотрудники проведут их подробный анализ. Я уверен, что миссис Роуз с её отношением к документам сохранила всё в наилучшем виде. Кервин не стал задавать глупый вопрос, откуда Ветинари знает, как миссис Роуз обращается с документами. Ещё бы патриций, прежде чем пригласить его на работу, не проверил всю его родню до пятого колена! — Вы предполагаете, милорд, что мой отец был замешан в какой-то нечистоплотной игре? Подобная мысль была юноше очень неприятна. — Сомневаюсь в этом. Скорее я подозреваю, Кервин, что это с ним поступили нечистоплотно. У мистера Роуза не было конфликтов с кем-нибудь из Тынкеров? — Не знаю, милорд, но могу поинтересоваться у матери. — Нам стало известно, что осколки бизнеса вашего отца сейчас в собственности Лайма Тынкера, а другие части принадлежат нескольким его друзьям. У Кервина вырвался короткий вздох. — Я хотел бы проследить цепочку покупок, — добавил Ветинари, — а заодно докопаться до причины банкротства. Рискну предположить, что она где-то внутри компании. — Я окажу любое посильное содействие, милорд. Я могу рассказать матери, для чего нужна документация компании? — Конечно, Кервин. Я не прошу вас обкрадывать собственный дом. Миссис Роуз достаточно умная женщина, чтобы бы промолчать о расследовании в беседах с подругами. — Я смогу узнать о результатах анализа? — Само собой. Обратитесь через неделю в финансовый отдел.***
— О, шайтаны бы побрали эту флуктуацию пространственно-временного континуума,— ругался раздосадованный естествоиспытатель. — Немножко не в ту сторону, но я уверен, что моя последняя идея поможет устранить это досадное отклонение, — прозвучал довольный голос Пьера Марина. Оплавленная стена неспешно дымилась, зияя впечатляющих размеров дырой. — Учитель, по-моему, сейчас вы должны разразиться демоническим смехом, — осторожно напомнил Иммануил Большая Гайка, маячивший рядом с Марином. С первых же дней этот одинокий, но весьма одарённый юноша стал главным ассистентом профессора и справлялся на ура, если не считать недостатком преданную ходьбу попятам и встревание во всё происходящее. — Непременно демоническим? — Да, приблизительно: мвахахахаха! Марин успокаивающе приобнял Иммануила за плечи. — Дыши, главное дыши. Иммануил замолк, перевел дух и добавил: — А еще я думаю, что нам нужен полигон. Подобные эксперименты очень разрушительны. Не хотелось бы, чтобы пострадали ни в чём не повинные вещи. — Например стенные крючки, — откликнулся Марин. От крючков в настоящий момент не оставалось даже расплавленной лужицы. Профессор переступил через разбросанные чертежи и обратился к инженеру, который всё ещё, но уже тише, клял шайтанов и флуктуацию: — Друг мой, померяйте, пожалуйста, диаметр отверстия. — Понять бы, как нормально высчитать фокусную точку при использовании нескольких кристаллов, — пробормотал кто-то за спиной. — Эти кристаллы слишком чутки к любому лучику. — Кохаб? — обернулся Иммануил. — Зачем так пессимистично? У меня есть кое-какие расчёты. Он немедленно извлёк записи из глубокого кармана подгоревшего, но изначально белого халата. — Что, четыре тетради? — Спалось плохо. — Дайте-ка тоже взглянуть, уважаемый ассистент, — поспешил к ним Марин. Трое ученых встали кружком, к ним подтянулись другие, и разгорелось жаркое обсуждение. Языком общения за время совместных исследований стала ядрёная смесь морпоркского, истанзийского и щеботанского. Всё-таки уровень владения языками у всех был разный. Как ни странно, в процессе работы все всё понимали. Особенно если речь подкреплялась энергичными вычислениями на первой попавшейся поверхности. В углу, мрачно наблюдая за происходящим, стоял Саргон. Стенопрожигательные эксперименты вызывали в археологе мало восторга. Некоторые открытия очень хочется закрыть, а откопанные подарки из прошлого — закопать обратно. Вопрос риторический, но кто и как использовал кристаллы тогда, когда Эм ещё процветал? По замыслу организаторов, Саргон и Бальтазар были присоединены к исследовательской группе как эксперты-историки, совершившие древнюю находку. Предполагалось, что они могут знать о кристаллах что-то ценное, но по факту же не делали почти ничего. Вся инициатива ушла к естественно-научным специалистам. Саргон небезосновательно считал, что здесь собралась кучка фанатиков. Все эти экзальтированные личности верили, что прикасаются к великому. И дело было не только в загадочных артефактах, принадлежавших умершей, но великой цивилизации. Учёные были свято убеждены, что помогают ковать могущество Истанзии. Их никто не принуждал, не изолировал насильно, они сами этого хотели. Удручало, что Бальтазар подался туда же. Совершенно бесполезный как инженер, он рвался то подержать линейку, то подать карандаш, то навести порядок после опытов. Этому парню всегда не хватало чудес. А чудес последнее время было выше крыши. С того момента, как Атылла пришел к власти, армия стала куда эффективнее, превратившись, как по волшебству, из оголтелой банды в банду организованную, была введена строжайшая дисциплина, наладились снабжение войск и работа различных околовоенных государственных учреждений. Новый правитель принёс жажду перемен, великую идею и даже единственно верную религию. Он делил с солдатами невзгоды, не предавался излишествам, давал подчинённым помародёрствовать всласть. Незапятнанная репутация, скромный образ жизни, твердые взгляды человека, который знает, чего хочет, и берет это, даже если объект желаний орёт и вырывается, делали своё дело. За Атыллой шли, потому что он вселял веру. Уж теперь-то они поднимутся после веков упадка! Уж теперь-то они точно надерут задницу всему миру! Саргон чувствовал себя здесь чужим. Он не верил идеологиям и лозунгам. Впрочем не только он. Марин тоже был другим. Его страсть была страстью чокнутого патологоанатома, который дорвался до морга и теперь отводит душу, совершенно не тревожась, кто заведует учреждением, чем вскрывать и шевелится ли тело, ведь разбор анатомии превыше всего. Профессор был искренне счастлив заниматься тем, в чем видел свое призвание и что увлекало его до трясучки. Вдруг одна из дверей распахнулась и в помещение вбежал запыхавшийся Бальтазар. Его глаза лихорадочно сверкали. — Господа, прошу внимания! — вскинул он руки. — К нам прибыл сам генерал Атылла вместе с членами правительства! Инженеры оторвали глаза от расчётов. — Что? — Где? — Они уже здесь? — У нас бардак! — Не важно! Всё это неважно! — заверил Бальтазар. — Уверен, эти господа хотят узнать о ходе работы, а не о количестве мусора и... дыр. Уже через пару минут дверь снова распахнулась и к учёным в сопровождении свиты вошёл Атылла в начищенных доспехах и алом плаще, который развевался за его спиной. Генерал окинул орлиным взглядом рабочее пространство с разбросанными бумагами и приборами, нечто накрытое плотной чёрной тканью и почтительно склонивший головы научный коллектив. Свита Атыллы, представлявшая собой группу суровых потных мужиков, пропахших конями и пропитавшихся пустынной пылью, осматривалась по сторонам, как кучка стервятников в поисках аппетитного обеда. — Пусть вас не смущает наше неожиданное прибытие, — проговорил генерал. — Как я вижу, мы оторвали вас от работы. Как проходит исследование, что уже удалось выяснить о нашей поразительной находке? Можно ли контролировать эти внезапные и хаотичные выплески энергии? Профессор Марин вышел вперёд. — Простите, ваше превосходительство, но выбросы энергии отнюдь не внезапны и нисколько не хаотичны. Мы установили важную закономерность. — И теперь тут требуется капитальный ремонт, — прошептал себе под нас Саргон. — Всё зависит от того в какую точку кристалла и под каким углом падает свет, — пояснил Марин, — хотя на итог влияет даже миллиметровое отклонение. Скорость накопления энергии напрямую связана с яркостью света, так что... — Из этого ведь можно сделать оружие? — перебил его один из членов хунты с устрашающе длинным мечом у пояса. — Разумеется! У нас уже есть кое-какие наработки. Атылла и его приближенные навострили уши. Саргон украдкой вздохнул. Как показывал исторический опыт, оружие у людей получалось буквально из всего, за что бы они не брались. Даже если изначально задумка была призвана служить миру и только миру. По отмашке Марина инженеры развернули и развесили на стенах чертежи и схемы. Особенно долго члены хунты задержали взгляды на чертеже, где контуры изображенного объекта походили на пушку с коротким дулом. — Я вижу, что многих заинтересовал общий чертеж, — сказал Марин голосом, каким, должно быть, читал популярные лекции. В его руке чудесным образом материализовалась линейка, заботливо вложенная туда расторопным Бальтазаром и немедленно применённая профессором в качестве указки. — Если не слишком углубляться в делали, то это лучевая установка. Вот здесь, в ее центре, находится кристалл, а здесь расположено отверстие, через которое на него попадает свет. Это отверстие можно открыть, а можно закрыть, и тогда внутри установки станет совершенно темно. Яркость и количество света можно корректировать. Кристалл и отверстие должны быть расположены так, чтобы луч шел строго в одну сторону, то есть в сторону противника, а не абы куда. Чтобы скорректировать возможную погрешность в направлении, внутри предусмотрена система зеркал. А перед самым вашим приездом мы проводили испытание, целью которого было совмещение лучей нескольких кристаллов в один. К сожалению, погрешностей оказалось ещё больше. Визитеры дружно повернулись к дырке в стене, которая все ещё дымилась. Что способно прожечь толстую каменную стену насквозь? — С такой пушкой нас никто не назовет варварами! — воскликнул один из членов хунты. — Разве нас эта характеристика когда-то оскорбляла? — возразил другой. — Возьмите для примера цивилизованный Анк-Морпорк, и убедитесь, что цивилизация ведет в пучину морального разложения. Тема оказалась популярной. — У них воровство легализовано! — И потаскухи в городском совете! — А вы слыхали, что их патриции даже своих коней назначали советниками вместо того, чтобы скакать в седле? — Ну знаете, когда кругом недоумки, я тоже лучше со своим конем посоветуюсь. — А ещё они расхаживали в женских тряпках и отращивали себе по три подбородка. — Нет, этим я точно не занимаюсь. Я воин, тысяча шайтанов! — Но последний патриций вроде бы так не делает? — прозвучала осторожная реплика. — О, исключения только подтверждают правило! Дискуссия о нравственном падении Анк-Морпорка стала оживлённее, а Атылла отвел в сторонку Марина. — За сколько вы сможете соорудить то, что изобразили на чертежах? — За сколько времени или за сколько денег? — И то, и другое. — Всё зависит от того, какие технологии будут в нашем распоряжении. Если полагаться на работу кузнецов — это одно, если на обрабатывающие станки, которые не так давно стали использовать на крупных производствах, — другое. Второй способ, разумеется, в разы быстрее, но в экономической стороне вопроса я бы предложил разбираться профессионалам. Я не знаком со здешними расценками на услуги и материалы. Атылла полагал, что за свой труд и труд коллег Марин тоже попросит вознаграждение, и был готов к этому, но учёный говорил только о производственном процессе. Это... несколько удивляло. — А ещё нам не повредил бы полигон. Марин подозвал Иммануила. — Что ты говорил о полигоне? Иммануил поклонился. — Учитывая мощь кристаллов, испытывать лучевое оружие намного практичнее на открытом пространстве, о Кнут Пустынь. Так мы сможем сделать выводы о предельной дальности, способности собирать солнечную энергию в разную погоду и время суток и всякое такое. Атылла хмыкнул. — Да я уж вижу, что в противном случае ремонтировать здесь будет нечего. Доводите до ума разработки и переходите к воплощению. Изощряться ни к чему, один кристалл — одна пушка. Сделайте письменное описание, какое именно оборудование вам нужно, и я со своей стороны сделаю всё, чтобы оно у вас было. Уверен, что так получится быстрее, даже с учетом обучения работников. Кстати, вы способны помочь с их обучением? — Полагаю, что да, — ответил Марин. Иммануил энергично закивал. Покидая базу, Атылла думал о том, что в скором времени нужно отправить клик господину Шалите, послу в Анк-Морпорке, и уже мысленно представлял, сколько новых земель можно будет отметить на карте как территории Истанзии. Никто не отнимет у него эту славу, как бы ни кишел террариум единомышленников зубастыми особями. По прибытии в Джорджинополь Атылла распорядился ради удачи предприятия принести на алтари Богу Крокодилу Оффлеру как можно больше сосисок. А учитывая, что бог питался исключительно их астральной сущностью, у жрецов явно намечался пир.***
В доме на окраине капустных полей заколыхалась штора. Сестры, игравшие в комнате, выразительно переглянулись. Мия взяла табуретку, Несси — толстую энциклопедию, и обе встали с двух сторон от окна. На пол спрыгнул Кервин. — Только не бейте, это я! Мия хмыкнула и поставила на пол табурет, которым успела замахнуться. — Привет, брательник! Дай пять. Кервин хлопнул по ладони сестры. — Привет, девочки! — Вижу, жизнь твоя проходит насыщенно, — заметила Мия, рассматривая подглазины брата: бессонные ночи давали о себе знать. — Хоть заглянул бы для порядку. — Прости, но правда совсем не было времени. Во дворце масса бумажной работы. Несси сделала жалобные глаза и надула губки, обнявшись с энциклопедией. — Кервин, единорожка по тебе соскучился. А принцесса забыла, как вскрывать дракона. — Значит повторим. Кервин с прищуром пригляделся к фингалу на подбородке Мии. — Ты подралась? Это предположение казалось наиболее правдоподобным. — Было малость. Борзеть нефиг. — Ясно. Слушай, я хотел бы поговорить с мамой. Она где? — В гостиной, — ответила Мия. Миссис Роуз действительно сидела в гостинной, разложив на журнальном столике финансовую отчётность своей лавочки. Увидев Кервина, она встала, раскрыв объятия. — Здравствуй, сынок! Тебя давно не было, мы скучали. — Привет, мам! — они обнялись. — Извини, было много работы. — Ничего, я понимаю. Мать расспросила Кервина о жизни, о службе, рассказала, как идут дела у них самих. У Несси наблюдался заметный прогресс в изучении алфавита, а на день рождения она попросила книжку по драконьей анатомии с картинками. Мия недавно на глазах приятелей подралась с одним из мальчишек, который грубо посмеялся над ней, после чего мать этого парня пришла жаловаться к миссис Роуз и получила сдержанно-холодный приём. Сам же пострадавший насмешник два дня не показывался на улице, сгорая со стыда, что его прилюдно побила девчонка. Кервин с гордостью почувствовал плоды своего влияния. В лавочке всё тоже было хорошо, и продажи шли в гору. Миссис Роуз собиралась расширять ассортимент и уже договорилась о закупке товаров. Кервин вместе с ней полистал финансовые бумаги и решил, что теперь можно переходить к главной причине своего визита. — Послушай, у тебя ведь остались документы по папиной компании? — Да, конечно. — Ты можешь их достать? — Почему ты вдруг вспомнил? — Они заинтересовали патриция. Частями компании сейчас владеет Лайм Тынкер и его друзья. Миссис Роуз ахнула. — Через посредников? — Вероятно. Лорд Ветинари хочет прояснить причину банкротства и проследить цепочку перепродаж. Миссис Роуз подвинулась ближе. — Рассказывай всё, Кервин. Почему у патриций возник такой интерес? Кервин рассказал про подозрения Ветинари, про стремительность разорение, про темные делишки Тынкеров, контрабанду и убийства, за которыми, как правило, стоял Джошуа. — Если это правда... — прошептала миссис Роуз, когда он замолчал. — От этих людей у нас одни беды. — У папы не было ссор с ними? — Ссор? Пожалуй, да. Ты не знаешь того, что я сейчас расскажу, но незадолго до смерти твой отец хотел разорвать сотрудничество с Тынкерами перед очень выгодной сделкой. — Значит конфликт всё же был? — Скорее всего, но я не знаю причины, я не успела расспросить. После твоего рассказа, я готова предположить, что он мог узнать что-то о сомнительной деятельности своих партнеров. Твой отец не захотел бы сотрудничать с контрабандистами и убийцами. — А банкротство? — Я допускаю, что директора подразделений сознательно дезинформировали меня и нечестно выполняли свою работу, — миссис Роуз тяжело вздохнула. — Мне неприятно подозревать в предательстве тех, кто так долго у нас работал, но это похоже на правду. Я была убита горем после нашей общей потери, и вы были совсем маленькие, особенно Несси. Это мой промах, что я выпустила нити из рук и оказалась слишком доверчива. — Не бери в голову, мам. Это очень по-человечески. Ты помнишь, что я тогда первый и единственный раз получил трояк на экзамене? Миссис Роуз слегка улыбнулась. — Пойдём, найдём тебе всё по "Небесной ткачихе". В коридоре они увидели Мию, которая влезла в тяжелые ботинки и перед зеркалом завязывала на голове черную бандану с белыми черепами. — Ты собралась гулять? — строго спросила мать. — А кто присмотрит за Несси? — Она и сама за собой отлично присмотрит. Сидит, сказки с картинками листает. И вообще, будто я одна! Тут ещё Кервин есть, между прочим. Миссис Роуз критически осмотрела одежду дочери. — Сейчас тепло. Ты уверена, что эти ботинки по погоде? — Однозначно. — Знаешь, по-моему, тебе стоит одеваться поженственнее. — Это как Несси что ли? Благодарю покорно. — Почему сразу как Несси? У тебя же есть несколько чудесных летних платьев. Мия натянуто улыбнулась. — Голубенькое, желтенькой и цвета... Как его там? Ах да, чайной розы. Ты издеваешься, мам? — Зато голубое, например, очень легкое и изящное. Ты в нём, как фея. Мия скривилась, и миссис Роуз поняла, что сказала что-то не то. — За феечками к Несси. Приятно оставаться. Мия одернула штаны и вышла на улицу, напоследок хлопнув дверью. Миссис Роуз переглянулась с сыном. Кервин пожал плечами.***
В дверь Продолговатого кабинета вежливо постучали. — Войдите. Внутрь скользнул Стукпостук. Он всегда стучал, если обстоятельства позволяли. — Милорд, я вынужден сообщить вам плохие новости. Ветинари поднял голову от проекта торгового соглашения с Псевдополисом, которое предстояло обсудить на съезде представителей стран равнины Сто. — Я слушаю вас, Стукпостук. — Баута и его связной были раскрыты, милорд. Увы, но это случилось. Атмосфера в кабинете резко похолодела. — Они в плену? — спросил Ветинари. — Нет. По свидетельству других наших сотрудников, уделивших внимание этому прискорбному инциденту, они погибли. Скорее всего имело место самоубийство. Истанзийцы предпочли бы взять их живыми, чтобы старательно допросить обо всей агентурной сети. Самоубийство действительно могло оказалось выходом. — Что ж, как бы жестоко это не звучало, но их гибель — лучший расклад в данной ситуации. Теперь Атылла точно знает, что мы занимаемся разведкой в Истанзии, но подробности для него по-прежнему остаются тайной. А нам в сложившейся ситуации придётся делать главную ставку на работу в Анк-Морпорке и пользоваться нашими неосмотрительными заговорщиками.***
Между подстриженными туями возле дома "неосмотрительного заговорщика" лорда Круасона миссис Керн, развесив уши, слушала рассказ садовника, которому явно надоело стричь газон и потянуло поболтать. — Был я, значит, на рынке. И тут какой-то парень сует мне руку в карман. — Да ты что! Вор? Без лицензии? — Я его цап за руку, а он улыбается и палец к губам прикладывает. — А ты что? — Да я ничего. Рот уж было открыл, чтобы звать стражу, а он говорит карман проверить. Лезу в карман, а там бумажка. Видать, парень и сунул. — Ничего не пропало? — Да нет вроде. — А что парень? — Сказал, нужно моему господину отдать, а сам смылся, пока я эту бумажку разворачивал. Оказалось, что записка. — От кого? — Да дурацкое что-то. Наподобие: положение дел хорошее, но не забывайте читать газетные объявления. На рынке, типа, много интересных предложений. Ты мудрая женщина, может поймешь, в чем тут дело? — А подпись была? — Дэвис, кажется. — Хм. Миссис Керн задумчиво свела брови. Ей вспомнилось, что однажды она уже слышала нечто похожее. Про объявления в газете и вроде бы даже про Дэвиса. Да, определенно слышала. Об этом говорил Тынкер в тот же раз, когда упомянул Шалиту, который явно вызвал интерес у Певчей птички. — Даже не знаю, Арчибальд, кто это может быть, — сказала миссис Керн садовнику. — Похоже на что-то торговое. Ты же передал записку? — Само собой. — Вот и правильно. Не наших умишек это дело. Пусть лорд сам разбирается. Миссис Керн хотелось стукнуть себя по лбу, но она сдержалась. Газетные новости! Как можно было не догадаться? Она же сама назначает встречи с помощью объявлений в газете. Только какой именно газетой пользуется Круасон? Похоже, он и правда в чем-то замешан. Надо бы попытаться расспросить об этом ту загадочную женщину.