Возвращаясь по твоим следам

Время моей терапии растянулось на две недели. По большей части, я лежала в палате под капельницей и два раза в неделю проходила осмотр. Состояние моё улучшалось, я могла передвигаться по комнате без дискомфорта, голова не трещала, тело постепенно приходило в норму. Я даже немного прибавила в весе — лицо слегка округлились, на щеках появился здоровый румянец, а губы порозовели. Только длительные прогулки давались с трудом, поэтому, когда Шури была свободна, она помогала мне выбраться на улицу, рассказывая о местной культуре, достопримечательностях, особых рецептах в кухне и даже о выпивке. В один из таких разговоров она пообещала напоить меня их местным крепким напитком — вараги, отмечая, что современные производители ничего не смыслят в их алкоголе, примешивая всякую дрянь. Информации становилось всё больше и как-то, взяв на себя смелость, я попыталась расспросить Шури, с какой целью Барнс и Сэм прилетели в Ваканду. Но девушка лишь увильнула, ответив, что у них дело к её брату — Т’Чалле. Хотя она и не собиралась обсуждать со мной происходящее, всё же я не торопилась записывать её в реестр лжецов. «У медали две стороны», — напоминала себе. Сегодня, я проснулась раньше, даже солнце ещё не успело прогнать из комнаты ночную черноту. Покидать теплую постель я не торопилась и, перевернувшись на другой бок, поджала ноги под себя, умостившись удобнее. Предыдущими ночами мне не удавалось крепко поспать из-за кошмаров. Несколько раз Шури поила меня лёгким снотворным на основе трав, после чего никаких снов — ни плохих, ни хороших, — я не видела, с удовольствием просыпаясь поздним утром. А сегодня первая ночь, когда жуткие сновидения не разбудили меня, но тем не менее проснулась я рано. Всё проведенное здесь время, абсолютно каждый день сопровождался мыслями о нашей первой встрече с Баки. Меня не покидало странное чувство, которое не удаётся объяснить и по сей день. Воспоминания о его взгляде выжжено где-то на подкорке сознания, и оно до сих пор тлеет, не давая возможности о себе забыть. «А может, я просто себя накручиваю?» — спросила про себя. — «Но он так смотрел на меня, будто… Будто что-то искал?» — неуверенность надломила даже внутренний голос. Если бы не Шури, которая поспешно выгнала парней, я быть может и поняла в чём дело, дай она нам несколько минут для банального общения. И взгляд Сэма балансировал на грани тревоги и облегчения, когда тот, выходя из палаты, неожиданно обернулся, чтобы посмотреть на меня. В отличии от Баки, который просто вышел, со скоростью пули пересекая расстояние от кровати до двери. Причём самый первый оказался за порогом, после строгого выговора Шури. Даже Т’Чалла ободряюще улыбнулся мне, прежде чем уйти. Я громко вздохнула, перевернулась на другой бок, подмяв под щеку холодный угол подушки. Снова одни только вопросы без ответов. После встречи с Барнсом пополнились ряды предложений со знаком вопроса в конце, устроив в голове невообразимый кавардак. Не знаю, кого спрашивать и кому верить. Никто не даст гарантий, что другие ответят на все интересующие меня вопросы честно. Да и ответят ли вообще. Я чувствую, что упускаю какие-то важные моменты, а все вокруг пытаются делать вид, будто ничего не происходит и не о чем беспокоиться. Никто из них не умеет так искусно лгать. Всё написано на лице. В фильмах персонажи были мне понятны, словно мы долгое время дружили, успев пережить массу событий, которые помогли нам сплотиться. А сейчас? Они совсем чужие. Я не понимаю, как вести себя с ними, как вести себя в этом мире. — Не знаю. Ничего не знаю, — жалостливо протянула вслух, накрывшись одеялом с головой. Неожиданно за дверью послышались шаги, прервав мою хандру. Мысли моментально испарились. Я вытянула голову из-под одеяла, перевела взгляд на электронные часы — 04:02. Слишком рано для посещений. Допускаю версию, что кто-то из команды Шури возится около моей палаты, и тут же её опровергаю: «Шаги тяжёлые. А все здесь ходят в сандалиях». Пальцы непроизвольно сжимают край пододеяльника крепче, когда звук размеренных, неторопливых шагов приближается, нагоняя больший страх. Я затаила дыхание, в то время как за дверью кто-то остановился, не решаясь войти, но и не думая уходить. Желание узнать, кто же окажется в моих будущих кошмарах пока не толкает на глупый поступок, поэтому я продолжаю лежать, даже не двигаясь. Обстановка накаляется, от внезапной тишины становится дурно — воздух тяжелеет, оседает в лёгких налётом, стены давят, собственное сердцебиение только раздражает своим ускоренным ритмом. Я сглатываю ком и всё же выныриваю из кровати, набравшись решимости, чтобы на цыпочках подобраться к двери. По спине колючими иглами прокатывается новая волна страха от безумия, которое мне приходит в голову, а руки уже тянутся к двери. «Не нужно. Глупая затея», — пытаюсь отговарить себя. — «Это очень глупая затея», — говорю одно, а делаю противоположное, резко открыв дверь настежь, пока смелость ещё бурлит в крови. Никого. Я осмотрелась — ни единой души поблизости, пустой коридор ввёл меня в минутный ступор. Сердце так и продолжало с особым сумасшествием биться под рёбрами, в висках от выброса адреналина пульсировала кровь, а глаза расфокусированно смотрели вдаль тёмного коридора. Тут я улыбнулась, сама не поверив, что пошла на поводу у ещё сонного сознания, которому удалось так нелепо меня разыграть. Мне нестерпимо захотелось расхохотаться от неловкого инцидента и сдерживать себя я не стала, только прикрыла рот ладонью. Смех эхом разошелся по коридору и утонул в его темноте. Ещё несколько секунд я простояла у порога, пытаясь успокоиться, а затем вошла обратно в палату, облокотившись на закрытую дверь. С момента пробуждения я ещё ни разу не смеялась. Какая же однако ирония, что первый смех у меня вызвала глупейшая ситуация, в которую я попала по собственной воле. Да уж, мои первые шаги весьма неудачные. Но не стоит забывать, что первый блин — комом. Хотя в созданной реальности блинчики я пекла прекрасные, начиная с первого и заканчивая последним. «Наверное, на то она и вымышленная реальность, чтобы быть идеальной», — звучит в голове насмешливый тон.

***

— Это… Очень мило. Спасибо, — беру надутые разноцветные шарики из рук Шури, толком не зная, как реагировать на поздравления. О ночном происшествие я не стала рассказывать ребятам, сама не зная почему. Вероятно стыд не позволял, а может я боялась услышать о ком-то, кто действительно был около моей комнаты. — В вашей стране, кажется, принято поздравлять с выпиской именно так. Вот мы и подумали, что это отличная идея, — девушка вся светилась от счастья. — Держи, — Т’Чалла вручает мне свёрток голубоватой бумаги. — Ам… Спасибо, — немного озадаченно благодарю, принимая подарок. — Правда, большое вам спасибо. Мне приятно такое внимание. — Мы обязаны отметить это событие, к слову, — Шури лукаво подмигнула мне, нарочно отвернувшись от своего брата. — Стоп-стоп-стоп, — запротестовал парень, подняв руки. — Не слишком ли рано? Ты говорила, Эш нужен ещё месяц для полного восстановления. Перестань противоречить себе и дай ей время прийти в форму. — А я не противоречу, братец. Про дату празднования речи не шло, — она смотрит на него снизу вверх, победно улыбаясь. — Не переживай, тебя мы тоже пригласим, если не будешь таким занудой. День и место назначим позже, — перевела на меня взгляд. — А сейчас, отведем Эш домой. Самое ожидаемое событие по сей день держалось в тени встречи с Баки. Я редко вспоминала о собственном доме, пока проигрывала в голове раз за разом столкновение наших с Барнсом взглядов. А ведь я мечтала обойти каждый уголок этого дома, даже приблизительный план обыска наметила. «Однако Баки удалось свергнуть мои желания, успешно усевшись на трон моего сознания новоиспеченным королём», — допускаю едкость в свой адрес. — «И ведь я сама ему это позволила», — заметила в завершение. Шури предлагала поехать на какой-то машине, упоминая, будто та похожа на наши туристические, но получила от меня отказ, чему не была удивлена. Девушка спокойно ответила, что ездить на машинах в такую замечательную погоду было бы настоящим кощунством и в прошлом я бы с ней непременно согласилась. Всего на секунду, от собственных слов, на её лице отразилось позднее сожаление. Я специально не придала этому никакого значения, чтобы не вводить девушку в ещё более неловкое положение. За эти долгие две недели я привыкла к случайным упоминаниям о моей прошлой жизни в разговорах. Спрашивать я перестала, когда поняла, что ответов, уж точно от Шури, не получу. Тем не менее, чем больше я слышала о себе в прошлом, тем легче мне удавалось ассоциировать себя с той версией Эш. Погода и правда была хорошей. Тёплые лучи дневного солнца приятно согревали кожу вместо прохладного сухого воздуха палаты, а ветер копошился в волосах, укладывая распущенные, чуть спутанные локоны как ему угодно. Когда мы вышли наружу, в нос мгновенно пробрался знакомый сладкий аромат. Он словно впечатался в память. Я не могла понять откуда он исходит, пока не заметила цветущий сад слева от нас. Массивные ветви выбивались из общего вида своим белым цветением, а аромат по-настоящему пьянил. — Что это? — спросила у ребят, не отрывая взгляда от белоснежных цветов, всё пытаясь понять, почему запах разжигает в груди согревающий огонёк. — Жасмин, — тут же ответил Т’Чалла, незаметно подойдя ко мне. — Символ любви. Этот цветок тесно связан с нашим народом. — Правда? — повернулась к парню, с интересом ожидая ответа. Т’Чалла перевёл взгляд на жасминовый сад, завёл руки за спину и почти незаметно улыбнувшись, ответил: — На свадебной церемонии возлюбленные обмениваются венками, которые сделали своими руками из жасминовых ветвей. А после, когда веселье стихает, на рассвете, пара отпускает цветы плыть по реке, обязательно крепко держась за руки, пока гости поют древнюю песню. — Красивый обряд, — крепко задумалась, представив торжество. — А песня о чём? — О парне и девушке, которые, встретившись однажды в жасминовом саду, влюбились друг в друга навечно, — он посмотрел на меня и, заметив неутомимое ожидание в моих глазах, продолжил: — В древние времена жасмин был угрозой из-за своего запаха. Считалось, если войти в жасминовый сад и вдохнуть сладкий аромат, то перед тобой появится искуситель в обличье красивой девушки или парня. Он предложит всё, чего только можно захотеть, в обмен на твоё сердце. А отказ не примет. — О, ну началось, — присоеденилась к нам Шури. — Он ужасный романтик, — она ткнула меня локтем в плечо, неодобрительно помотав головой. — Теперь всю дорогу только и будет мудрствовать о вечной любви в сказках. — А ты ужасный рационалист, — спокойно ответил ей Т’Чалла. — Да, — самоуверенно произнесла и показательно задрала подбородок. — Потому что верю только в науку. Ладно, — в момент подняла руки, — пойдёмте уже. Продолжишь делиться творческим наследием по дороге, — бросила на брата хитрый взгляд и потянула меня вперёд. Следует признать, что эти двое препирались, как типичные брат с сестрой из телесериалов, где их взаимоотношения состоят по большей части из взаимных насмешек. Между тем они не могут существовать друг без друга на одном экране, потому что характер одного напрямую зависит от характера другого. — И что произошло дальше? — я наконец спросила парня, когда тот поравнялся с нами. — В один из летних дней начался сильнейший ливень. Юная девушка, собиравшая неподалёку плоды марулы, скрылась за белоснежными цветами. Она знала о поверьях, и всё же ей пришлось зайти внутрь из-за холодного дождя. — Сейчас начнется его любимая часть, — съехидничала Шури у меня под боком. — Действительно, спустя несколько минут, перед ней явился молодой парень, — продолжил Т’Чалла, не обращая внимания на сестру. — Девушка испугалась, выронила ягоды на пол и молча отсутпила назад. Человек перед ней стоял неподвижно. Он наоборот с интересом наблюдал за девушкой, однако ближе не подходил. В полном молчании они переждали ливень, глядя друг на друга. И вот, когда капли стали легче, выглянуло солнце, девушка выбежала из сада, совсем забыв о корзине с фруктами. Собрав оставшееся здравомыслие в кулак, я пыталась сосредоточиться на рассказе Т’Чаллы, на его интонации, эмоциях, лишь бы не на своих же ожиданиях. Наверняка неизвестно, сможет ли моя память вернуться, поэтому не хотелось бы горько разочароваться в собственных надеждах. Тем не менее неконтролируемые мысли периодически обращались к мечтам, вынуждая фантазировать о лучшем исходе. — Тебе ещё надоест слушать его байки, — внедрилась Шури, как только Т’Чалла сделал небольшой перерыв. — Их много? — Эта — одна из нескольких сотен, — она сделала особый акцент на последнем слове, повысив голос. — Образ молодого человека не выходил у неё из головы, — парень с удовольствием продолжил, будто специально нервируя сестру, игнорируя. — А когда очередной сон потревожил среди ночи, девушка решила снова пойти в сад. И так каждый день она приходила к юноше, чтобы увидеться. Пара нежилась под душистыми ветвями, которые дарили спасение от солнца и дождей, служили надёжным укрытием от посторонних глаз и ушей. Они много разговаривали, смеялись, просто молчали. Их любовь крепла с каждым днём, пока люди из племени девушки не узнали о её связи с тем самым демоном, которым пугали народ, — Т’Чалла замолчал на самом интересном месте, когда вдруг остановился. Я проследила за его взглядом. Передо мной снова оказался тот же дом. Старания пошли прахом, потому что по дороге я не замечала ничего и никого, мечтая поскорее подняться по этому крыльцу, переступить через порог и сразу же забежать на второй этаж в поисках зацепок. В предчувствии чего-то волнующего сердце билось чаще, ладони потели, а к горлу изредка подкатывал ком. Я не оглядывалась по сторонам, не смотрела под ноги и всё никак не могла унять пальцы, в которых крутила ленту, перетянувшую свёрток. Меня даже особо не интересовало, что под бумагой, какой же там подарок подобрал для меня Т’Чалла. Все мысли только и роились вокруг идеи попасть скорее внутрь. Под спокойный голос парня я не смогла расслабиться и вникнуть в его рассказ целиком и полностью, а вместо анализирования воображала себя, бегающей из комнаты в комнату. Было странно вновь оказаться лицом к лицу с этим домом. Для меня он по-прежнему кажется чужим, в то время, как остальные утверждают, что именно здесь я обосновалась по собственному желанию. — Послезавтра жду тебя на осмотре, — стала позади меня Шури. — Хорошо отдохни. Особенно после надоедливого балабольства моего братца, — добавила чуть тише, но так, чтобы парень всё равно услышал. — Или твоего, — отразил Т’Чалла. Как только я поняла, что ребята прощаются, сомнения вмиг сдавили грудь. Неожиданная вспышка страха ослепила меня, заставив забыть о первоначальной причине нашей прогулки. Под гнётом беспричинного беспокойства я готова была отказаться от затеи и вернуться обратно в палату, лишь бы неприятные ощущения исчезли, как ночной кошмар после пробуждения. «Перестань, Эш. Чего ты боишься? Вспомни, как ты хотела исследовать этот дом», — начала мысленно успокаивать себя. — «Я уже была здесь. Всё хорошо. Это мой дом. Мой». Ободрить себя мне не удалось, как и справиться со страхом. — Эшли, — взволнованно заговорил Т’Чалла, — ты в порядке? — Да, — я тут же ответила. — Да-да, всё хорошо. Обдумываю планы на выходные, — я попыталась замаскировать тревогу нелепой репликой. — Спасибо, что проводили, — набравшись смелости, обернулась к ребятам. — Надеюсь услышать продолжение истории, — посмотрела на парня, затем на его сестру. — Что-то никогда не меняется, — Шури сделала вывод, закатив глаза и снисходительно улыбнувшись. Должно быть она говорила обо мне. Но сейчас я была настолько встревожена предстоящим одиночеством, что не обратила должного внимания на её слова. Шури и Т’Чалла отдалялись, становились всё незаметнее глазу, пока вовсе их образ не затерялся в палитре летних оттенков. Настал долгожданный момент, который уже не радовал меня, как прежде. В мечтах всё выглядело по-другому. Я чувствовала себя счастливой, составляя в голове сценарий, а в реальности произошло совсем наоборот. — Ладно. Не попробуешь — не поймёшь, — с этими словами я решительно ступила на дорожку, направилась прямиком к двери. Оказалась внутри я так же быстро, как и пересекла двор. Проснувшаяся во мне отвага развеселила, настроение немного улучшилось и тревожное напряжение постепенно ослабевало. В доме стоял тот же запах, что в прошлый раз, а в интерьере никаких видимых изменений не произошло. Сначала я двинулась в сторону кухни, проверила верхние шкафчики, в которых обнаружила несколько тарелок и чашек, затем наклонилась к нижним, где наткнулась на ножи, вилки и ложки. Ничего любопытного на кухне я не зафиксировала, как и стоило ожидать. Тогда настал черёд гостиной. На осмотр ушло всего несколько минут с учётом того, что обошла я комнату два раза. И снова неудача. С глубоким вздохом я приземлилась на диван, не торопясь оказаться в спальне, где наверняка найду что-то занятное. Хотя первый этаж не сумел пролить свет на мои воспоминания, расстраиваться заранее я не собиралась. Вскоре страх отступил и находиться в тишине одной всё же было приятно. Я закрыла глаза, перевела дыхание, отпустив все снующие в груди сомнения, а после — наконец поднялась, с приятным волнением направившись в сторону лестницы. Итак на втором этаже меня ожидало распутье. Справа и слева — белоснежные двери, а напротив — большое окно, плохо скрываемое под воздушными занавесками. За левой дверью расположилась небольшая ванная. Такая же простая, без ненужных деталей, как и стены без лишней орнаменталистики. Ванная с душевой кабиной, рядом туалет, а напротив умывальник с зеркалом. Пахло свежестью и цветами — ничего необычного. Но ванная комната меня особо и не интересовала, поэтому решив остановиться на поверхностном осмотре, я вернулась в коридорчик, чтобы открыть единственную дверь, за которой без сомнений скрывалась спальня. Внутри тоже стоял другой запах. Каждой комнате в этом доме принадлежал свой особый аромат, отличающийся от всех остальных. Что-то конкретное отделить нельзя, просто запах, ассоциирующийся с нежностью, теплом и почему-то — тишиной. Спокойный кремовый цвет стен добавлял неповторимого уюта. В комнате царила удивительная атмосфера покоя, а струящийся сквозь прогалину между плотными шторами дневной свет создавал приятный полумрак. Здесь я почему-то чувствовала себя спокойно, как нигде и никогда раньше. Я встрепенулась, отделавшись от стойких ощущений, перейдя к главному. Первым делом я заглянула в шкаф, стоящий у правой от входа стены. «Чистота. Ни пылинки. Кто-то хорошо постарался», — пришло на ум. На полочках аккуратно громоздились сложенные вещи, а рядом на вешалках струилась ткань нескольких рубашек. Никаких ярких оттенков. Серая футболка, тёмно-красная футболка, майка, футболка цвета хаки и ещё одна — серая. Пара джинсов, возле которых лежат спортивные штаны и лёгкие летние штаны свободного кроя, преимущественно чёрные. Я принюхалась к одежде, вдохнула запах свежести, поняв, что вещи чистые, будто только после стирки. «По крайней мере предпочтения в одежде те же», — приметила про себя, довольно улыбнувшись. Подобное наблюдение, как мед на душу. Всё больше мне казалось, что здесь я совсем не чужая, пускай ничего не помню. Лёгкое предвкушение перерастало в настоящий азарт. Я уже собиралась закрывать шкаф, приступая к другой части комнаты, как мой взгляд неожиданно зацепился за уголок ткани, свисающей с самой высокой полки, который я заметила не сразу. Потребовалось встать на носочки и выровняться, точно натянутая струна, чтобы достать ещё одну футболку. Она была больше, чем остальные, но цветом не отличалась. Самая простая чёрная однотонная футболка и даже пахла так же — чистотой. Отделаться от находки быстро не получилось, поэтому осматривая комнату дальше, таскала её с собой, изредка рассправляя ткань, чтобы рассмотреть. «Я могла в ней спать или ходить по дому», — тут же посыпались предположения. — «Выглядит удобной». Всё же, найти кое-что интересное, помимо обычной футболки на несколько размеров больше, мне удалось довольно быстро. Так, на прикроватной тумбочке, под светильником, на видном месте лежала подвеска. Изначально мне почудилась на ней бабочка, но присмотревшись, я поняла, что на серебряной цепочке закреплён крохотный деревянный мотылёк. Больше никаких украшений во время обыска я не нашла. И самым обидным разочарованием стало отсутствие личного дневника. Я обошла каждый уголок, заглянула под подушки, матрас, кровать, во все места, где можно что-то спрятать и всё равно, ничего похожего на дневник не нашла. Я спустилась вниз, взяв с собой футболку с подвеской, хотя безумно хотелось упасть на кровать и зарыться в подушки лицом от бессилия. Неоправданные ожидания скребли изнутри в наказание за ложную надежду, которой я себя накормила, пусть и пыталась сдерживаться. Отвратительное ощущение безнадежности текло по венам, безвозвратно смешавшись с кровью. Я села на пол, прижалась спиной к дивану, тяжело вздохнула. — Неужели я так ничего и не вспомню? — спросила у себя устало. Голос звучал тихо, а вдобавок в этом пустом доме казался одиноким. Передо мной на коленях лежала та самая футболка, а на её чёрной ткани поблескивала подвеска. Я всё внимательно смотрела на эти две вещи, пытаясь вызвать те самые забытые мной воспоминания. Однако ничего, кроме тупого отчаяния, выступившего на глаза слезами, не вынырнуло изнутри. Внутренний голос, словно зачарованный, твердит о необратимых переменах, последствиях и принятии. Казалось бы, это лучшее решение — продолжать жить, построив новое, но от горького осознания сердце так больно сжималось, что я чуть не взвыла. Ощущение потери крепко засело в душе, а я даже не знаю, чего именно мне так не хватает. Беспокойство резко вернулось, точно выбив дверь ногой, и тяжёлым грузом улеглось на плечи, когда перед глазами не оказалось пледа. Того самого, который висел на подлокотнике дивана в прошлый раз. Я ведь обошла весь дом, проверила все имеющиеся шкафы с тумбами, а клетчатой ткани не видела. Лихорадочный жар пробрал до костей. Неожиданная паника затопила сознание. Тут я подскочила. Хаос в голове не позволил мыслить рационально, поэтому, потеряв самообладание, я сорвалась с места и выскочила из дома, как ужаленная. — Эй-эй-эй, — затараторил смутно знакомый голос рядом. — Спокойно. Всё хорошо. Это я, — предупредил, словно я должна успокоиться после этих слов. Я быстро подняла голову, увидев перед собой лишь силуэт, пока согнувшись пополам, пыталась дышать, панически хватая воздух ртом. — Что случилось? Эш, что там стряслось? — допытывался парень, не получая от меня ответов. — Ну же, выпрямись, — попросил тот мягко и положил ладонь мне на спину, начав растирать кожу сквозь одежду. — Нужно дышать. Давай. Вдох-выдох, — делал упражнение вместе со мной, в то время как мои лёгкие судорожно дёргались под грудью. — Я в норме, — наконец облегчённо выдохнула, хотя глухой стук сердца продолжал заглушать звуки вокруг. И всё же манипуляции парня помогли. Передо мной стоял обеспокоенный Сэм, вглядываясь в моё лицо. — Что стряслось? — снова попытал удачу. — Бурная фантазия, — я неловко улыбнулась, перевела дыхание и отвела взгляд в сторону дома. — Там кто-то был? — спросил, как в воду глядел. — Нет. Нет-нет, — я быстро начала отрицать, поскольку стыдно было признаваться, что чуть ли не с криками выбежала из дома из-за отсутствия какого-то пледа — куска ткани, который раньше видела всего один раз, даже не зная чей он на самом деле. — А ты зачем здесь? — почесав затылок, быстро сменила тему. — Пришёл навестить тебя. — Один? — вопрос вырвался быстрее, чем я осознала его значение. — С Баки мы друзья, безусловно, но я не готов терпеть его общество каждую минуту своей жизни в ущерб моему здоровью. — О, извини. Странный вопрос, сама не знаю, зачем спросила. Глупость какая, — я затрещала от неловкости, начав активно жестикулировать, и посмотрела под ноги, лишь бы не видеть в этот момент реакцию Сэма. — Перестань, — парень подошёл ближе, осторожно сжал мои локти тёплыми руками. — Баки здесь нет. Он не слышал ничего, а мы ему и не скажем, — продолжил заговорщически. — Шури пустит меня на опыты, если ты перенервничаешь. Хватит, — бережно потёр мои плечи. — Мы ей не скажем. Сэм улыбнулся своей фразе, прозвучавшей моим голосом. — Очень мило с твоей стороны. Но не хотелось бы снова видеть тебя в той капсуле, — эти слова были сказаны с совершенно неожиданной искренней озабоченностью, будто говорила сама эмоция. — Реальный мир тебе к лицу, а не та стеклянная коробка, — он улыбнулся так по-доброму и в уголках глаз собрались мелкие морщинки. От Сэма веяло особым теплом, таким родительским и домашним. В его карих, как горячий шоколад, глазах томилась ласка и забота. Я собрала всю оставшуюся волю в кулак, чтобы попытаться не расплакаться, почувствовав его молчаливую поддержку, это дружеское сострадание и участие. — Отставить слёзы, — послышался наигранно приказной тон, от которого захотелось ещё больше реветь. — У меня плохо получается их контролировать, — вытерла ладонью сорвавшуюся с ресниц каплю. — Сделай мне скидку, я же всё ещё пациент. — Хитрюга ты, а не пациент, — он издал короткий смешок. — Ладно, пойдём осматривать твои владения. Между нами мгновенно установились дружеские отношения и, должно быть, этому поспособствовало наше общение в прошлом. Сэм вёл себя свободно, совсем не сторонился темы того самого переломного момента, открыто упоминания заморозку в разговоре. Его жизнь не делилась на «до» и «после», для парня я оставалась той же Эшли, которой он меня знал. Именно этот факт помог разрушить между нами барьер. Сэм тщательно обследовал дом, заглянул в каждую дверь, проверил шкафы и даже за шторы заглянул. Удостоверившись, что внутри никого кроме нас нет, он отчитался передо мной, точно перед начальником. — Как ты себя чувствуешь? — парень присел на диван. — Очень странно, — ответила честно, подбирая с пола футболку с цепочкой. — Он твой, — ткнул пальцем Сэм на кулон в моих руках, чему я невольно улыбнулась. Этот мотылёк понравился мне с первого взгляда. К тому же он вызывал неописуемо приятные ощущения. Но только ощущения, никаких воспоминаний. — Всегда тяжело начинать с чистого листа. — Выдержал недолгую паузу, затем сказал: — Но тебе повезло. — Это в чём же? — удивилась, повернувшись к Уилсону вполоборота. — Из твоей жизни никто не пропадал, — он заговорил спокойно, смотря прямо в глаза. — Все дорогие тебе люди остаются рядом. Твоя прошлая жизнь не исчезла. Она в памяти этих людей, даже если ты о ней забыла. Я снова отрешённо уставилась на украшение, параллельно прокручивая в голове услышанные слова. Это слова поддержки. — Но никто не торопится делиться воспоминаниями. Все вокруг молчат, как под страхом смертной казни, — я ответила с нескрываемой обидой в голосе, посмотрев на парня с непониманием. — Потому что не хотят навредить. — Чем? Ничего не случится, если я узнаю, что в прошлом была той ещё занозой в заднице, например, или вынырнула голая из торта на дне рождении Т’Чаллы, или как упала в коровий навоз прямо на каком-нибудь фестивале урожая. — У тебя и правда, бурная фантазия, — расхохотался. — Кстати, очень странно, что ничего подобного ты не вытворяла с таким-то воображением. — Тем более, — я повысила голос, стараясь не заразиться смехом парня. — Ну хватит, — шуточно взбунтовалась, всё же захихикав. — Я просто утрировала. Очень хорошо, что обошлось без коровьего навоза. — А всё остальное тебя устраивает? Или находится в списке планов? — Посмотрим, — я вздёрнула подбородок, окинув Уилсона наигранно надменным взглядом, и сложила на коленях ладони, хитро ухмыляясь. — Ничего не обещаю. Более того, Шури хотела напоить меня фирменным алкоголем, а там уж как пойдёт. — Так я и знал. Никого к тебе не подпускает, а сама уже мечтает устроить кутёж, — его придирки напоминали старческое брюзжание. — Скажу по секрету, только между нами, — он наклонился ближе, пальцем подозвав меня к себе. — Как-то вы с ней праздновали создание нового костюма для Т’Чаллы, — заговорил шёпотом. — Пьянка вышла по-настоящему грандиозной. Такой, что новоиспеченный костюм пришлось чинить ещё неделю, после вашего веселья. — Быть не может, — ошарашенная новостью, я прикрыла рот рукой. — Может. Ещё как может, особенно досталось тебе. Ты два дня не вылезала из комнаты, только в туалет и обратно. А на еду даже смотреть не могла — сразу мчалась к унитазу, — Сэм с огромным удовольствием рассказал то, что представлять я даже не осмелилась, под угрозой приступа тошноты. — А ты откуда знаешь об этом? Неужели пьянка выдалась настолько выдающейся? — я чувствовала неоднозначное смущение за ситуацию, которую не помнила, однако в ней участвовала, словно страдала алкогольной амнезией. Какая же ирония. Тем не менее, это воспоминание растеклось теплом в груди, и сердце на этот раз трепыхалось от счастья. — Всего несколько человек знали об этой страшной тайне, — Сэм расслабленно откинулся на спинку дивана с улыбкой ликования на лице. — Надеюсь, никто из них не стал участником сего безобразия? — на мой вопрос парень не стал отвечать. — Какое-то многозначительное молчание, Сэм. — А, так вопрос не риторический был? — изо всех сил он попытался выдавить удивление. — Не переживай, вы и мухи не обидели. То ли Сэм посмотрел на ситуацию однобоко и дал один конкретный ответ, то ли просто не хотел дальше развивать диалог, ведь спрашивала я совершенно не о рукоприкладстве. Мне казалось, это было понятно. — Быстро стемнело, — сменил тему разговора, из чего следует подтверждение моим подозрениям. Возвращаться к неоконченному диалогу я не стала. Сэм четко дал понять, что не собирается говорить дальше положенного, а портить такой приятный вечер допросом у меня и в мыслях не было, да и сил не осталось. Я зевнула, почувствовав приятную усталость во всём теле после продуктивного дня. Ожидание, затем поиски, паника и в завершение — непринужденное, дружеское времяпровождение с Сэмом подействовали лучше любого снотворного. На улице уже стояла темнота, спокойный ветер колыхал прозрачные занавески, пробираясь через открытое Сэмом окно. — Наверняка у тебя был трудный день, — с этими словами, парень сдвинулся на край дивана. — И я утомил тебя своей болтовнёй, — сказал с той самой доброй улыбкой, искоса глядя на меня. — Буду спать, как младенец после кормёжки, — улыбнулась ему в ответ. — Спасибо, что зашёл, — сказала чуть серьезнее. — Мне полегчало. О, и за осмотр дома спасибо. Не думаю, что смогла бы в него вернуться, если бы не ты. Сэм не стал отшучиваться, а просто кивнул и поднялся. Я повторила за ним. — Я рад твоему возвращению, — произнёс неожиданно сентиментально. Иди сюда, — он обнял меня, погладил по спине, впрямь как дорогого человека. Сдерживая подступивший к горлу ком, я прикусила губу, уткнувшись в широкое плечо. — Будь умницей и выполняй все предписания доктора. — Так точно, сэр! — Ещё увидимся. — Угу. Мы распрощались, я закрыла дверь на ключ, задвинула окно, выключила свет и поднялась в спальню. Только когда моя голова коснулась подушки, я поняла, насколько сильно меня клонило в сон. Без привычных размышлений, без анализа ситуации и чужих поступков я прикрыла глаза и моментально уснула, даже не успев принять душ.