смотрел "паразитов", сан-и?

Сан уверен не то чтобы во многом. Он уверен, что труд и самоотдача могут и будут давать хорошие плоды. Уверен, что никогда не будет отвергнут близкими. Или в том, что он действительно любим многими эйтини. Он уверен в Уёне. Ещё больше — в том, что начинать эти отношения не было ошибкой. Но они были, есть и остаются определённым риском. Это как спать на кровати под тяжёлой металлической люстрой, которая качается и держится на честном слове. Однажды такая люстра наверняка ебанётся. Так же и с их отношениями. Однажды они наверняка спалятся. Просто потому, что никто не отменял вероятности. Они будут замечены, обнаружены, не так поняты (или наоборот так), застигнуты врасплох. Это вряд ли повлечёт за собой катастрофу, но какие-то последствия — точно. Сан не размышляет об этом слишком часто, но всё же держит эту мысль на периферии сознания. Он стал держать её там после одного случая из не так уж и давнего прошлого. Тогда к ним в общежитие зашёл один из новых менеджеров, чтобы проверить, на какой стадии находятся сборы в аэропорт. Менеджер был старше их всех раза в два, но перемещался из комнаты в комнату с завидной скоростью. Когда он заглянул в опочивальню Юнхо и Сана, то обнаружил там ещё и Уёна. Кажется, на тот момент Уён был полностью собран, а к ним зашёл, чтобы выяснить какую-то мелочь. А ещё — для того, чтобы передать Сану какую-то свежекупленную и дохера крутую смазку. По каким-то неведомым причинам он отказывался класть её к себе и решил, что в дорожной сумке Сана ей будет гораздо лучше. Уютнее, ага. Не желающий спорить Сан поставил тюбик на тумбочку, собираясь убрать его в отдельный пакет чуть после… И именно в те секунды менеджеру и приспичило зайти. Он не проходил в саму комнату и остановился на её пороге, осыпая их троицу фразами о том, что нужно немного ускориться и о замечательной тёплой погоде, которая будет стоять ещё целую неделю. Ещё он спрашивал, успели ли позавтракать и всё такое. А потом его взгляд естественным образом упал на тумбочку Сана. Выделенное отдельным жирным шрифтом слово «анальная» не могло остаться незамеченным. Пауза была короткой, но красноречивой. Сану пришлось резким движением швырнуть смазку в сумку и начать нести какой-то рандомный бред, дабы произошедшее не имело веса. Менеджер ушёл буквально через полминуты, а Сан еле сдержался, чтобы не предъявить за злополучную смазку Уёну, которую тот по сути мог оставить у себя. Сан не стал этого делать из-за присутствия Юнхо, а дождался нужного момента. Потом, конечно, стало казаться, что менеджер как-то косо на него поглядывает. Но это вполне могло быть самонакручиванием, поэтому спустя время Сан отпустил глупую ситуацию и решил просто быть аккуратным впредь. И ровно о том же попросил Уёна. Одно дело, когда знают близкие, совсем другое — когда что-то начинают понимать посторонние. Даже если прямая обязанность этих посторонних — заботиться и помогать. Люстра с определённой вероятностью может рухнуть. Но не нужно раскачивать её своими же руками, вот и всё. — …вот и всё, — с этой фразой и громким звонким звуком Чонхо ставит на столик в их гостиной несколько бутылок алкоголя. — Последняя партия. Ждём доставку с едой и начинаем. — Неплохой улов, — оценивающе смотрит на купленное Уён. — Тут и то, что я ещё не пробовал даже!.. Уже не терпится. — Я много не буду, — говорит Сан. Это правда. Он почти всегда верен этим словам, потому что алкоголь… Не совсем то, что его интересует. И даже сегодня, когда поводов для распития у них больше, чем целый один, он не собирается борщить. В отличие от Уёна. То есть и Уён не собирается нажираться до блевоты, нет. Он любит и умеет пить, знает меру, но Сан ещё в начале дня прочитал в его глазах намерение эту самую меру превзойти. Что же, его право. — Повторяешь это уже раз третий, мы поняли, — отвечает Уён. Сан пропускает его комментарий мимо ушей и идёт на кухню за стаканами. Через несколько минут они все вылезут из своих комнат, примут курьеров, всё красивенько разложат и приступят к отмечанию. А отмечать действительно есть что: успешное начало концертного тура, два дня абсолютных выходных и будущие многообещающие сотрудничества. И сто миллионов просмотров «Wonderland», как же. Было решено делать это в привычных общажных стенах во имя безопасности. Эта пьянка — своего рода выпуск пара, долгожданный релакс и просто возможность провести время ввосьмером будучи на одной волне. Они слишком много ебашили, чтобы лишать себя таких увеселительных форматов. И если жильцы из дома через дорогу услышат их оры, то так тому и быть. — Мясо готовится, пицца и закуски едут, а завтра и послезавтра никуда не надо. Это ли не рай? — задаёт вопрос с очевидным ответом Юнхо. — Это лучше, — говорит Сан, наблюдая за приятными глазу подготовительными хлопотами. Через полчаса в каждом из них находится разное количество алкоголя. В Сане — буквально несколько глотков соджу, в Юнхо и Минги — не несколько, а куда больше, в хёнах — почти допитые бутылки пива. Ёсан на расслабоне с каким-то изысканным вином, а Чонхо и Уён… Эти двое в своём отдельном мире, в котором словно была дана команда «пить, пить, пить». — Как себя чувствуют макне-лайн? — тоже замечает их весёлое состояние Хонджун. — Нам классно, — поднимает свой наполненный стакан Уён. — Отдыхаем хорошо, — чокается с ним Чонхо. Они сидят поодаль от остальных, в другом конце гостиной, и Сана это немного бесит. Не то чтобы они все тут должны быть как слипшиеся пельмени без права на свободу передвижения, но он видел этот вечер иначе. Сан видел себя в нём, сидящим с Уёном в обнимку. Но сегодня его парень выбрал Чонхо, и это норма. Через минут пять на месте младшего может оказаться Ёсан, Минги, да любой из них. Это тоже норма. Норма, которая всё-таки бесит. Немного. — Главное, чтобы не начал смешивать, — шепчет Сану Юнхо. Он имеет в виду Чонхо, который громко жалуется Уёну на вылаканную пина коладу. — А то с такими темпами дело дойдёт до капельниц. — Наш мальчик вырос, — хмыкает Сан. — Раньше он не был таким! И впрямь. Годами ранее их младшенький действительно вёл себя иначе, в вопросах алкоголя в том числе. Через час ситуация меняется. В числе откровенно пьяных оказываются Ёсан и хёны. Совсем скоро их догонит (или обгонит) Чонхо. До распевания корейских народных песен этой четвёрке остаётся всего-ничего, буквально минуты. Юнхо и Минги вайбят сами по себе, игнорируя окружающую обстановку. Сонхва пытается уверить Сана, что вполне умеет садиться на продольный шпагат. Не умеет. Уён трещит с кем-то по телефону и, судя по всему, это Кёнмин, которому разрешили сегодня лечь намного позже. Ещё в гостиной на всю горланит телевизор с каким-то малоизвестным музыкальным каналом, где играют песни уважаемых сонбэ. На столике, где были расставлены еда и напитки, красуется большое липкое пятно пролитого пепси. На полу — коробки из-под пицц, контейнеры, допитые или ещё нет бутылки, крышки от них, чей-то носок и цветные очки, в которых кто-то фотографился, чтобы залить контент на фанкафе. Хаос. Работникам клининга, которые должны прийти завтра, в этот раз придётся потратить больше времени на устранение следов такого вечера. Сан пьёт ещё немного соджу и подумывает начать убирать мусор в пакеты, но одёргивает себя. С хера ли ему вообще париться о мусоре сейчас? В такой расслабленной атмосфере, когда рядом друзья, братья, единомышленники и более того — любовь всей жизни? Мусор может подождать, а время стоит уделить отдыху. Именно поэтому Сан идёт пробовать никем нетронутый Jim Beam. От него почти сразу становится хорошо. Не то чтобы было плохо, скорее, чутка грустно. Из-за Уёна, который одновременно здесь, в гостиной, и одновременно нет. Он продолжает болтать, но теперь уже с мамой, обсуждая какую-то внутрисемейную шокирующую ситуацию (Сан, конечно же, поинтересуется деталями после). Позже, в районе полуночи, к ним заглядывает их менеджер-ровесник. Он заходит, чтобы что-то там уточнить и передать, но мало кто понимает, что именно. Нет никакого желания вникать, когда в тебе пиво, вино, коктейли и далее по списку, и когда на утро не нужно никуда подрываться и подставлять лицо для нанесения макияжа. Несколько раз менеджер открещивается от предложений выпить, но так или иначе в его бокале оказывается какой-то напиток (Хонджун умеет убеждать, всегда умел). Он сидит в их компании пару часов, слушает истории, отрывает от сердца свои, а потом уходит. За его возвращение домой даже волноваться не нужно, ведь живёт он буквально по соседству. И тогда они, уже порядком помотанные, снова предоставляются сами себе. Пьют, доедают остатки еды, без умолку трещат. Затем кто-то плавно перемещается в свою комнату, кто-то маневрирует по общаге, кто-то лежит пластом в гостиной, залипая в какую-то непонятную передачу. В это число входят Чонхо, Сонхва и Сан с Уёном. Да, Сан наконец-то рядом с ним. Не проходит и года, когда Чон решает упасть в объятия сидящего на диване Чхве. Он гораздо пьянее Сана, потому что и после телефонного разговора успел достаточно выпить. Удивительно, что от такого количества алкоголя его ещё не клонит в сон. Об этом Сан ему и говорит. — Как я могу спать, когда рядом такая соска-нереалка? — отвечает вопросом на вопрос Уён. — Это я-то соска-нереалка? — спрашивает Сан. — Ты! И я. Все остальные, в общем-то, тоже. — Кто-то сегодня щедр на комплименты? — Никогда на них не скуплюсь, ты же знаешь. Сан знает. И он прекрасно знает, в каких именно обстоятельствах похвала от Уёна вылетает только так. — Глянь-ка на этих ангелочков, — Сан движением подбородка показывает на заснувших прямо около столика Сонхва-хёна и Чонхо. Видимо, передача, которую они смотрели, оказалась не то чтобы интересной. Плюс сработали приглушённый свет и само опьянение. — Какие милые, — Уён смотрит на мемберов самым нежным взглядом на свете. Он делает их фотографию и умиляется получившемуся кадру. — Так устали, что заснули прямо на полу. — Не тащить же их по комнатам? — произносит Сан. — По-моему, им вполне нормально. — Я и не собирался даже. Хочу лежать с тобой. — Ага, давай. Навёрстывай упущенное. — Я разве успел что-то упустить? — хлопает пьяными глазами Уён. — Всю ночь только и делал, что избегал меня, — Сан старается не звучать, как обиженный не пойми на что. — Эй, я разговаривал с мамой! — шуточно бьёт его по шее Чон. — И не только. Что там у вас случилось, кстати? — Долгая история. Можно завтра об этом? — Ну а если одним словом? — К семье приехали наши дальние родственники, и ужин кончился руганью. — Да, о таком лучше завтра, — соглашается Сан. Всякий негатив сейчас ни к чему. Они немного болтают обо всём и ни о чём. За это время в гостиную возвращается еле стоявший на ногах Ёсан (что за беспокойная душа!), щёлкает каналы и чуть погодя тоже засыпает, опёршись головой о диван. Поумилявшись и им, они меняют свои сидячие позы на ту, в которой голова Сана оказывается на вытянутых ногах Уёна. Без понятия, как их сумбурный диалог выруливает к этому вопросу Уёна: — Смотрел «Паразитов», Сан-и?  — Конечно, — кивает Сан. Фильм успела глянуть почти вся страна, с чего бы ему быть исключением? — Смотрел ещё в год выхода. — Значит, ты помнишь сцену на диване? — продолжает Уён. Сан задумывается на несколько секунд:  — Это на котором герои бухали? — Нет, другую. — Стоп. Стоп. — Ту, которая была после?.. Где развлекались муж с женой? Та самая специфическая сцена, неловкая и горячая одновременно. Грязная. И забавная потому, что на диване творилось одно, а под журнальным столиком — совсем другое. Тем, кто смотрел фильм вместе с родителями, например, вполне могло быть неудобно при просмотре этого момента. Благо Сан смотрел фильм в гордом одиночестве. — Ты сама сообразительность! — говорит Уён. — И почему же ты про неё вспомнил, дорогуша? — не понимает Сан. — Перед Новым годом я пересматривал фильм, и эта сцена… Знаешь, при первом просмотре я почти не обратил на неё внимания. — А при втором? — Она заиграла совсем другими красками. Окей. Хорошо. Ладно. Хорошо. — И что ты хочешь? Обсудить её? — Нет. Я хочу её повторить. Можно даже прямо сейчас. Сан слышал невообразимо много от Уёна за все пять лет, что они знакомы. И слышал он всякое. Но вот это… Его хватает только на полный ахуя взгляд. Больше ни на что. Он кончается как личность в эту самую секунду. — А что, разве вот это всё, — Уён показывает рукой на трёх спящих мембера в окружении величественного срача. — Не напоминает тебе ту сцену? Мы на диване, около нас люди. С той лишь разницей, что тут никто не бодрствует. Сан продолжает молча на него смотреть. — Просто ассоциация, Сан, — будничным тоном говорит Уён. — Ассоциация, хорошо. — А вообще, как хочешь. У нас же здоровые отношения, как я могу к чему-то склонять тебя?! — Притормози, — просит его Чхве. Он поднимает голову с бёдер Уёна и снова садится рядом, смотрит в чёрные глаза напротив. Внутри него самый настоящий катаклизм. — Ты… Ты это серьёзно сейчас? — Да? Да. — Я не против, но как-то... Точно не хочешь в комнате? Ваша прямо сейчас пуста. Сладко спавшие Чонхо и Ёсан не дадут соврать. — Не-а, хочу именно здесь, — шёпотом произносит Уён. — И тебя не смущает, что остальные парни могут, ну знаешь, услышать, увидеть? — Мне кажется, они в отрубе и нам не помешают. Я хочу тебе сделать хорошо, Сан-и, почему бы нам не рискнуть? Чхве тяжело вздыхает. Предложение Уёна не прямо уж аморальное, но дикое. Любому из трёх парней может приспичить проснуться, нельзя отметать и Хонджуна с Минги и Юнхо. Мало ли что может случиться! Закон подлости, все дела. Но что-то в этой затее всё-таки есть. Во-первых, происходящее действительно отчасти напоминает сцену из «Паразитов», а во-вторых, у них с Уёном в последнюю неделю не случалось ничего больше поцелуев, и с этим пора что-то делать. В-третьих, близости именно на этом диване у них точно не было. — Даже раздеваться не придётся, — приводит ещё один довод Уён. — Я сделаю всё сам, обещаю. С тебя никаких энергозатрат. Хм. Мозги Сана кипят так, словно его поставили перед учебной доской и сказали решать логарифмические ударения с разными основаниями на скорость. А он, блять, вообще не смыслит и никогда не смыслил в логарифмах. Быть или не быть? Копировать эротическую сцену из прогремевшего на весь мир отечественного фильма или не копировать? Вот в чём вопрос. Дебютный петтинг на диване может запомниться надолго. Если всё пойдёт как надо, конечно. Если никому не захочется посетить туалет или резко отправиться в родную кроватку, например. — Мне дрочить Вам, Чхве Сан? Да или нет? — выпытывает у него чёткий ответ Уён. Для него этот ответ практически жизненно важен. Бесстыдство Уёна, его тяга к экспериментам, желание ходить по краю, испытывать судьбу — причины стояка Сана. Здесь и думать нечего. Мирно разойтись по своим спальным местам как ни в чём не бывало и отсыпаться до полудня не выйдет. Нет, нет и нет. Они уже трахают друг друга взглядами, теперь нужно двигаться дальше. Ходить по краю вдвоём. Лежать под люстрой, которая качается. — Можешь начинать, — говорит в губы Уёна свой ответ Сан. И Уён начинает. Сначала он долго и рвано целует Сана, поглаживая его член через пижамные штаны. Потом, когда они решают прервать поцелуи, то снова меняют свои позы. И ложатся именно так, как лежали супруги Пак на том грёбаном диване в своей грёбаной богатой гостиной, вплотную. Как единое целое. Сан спереди, Уён — сзади. Не самое привычное для их пары положение, но в этом как раз вся соль. Когда рука Уёна ложится на член Сана, Чхве еле сдерживает громкий стон. Прямо перед его глазами с полуоткрытым ртом дрыхнет Сонхва-хён, спиной к телевизору спит макне и видит сны Ёсан. Такое, блять, безрассудство, что не описать словами. И такой же неописуемый адреналин. Они делают это не в дорогих пижамах, в отличие от героев «Паразитов», а в растянутых тряпках, которые только для попоек и годятся. Между ними нет грязных разговорчиков, важно по максимуму блюсти тишину. Член Уёна упирается в задницу Сана, но Уён не занимается им. Для него первостепенно именно чужое удовольствие, удовольствие Сана, он дрочит ему так чертовски хорошо, что общажная гостиная начинает плыть, меркнуть. — Пьяные придурки, вот мы кто, — тихо произносит Сан. Ровно через секунду Уён делает акцент на его яйцах, и тогда сдержаться не получается. От слова совсем. Из Сана вырывается очень громкий стон, такой, что где-то под ними начинает шевелиться Чонхо. Сан в лёгкой панике поворачивается к Уёну. Они оба понимают, что лучший вариант прямо сейчас — замереть на какое-то время, и тогда палево минует. Секунда, другая. Чонхо не просыпается, а убирает из-под своей головы руку. У бедняжки всего лишь затекла конечность. — Фух, — облегчённо вздыхает Сан. — Боже. У меня стресс. — Могу я продолжить? — любезно интересуется Уён. — Ты знаешь ответ. Да, Уён знает. Он знает и продолжает начатое с ещё большим усердием. Всегда старается для Сана, где бы они ни были: на кровати в общежитии, на кровати у кого-то из них дома, в условном отеле или на диване, на котором мемберы обычно едят и обсуждают, как прошёл день. В их действиях есть некоторая греховность. По факту они оскверняют мебель, которая служит местом отдыха их группы. Есть подозрение, что у них обоих едут крыши. Бескультурье берёт верх, со дна начинают еле слышно постукивать. (Впрочем, у них же неспроста пиратский концепт. Кто, как не пираты, промышляют сомнительными делами?) Спустя некоторое время Сан кончает в ладонь Уёна. И у него даже не находится сил спросить, может ли он сделать что-нибудь в ответку, поэтому он просто залипает на картинках в телевизоре. Он ждёт, когда сердце успокоится и вернётся в привычный ритм. Уён помогает себе рукой, перемазанной пока ещё не его собственной спермой. Долго ждать не приходится, вскоре он тоже финиширует, вообще никак себя не сдерживая. К его счастью, парни и усом не ведут. — Я же обещал, что верну тебе оргазм, не так ли? — довольно спрашивает Уён чуть погодя. — Вернул, ещё как вернул, — кивает Сан. Он отстраняется от Уёна и дарит ему лёгкие поцелуи в лоб, щеки, подбородок, как бы говоря: «Всё было классно. Мы конченые, но мы кончили». Прекраснейшим образом начали новый день. — Мне нужно помыть руку, — произносит Уён, задумчиво смотря на свою белёсую ладонь, словно какой-нибудь хиромант. — Нам обоим нужно умыться, пойдём, — протягивает ему руку Сан. Он не позволит себе заснуть с грязными зубами и потным телом. Их алко-вечер дал о себе знать. — Ой, мне лень. — Уён, лучше это сделать. — Могу я не умыться раз в году, а? Ничего же не случится! — Пожалей свою кожу! — Умыться? — вдруг раздаётся голос Сонхва. Ну конечно, он просыпается от их не успевшей начаться перепалки. Сначала хён протирает свои глаза, потом непонимающе смотрит на Ёсана, Чонхо и работающий телевизор и только в конце переводит взгляд на Сана с Уёном. Не задаёт никаких вопросов, кроме того, что уже задал: — Вы умываться? Я с вами. Сан замечает, как Уён убирает испачканную руку за спину, и еле сдерживает смешок. — Поверить не могу, что вырубился на полу, — говорит Сонхва, поднимаясь на ноги. — У меня даже в школе такого никогда не было… — Всё когда-то бывает впервые, хён, — треплет его по плечу Чхве. — Ничего страшного. — Да, тут же все свои, — соглашается Уён. — А вы, кстати, чего не спите? Что вы делали всё это время? Сан бросает взгляд на Уёна. Он и примерно не догадывается, что тот может сказать. — Мы-то? — улыбается Уён. — Ничего. — Совсем ничего, — вторит ему Сан. — Ни капельки не делали. «Спорно». — На самом деле, просто лежали и болтали, — решает свернуть тему Сан. Его начинает рубить. — Пойдёмте уже умываться. И они идут, перед этим укрыв Чонхо и Ёсана пледами.