Без вины виноватая

До ординаторской Ира добралась уже под утро. Операция затянулась, затем пришло время обхода, а после в смотровой уже ждал пациент с подозрением на острый аппендицит с перитонитом. Наверное, телефон разрывался от звонков Анатолия, ведь она забыла предупредить его о своём дежурстве. Вернее у неё даже не было возможности сообщить об этом. В ординаторской сидел и невозмутимо пил свой утренний кофе ординатор. Одним своим видом Николай раздражал Иру до невозможности. У неё постоянно было ощущение, что за ней наблюдают и контролируют каждый шаг, ожидая, когда Павлова оступится и снова допустит ошибку. От должности Иру отстранили. Теперь вопрос стоял о некомпетентности Павловой, как рядового хирурга. И Иру это не могло не настораживать. — Доброе утро, Ирина Алексеевна! Вы ещё здесь? — до чего двусмысленно это прозвучало. — Можете передать, что я уже собираюсь домой, — она повесила халат в шкафчик. — А я смотрю, вам заняться нечем. Кофеек вон попиваете. У вас работы мало? Идите в приемное. Сходите на обход, в конце концов. У нас неотложное отделение. Здесь нельзя сидеть вот так без дела, — Ира бросила на парня злобный взгляд. — У меня есть своё начальство, — буркнул Николай, но спорить с Павловой не решился и молча вышел из ординаторской. Телефон противно пискнул. Лёгок на помине. — Ты почему на звонки не отвечаешь? — тут же полился разъярённый голос мужчины, едва Ира успела ответить на звонок. — Может, потому что я работаю? Не думал об этом, нет? — прошипела она. — И чего это ты так рано подорвался? — Ира перевела взгляд на изящные серебристо-белые наручные часы, охватившие ее тонкое запястье. — Совещание с утра будет. По вашему дурацкому Склифу, между прочим. Будь он неладен. Ты же клянчила у меня биплановую систему? А там такие навороты и цена просто космическая. Ещё и по накладной не сходится, перераспределять бюджет теперь придётся. Столько волокиты начнётся. — Значит так, ничего я у тебя не клянчила, — осадила его Ира. — Я ещё полгода назад запрос делала, но мне даже бумажку не подписали. Пусть теперь Кривицкий с этим разбирается. Закроем тему? Ты же так обычно любишь говорить. Проблемы Склифа меня больше не интересуют. — Как и мои проблемы? — спокойно задал вопрос Алеников. — Ты мне за этим звонишь? — Нет, просто хотел предложить забрать тебя с работы. — В этом нет необходимости, Анатолий Борисович. Тут метро недалеко, — Ира присела на край кровати, вытянув гудящие от усталости ноги. — Ир, ты злишься что ли? — тяжело вздохнул он. — Я? Ну, что ты, — усмехнулась женщина. — Как я могу злиться? Это же ты у нас мастер гнева. К тому же ещё и мастер руки распускать. Глянь, сколько регалиев разных: чиновник, мастер… — Не надо так со мной разговаривать, — перебил ее Анатолий. — А я вообще с тобой не хочу разговаривать, если ты не заметил. У меня и так тяжёлые сутки были. Минуту тишины я хоть могу себе позволить? — Так, ладно, я уже подъехал к Министерству. Ты там проспись хорошенько, кофейка попей. Дома поговорим, — Ира сделала глубокий вдох, прикрыла глаза, и помассировала виски. Ее шея настойчиво ныла от бесконечных часов, проведённых над операционным столом. Выхваченная бешеным ритмом больницы, она вспомнила про свой прерванный сон. Голова разболелась ещё больше. Идти домой не было сил. Женщина была готова свернуться калачиком хоть на этой неудобной кровати в ординаторской. Она также была не прочь прокатиться и на минивэне, но гордость не позволила ей принять предложение Анатолия. — Ирина Алексеевна, вот вы где, — в ординаторскую вбежала ошпаренная Нина. — Там баллон взорвался в жилом доме. Много пострадавших и всех к нам. Геннадий Ильич уже едет, он просил поднимать всех врачей, ну, и прошлую смену оставить. — Нин, вы меня без ножа режете. Я на ногах еле стою. От меня сейчас никакого толка не будет, — Ира была на грани истерики. Этот день слишком затянулся. — Ирина Алексеевна, миленькая моя, врачей катастрофически не хватает, — взмолила Нина. — Я уже все плановые отменила. Давайте вы здесь отдохнёте пока, но, если что, вы на подхвате ассистентом, — Ира молча кивнула в ответ. Выбора у неё все равно не было. Она больше не могла спрятаться за горой бумаг в своём кабинете. Прилечь на удобный диван, который сама так долго выбирала. Она была вынуждена идти и спасать людей, пока Кривицкий грел свою задницу в мягком кресле. Когда злосчастная смена, наконец, закончится, надо будет попросить отгул. Смешно. Павловой нужно будет отпрашиваться с работы. Когда все пошло не так? С каждым поворотом ключа в дверном замке, сердце Иры колотилось все бешенее. Она чувствовала опасность в собственном доме. — Что же ты со мной делаешь, Алеников? — мысленно задалась вопросом Ира. — Почему я должна трястись от страха, что ты снова выкинешь какой-нибудь фокус? Переступив порог, она сразу окликнула Толю, но ее встретили лишь пронзающая тишина и полумрак прихожей. — Толь, ты дома? — повторила уже громче Ира, включая свет. — Мяу, — из-за угла показался довольный кот, которому явно наскучило одиночество. — Привет, мой хороший, — она устало села на пол рядом с питомцем и нежно погладила того за ушком. Кот благодарно заурчал. — Ну? Что будем делать? — спросила Ира у своего верного четырехлапового друга. — Нет, я, конечно, все понимаю. У него умер сын, но я то тут причём? Меня то зачем мучить? — Мяу, — поддержал свою хозяйку кот. — А Гена? С ним то что случилось? Ходит весь такой смурной, как тучка, — хихикнула женщина. — Начальника включил. — Мяу, — снова промурлыкал кот. — Да, Гена. Скучаешь? — Павлова покосилась на кота. — Мяу, — видимо согласился с ней кот. — Вот и я скучаю, — прошептала Ира, промокнув слёзы с глаз, накопившиеся от усталости и бессонницы. В замочную скважину вставили ключ, нарушая их идиллию. Замок не поддался и дверь с лёгкостью распахнулась. — О-о-о, сожитель пришёл, — Павлова с усмешкой посмотрела на кота. — Привет, Ир, — Алеников застыл в дверном проёме. — Ты что, пьяна? — Ты с ума сошёл? Я сутки из операционной не выходила, — Анатолий подошёл к женщине и помог ей подняться с холодного пола. — Привет, — прошептал он, нежно поцеловав ее в губы. — Привет, — в момент отстранилась от него Ира. — Как прошёл день? — поинтересовался мужчина, стягивая с себя пиджак. — Ну, как может пройти день у штатного хирурга? Операции, бесконечные МРТ, УЗИ, осмотры. Летальный один, — прикусила губу Ира, вспоминая случай в операционной. — Ну, ничего. Тебе же не привыкать людей убивать. — Толя, я хирург! Я каждый день спасаю жизни! И даже давай не будем ссориться на эту тему? Пожалуйста, я тебя очень прошу. И не заводи меня. У меня совершенно нет сил тебе что-либо доказывать, объяснять. Упёрся как баран и мне житья теперь не даёшь, — преодолевая дрожь в усталых ногах, она дошла до своей комнаты. — Это я баран? — в спальню ворвался разгневанный мужчина. — Да, ты! — Ира заметно напряглась, опасаясь необдуманных действий с его стороны. — Ты обалдела вообще? — он крепко сжал кулаки, сдерживая гнев. — Ты считаешь, что, если человеку не хочется жить, мы сможем помочь? — она перевела взгляд на дрожащие руки Аленикова. Ира пыталась наладить с ним диалог, но своими словами она лишь провоцировала мужчину. Он стремительно подходил всё ближе, пока Ира не ощутила его бешеное дыхание на своём лице. Алеников яростно схватил ее за плечо, не в силах выговорить слово. Страх сковал сердце, но Ира даже не подала виду. Она твёрдо смотрела в его глаза своим пронзающим взглядом. Алеников и сам понимал, что потеряет Иру, если переступит черту и снова причинит ей боль. — Хреновый из тебя психолог, — усмехнулся он. — Впрочем, как и хирург. Дура! — Алеников отпустил ее плечо и Ира слегка качнулась. Он покинул комнату, злобно хлопнув дверью. Через несколько минут из кухни донёсся приглушённый стук бутылки о стакан, бульканье и неразборчивое бурчание мужчины. Павлова уже не могла избежать его давления. Освободиться морально от натиска стало сложнее, а находиться рядом опасно. Он психологически приковал женщину к себе. Ира больше не могла контролировать ситуацию, оправдывая неадекватное поведение своего сожителя стрессом из-за смерти сына. Для себя она решила на какое-то время оградить себя от его общества. Это оказалось не так уж сложно. Мужчина и сам не разговаривал с Ирой почти неделю, задерживаясь на работе, и ночуя на диване. К счастью Павловой, на работе у неё было предостаточно своих забот. Кривицкий уехал на симпозиум в Санкт-Петербург и она согласилась по доброте душевной взять на себя ответственность за отделение на некоторое время. Бардак в бумагах он развёл знатный. Полдня у Иры ушло только на то, чтобы разгрести отчеты за последнюю неделю. Телефон с утра до ночи разрывался от поставщиков. Зато Павлова могла на некоторое время забыть об операциях и отдохнуть от изнуряющих суток. Вновь оказавшись в своём заветном кресле, Ира вдруг поняла, что сидит в совершенно чужом для неё кабинете. Синий цвет стен давил со всех сторон, навевая ещё более мрачные мысли. Все ведь было так хорошо. Она выкрутилась из этой истории с сердцем. Работа в отделении стабилизировалась, если так можно было сказать о неотложке. Вот Гена сидит напротив неё и нудит своё традиционное про сердце. Фаина раздражает вмешательством в дела врачей и бесконечными доносами на Брагина. Утренний разговор с начальством по поводу слияния отделений и престижной должности на кону. И вот тут как нельзя кстати появляется чиновник из Министерства, пусть даже и курирующий иностранные тендеры. Вот он знакомит Иру с сыном. Дает наставления, чтобы та внимательно за ним следила. Тут-то все и началось, и вся жизнь Павловой пошла под откос. К счастью и невыносимой усталости, рабочий день Иры подошел к концу. Она прибралась на столе, переоделась и уже собралась уходить, как в дверь постучали. — Кого это ещё принесло, — тяжело вздохнула женщина. — Ирина Алексеевна, можно? — дверь открылась и в кабинет завалился довольный Алеников. — Толя? — удивилась женщина. Мужчина зашёл в кабинет с охапкой красных роз. — Боже мой! — восхитилась Ира. — Это по какому такому поводу? — Просто захотелось сделать тебе приятное, — он протянул женщине букет и нежно поцеловал в щеку. — Спасибо, мне приятно, — Ира недоуменно на него посмотрела. Женщина ничего не понимала. Алеников не разговаривал с ней больше недели, они и дома пересекались редко. Один из них приходил позже или наоборот уходил раньше. И вдруг, как ни в чем не бывало, он приходит к ней в кабинет. Ире на самом деле было приятно, что Анатолий решился переступить через свою гордость ради их отношений и сделать первый шаг. Женщину саму удручала напряжённая атмосфера между ними. — Ну, ты давай, собирайся. Я заказал столик в твоём любимом ресторане. Посидим, выпьем. — Толь, — остановила его женщина. — Хорошо, выпьешь, — он сделал явный акцент на последнее слово. — Только давай быстрее. Я целый день на встречах, с утра крошки во рту не было. — Все, я закончила. Можем идти, — свободной рукой она схватила сумку, и выключив свет, они вышли из кабинета. — И я снова встречаюсь с начальницей, — не удержался от колкости мужчина. — Толь, прекрати. Ты же прекрасно понимаешь, что это всего на пару дней. Кривицкий приедет с конференции и я снова вернусь в операционную, — Алеников приобнял женщину за талию, ближе прижимая к себе, и на зависть болтливым медсёстрам они шли по коридору. — До свидания, Ирина Алексеевна, — попрощалась Нина. — Анатолий Борисович. — Всего доброго, Ниночка! — Павлова помахала рукой, крепче прижимая букет. Мужчина открыл перед ней дверь и галантно пропустил вперёд. — Эх…счастливая, — искренне улыбнулась Нина, даже не догадываясь, что на самом деле скрывалось за всей этой псевдоромантикой. — Ну, что, как прошёл день? Ты там сильно не привыкай к креслу, — отметил Толя, откидываясь на спинку кожаного дивана. — Да что ты. С тобой привыкнешь, — съязвила Ира. — Два-три дня и я снова рядовой хирург. Кривицкий развёл бардак, столько бумаг за ним разгребать, — пожаловалась Павлова. — Ну, это теперь его проблемы. Пусть тоже поработает, — он долил женщине вина и та почти отчаянно опустошила бокал. — Вкусное вино, — немного расслабившись, Ира сменила тему. — А у тебя что там на работе? Ты почему без обеда? Что, твоя секретутка не принесла хозяину обед? — ухмыльнулась она. — Ира, — строго произнес мужчина. — Ну, все-все, — помахала руками она. — Я кроме тебя ни с кем не сплю. И давай закроем эту тему, — притянув ближе, он прижал ее к себе, и поцеловал. Поцелуй был почти грубым, голодным после небольшого перерыва. Ира попыталась вырваться, но он не дал ей шанса. — Толь, ну, прекрати. Люди смотрят, — вжалась в диван женщина. — И пусть. Я целую свою любимую женщину. В этом нет ничего криминального, — он запустил руку в ее волосы. Она издала короткий стон, потянулась к нему и открылась навстречу его поцелую. Он обвел ее губы языком, слизывая вкус вина. Ира чувствовала его желание, его мужскую силу, накопившуюся за неделю. Он приподнял ее юбку и нежно провёл ладонью по ее ноге, медленно поднимаясь выше. — Толя, — засмеялась женщина ему в шею. — Ну как дети малые, ей-Богу! Мы уже давно с тобой не подростки, если ты забыл. — Вот ваше горячее, — официант поставил перед ними тарелки со стейками. — Приятного аппетита! — Да, спасибо, — резко поднялась Павлова, смущённо поправляя причёску.