POV Тони Старк
Никогда еще неделя не тянулась так долго, как в этот раз! Казалось, что в один час умещается три, а то и четыре. Словно кто-то специально включил установку по замедлению времени. Единственным развлечением были разговоры с Гарри — обо всем на свете. Казалось, этот парень может поддержать любую беседу, начиная от квантовой механики заканчивая последними новинками в индустрии моды. С каждым днём мне хотелось узнать о своем соседе все больше: откуда он родом, сколько ему лет, где он учился, есть ли у него семья. Я не встречала его имя в списках ни на одной научной конференции, симпозиуме, благотворительном вечере, в конце концов! То, что у него достаточно денег для открытия благотворительного фонда было видно по мелким деталям, например, одежда — всё-таки не каждый может позволить себе коркораны сшитые на заказ. Судя по его знаниям и уровню профессионализма в медицинской сфере, он должен был появиться хотя бы на одном World expo. Иногда, когда он рассказывал о себе, в его речи проскальзывали странные оговорки: то школа, в которой он учился стала просто воплощенной мечтой любого ребенка, то наоборот, директор школы делал все, чтобы испортить жизнь ученикам и не уделял много внимания своей работе. Может, он сменил несколько школ? Прошла половина недели, а я уже конкретно не знала, что можно делать лёжа на спине. Лежание в одной позе сильно било по мозгам и не внушало оптимизма. Стали появляться идиотские мысли, что я никогда не встану с этой кровати. Я старалась гнать эти мысли подальше — истерика и сплин* — это последнее, чем можно решить возникшие проблемы.{сплин — хандра, если что}
Через пару дней мне разрешили сесть, дали зеркало и отошли подальше. Уже этот факт заставлял понервничать. Я посмотрела в зеркало и увидела странную выступающую металлическую деталь у себя на груди. У меня сразу возникли сотни вопросов, но первый и главный из них был: «какого хрена?» — И-э-э-э… что это? — Это, — Гарри вздохнул, — электромагнит. Он не дает шрапнели попасть в твое сердце. К сожалению, в этих условиях не удалось вытащить все. Прости. — А как работает эта штука? И от чего идет питание электромагнита. — Хм, не ожидал, что ты будешь задавать вопросы про работу данного аппарата. — А что ты ждал? Что я накинусь на тебя с обвинениями? Не смеши. Всё-таки ты спас мне жизнь. Пусть и несколько оригинальным способом. Так как это работает? — Нууу, в твое тело погружена труба из медицинской стали, внутри нее расположен довольно мощный электромагнит, который не дает шрапнели приблизиться к сердцу. Система устроена так, чтобы острые края шрапнели не разворотили сосуды, но и не могли сдвинуться с места.*{Не знаю, как по канону работает вся эта система. Потому что постоянное воздействие магнита, насколько мне известно, не особо полезно для организма.}
— Интересно. А что ты говорил про мобильность, — я оглянулась и увидела, что провода из электромагнита ведут куда-то на пол. — Вот что, — сказал Гарри и поднял с пола здоровый автомобильный аккумулятор. — С такой штукой я точно никуда не убегу. Только если ты ее не потащишь. — Понимаю. Но никакого другого способа запитать электромагнит у меня в тот момент в голове не родилось. — Я подумаю над этим. И спасибо тебе. Просто… У моего… друга, Роуди была парочка знакомых с шрапнелью в теле. Да и во время изучения сердечных заболеваний сталкивалась с такими людьми. Их называют… — Ходячие мертвецы. Знаю. — Приходилось до этого оперировать подобное? — Нет, но… кое-что похожее было. Что будем делать? — Думать. У меня есть несколько планов на примете. Но с этой бандурой я далеко не убегу. Буду искать решение. Остаток недели пролетел незаметно — то ли на фоне радости от освобождения из «лежачего плена», то ли от желания поскорее выздороветь, что становилось все сильнее. Вечерами мы продолжали разговаривать — обо всем и ни о чем. План строился медленно — без ресурсов и с балластом в виде автомобильного аккумулятора на шее я бы не ушла далеко. И чем заменить аккумулятор я пока не представляла. Когда Гарри наконец разрешил мне подняться с кровати я была на седьмом небе от счастья. Но даже эта радость не смогла перекрыть мое любопытство, а именно — как Гарри сделал так, что я выздоровела настолько быстро? Почему от всех ран не осталось ни следа? Не говоря уже о такой «мелочи», как пролежни на теле, которые образуются в течение 2-6 часов непрерывного лежания. Но с вопросами пришлось повременить — на следующий день пришли они. Это произошло утром, сразу после короткого завтрака. С момента моего попадания сюда это был первый визит наших надзирателей в полном составе. Дверь с громким лязгом открылась и в комнату зашли несколько человек — о количестве сложно судить, но явно больше пяти. Гарри шепнул мне, чтобы я делала все так же, как он и не перечила похитителям. Он встал и положил руки за голову, рассматривая террористов и их обмундирование. Когда я увидела знакомое оружие, мне захотелось опустить руки и протереть глаза. Откуда у них мое оружие? Я не продавала террористом ничего. Один из террористов, тот самый главарь, что приходил к Гарри в прошлый раз, заговорил. Из всей его речи я поняла только несколько слов — «Америка», «фотография», «встреча». Он договорил, а Гарри перевел его речь: — Добро пожаловать, Тони Старк, самая знаменитая убийца в истории Америки. Я польщен встрече с тобой. В общем, он говорит, что ты должна, — террорист протянул Гарри фотокарточку, — построить вот эту ракету, «Иерихон». Ту, что ты показывала. Я глянула на карточку, на главу террористов, на Гарри и ответила: — Обойдутся. Гарри как-то странно посмотрел на меня и начал переводить сказанную мной фразу, но договорить не успел. Главарь террористов, до этого улыбающийся, резко посуровел и что-то приказал «группе сопровождения». Из-за его спины вышли двое, схватили меня за руки и потащили в сторону выхода. Я еле успела подобрать аккумулятор, от которого работал электромагнит. Перед тем, как меня увели, я успела увидеть, что Гарри попытался защитить меня и сказать что-то главарю террористов, но тот его не слушал. Меня приволокли в какое-то темное помещение. Из коридоров доносились голоса: люди кричали и просто переговаривались на незнакомых языках. Вдруг под потолком резко зажёгся яркий белый свет и я зажмурилась от неожиданности. Меня опять подхватили за руки и потащили вглубь комнаты. Я не успела сделать ничего — даже вдохнуть — когда оказалась под водой. Казалось, вода была везде, она окружала меня, я хотела вынырнуть, сделать глоток воздуха — но бесполезно, меня крепко держали. Легкие горели от недостатка кислорода, перед глазами поплыли темные круги, откуда-то из глубины послышался треск электричества. Последнее, что я запомнила отчетливо — чей-то встревоженный крик.*** *** ***
POV Гарри Поттер
Прошел уже долбанный час с того момента, как Тони забрали эти люди. Долбанный час, я хожу по камере из стороны в сторону не в силах успокоится. Что они могут с ней сделать, я боялся представить. Жечь, топить, бить током, банально избить — и это даже меньше трети вариантов. Когда в очередной раз заскрипела железная дверь я вздрогнул и повернулся. В комнату вошли двое охранников с автоматами, следом за ними шел террорист и нес на руках… Тони. Что с ней? Мозг рисовал самые невозможные картины, но логика отметала их одну за одной. — Врач. Лечи, — сказал террорист, положил Тони на ее кровать и вышел. Охранники не опускали автоматов до последнего момента. Как только они ушли я тут же подскочил к Тони и проверил пульс. Сердце билось ровно, но тихо. Я наложил сканирующие чары и наконец спокойно выдохнул — просто обморок на фоне недостатка кислорода. Я достал из аптечки флакончик с нашатырным спиртом, намочил им ватку и приложил её к носу девушки. Тони очнулась почти сразу и немедленно попыталась сесть: — Лежи пока. Что они с тобой сделали? — С-со мной в-все нормально, — сказала Тони, стуча зубами, — просто недостаток кислорода в к-крови. — Тем более пока лежи. Не хватало еще переломы лечить. — Добрый ты, — Тони глубоко вздохнула, но вставать больше не пыталась. — Ну так. Что с тобой делали? — Топили меня. Да еще и током ударило. Сам понимаешь — электричество и вода — не самая лучшая комбинация. — Что будешь делать? Тони посмотрела на меня, обхватила голову руками и задумалась. Я не торопил ее и молча смотрел на огонь в кострище. Наконец, она заговорила: быстро-быстро, будто боялась сбиться с мысли: — Знаешь, я… не знаю, что мне делать. Куда не посмотри — везде тупик. С каждой минутой нахождения тут я понимаю, что меня не найдут, даже если будут стараться. А постройка ракеты повлечёт за собой такие последствия, о которых я боюсь думать. Я не знаю, что мне делать. Что предпринять? — Тони… ты должна сама решить, что ты хочешь от жизни. Хочешь ли ты остаться в памяти миллионов как убийца или ты хочешь что-то изменить? А насчёт выхода… выход есть всегда. Если у тебя есть два, три или более выходов и они тебе категорически не нравятся, то найди тот, который подойдёт тебе. Который будет нравиться. Так у тебя есть такой план? Тони ничего не ответила, лишь сильнее нахмурилась и закрыла глаза. Пусть думает. Может найдет выход, удовлетворяющий ее полностью. Если нет… никто не сможет ее вытащить, кроме нее самой. Прошло несколько часов, Тони так и лежала на кровати, не двигаясь с места. Я сидел в углу и пытался нащупать координаты пещер, где мы находимся. Тогда, в самом крайнем случае, я смогу аппарировать нас отсюда. Эх, взглянуть бы разок на карту мира этой вселенной. Ненавижу считать пространственные координаты по лей-линиям. Магнитные поля слишком заглушают их вибрацию. Я ощутил движение рядом с собой и открыл глаза. Тони сидела передо мной, а ее взгляд был полон решимости. Я спросил: — Ну что, ты решила? Какой выход тебе больше нравится? — Решила. Я не останусь здесь. Ни за что.*** *** ***
POV Тони Старк
Половину ночи я провела в раздумьях. Одно дело — сказать о том, что не сдашься ни при каких условиях, совсем другое — придумать реализуемый план и сбежать отсюда. Я отметала идею за идеей, проект за проектом, пока усталость не взяла свое и я не уснула. На следующее утро нас снова посетили. После бессонной ночи я с трудом смогла проснуться вовремя. На переведенный Гарри вопрос: «Построите ли вы ракету «Иерихон», мисс Старк?» я ответила согласием. Главарь террористов радостно улыбнулся, покивал, набрал кому-то сообщение на спутниковом телефоне и вышел из камеры пленников. — Что он сказал в конце? — спросила я. — Дословно не переведу, этот диалект арабского я не учил, но, если примерно, то что-то про «завтра» и «мастерская». Скорее всего завтра нас познакомят с фронтом работ. Радуйся. — Урааа! — сказала я, постаравшись добавить в голос сарказма, — доволен? — Как слон! Что будешь делать сегодня? — Буду думать. У тебя нет какого-нибудь блокнота? Мне нужно несколько систематизировать информацию. — Есть, но он маленький, — Гарри порылся в карманах и достал небольшой нелинованный блокнот на пружинке, — ручки нет, только карандаш. — Отлично. Я взяла в руки карандаш и села в укромный уголок нашей пещеры. Гарри не лез ко мне, а я могла систематизировать факты о том месте, где мы находимся, как и какими способами отсюда можно выбраться. За этот день нас больше никто не беспокоил, Гарри тоже что-то писал сидя в углу, а я пыталась систематизировать полученные данные. Время от времени мы оба поднимали головы от своих проектов и просто разговаривали. Мне это помогало успокоится и нащупать ускользающую идею. А Гарри видимо понимал, что мне необходимо его участие. На следующий день, с самого раннего утра к нам в камеру заявился главарь террористов. Нам одели на головы мешки, чтобы мы не смогли сориентироваться в пещерах на случай побега и привели в довольно просторную пещеру, превышающую по размеру нашу в несколько раз. Пещера была пуста. Долго разглядывать ее нам не дали, снова одели на головы мешки, и повели по коридорам в неизвестное место. В очередной раз с наших голов сдернули мешки. Яркий свет ослепил меня практически полностью, так, что несколько секунд я не могла проморгаться. Идущая позади охрана толкнула нас в спину так, что я чуть не упала. Наконец, когда я снова смогла различать предметы вокруг я огляделась. Мы находились в каком-то ущелье — не знай, где оно находится, не найдешь, ни на карте, ни на местности. Прямо перед пещерой располагалось что-то вроде склада с оружием — рядами стояли коробки с ракетами, ракетницами, гранатами, минами, огнестрелом и прочим. К нам подошел главарь террористов и начал что-то говорить, Гарри тут же переводил его речь: — Он спросил: впечатляет? — У него просто дохера моего оружия, — смотреть на дела рук своих, использующиеся во вред было… неприятно. — Он сказал, что у них есть все материалы для постройки ракеты. Только составь список материалов. Говорит, что работу нужно начать немедленно, что этот, видимо, он имеет в виду меня, поможет. Говорит, что как только ты построишь ракету, он тебя отпустит. — Не отпустит. — Не отпустит, — кивнул Гарри. Я посмотрела на террориста, на протянутую им руку, и пожала ее. Снова мешки и мы опять оказались внутри будущей мастерской. Главарь террористов вопросительно посмотрел на меня, и я начала говорить. Гарри работал синхронным переводчиком: — Если здесь будет моя мастерская, мне нужно хорошее освещение, — сказала я, дожидаясь, пока Гарри переведет эту часть фразы, — мне нужен сварочный аппарат на ацетилене или пропане и расходники: шлемы, защитные очки, фартуки, емкость для плавки, набор точных инструментов. Перенесите сюда часть ракет, что стоят на улице — из них можно получить необходимые расходные материалы. Работа закипела, террористы бегали туда-сюда, перенося то столы, то лампы, то ящики с оружием с одного места на другое, в зависимости от пожеланий. Во мне даже проснулось какое-то извращенное удовлетворение от работы. Они еще не знают, что, организовывая мне рабочее место, копают себе могилу. Нас отвели обратно в нашу камеру, по ощущениям, ближе к вечеру. Гарри наскоро приготовил ужин, а после еды я ушла в свой укромный уголок — мне нужно было о многом подумать. Вот уж о чем я никогда не задумывалась — так это о том, что кто-то будет использовать мое оружие во вред солдатам и гражданам моей страны. От довольно тягостных раздумий меня отвлек Гарри — передал в руки чашку с чаем (к слову, довольно паршивым). — О чем думаешь? — спросил Гарри, садясь рядом со мной. — Обо всем и ни о чем конкретном, — я вздохнула и сделала глоток чая, — понимаешь, иногда, в плену, бывает накатывает меланхолия. Нечасто, один разок из пяти… — Ох уж этот твой сарказм… так что случилось? Если ты боишься, что мы не выберемся отсюда, то брось. У нас все получится. Не может не получиться. — Уж больно ты оптимистичен, — хмыкнула я и поняла, что неожиданно начинаю успокаиваться, а решение принимается будто само собой. — Ничего не оптимистичен. Просто у меня есть пара тузов в рукаве. Мы покинем эти гостеприимные пещеры, а уж в пустыне нас наверняка найдут. Тебя не могут не искать. — А тебя? — Я? — мне показалось, или Гарри в принципе у дивился этому вопросу? — я — заправский индивидуалист и собственник. Семьи нет, родители умерли, когда мне было полтора года, у опекунов — тети и дяди своих дел хватает, да и собственный сын с его детьми внимания требует. Родственники уже привыкли, что я могу в любой момент исчезнуть на год-полтора-два — в зависимости от собственных хотелок. Друзей у меня нет, но приятелей хватает. Так что никто меня искать точно не будет. Даже и не подумают, что меня нужно искать. — А тебе не одиноко так жить? Без друзей, без семьи? — Ты знаешь, нет. Возможно, просто по характеру я необщительный человек. Мне всегда хватало компании хорошей книги или фильма. Как-то так с детства повелось. Ладно, давай уже спать, а то завтра скорее всего придут с утра пораньше.