Лепестки призрачной свободы

Ребекка склонилась над бездыханным телом того человека, что подарил ей незабываемые чувства и мгновения её жизни, над тем человеком, что обещал всегда быть рядом и над тем человеком, что был так дорог её сердцу. Наконец, спустя столько времени он снова рядом с ней, но в то же время так далеко. Дрожащие руки девушки, не переставая, скользили по таким близким ей чертам лица, словно пытаясь запомнить их, а слёзы, что предательски накатили прозрачной пеленой на её светло-голубые глаза, неконтролируемо падали блестящими кристаллами на бледную кожу Джейдена, мирно лежащего на её коленях. Было так больно, просто невыносимо. Невнятные фразы, мольбы и даже крики срывались с её нежных губ. Но он больше не услышит её. Никогда. А рядом стояла высокая тёмная фигура, наблюдающая за этой драматичной сценой. Это был мужчина, что так же был близок героине, но сейчас в её сердце осталось место лишь для ненависти к нему. Лицо его не выражало ни сочувствия, ни вины, лишь лёгкий интерес искрился в его глазах, метающихся от вида разбитой сестры, сидящей на дороге, к своей окровавленной руке, на которой красовалось ещё бьющееся сердце молодого парня. Спустя несколько минут и эта картина ему наскучила, негромко хмыкнув, он освободил ладонь, после чего раздражённым голосом проговорил: — Послушай, я всё, конечно, понимаю, у тебя трагедия, но ты ведь сама пришла к этому финалу. Так что попрощайся с этим парнем навсегда, нам не нужны проблемы, — каждое слово брата, холодное и безразличное, болью отдавалось в сердце Ребекки. — Ты издеваешься?! — дрожащий от плача голос то и дело срывался на крик. — Ты снова разрушаешь мою жизнь, убиваешь любимого мне человека, который был невинен, а единственное, что тебя волнует, это какие-то посторонние проблемы? Ты сам понимаешь, насколько это ненормально звучит! Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Почему постоянно вмешиваешься и всё рушишь? — Я это делаю для нашей же собственной безопасности. Для нашей семьи, — прокричал Клаус, резко приблизившись к сестре, как та его перебила: — Не смей ничего говорить о семье. Ты не знаешь, что это, — от вида приближающегося брата глаза Ребекки вновь заполнились той тьмой, а клыки показывали её явно недоброжелательный настрой. Увидев разъярённый взгляд Ника, девушка выдавила из себя слабую ухмылку и в последний раз взглянула на бледное лицо Джейдена, после чего поднялась и промолвила: — Сейчас я не желаю тебя ни видеть, ни слышать, надеюсь, ты скроешься с глаз моих долой. Яркий силуэт девушки становился всё дальше и дальше, пока не скрылся окончательно, оставив на безлюдной темной улице Никлауса наедине с его мыслями. Вампир долго стоял там, разглядывая всё то, что он сделал, как вдруг его внимание привлекла одна необычная деталь…

***

Дом Майклсонов

Поздняя ночь

Одинокая фигура девушки сидела в массивном кресле перед камином. Языки пламени резвились за его решёткой, издавая тихий треск и опаляя гостиную своим светом. Её алое платье словно даже заиграло другими оттенками. А блики от огня яркими красками отражались в светлых глазах Ребекки. Всё это создавало атмосферу некого уюта и покоя, даже та боль, что бушевала у неё внутри, словно затихала. Но это был лишь обман. Мимолётное ощущение, которое прервалось звуком открывающейся двери. Конечно это был он. Демон во плоти, который разрушил её надежды, мечты, любовь… И вот снова. Это чувство вернулось. Чувство боли. Оно новым ударом прошлось по сердцу девушки и вновь вызвало ту волну эмоций. Всё повторяется по новой. Неужели она вынуждена испытывать это каждый раз, смотря на собственного брата? — Тебе уже лучше? — всё тот же холодный голос, но в этот раз что-то не так, странная аура витала вокруг с момента его прихода. Не услышав ничего в ответ, Клаус пожал плечами и продолжил: — Ты тут кое-что забыла, — достав руку из-за спины, он показал ту самую розу, что была прикреплена к письму. Ребекка было ринулась к брату, удивившись тому, откуда же цветок оказался у него, но Ник отдёрнул руку, не давая сестре подойти. — Послушай, ты прекрасно знаешь, что все мои действия направлены на вашу защиту, и мне самому, думаешь, приятно делать вам больно? Нет. Но я знаю, что так будет лучше. И я невероятно хочу, чтобы однажды ты поняла меня. Но сейчас я должен избавить тебя от любых напоминаний об этом неприятном случае. С этими словами мужчина двинулся к камину и выставил ладонь, что крепко держала ту розу, прямо над обжигающими языками пламени. Ребекка, увидев это, преисполнилась яростью и через зубы процедила одну единственную фразу: — Ты не посмеешь. Но уже в следующую секунду пальцы Никлауса разжались, отпустив последнее напоминание Ребекке, что однажды у неё была надежда, прямо в огонь, во всепоглощающее пламя, которое мгновенно охватило красную розу, опаляя её полностью. Двое вампиров смотрели на это зрелище, не отрывая взгляда, но у каждого из них внутри были разные чувства от этого. Можно было бы даже сказать, что они были практически противоположны, что неудивительно. Огонь исполнял причудливый танец, очерчивая изгибы прекрасного цветка, сжигая всё живое в нем. Прежде ярко-алые лепестки сморщились и почернели, после чего окончательно рассыпались, оставив после себя лишь горстку пепла, от которой стремился вверх поток тёмного дыма, разнося по ныне уютной комнате неприятный запах и проникая своей тьмой глубоко в души героев. Глядя на дотлевающие остатки той самой розы, Клаус обратился к Ребекке: — Он не вернётся. — С этими словами последняя слезинка по утерянной любви скатилась с нежных щёк девушки в красном платье.