Темнейшая мечта

       Лиса       Мне снился сон. Такой тёплый и спокойный, какими моё подсознание меня уже давно не баловало.       Кошмаров больше не было, и я просто брела в прохладном молочном тумане, обволакивавшем мои босые ноги. Балансируя на грани сна и яви, я отчётливо слышала, как кто-то зашёл в комнату, но не могла проснуться, как ни пыталась. Это и пугало и завораживало одновременно, и каким-то непостижимым образом я знала, что тот тёмный силуэт, скрывавшийся от меня за завесой тумана, не причинит мне вреда.       А затем предрассветная прохлада сменилась мягким обволакивающим теплом, таким родным и знакомым, что не осталось никаких сомнений в том, кто это был.       Чонгук … Мой Чонгук вернулся…        Больше ничего не имело значения…       Я чувствовала его рядом, отчаянно пытаясь проснуться, но он словно опутал меня невидимыми чарами, лишь позволяя осознавать его присутствие, но не выпуская из плена снов.        И я чувствовала все.        Тёплые бережные пальцы, невесомо рисующие узоры на моей коже, блуждающие в волосах, его тихое и чуть взволнованное дыхание, почти неслышный шёпот…       И мне было так хорошо, уютно и спокойно, как не было уже долгое время.       Он все-таки пришёл.       Все остальное было неважно.       Побудь со мной ещё немного… Не уходи… Мне так хотелось сказать это ему, но губы не слушались, а потом их накрыло чем-то тёплым и мягким, и я перестала дышать. Едва уловимое мимолетное касание, длинной в один вздох, бережное и осторожное, но оно было, и мне не почудилось.        Чонгук меня поцеловал.

***

       Сон без кошмаров — такой роскоши у меня давно не было, и я лениво потянулась, все ещё пребывая на грани сна и реальности и довольно жмурясь от невероятно приятных волн мурашек, пробегавших по позвоночнику, от того, что кто-то почти невесомо гладил и перебирал волосы у меня на затылке. Такую вольность мог позволить себе только один человек, который так жестоко продинамил меня вчера, и которому мне хотелось дать в нос, как только я его увижу.       Правда, до этого нахального носа надо было ещё дотянуться, встав на цыпочки, ибо этот субъект вымахал под два метра, совершенно не считаясь с моим мнением.        Но желание ему врезать от этого меньше не становилось.        И его просто не могло здесь быть, поэтому я списала все на остатки сна и вздохнула. Повернулась на бок, не открывая глаз, и уткнулась во что-то тёплое и приятно пахнущее, но мой бедный нос все равно пострадал из-за столкновения с твёрдой грудью брата.       А в том, что это был именно он, сомнений не оставалось.       Тихий смех, раздавшийся где-то над моей головой, полностью убедил меня в том, что я не сплю.  — Я знаю, что ты уже не спишь. Хватит притворяться, соня… - мурлыкнул он.       Я недовольно нахмурилась и обиженно потерла нос рукой, тут же ощутив, как сильные руки Чонгука обняли меня уже наяву, сгребая в охапку и подтягивая к нему. В ответ на моё протестующее мычание, когда меня почти расплющило об его стальные мышцы (черт, он что, живёт в тренажёрном зале? Может потому его никогда нет дома? — мелькнула дурацкая мысль, от которой я тут же отмахнулась), он слегка ослабил хватку и тихо шепнул:  — Ничего не изменилось. Ты все такая же милая, когда спишь. Мой маленький сонный котёночек, — проворковал брат, развевая тёплым дыханием волосы у меня на макушке и невесомо целуя туда же. Да что это с ним? Нет, я точно все ещё сплю.  — Ты мне снишься? — глухо пробурчала я в ткань его футболки, отчего она тут же пошла волнами от беззвучного смеха Чонгука .  — Нет, Лиса, — отсмеявшись, он погладил меня по голове, отводя волосы со лба кончиками пальцев, и от этой мимолетной ласки мне захотелось зажмуриться от удовольствия. Я едва сдержалась, недовольно выдохнув:  — Странно. Очень похоже на ночной кошмар.        В этот раз он рассмеялся уже в голос, и от этого тёплого и чуть хриплого смеха мне стало так хорошо, что ответная улыбка сама расцвела на губах, но я поспешила её спрятать, снова уткнувшись ему в грудь, и обняла за талию, вздохнув.        Пусть бы он почаще так смеялся--тогда в мире все было бы хорошо. Забывшись, я провела носом по тонкой ткани, вдыхая его аромат. От него пахло свежестью и совсем немного — хвойным гелем для душа.       Вкусно.       Заметив мои маневры, Чонгук наклонился и тихо шепнул:  — Ты что... снова меня нюхаешь?       Черт. Мне даже не нужно было открывать глаза, чтоб видеть его дразнящую полуулыбку, затаившуюся в уголках губ в ожидании, когда уже не нужно будет прятаться.  — Я же не виновата, что ты так приятно пахнешь, — недовольно пробурчала я, наконец рискнув приоткрыть глаза.       Он лежал на боку, подперев голову рукой, а серые спортивные штаны и чёрная футболка делали его таким домашним, что я даже невольно подумала, а не подменили ли моего брата за ночь.       Где тот холодный принц, с ног до головы одетый в чёрное и безупречный до последней черточки?       Сейчас со мной снова был мой Чонгук ---- тёплый и родной, и на миг меня накрыло сильнейшей волной дэжа вю, словно прошлое вернулось, и он снова был только моим. Как после тех ночей, что мы проводили вместе в его спальне.        Брат хмыкнул и провел кончиком пальца по моей щеке.  — Может, все-таки взглянешь на меня? — дразнящая улыбка, которую я могла прекрасно видеть, и не поднимая глаз, стала шире, отчего мне захотелось протестовать ещё больше. Так по — детски, знаю. Но этот хулиганистый брюнет с замашками мафиози плохо на меня влиял.  — Не хочу, — тихий фырк ему в плечо, и снова этот мягкий приглушенный смех, который я была готова слушать вечно.  — Ну ладно, — миролюбиво протянул Чонгук. Я подозрительно подобралась. Что-то тут не чисто. Он сдался? Так просто? Никогда в жизни не поверю. Я осторожно подняла взгляд, но, лёжа под его рукой, видела лишь твёрдый подбородок и изогнутые в полуулыбке губы. Посмотреть ему в глаза я не решалась. Почему-то шутить и разговаривать с ним было проще, когда я не видела его глаз, и его тёплый внимательный взгляд не прожигал мне душу насквозь. Так легче. Так проще. Так… Невыносимо… Но он снова решил все за меня, мягко скользнув указательным пальцем мне под подбородок и приподнимая моё лицо. Встретившись с его тёплыми глазами, я замерла, перестав дышать, а он лишь мягко улыбнулся, невесомо поглаживая мою скулу большим пальцем, и шепнул:  — Упрямица… От его глубокого хриплого голоса внутри разлилось тепло, и я поспешила отвести взгляд, отодвигаясь на безопасное расстояние и убирая его руку. Мне показалось, что он тихо вздохнул, но я не была уверена.  — Что ты тут делаешь? Чонгук снова прыснул и, откинувшись на подушки, закинул руки за голову, беспечно улыбаясь.  — Это вообще-то моя спальня. Я закатила глаза с тихим фырком.  — Я знаю, мистер очевидность! Но я не об этом! — сердито пробурчала я. — Почему ты не в офисе?  — У меня выходной.  — Серьёзно? — я недоверчиво покосилась на него. Но он выглядел таким расслабленным, каким я его уже давно не видела, и , похоже, действительно никуда не спешил, а его широкая накачанная грудь, столкновение с которой все ещё помнил мой несчастный нос, спокойно поднималась и опускалась в такт его размеренным вдохам и выдохам, когда он кивнул с лёгкой улыбкой.  — Который час? --- уже спокойнее спросила я.  — Полдень.  — Полдень? — я не поверила своим ушам. Неудивительно, что я чувствовала себя такой отдохнувшей — мой наркотик и сильнейшее снотворное в одном флаконе по имени Чонгук обеспечил мне долгий и крепкий сон и уже вовсю гулял в крови, вызывая головокружительную и не желающую прекращаться эйфорию.  — Вот именно, соня, — он добродушно хмыкнул. --- Но, надеюсь, ты хотя бы выспалась. Я слабо улыбнулась ему в ответ, но затем... реальность больно ударила меня по голове, оглушив вчерашними воспоминаниями. ...Его неожиданное обещание, которое он так и не выполнил... ... моя радость, сменившаяся горьким разочарованием и расшатанными нервами... ... Переживания за него... ... Безумно долгая ночь, наполненная тревогой и слезами. А теперь он лежит тут и нагло ухмыляется, как кот, обьевшийся сметаны! И да, я в курсе, что это его спальня. Что ж, раз выгнать его не получится, тогда уйду я. Но не раньше, чем выясню все.  — Когда ты пришёл? Услышав этот вопрос, Чонгук изменился в лице, хмуро сдвинув тёмные брови к переносице, и отвёл взгляд. Видимо, он хотел избежать этого разговора, но я больше не могла молчать и делать вид, что все хорошо.  — Поздно, — нехотя произнёс брат, не глядя на меня. Хотя по его тону я поняла, что это было вовсе не поздно, а очень - очень рано. Скорее всего, он вернулся всего пару часов назад.  — Стоит ли мне спрашивать, где ты был? — безжизненным голосом поинтересовалась я. Та искрящаяся радость, что бурлила в моей крови всего минуту назад, бесследно исчезла. Он покачал головой и наконец взглянул на меня, заставив замереть под его тяжёлым нечитаемым взглядом. — Не стоит, Лис.  — Так я и думала. Прости, что нарушила твои планы на вчерашний вечер. --- прошептала я едва слышно, чувствуя, как внутри все снова покрывается льдом, и больше не глядя на него. Чонгук нахмурился ещё больше и, неслышно выругавшись себе под нос, потянулся ко мне, когда я попыталась отползти от него и встать с кровати.  — Всё не так, Лиса… Черт, да послушай же ты меня… Не сбегай… — мне послышалось или в его напряжённом голосе прозвучали умоляющие нотки? Но это не изменило моего желания уйти как можно скорее. Но он снова застал меня врасплох, оказавшись быстрее, и ухватил за руку, потянув назад. Но, видно, не рассчитал силу, и я упала ему на грудь, упираясь руками в широкие плечи. Но... именно сейчас я не хотела быть настолько близко к нему. Ведь я прекрасно знала, что все именно ТАК. Так же, как и всегда. Он снова провел ночь не дома, а в каком-то элитном закрытом клубе, трахая в тёмном номере очередную, согласную на все, шлюху. И я была уверена, что если бы он не принял душ, от него бы за километр несло сексом. Но Чонгук не позволил мне сбежать, а каким-то неуловимым движением перевернул нас так, что я теперь лежала на спине, глядя на его красивое сосредоточенное лицо, которое было сейчас так непозволительно близко. Мои руки сами потянулись, чтоб разгладить эту обеспокоенную морщинку между его выразительными бровями вразлет, но я вовремя сдержалась, замерев под ним, почти не дыша и слушая его частое взволнованное дыхание. — Что ты творишь, Чонгук?.. — мой голос больше напоминал шелест ветра за окном, а он, словно опомнившись, чуть отстранился, приподнимаясь на локтях, и нервно откинул чёлку с глаз. Замерев под ним и вглядываясь в его тёмные бездонные глаза, я чувствовала себя маленькой птичкой, попавшей в лапы ко льву. И лев, похоже, не знал, что с ней делать.  — Лис… ---- тихо начал он, сдув упавшую на глаза тёмную чёлку, --- Прости, что так вышло. Я знаю, что ты вчера ждала меня, но... просто позволь мне объяснить.  — Не стоит, Чонгук. ---- безжизненно выдохнула я, не глядя на него, но так и не сумела скрыть звеневшую в голосе обиду, ---- Ты ведь уже взрослый. Я не имею права тебя контролировать. Тем более, ты сам сказал, что меня не должно волновать, где и с кем ты проводишь ночи. Всё это я выдала с абсолютно бесстрастным лицом, но один бог знал, каких усилий мне это стоило --- удержать голос ровным и не расплакаться, когда мне хотелось бить его в грудь кулаками и кричать о том, что да, черт возьми, я его ждала! Я безумно волновалась и чуть с ума не сошла от тревоги за него, думая, что с ним что-то случилось, пока он... развлекался в очередном клубе! Но я не могла себе этого позволить. Услышав мои слова, Чонгук вздрогнул, прикрыв глаза, и замер, пытаясь скрыть, как они его задели, а затем шумно выдохнул, наконец отстраняясь, а потом и вовсе встал с кровати и отошёл к окну. Чувствуя, как к глазам подступают злые слезы, я украдкой провела под ними кончиками пальцев и, свесив ноги с постели, села, опустив голову, собираясь с силами для того, чтоб наконец встать и уйти. Но через несколько бесконечно долгих минут, Чонгук подошёл ко мне и опустился передо мной на корточки, упираясь тёплыми ладонями в мои колени. Я вздрогнула и нерешительно подняла на него взгляд... И почти задохнулась от того, что увидела в глазах напротив. Любимых ласковых глазах, что когда-то смотрели на меня с такой невыносимой нежностью. И сейчас... Чонгук смотрел на меня так же... словно я... была для него целым миром, но это совершенно не вязалось с его поведением, которое я никак не могла понять.  — Лиса, малышка, послушай меня… — тихо позвал он, и я сжалась под его ласковым взглядом.  — Прошу, не называй меня так, — тихо попросила я. "И не смотри так нежно, как умеешь только ты один», — отчаянно хотелось добавить мне, но огромным усилием воли я все же сдержалась, лишь мысленно взмолившись: "...Не прикасайся, не гладь по волосам, не зови по имени…"  — Почему? — он выглядел искренне удивлённым, даже на миг забыв, что собирался сказать.  — Потому что я... давно уже не малышка, — выдохнула я, отводя взгляд, но он все равно упрямо натыкался на Чонгука . Он был везде, и его было слишком много. Мои глаза скользили по красивым рукам брата, все так же лежавшим на моих коленях, а в голову без спроса лезли отвратительные картины того, что и с кем он делал этими самыми руками сегодня ночью. Сжимал, гладил, ласкал, доводил до экстаза… Я хорошо представляла, на что способны эти руки с изящными кистями и длинными чуткими пальцами, и эти проклятые видения были настолько яркими и реалистичными, что мне пришлось до боли сжать в кулаках простынь, чтоб опомниться и прийти в себя, пока безумие и дикая первобытная ревность не проявились в моём взгляде, и Чонгук не заметил их.  — Поверь мне, я знаю, — почти так же беззвучно выдохнул он. А затем сделал глубокий вдох и тихо спросил:  — Ты... очень злишься, маленькая? —  надежда и непривычная робость в его голосе сжала мне сердце и остановила уже готовый сорваться с губ едкий ответ. Я закусила губу, чтоб сдержать слезы, и шепнула:  — С чего мне злиться, Чонгук? Просто... кто-то забыл, что значит... сдерживать обещания. Он минуту смотрел на меня, явно не находя слов и даже не пытаясь оправдаться, а затем... молча притянул меня к себе и обнял так крепко, что из моих лёгких резко выбило весь воздух. Замерев в его родных объятиях , я почти не могла дышать , но совсем не возражала, мечтая, чтобы он вообще никогда больше не отпускал меня , и только молча глотала слезы, которые все-таки вырвались наружу, когда до моего слуха долетел его хриплый сбивчивый шёпот:  — Прости меня, моя маленькая, прости… Я знаю, что виноват, знаю, что подвёл тебя ... Снова… прости меня, лисенок... что мне сделать, чтобы ты меня простила? Скажи мне... Я сделаю все, что захочешь, только не плачь. Я не могу смотреть, как ты плачешь… Ну почему... почему он всегда выигрывал? Почему ... Имел надо мной такую безграничную власть?.. Я не хотела быть слабой ... Только не перед ним... Но... Снова сломалась, стоило ему лишь обнять меня и попросить прощения. Я рвано вздохнула, пытаясь успокоиться и взять себя в руки, но на противостояние с ним ушли все мои силы, и я от досады все-таки стукнула его в грудь. Чонгук тихо хмыкнул, даже не поморщившись, и прошептал мне в волосы, все так же крепко обнимая и успокаивающе поглаживая по спине.  — Ладно, я заслужил. Полегчало, малыш? За что получил ещё один тычок под ребра, потому что, полузадушенная в его крепких объятиях, я не была способна на полноценный удар. --- Почему так слабо, Лис? Кто же так бьёт, ну? --- с улыбкой выдохнул он мне в волосы, легонько целуя в макушку.  — Ты ещё шутишь?! — прошипела я, как кошка, которой наступили на хвост. Он тихо рассмеялся, поглаживая меня по волосам. ---- Вижу, что не полегчало. Ладно, так уж и быть, можешь ещё разок ударить. Только сильнее, а то я даже ничего не почувствовал. Вот негодяй! От досады я снова ткнула его костяшками в солнечное сплетение, вложив в это всю свою злость и обиду, но для Чонгука это, похоже, было не больнее, чем прикосновение кошачьей лапки, и он снова тихо рассмеялся, погладив меня по спине. — Теперь простила?  — Нет! — фыркнула я. Но, окутанная его родным теплом, больше не могла на него злиться, как ни старалась, и на какое-то время мы с ним так и застыли: он, стоя передо мной на коленях и сжимая в крепких надёжных объятиях, а я --- балансируя на самом краешке его кровати, замерев в его руках, по которым... так безумно скучала.  — Ну что , лисенок...Успокоилась... хоть немного? — тихо шепнул Чонгук, отстранившись спустя несколько минут и пытаясь заглянуть мне в глаза, но я упрямо прятала лицо, не желая, чтоб он видел меня такой. Сломленной, разбитой, несчастной и... Бесконечно уставшей.  — Лиса, ну что ты, как маленькая… посмотри на меня, ну же, малышка... Сколько раз я видел тебя заплаканной, целуя твои разбитые коленки? --- тихо и невыносимо ласково шепнул Чонгук, мягко сжимая мой подбородок тёплыми пальцами, приподнимая моё лицо и наконец заставляя посмотреть на него.  — Мы уже... давно не дети, Чонгук,  — я шмыгнула носом, подавляя желание высморкаться в его футболку, и с тоской подумала: "Теперь все по — другому..." Настолько по — другому, что теперь я даже не могла просто обнять его и уткнуться лицом ему в плечо, не чувствуя предательской дрожи в коленях и запретных, будоражащих кровь желаний, разбуженных крышесносным ароматом его горячей кожи и ласковыми руками.  — Раньше все было... намного проще, да?.. — словно читая мои мысли, спросил он, присаживаясь рядом на кровать и обнимая меня за плечи.  — Да… — я устало привалилась к его плечу и закрыла глаза, чувствуя себя так, словно вся тяжесть неба упала мне на плечи.  — Знаешь, Лис... Мне этого так не хватает... --- глухо выдохнул Чонгук, притягивая меня к себе, и мое сердце пропустило удар. --- Чего именно? --- я подняла голову с его плеча и уставилась на его гордый профиль. Чонгук повернул голову и посмотрел на меня, тихо шепнув: ---- Той лёгкости, которой больше нет в наших с тобой отношениях. И... Больше всего на свете я хочу, чтоб все было, как раньше… Как думаешь, это возможно? Я во все глаза смотрела на него, не веря в то, что он действительно только что это сказал, но затем, не в силах больше выдерживать его пронзительный, до мурашек пристальный взгляд, отвернулась и уставилась в окно, за которым уже вовсю светило солнце.  — Я... не знаю, Чонгук… Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем, а затем он произнес, пряча лукавую улыбку в уголках губ:  — Вообще --то, пока ты не начала меня бить и выяснять отношения, у меня к тебе было весьма заманчивое предложение, от которого, я уверен, ты не сможешь отказаться.  — Что за... предложение? —  настороженно поинтересовалась я. ---- С каких это пор ты стала такой подозрительной, малыш? - Чонгук весело хмыкнул и легко поцеловал меня в висок, едва задевая кожу тёплыми губами, наверняка, чтоб я расслабилась и потеряла бдительность, и продолжил, — Сегодня у матери Тэхена званый ужин. Мы тоже приглашены. Хочешь пойти?  — А ты?  — Без тебя нет, но Тэ съест меня живьём, если я не явлюсь... Не говоря уже о том, что я безгранично уважаю его маму и просто не могу позволить себе стать причиной ее расстройства... Ты же знаешь, она вкладывает в эти вечера всю душу и очень обижается, если кто-то из приглашенных гостей игнорирует их. Ну так что, лисенок? Выручишь меня? --- Чонгук выдал все это с абсолютно серьезным видом, глядя мне в глаза, но к концу его проникновенной речи мне уже невыносимо хотелось смеяться. Я уже знала, что действительно не смогу ему отказать , ведь мама Тэхена была очень хорошей , и я ее просто обожала , так же, как и она меня, но не могла не отомстить дорогому брату за ту нервотрёпку, что он мне только что устроил.  — Ну что ж... ладно, — я тяжко вздохнула, всем своим видом показывая, как мне надоели эти сборища. --- Но я делаю это исключительно ради мамы Тэхена, и ты... --- я ткнула пальцем в его твердокаменную грудь, а потом ещё и погрозила им для пущего эффекта, --- будешь должен мне за это по гроб жизни, понял? Чонгук усмехнулся и сгреб меня в охапку, заставив возмущённо пискнуть , а затем наклонился и провел носом по моей щеке, тихо шепнув: — Договорились, сестрёнка. Ты моя спасительница.