Темнейшая мечта

И время остановилось. Его больше просто не существовало, когда я наконец ощутила, как тёплые мягкие губы брата коснулись моих. Такие... невыносимо желанные. Он тихо выдохнул, когда наши губы соприкоснулись, и прижался ко мне, запуская руки мне в волосы. Я в ответ обняла его за плечи, сжимая их с каждой секундой все сильнее, словно пытаясь убедить саму себя, что все это не сон, но поцелуй все длился и длился, становясь все глубже, все слаще, все чувственней, а Чонгук никуда не спешил и даже не думал останавливаться, и когда я не смогла сдержать тихий стон, рвущийся наружу, он мягко улыбнулся мне в губы, ни на миг не отрываясь от них и успокаивающе поглаживая по волосам. Эта смесь чувственности и нежности просто сводила с ума и лишала воли, и я послушно следовала за ним, согласная зайти так далеко, как он захочет. Я так давно хотела этого, хотела его, что теперь, когда наконец получила, никак не могла поверить в то, что между нами происходит. Его трепетные и невыносимо нежные поцелуи постепенно становились все требовательней, все настойчивей, но у меня не было ни сил, ни желания сопротивляться его ласковому напору. Перед моими закрытыми глазами вспыхивали искры, а сладость его губ опьяняла и завораживала. Хотелось ещё. Хотелось его всего, целиком и полностью, и сила этого желания просто сбивала с ног. Я чувствовала, что он сдерживается, чтоб не напугать меня, целует так осторожно, едва касаясь, давая привыкнуть к своим губам и прикосновениям. Но мне было мало, так мало его, что я сжала его предплечья и сама подалась к нему, отвечая на поцелуй, и у него сорвало тормоза. Если до этого он ещё сомневался и осторожничал, то теперь буквально сгреб меня в охапку, зарываясь длинными пальцами в мои волосы, путаясь в них, сжимая, и, углубив поцелуй, тихо застонал мне в губы, подушечками пальцев поглаживая мою шею. Реальность превзошла все мои самые смелые фантазии. Я даже мечтать не смела о том, что мой первый поцелуй будет с любимым старшим братом, и окажется таким невыносимо нежным и трепетным... Целовался Чонгук просто потрясающе, и я льнула к нему, ощущая, как губы становятся влажными, а поцелуи глубже, когда он дразняще мягко провел языком по контуру моих губ, посасывая то верхнюю, то нижнюю и чуть прихватывая их зубами, срывая с них тихий потрясенный вздох. ...Я и не подозревала, что он может быть таким… Тёмным, властным, невыносимо чувственным. Он подчинял себе даже в постели, но это завораживало, заставляя желать его ещё больше. Не прекращая целовать, он прижимался ко мне всем телом, то усиливая, то ослабляя натиск, целовал так нежно и горячо одновременно, что я уже ничего не соображала от заволакивавшей разум пелены наслаждения. Его губы были мягкими и горячими и ласкали мои так нежно и умело, лишая воли и способности думать, что я уже не понимала, где нахожусь, но для того, чтоб целовать любимого мужчину, думать было вовсе необязательно. Достаточно было ощущать его всем телом, позволять наслаждаться мной и дарить себя ему, получая его всего взамен. Всё это сводило с ума ,делая голову абсолютно пустой и лёгкой, но я была даже рада, что он не позволял мне думать, своими поцелуями отвлекая меня и заставляя отвечать ему и не отпуская туда, где неизменно возникли бы вопросы. ...Что мы делаем? Можем ли позволить себе продолжать это?.. Но, пока его губы не отрывались от моих, эти вопросы не имели никакого значения. Тёмная спальня заполнилась нашим неровным сбитым дыханием, нежным шёпотом и полустонами, такими же сладкими, как и звуки поцелуев, и вскоре я уже лежала под ним и целовала его шею, которую он сам подставлял и тихо стонал, запрокинув голову и опираясь на руки, нависая надо мной. Разгоряченный, пылкий, чувственный... от такого Чонгука срывало крышу, и он был так прекрасен, что я замирала от нежности и переполнявших меня чувств от осознания того, что он сейчас позволял мне делать это с ним. Что он так хрипло стонал именно потому, что я делала это с ним. Не сдержавшись, я мягко провела носом по его шее, глубоко вдыхая пьянящий аромат его кожи ---- аромат летней августовской ночи после дождя, и закрыла глаза, чувствуя, как его сердце под моими ладонями бьётся часто-часто, иногда замирая, как и моё. Чонгук уткнулся мне в волосы и тихо прошептал:  — Господи, Лиса... Я так давно хотел этого… Я прикрыла глаза, слушая его голос, и выдохнула, водя руками по его напряжённой спине: ---- Как... давно? Он мягко улыбнулся, оставив невесомый поцелуй на моей шее, и хрипло шепнул: ---- С восемнадцати лет. Я потрясённо распахнула глаза, обнимая его ещё крепче, и выдохнула: ---- Тогда почему... ждал так долго? Он немного отстранился и, с нежностью глядя на меня, погладил по щеке кончиками тёплых пальцев, а затем глухо произнёс: ---- Я просто... Очень боялся. Боялся напугать тебя... Боялся, что ты возненавидишь и оттолкнешь меня... ---- Глупый... Этого никогда не случится. Мне кажется, что теперь... мне всегда будет тебя мало… Я не смогу прекратить прикасаться к тебе… ---- шепнула я, замирая от нежной ласки его пальцев, скользящих по моей шее вниз к ключицам.  — И не нужно… — он улыбнулся и, наклонившись ко мне, мягко поцеловал в лоб. — Я твой. Ещё с той самой ночи, когда ты впервые пришла ко мне, помнишь? Уже тогда я понял, что никому тебя не отдам. Я отвечаю за тебя, до конца.  — Как... старший брат? — я потянулась к нему, нежно погладив по щеке, и он снова сделал это ---- поймал мои пальцы и поцеловал, не сводя с меня взгляда ---- жгучего, пронизывающего, собственнического. И теперь я знала, что это было за чувство, тлевшее на дне его тёмных глаз долгие годы и всколыхнувшееся у меня внутри от его прикосновений и близости. Это была... любовь, самая нежная и глубокая, ждавшая своего часа так долго.  — Как тот, кто любит тебя больше всех на свете, глупышка. Тот, кто тебя бережёт. Когда я увидел, как ты улыбалась Тэхену, я понял, что не смогу отдать тебя никому, даже лучшему другу. Ты моя. Только моя маленькая девочка, всегда была и будешь. Улыбайся только для меня… Я потрясённо замерла, глядя на него, а он, не дав мне возразить, снова наклонился, властно накрывая мои приоткрытые губы своими, нежными и горячими, словно подтверждая свои слова и права на меня, и почти лёг на меня сверху, прижимаясь так близко, что все приличные мысли разом спаковали чемоданы и стремительно покинули мою голову. Я обняла его за шею, чувствуя, как жадно он прижимает меня к себе, как дрожит от напряжения, опираясь на руки и спускаясь горячими поцелуями вниз по моему подбородку к шее, чтоб затем снова вернуться к губам, нежно покусывая их и дразняще поглаживая языком, заставляя терять голову в его сильных руках. Коленом осторожно раздвинув мои ноги, он лёг на меня, не прекращая целовать, и в другое время я бы испугалась, но сейчас я так желала его близости, что сама хотела вжать его в себя и ощутить пьянящую тяжесть его тела. В эту ночь я окончательно утонула в нем, позволяя Чонгуку зацеловывать мои податливые губы, отзывающиеся на каждое его прикосновение, пока моё тело изнывало и плавилось в его уверенных, но таких бережных руках. Мы целовались, как безумные, а от слов, что он шептал мне на ухо, в крови растекался жар. Но я была готова гореть вечно, лишь бы только он никогда не отпускал меня...