***
... Оглядываясь назад, на эти залитые безоблачным счастьем и золотым солнечным светом поздней весны три недели, пока не было Тэхена, я в полной мере ощутила, что мой старший брат слишком сильно любил меня и не собирался никому отдавать, каждую ночь оставаясь до рассвета в моей спальне. Никто не знал, каким он был в моей постели. Никто не подозревал, что за маской ледяного принца скрывалось такое горячее любящее сердце. Никто не знал, каким нежным и страстным он становился, когда за ним закрывалась дверь моей спальни, и мы оставались наедине. Как нежны его руки и каковы на вкус его губы-----такие сладкие и горячие, что мне неизменно сносило от них крышу каждый раз. Никто не знал, каким он становился наедине со мной, позволяя себе сбросить ледяную броню и обнажить душу вместе с телом, только мне позволяя к ней прикасаться и видеть все его чувства. Никто не знал, что я была его слабостью, а он-- моей силой. Безумные ночи, сладкие, как грех, за надёжно закрытыми дверями наших спален, красноречивые взгляды из-под ресниц, искусанные от стонов губы и поцелуи украдкой в коридоре--вот, во что превратилась моя жизнь. Но это было всем, чего я когда-либо хотела, и мне больше нечего было желать, ведь моё счастье, мой любимый теперь каждую ночь засыпал, обнимая меня и крепко прижимая к себе, даже во сне не желая отпускать. Да, я была неопытной в постели, но Чонгук вскоре это исправил, превращая невинную девочку в искушенную куртизанку, ночь за ночью открывая для меня мир чувственных наслаждений. Моё тело было для него открытой книгой, и он без труда находил все самые чувствительные точки, зачастую доводя меня до оргазма только одними пальцами и губами. Его плечи и спина были все в царапинах и следах от моих ногтей, но он ни на что не жаловался, лишь улыбаясь, когда я по утрам обнимала его со спины, прижимаясь щекой к его лопаткам и осторожно целуя его расцарапанную кожу. Он мягко накрывал мои маленькие руки своими — большими и тёплыми, переплетая наши пальцы, и тихо смеялся, видя в зеркале мой виноватый взгляд и слушая извинения. — Глупышка, — нежно ворковал брат, поглаживая мои руки. — Это пустяки, не переживай. К тому же, мне приятно знать, что тебе настолько хорошо в моих руках, что ты не можешь себя контролировать. И я правда не могла. Не знаю, что было не так с моим мозгом, но, кажется, я никогда и не воспринимала его, как брата. Чонгук всегда был слишком красивым. Слишком уверенным в себе. Слишком харизматичным. Потрясающе идеальным. И теперь он был моим. Мы ходили по краю, пьянея от собственной смелости и безбашенности, но ничто не могло продолжаться вечно. Тэхен все ещё не вернулся, но отец все это время не поднимал вопрос о замужестве, видимо решив, что я смирилась, раз больше не протестую и не закатываю истерики. А мне просто было некогда за занятиями любовью с Чонгуком и планированием нашего с ним побега . Но, спустя почти месяц после возвращения брата из Гонконга, отец вызвал меня к себе и поставил перед фактом, что этим вечером я должна была отправиться на встречу с семьёй Криса. Услышав эту новость, Чонгук чуть не разнес полдома, и моё сердце сжималось, глядя на то, как он мечется, словно раненый зверь в клетке. Но мы ничего не могли сделать, кроме как тянуть время, пока не сможем сбежать, оставив эту жизнь позади.***
Стоя перед зеркалом, я дрожащими руками пыталась привести себя в порядок, собираясь на ужин с семьёй моего «жениха», но пальцы не слушались, и я никак не могла справиться с расческой и заколками. Чонгук сидел на кровати и следил за каждым моим движением цепким взглядом, готовый кинуться ко мне в любой момент, когда у меня сдадут нервы. И срыв не заставил себя долго ждать. В очередной раз запутавшись в длинных прядях, я со всей силы запустила расческой в стену, закрыв лицо руками и дрожа всем телом. — Ненавижу! — выдохнула я сквозь зубы, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Чонгук в одно мгновение оказался рядом, сгребая меня в охапку и прижимая к своему горячему сильному телу, унимая мою дрожь. Его спокойная уверенность всегда придавала мне сил, но сегодня даже она не помогала. Я была слишком взвинченна и не могла расслабиться даже в его крепких объятиях. — Что мне делать?.. Что нам делать, Чонгук ? — полубезумно шептала я, цепляясь за его рубашку и чувствуя, как он гладит меня по волосам. — Не бойся, малышка, уже почти все готово, скоро этот кошмар закончится... Я увезу тебя отсюда и ты будешь в безопасности… - глухо прошептал брат, крепче прижимая меня к себе. Он ещё глубже утянул меня в объятия, словно хотел спрятать от всего мира, решившего отобрать меня у него, но я уже не могла успокоиться. — Я знала, что это случится! Знала, что все этим кончится! Где Тэхен?! .. Почему он все ещё не вернулся?! — я понимала, что мои слова ранят его, но не могла молчать. — Тише, моя маленькая, успокойся, прошу тебя… Ты разбиваешь мне сердце.----хрипло выдохнул Чонгук, целуя мои волосы. Услышав его тихий умоляющий голос, я застыла, прижавшись к нему и все же позволяя родному теплу прогнать холод, сковывавший меня каждый раз, когда его не было рядом. Цепляясь за его плечи, я тихо шептала: — Помоги мне, любимый, помоги… Я не хочу идти туда, я не справлюсь одна… — Всё, хватит, — он мягко сжал мой подбородок и приподнял лицо, чтоб видеть мои глаза и чтоб я смотрела только на него. Думала лишь о нем. Чувствовала только его. Не отрываясь от моих глаз, он тихо рыкнул : — Ты никуда не пойдёшь в таком состоянии,Лис. Господи, да ты вся дрожишь… Я никуда тебя не отпущу. Он стал гладить меня по спине, не выпуская из рук, и я, наконец, немного расслабилась. — Не отпускай меня, родной, пожалуйста, не отпускай… — шептала я, как мантру, непослушными дрожащими губами, уткнувшись ему в грудь. — Не бойся, малышка, не отпущу… У тебя уже есть мужчина.Ты моя. Развернув меня спиной к себе, Чонгук заставил меня взглянуть на наше отражение в зеркале, обхватывая мой подбородок пальцами и не позволяя отвести взгляд. — Смотри внимательно, Лиса, — вкрадчиво шепнул он, — Все это принадлежит мне. И я никому тебя не отдам. Услышав это, я вздрогнула, но не от страха, ведь знала, что он никогда не сделает мне больно. Но в этот момент он не просто казался — он был чёрным ягуаром ---- воплощением силы и опасности. Никто не смел посягать на то, что принадлежало ему, и аура властности и ледяного спокойствия и уверенности в своём превосходстве, исходившая от него физически ощутимыми волнами, каким-то невероятным образом сделала и меня сильнее, успокаивая дрожь в пальцах и позволяя поверить, что он никому не позволит отобрать меня у него. Брат великолепно смотрелся позади меня — девушки на голову ниже, и когда его ладонь провела по моей руке, переплетая наши пальцы в знак того, что я принадлежу ему, и он никогда добровольно меня не отпустит, я, наконец, успокоилась и прикрыла глаза, обессиленно откинув голову на его плечо, наблюдая за тем, как красивые изящные пальцы любимого мужчины развязывают пояс моего халата. Чонгук всегда знал, как успокоить меня, и именно это и собирался сейчас сделать. Утонув в его надёжных объятиях, я позволила ему себя раздеть, и шёлк лёгкими волнами упал к моим ногам, а взгляд брата в зеркале, который не открывался от моего, стал откровенно голодным. Он провел руками по моим плечам, спускаясь ниже, раскрытыми ладонями лаская все плавные изгибы моего тела , и крепко прижал меня к себе, давая ощутить его возбуждение. Его дыхание изменилось, став частым и прерывистым, а его пальцы сжали мою грудь через тонкую ткань чёрного бюстгальтера. Я застонала, сжав его предплечья, и откинула голову ему на плечо, прикрыв глаза и чувствуя, как подгибаются колени и сладкая волна дрожи стекает по позвоночнику. — Я никому тебя не отдам, слышишь? Сколько раз мне нужно повторить это, чтоб ты поверила мне? — горячо прошептал он , обдавая тёплым дыханием мою шею и целуя обнажённые плечи. — Ты только моя... Моя маленькая девочка… Моя сладкая… — шептал он, жадно сминая мою грудь и вжимаясь в меня бёдрами. Я обняла его, заводя руки за спину и прижимаясь к нему ещё ближе, чувствуя, как он возбужден. Чонгук всегда заводился с полоборота, стоило мне только коснуться его, и я пьянела от осознания той власти, которую он сам вложил мне в руки. Он зарычал и прижался губами к моей шее, жадно целуя и посасывая тонкую кожу и оставляя на ней свой след. Обычно он старался быть осторожным, но теперь, похоже, ему было плевать. Он хотел, чтоб весь мир знал, что я его. И я не возражала. Изящные пальцы стянули тонкие бретельки с моих плеч, и он стал осыпать их жарким поцелуями, отчего глубоко внутри начал разгораться невыносимый жар, плавящий мои кости и просачивающийся наружу влагой, пропитавшей чёрное кружево между бедер. Я кусала губы, чувствуя, как его твёрдый член вжимается в меня, но Чонгук никуда не спешил, играя со мной, как настоящий хищник. Нежно целуя мою шею, он аккуратно стянул вниз чёрный полупрозрачный лиф, опуская его мне под грудь и освобождая налившиеся тяжестью полусферы, мягко сжимая и поглаживая горячими пальцами и дразня невесомыми прикосновениями. Это было так горячо и чувственно, что я полностью потерялась в ощущениях и во времени, забыв обо всем на свете. Именно этого он и добивался. Заведя руку мне за спину, а другой все ещё крепко обнимая за талию, прекрасно зная, что ноги меня уже не держали, Чонгук одним движением расстегнул лиф, разворачивая меня к себе, и жадно впился в мои губы собственническим поцелуем. Я буквально повисла на нем, вцепившись в сильные плечи, всегда бывшие моим щитом, и обвивая руками его шею. Он сгреб меня в охапку и самым настоящим образом швырнул на постель, нависая сверху и снова впиваясь в мои губы. Я даже не заметила, когда он остался без одежды, полностью одурманенная его напором, и он провел ладонями по моим бедрам, стягивая с меня остатки белья и, раздвинув мои ноги, тут же вошёл, зная, что я уже была до неприличия влажной от его горячих ласк. Его движения сразу стали резкими и быстрыми, и он прижал мои запястья к кровати у меня над головой, позволяя себе забыться и трахать меня так глубоко и грубо, как ему хотелось. Но именно это мне было сейчас нужно. Оставив на моих губах долгий и почти отчаянный поцелуй, он отстранился, закидывая мои ноги себе на плечи, и, нежно целуя мои лодыжки, снова вошёл до упора. Я выгнулась, вцепившись в простынь, и застонала, услышав его тихое рычание, пока он, не сдерживаясь, вгонял в меня член до основания. Под таким углом он проникал невероятно глубоко, задевая все самое чувствительное на своём пути, и вскоре между моими сведенными ногами уже пошло хлюпало. Боже, мне никогда ещё не было так хорошо… Оргазм был таким же бурным, как и секс, и хриплые стоны Чонгука лишь усиливали моё наслаждение, когда, сделав пару быстрых рваных толчков, он вышел, кончив мне на бедра, и упал на постель рядом со мной, тяжело дыша и тут же притягивая меня к себе одной рукой, крепко обнимая за талию. Затихнув и все ещё приходя в себя от невероятно мощных волн экстаза, стекавших по моему ослабевшему телу, я нежно гладила его спину и плечи, уткнувшись в тяжело вздымающуюся грудь, пока его сердцебиение немного не успокоилось, и он перевернулся на спину , устроив меня на своей груди. — Тебе уже лучше, малышка? Ты успокоилась? — прошептал он, поглаживая меня по волосам и нежно целуя в висок, словно извиняясь за то, что был таким несдержанным. Но, в глубине души я всегда подозревала, что Чонгук слишком осторожничает со мной в постели, боясь напугать, и то, каким он был со мной сегодня, просто перевернуло с ног на голову все мои представления о нем, и я с удивлением думала, а знаю ли я на самом деле своего брата?.. .Сколько ещё тёмных тайн хранилось в его душе, в таких потаенных глубинах, куда даже мне не было доступа?.. — Прости, я был слишком груб, — шепнул он, когда я сразу не ответила, и наклонился ко мне, с тревогой вглядываясь в моё лицо. — Лиса, прошу тебя, не молчи. Я сделал тебе больно? Слабо улыбнувшись, я потянулась к его лицу, нежно отводя со лба спутанные мягкие пряди: — Всё хорошо, любимый… Теперь все хорошо… Только не отпускай меня. Никогда. Услышав это, он мягко поцеловал меня в ладонь, а затем в губы, крепко прижав к себе, и тихо шепнул: — Никогда.