***
Все время, пока мы были на кладбище, он не отходил от меня ни на шаг, крепко сжимая мою ледяную руку, и только тепло его ладони и спокойное уверенное присутствие рядом не давало мне упасть в обморок от осознания того, что весь этот кошмар происходил на самом деле. Мне казалось, словно я была под водой на огромной глубине, куда не доходили ни звуки, ни солнечный свет, ни тепло, а ливший с безразличного холодного неба и все больше усиливавшийся дождь лишь усугублял это впечатление, и мне казалось, что воздуха уже почти не осталось и мне вскоре станет нечем дышать. Я смотрела на собравшихся на церемонию людей, но все они казались мне чужими и абсолютно лишними здесь. Они не имели права находиться здесь в то время, как в глубине души не чувствовали ничего, кроме злорадства и безразличия. Я узнала лишь немногих друзей брата, которых знала всю жизнь, и сегодня они обступили меня плотной стеной, став моим щитом вместо него и скрывая от дождя и любопытных взглядов посторонних. Гроб был закрытым, и я до сих пор не могла поверить, что в нем опустили в сырую землю частичку моей души — моего любимого старшего брата, который всегда казался мне едва ли не всемогущим. Неужели какая-то авария могла так просто оборвать его драгоценную жизнь?.. Но это было правдой и холодный безжалостный дождь постепенно заливал весь мир ----и вскоре он превратился в одно размытое серое пятно, в одночасье утратив все краски.***
...Мне казалось, что я все-таки смогла пережить этот страшный день, но когда мы уже возвращались к черному джипу Тэхена, мне внезапно стало так плохо, что я едва не потеряла сознание. Голова закружилась, а в груди разлилась невыносимая режущая боль, и я схватилась за сердце, судорожно хватая ртом воздух. Похоже, осознание того, что весь этот кошмар происходит со мной наяву, наконец, настигло меня и ударило так сильно, что почти убило. Шедший сзади Тэхен бросился ко мне и вовремя подхватил, не позволив упасть, а затем, тихо выругавшись себе под нос, распахнул дверь машины и осторожно усадил меня на заднее сиденье, забираясь следом и крепко прижимая меня к себе. ----Господи, малышка, что с тобой? Тебе плохо? Вызвать врача? Или сразу поедем в больницу? Господин Ли сказал, что последствиями сотрясения часто бывают обмороки и головокружение и, похоже, так и есть. Нам нужно удостовериться, что тебе ничего не угрожает.----глухим от напряжения и волнения голосом произнес он, успокаивающе поглаживая меня по плечам. У меня перед глазами все ещё мелькали чёрные точки, меня трясло, как в лихорадке, а пульс бешеным стуком отдавался в ноющих висках, но от одних воспоминаний о стерильно белых стенах, в которых я очнулась спустя три дня после аварии, унесшей жизнь Чонгука, мне стало ещё хуже, и я вцепилась в широкую тёплую ладонь друга, замотав головой и глухо прошептав: ----Нет, нет, пожалуйста, не надо в больницу… Тэхен замер, а затем осторожно приподнял моё лицо, внимательно вглядываясь в глаза, и тихим напряжённым голосом шепнул: ---Лиса… Ты уверена? ----Да, все уже прошло, правда, — постаралась заверить его я, но волны накатывающей тошноты и слабости никак не желали отступать. Я видела, что он мне не поверил, потому сжала его руку ещё крепче, умоляюще шепнув: ---Я не хочу туда возвращаться… Прошу, не заставляй меня… ---Хорошо… Хорошо, милая, мы туда не поедем, только успокойся, прошу тебя… — он глубоко вздохнул и осторожно обнял тёплыми ладонями моё лицо, вглядываясь в мои стеклянные глаза. Я вздрогнула от его прикосновения, прикусив и без того истерзанные губы, и он нахмурился. ---Лиса... Ты такая бледная… У тебя что-то болит, моя хорошая? Ты же знаешь, что можешь рассказать мне абсолютно все... Он стал неосознанно поглаживать меня по щеке большим пальцем, и от этой мимолетной нежной ласки моё застывшее сердце дрогнуло и сжалось, разнося новую волну боли по измученному телу. Я зажмурилась, отчаянно желая признаться ему, что у меня болит и душа, и сердце, но, взглянув в его ласковые глубокие глаза, смотревшие на меня сейчас с такой непривычной, разбивающей сердце нежностью, не смогла произнести ни слова, лишь покачав головой. Я понимала, что он не делал ничего плохого, что его объятия и прикосновения были просто выражением сочувствия и поддержки, но все равно почему-то то, что он прикасался ко мне так, казалось неправильным. Я отчетливо видела в его тёмных внимательных глазах тревогу за меня, усиливающуюся с каждой секундой по мере того, как длилось моё молчание, и, не выдержав, он наклонился ко мне и тихо шепнул: ----Не молчи, малышка… Прошу тебя, поговори со мной. Его голос был тихим и невозможно ласковым, словно он разговаривал с маленьким напуганным ребёнком, стремясь его успокоить, и я не выдержала, судорожно всхлипнув, и ,прикусив губы почти до крови, шепнула: ---Мне больно, Тэхен…так больно… Эта боль просто рвет меня на части… И ей нет конца… Он судорожно вздохнул и прижал меня к себе ещё крепче, чувствуя, как сильно я дрожу в его руках, и отчаянно пытаясь согреть своим теплом. Но… Если бы он только знал, что меня уже ничто не сможет согреть, он бы не старался так сильно. Странно, но я почти не чувствовала внешнего холода, хотя, когда твоё сердце превратилось в осколок льда, разве ты можешь почувствовать ещё хоть что-то?.. ---Ты вся дрожишь… Господи, что мне сделать, чтоб тебе стало легче?.. — глухо выдохнул Тэхен мне в волосы, укрывая меня от проникающего снаружи пронизыващего холода в своих крепких объятиях — таких надёжных и родных, что им совсем не хотелось сопротивляться. Сделав глубокий вдох, я обессиленно прислонилась к его широкому плечу и глухо шепнула: ----Просто увези меня отсюда… Пожалуйста… Он на миг замер, вслушиваясь в мой слабый голос и поверхностное неровное дыхание, а затем мягко коснулся губами моего лба и горько произнес: ----Я знал, что нельзя было везти тебя сюда… Лиса, я… ----Нет, Тэ… Нет… Я должна была быть здесь. Ты же знаешь, как много он значил для меня...как сильно я… Любила его… — не в силах больше сдерживаться и притворяться сильной и стойкой, я судорожно всхлипнула, прижав дрожащую ладонь к губам, и зажмурилась, чувствуя, как горячие слезы потекли вниз по моим холодным щекам. ---Милая… — хрипло выдохнул Тэхен, нежно отводя с моего лица растрепавшиеся волосы, и от его невесомой и такой несмелой нежности я заплакала ещё горше. Он вёл себя со мной так, словно боялся даже вздохнуть слишком громко рядом со мной , не то, что прикоснуться ко мне, а ведь раньше ни одна наша встреча с ним не обходилась без дружеских перепалок и подколов, на которые никто из нас никогда не обижался, и это только лишний раз подчеркивало, какой сломанной он теперь считал меня на самом деле. Хотя, скорее всего, так оно и было. Я подалась к нему, стискивая в дрожащих пальцах его черную рубашку, и прижалась ближе, в неосознанном поиске тепла и защиты, которую раньше давал мне только один человек. Тот, кого я любила больше жизни. Тот, кого больше не было рядом. И никогда не будет. ---Мне… Так больно… Так больно, Тэхен… Я… не могу дышать… — едва слышно шепнула я, кусая губы, чтоб не позволить рвущим меня на части рыданиям вырваться из груди. Тэхен замер, судорожно вздохнув, словно мои слова причиняли боль и ему, а затем без колебаний прижал меня к своей широкой тёплой груди ещё крепче и стал гладить по спине, укачивая в своих объятиях, как маленькую, глухим от непролитых слез голосом выдохнув: ---Я знаю, моя маленькая… Знаю, поверь… Чонгук был моим лучшим другом…и мне тоже больно… настолько, что порой становится невыносимо. Но я обещаю тебе… Все будет хорошо, моя девочка… Мы справимся с этим. Вместе. Я всегда буду рядом. Буду твоим щитом вместо него. Буду твоей опорой. Твоим другом. Буду тем, кто будет тебя беречь. Вот увидишь, все ещё будет хорошо… Но я знала, что это невозможно. Ничего уже никогда не будет хорошо. «Я всегда буду рядом…» — то же самое когда-то давно, в другой жизни, пообещал мне Чонгук… но так и не смог выполнить свое обещание.