Темнейшая мечта

...Мне было так тепло и спокойно, что просыпаться после этого сна совершенно не хотелось. Хотелось остаться там, с ним. Навсегда утонуть в его объятиях и ни о чем больше не волноваться. Я чувствовала его присутствие, его спокойную силу и родное исцеляющее тепло, его нежные, почти невесомые поцелуи в моих волосах — и до тех пор, пока я держалась за это ощущение безграничного ласкового тепла, окутавшего меня словно коконом, все было правильно. И хоть я понимала, что Чонгука больше не было в реальном мире, но в моих снах он был тёплый и живой — и ничто больше не имело значения. Здесь, со мной был мой любимый старший брат, которого я любила всю свою жизнь, и который теперь оберегал мои сны даже из-за Грани, так же, как делал это при жизни. И единственным, что изменилось, были его глаза. Теперь они были не карие, а темно- синие, напоминавшие мне бархатное ночное небо с россыпью мерцающих серебряных звёзд, такое же глубокое и прекрасное, как то, на которое мы с ним смотрели вместе, когда жили… Где? Но этого я по-прежнему не могла вспомнить, как ни пыталась. Глядя в его глаза, я словно смотрела в глубокий далёкий космос, но Чонгук был здесь, рядом со мной, и я не могла насмотреться, надышаться им. И наши сны были единственным, что мне осталось,как последняя тонкая ниточка связи с ним, за которую я ухватилась, как за единственный шанс увидеть его, и безумно боялась, что она в любой момент может порваться, снова оставив меня одну и погрузив мой мир во мрак. Чонгук даже сейчас был моим путеводным светом, моим спасением, так же, как и при жизни, когда оберегал меня ото всех и от всего. И, очарованная нашими потусторонними свиданиями, я уже не различала, где сон, а где реальность, ведь без Чонгука в этом мире для меня ничего не осталось. И не было никакого смысла туда возвращаться. Теперь я со все большим нетерпением ждала ночи, чтоб снова увидеть его, прикоснуться, поцеловать, вдохнуть его умопомрачительный аромат и ощутить под кончиками дрожащих пальцев мягкий шёлк его тёмных волос, но каждый раз безжалостный рассвет наступал слишком быстро, и я отчаянно цеплялась за его руки, не желая отпускать его, умоляя остаться со мной, но он все равно исчезал, растворяясь в тенях с первыми лучами солнца, и в моей голове звучал его постепенно стихающий ласковый шёпот: — Живи, малышка,просто живи ... Живи ради меня… — Но я не хочу жить!.. Я хочу к тебе…—слетало с моих губ отчаянным криком, но сон неумолимо таял ,и я снова возвращалась в холодную жестокую реальность без него. И снова возвращалась боль. Она была изматывающей, сводящей с ума и, не в силах справиться с ней и тяжестью потери, я постепенно угасала, даже не пытаясь бороться за эту жизнь, которая была мне больше не нужна. Мои силы таяли день ото дня и вскоре их хватало лишь на то, чтоб раз в день что-то поесть и доползти до душа, а потом снова укутаться в рубашку брата, все ещё хранившую его запах, и рухнуть в постель, и ощущение его присутствия не покидало меня, когда я лежала с закрытыми глазами, пока не проваливалась в сон, где он уже ждал меня. После этих снов я просыпалась совершенно дезориентированной, не понимая, в каком из миров нахожусь, а подушка часто была мокрой от моих слез, но самым главным было то, что моя память постепенно начала возвращаться. Вот только ... воспоминания, рваными короткими вспышками возникавшие в моей голове, повергали меня в ещё большее смятение. Почему я помнила то, чего никогда не было? То, чего просто не могло быть ?.. ... Чонгук, целующий меня в губы и шепчущий, как сильно любит меня… Жар его крепких объятий и невыносимая сладость пьянящих долгих поцелуев…его тёмная спальня, его бережные руки в моих волосах... Его горячее рваное дыхание на моей шее и хриплый шёпот мне в губы : " Моя Лиса..." Я всегда любила его, но Чонгук не мог ответить на мои чувства, ведь он о них даже не знал… мне бы никогда не хватило смелости признаться ему в том, что я люблю его вовсе не как брата... Или все же? … … Господи, что произошло в ту ночь, когда он погиб?... Что произошло за те полгода, которых я не помнила?..