***
На большой перемене после обеда Джордж и Алекс устроились во дворе на одном из излюбленных мест, где кирпичная стена защищала либо от яркого солнца, либо, как сейчас, от снега и ветра. Нужно было перепроверить громоздкое домашнее задание по нумерологии, но Джордж не мог себя заставить, потому что до сих пор бушевал от возмущения. Он не успел высказать Алексу всё, что думает о Клэр Уильямс и её родственниках до пятого колена, когда подошёл Ландо Норрис – пятикурсник с Хаффлпаффа. Семьи Джорджа и Ландо жили в Англии почти по соседству, поэтому все трое сдружились и в школе, несмотря на разные годы обучения. Ландо почти уронил на скамейку гигантский рюкзак с учебниками и рухнул рядом, вытянув ноги. — СОВ только через полгода, что они возомнили?! – выдохнул он. – Я скоро сам изобрету яд и использую его на Вольффе… — Мы всегда знали, что ты самый добрый мальчик в Хогвартсе, – примирительно произнёс Алекс. — Вольфф не озвучил вам новости? – встрял Джордж. — Оставил только слизеринцев. Нам должен сказать профессор Браун, но у меня сегодня нет с ним заклинаний. У вас, кажется, тоже? — Мы уже всё слышали от Уильямс, – выдал тайну Джордж. – В Рождество будет Святочный бал, и туда нужно приходить с партнёрами для танцев. Так что ищи себе девушку, Ландо, – он был не в духе и поэтому шутил ниже пояса. – Я видел, как за завтраком ты пялился на Келли из Шармбатона. Но не надейся – её ноги заканчиваются на уровне твоих ушей. Хотя, может, это и неплохо… — Я не пялился на Келли, – пробормотал Ландо. На самом деле, он смотрел метра на три левее, но друзьям об этом знать было необязательно. А про Келли Пике слышали все – уже на следующий день после прибытия иностранных делегаций из-за роковой темноволосой красавицы подрались с помощью магии и кулаков два дурмстрангца, включая будущего чемпиона школы – да так, что попали в больничное крыло с многочисленными переломами. — Ты представляешь, что сказала мне Уильямс?! «Мистер Расселл, Святочный бал открывают чемпионы и их партнёры противоположного пола», – передразнил Джордж строгий голос профессора. – Эти французы наверняка придут вдвоём, потому что имели они в виду все дурацкие традиции замшелой Британии. — Не французы. Шарль – монегаск, – уточнил Ландо. — Кто-кто? — Из Монако, – деликатно пояснил Алекс. — Так, а ты откуда знаешь? – Джордж повернулся к Ландо. — Наверное, случайно услышал от кого-то, – тот ответил небрежным тоном, но сразу покраснел. — Ну да, ну да. Услышал, когда вертелся вокруг Келли, – Джордж сверкнул глазами. Ландо уже хотел на него замахнуться, хоть силы и были неравны, но от потасовки спас школьный звонок. Ландо поплёлся на трансфигурацию, Джордж – на нумерологию, так и не выверив домашнее задание, а Алекс – на защиту от тёмных искусств с рейвенкловцами.***
Вспомнив о шармбатонцах, Джордж активно крутил головой по пути в класс, чтобы не наткнуться на эту парочку, выскакивающую из-за очередного угла. Шарль Леклер был чемпионом Шармбатона, Пьер Гасли – его лучшим другом. Ну, точнее, больше, чем другом – они совершенно не стеснялись, держались за руки на виду у всех и были до тошноты милыми, лопоча друг с другом по-французски и в эти моменты не замечая никого вокруг. Однажды Джорджа в прямом смысле чуть не вывернуло в тарелку за ужином, когда один кормил другого с рук тыквенным пирогом. А ещё эти дурацкие фенечки в волосах и на запястьях! Впрочем, он зауважал Шарля после первого задания, куда можно было взять исключительно волшебную палочку. В отведённый день в конце ноября чемпионов собрали в отдельной палатке и предложили вытащить порядковые номера. Джорджу достался первый, Шарлю – последний, и чемпион Хогвартса вскоре вышел к приветствующим трибунам, сжимая только палочку, щурясь от солнечного света и ощущая жуткий мандраж. «Нужно спуститься и как можно быстрее пересечь пропасть, – объяснил проводивший его профессор Браун. – Трансгрессировать нельзя». Учитель исчез с характерным хлопком – видимо, специально для него директор Уильямс снял антитрансгрессионное поле. А он видел перед собой опасную гористую дорогу, по которой нужно было добраться вниз до такой же жёсткой равнины, и только там – огромную пропасть. И её точно не перепрыгнуть. Но сначала нужно идти вниз, подумать о пропасти можно потом, и Джордж осторожно двинулся, держась за палочку и готовясь, что на него сейчас кто-нибудь или что-нибудь нападёт. Это было бы некстати, учитывая, что он перепрыгивал с камня на камень и с трудом удерживал равновесие. В итоге он всё же сверзился, преодолел последние метры кубарем под визги болельщиков да ещё и содрал до крови обе ладони, которыми тормозил. Джордж подул на них, поспешно подобрал отлетевшую в сторону волшебную палочку и снова огляделся, потому что пока это мало походило на задание Турнира Трёх Волшебников. Но он перестал так думать, когда в левую руку на месте ссадины ткнулось что-то мокрое и шершавое – и едва не завопил от ужаса, потому что рядом никого не было. Но ведь кто-то живой лизал его ладонь! Джордж уговорил себя мыслить здраво и даже поднялся на ноги, когда понял, что это фестрал – неудивительно, что он видит пустоту. Фестралов они проходили на пятом курсе на уроке ухода за магическими существами: эти твари инстинктивно шли на запах крови. А ещё на них можно было летать, и он наконец понял логику задания. Не делая резких движений, Джордж позволил фестралу привыкнуть к себе, осторожно погладил невидимый круп и решился перекинуть через него ногу, представляя, как смешно за ним наблюдать тем, кто видит эту породу крылатых коней. Внезапно получилось с первого раза, и он надеялся, что уселся не задом наперёд. Но взмах кожистых крыльев подсказал, что всё правильно, и он оторвался от земли будто бы без опоры. На другом конце пропасти Джордж пообещал себе, что больше никогда не подойдёт к фестралам, и надо было призвать метлу, как Гарри Поттер на турнире в тысяча девятьсот девяносто четвёртом. Школьная медсестра мисс Сефтон, которую они из-за молодого возраста называли просто Шарлоттой, наскоро обработала ему руки, наказала ничего не трогать и пообещала вернуться ещё после выступления всех чемпионов. Друзей сюда не пускали, и поэтому Джордж встал неподалёку от неё, чтобы наблюдать за выступлениями конкурентов. Макс Ферстаппен из Дурмстранга закончил испытание, едва успев его начать – если Джордж ступал осторожно, то он понёсся вниз на скорости, надеясь, что удержится, и сорвался после пары метров. Макс скатился на равнину и на полном ходу врезался прямо в фестрала, но ничего не понял и выстрелил наугад оглушающим заклятием. Фестрал, как и следовало ожидать, взбрыкнул, а Макс не понимал, откуда получает сильные удары. Всё выглядело откровенно не очень хорошо, поэтому в ход задания поспешно вмешались спасатели – дежурившие преподаватели всех трёх школ. Вскоре Макс изрыгал ругательства в палатке, где Шарлотта оказывала ему медицинскую помощь, а Джордж приготовился смотреть, как проявит себя Шарль. С одной стороны, ему было радостно, что один из конкурентов провалился, с другой он не желал никому попасть под копыта разъяренного фестрала на краю пропасти. Шарль, оценив ситуацию, взмахнул волшебной палочкой и пошёл вниз так легко и грациозно, будто был в мягких тапочках, а перед ним стелилась ровная дорога. Джордж чуть не хлопнул себя по голове, забыв наказ медсестры – конечно, здесь нужно было вспомнить эти невербальные амортизационные чары, а не изображать из себя эквилибриста, чтобы в итоге всё равно опозориться. Не получив ни единой царапины, на плато Шарль снял заклинание и вдруг резко затормозил, даже подавшись назад. Наблюдательная позиция Джорджа находилась далековато, но он увидел на его лице отблеск не то что страха или ужаса, но точно какую-то неприятную эмоцию. Шарль застекленело смотрел в пустоту и ничего не предпринимал, а время текло, и Джордж не понимал, что происходит, пока не сообразил. Шарль видел фестрала. И отмер только через некоторое время, видимо, справившись с какими-то внутренними демонами и вспомнив, как приманить существо. Недолго думая, он режущим заклятием рассёк себе руку, быстро нашёл общий язык с крылатым конём и тоже перелетел через пропасть. Через пару минут они уже сидели рядом. Шарлотта быстро залечила рану Шарля какими-то чарами, и от неё не осталось и следа, а ладони Джорджа намазала жутко вонючей густой мазью и наложила повязки. «А почему мне нельзя так же?!» – Джордж возмутился. «Повреждения, нанесённые магией, лучше лечить магией, и наоборот, – объяснила мисс Сефтон и вручила Шарлю, который до сих пор тяжело дышал, какое-то снадобье. – Оно гадкое на вкус, но выпей всё. Станет легче». «А мне?!» – снова спросил Джордж. «Ты явно в норме». Она ушла проверять Макса, который был в более плачевном состоянии, а Джордж решился спросить, искренне считая, что на месте Шарля управился бы с заданием гораздо быстрее. «Ты видишь фестралов?» «Да». «Хотел бы я тоже их видеть…» «Уверен?» – прозвучало спокойно, без насмешки, и Джордж наконец понял, что ляпнул. Фестралов видели те, кто не только видели смерть, но успели её прочувствовать и осознать, что произошло. И если Шарль в свои семнадцать или восемнадцать лет их видел, значит, в его жизни произошло достаточно дерьма. «Ох. Извини». Им двоим дали равные баллы, что Джордж счёл справедливым. Он выполнил задание быстрее из-за заминки Шарля, но как настоящий магл полез по камням без помощи магии и устроил публике зрелищное представление. Его наконец окружили счастливые друзья во главе с Алексом и Ландо, а Шарля крепко обнял Пьер, который наверняка знал все его мысли во время задания. С минуту они стояли абсолютно неподвижно.***
Профессор Зак Браун не стал делать объявление о Святочном бале каждому курсу отдельно и в лучших традициях факультета после уроков просто пришёл в общую гостиную Хаффлпаффа, где всё и объяснил. — Сэр, а можно не ходить на этот бал? – подал голос Ландо, и некоторые ребята согласно закивали. Профессор Браун удивился и наморщил добродушное лицо. — Можно, мистер Норрис, но почему бы вам не сходить? — Не люблю всё это, – Ландо пожал плечами. — Имеете право, но, ребята, на вашем месте я бы всё-таки пошёл! Будет много вкусной еды, хорошей музыки и, конечно, танцев! – он изобразил несколько нелепых движений. – Кто не любит танцевать? Ландо закатил глаза и вернулся к огромному докладу по защите от тёмных искусств. Рядом над чем-то корпел Алекс – он готовился к ЖАБА, но при этом успевал ещё и бегать с Джорджем на свидания. Ландо, правда, с некоторых пор тоже, но, конечно, не с Джорджем. И не то чтобы на свидания – в голове он называл их просто встречами, боясь думать о чём-то большем. Он весь вечер теребил монету в кармане, пока она не потеплела и на ней не высветились время и место. Алекс ничего не заметил, а он притворно зевнул, пожелал всем спокойной ночи и прошёл в спальню пятикурсников, которая, к счастью, пока была пуста. Натянул тёплый свитер, шапку и перчатки, выудил из-под кровати метлу и вылетел на морозный воздух, не забыв заклинанием запечатать окно обратно. Ландо не переживал, что его засекут преподаватели – время ещё было не совсем поздним, а учителя дали негласное разрешение на полёты участникам квиддичных команд, чтобы они не растеряли умений. Из-за Турнира Трёх Волшебников общешкольный чемпионат отменили, а Ландо – маленький, ловкий и юркий – был ловцом в команде Хаффлпаффа. Он поднялся до уровня самых высоких этажей, отыскал глазами нужный перешеек между двумя башенками и пригнулся к древку метлы, задавая направление. А когда спрыгнул на небольшую площадку, его уже ждали. — Здравствуй, mi corazón, – напротив опирался на свою метлу Карлос Сайнс, великолепный испанец из Шармбатона и самый красивый парень в мире – по мнению Ландо, которое он ещё никому не озвучивал, включая самого Карлоса. Если только себе, надеясь, что полог над кроватью и старое доброе заклинание Оглохни перед сном не подведут. Представляя его густые чёрные волосы, глаза цвета тёмного шоколада и чётко очерченную линию полных губ. — Привет, – Ландо постарался сделать голос небрежным. – Ты бы ещё на дно озера позвал, холодно же! Сделай потеплее. Карлос усмехнулся, взмахнул волшебной палочкой и прошептал что-то по-испански, и воздух вокруг действительно стал более горячим. — Так устроит? – спросил он с шутливым поклоном. — Да, пожалуй, – проявил благосклонность Ландо. — Тогда прошу присаживаться, – Карлос первым устроился на выступе, достаточно удобном и далеком от края. Ландо примостился рядом и задал вопрос, который давно его интересовал. — А может быть такое, что ты не удержишь свою магию – допустим, будет сильный взрыв эмоций – и случайно спалишь всё вокруг? Карлос пожал плечами. Он в прямом смысле повелевал огнём – не только буквально контролировал языки пламени, но мог заставить их утихнуть или, как сейчас, нагреть вокруг себя воздух. Не обычным Инсендио, а с помощью древних испанских чар, которыми владел его род. — Такого не должно быть. Но теоретически… В детстве стихийная магия проявлялась именно так. Это передаётся у нас через два поколения, и перед моим рождением буквально всё вокруг заполонили противопожарными чарами. Но я поначалу был довольно мирным, а года в четыре мы всей семьёй поехали на пикник. Я узнал, что конфеты можно будет есть только после других блюд, разозлился и сжёг вообще всю еду, – он улыбнулся воспоминаниям и сделал паузу, пока Ландо истерически смеялся, и продолжил: – Потом прабабушка учила меня держать это под контролем. Когда у меня появилась волшебная палочка – использовать её как проводник этой силы. Так что не бойся, я могу спалить тебя разве что взглядом, – он подначивающе ткнул его под рёбра, и Ландо издал странный высокий звук. — Ты и так делаешь это каждый раз, когда мы видимся! — Я не специально, – ответствовал Карлос. – А вообще, знаешь, зачем я тебя позвал? — Не имею понятия. Ни малейшего! – Ландо надеялся, что в глубине души знает правильный ответ, но вдруг всё-таки нет? Если он озвучит это, и Карлос поднимет его на смех? Но тот обхватил его за талию, одной рукой притянул к себе, будто он ничего не весил, и зашептал на ухо: — Ландо, ты пойдёшь со мной на бал? Он нервно хихикнул. — Карлос, но мы же... Разве не предполагается, что мы оба должны прийти с девушками? – он понятия не имел, зачем спрашивает это, ведь хотелось закричать «да» и не вести праздных разговоров. — И что? Шарля и Пьера это не смущает – они пойдут вдвоём. Учитывая, что Шарль – чемпион школы, они будут на виду. — А ваш директор не возражает? — О, профессор Бинотто обожает Шарля. И поддержит его, даже если он начнёт убивать полукровок. — Не шути так, – Ландо заметно вздрогнул. С Битвы за Хогвартс прошло почти восемнадцать лет, и отголоски противостояния с Волдемортом не исчезли до сих пор. В одной спальне с Алексом жил Тедди Люпин – сын героев войны, которые погибли через месяц после его рождения. — Извини, – Карлос успокаивающе провёл ладонью вдоль его спины. – Забываю. У нас давно ничего такого не было. Со времён Инквизиции. — Всё в порядке. Но Джорджа декан Гриффиндора уже отчитала за то, что он хочет пойти с Алексом. — Послушаешь таких, как ваши преподаватели, и начинаешь думать, что Гриндевальд был не так уж неправ, – хмыкнул Карлос. – Считая, что волшебники должны свободно жить и свободно любить… Ландо, mi corazón, я хочу, чтобы ты пошёл со мной на бал, – он повторил приглашение, сдобрив его порцией испанского. — Мы… мы пойдём вместе как друзья? Смех Карлоса стал гортанным. — Нет, mi alma, нет, – он стянул его шапку, высвободив кудрявые каштановые волосы, и осторожно приподнял за подбородок, побуждая смотреть себе в глаза. – Я хочу держать тебя за руку, обнимать тебя, танцевать с тобой… — Я не умею танцевать, – пролепетал Ландо, безуспешно разыскивая остатки своей личности, которую Карлос полностью поглотил. – Тебе будет за меня стыдно перед друзьями. — Никогда, – выдохнул Карлос и вдруг поцеловал его. Для Ландо это было впервые, он просто обхватил его за плечи и позволил делать всё, что он захочет, моля основателей Хогвартса, чтобы это было не сном. — Я пойду с тобой на бал, – прохныкал Ландо, когда его отпустили, надеясь, что не потерял способность говорить хоть как-то членораздельно. — Надо было применить этот метод сразу, – сказал Карлос абсолютно спокойным голосом, будто ответил у доски свойства лунного камня, а не заставил его забыть собственное имя только с помощью губ и языка. – Можно ещё подарить тебе цветы для закрепления… Но ты и сам можешь достать их из чего угодно. — Ну, всё-таки не из чего угодно. Только где есть жизнь. — Ты опять принижаешь свои способности. Ландо наклонился и поворошил пальцами возле подножия крыши. Хогвартс реконструировали в первый же год после Битвы, но в труднодоступных местах так и не убрали обломки и строительный мусор. Он распрямился, держа на ладони деревянную щепку, и закрыл глаза, пытаясь внутренне сконцентрироваться. Чего-то не хватало. — Карлос, а можно ещё потеплее?.. — Давай вот так, – он взял его за свободную руку, делясь частью бесконечной силы. Ландо снова сомкнул веки, но не верил, что сможет пробудить давно мёртвое дерево, уже побывавшее крышей Хогвартса. Но в него верил Карлос, а магия не могла ошибаться, перетекая внутри, и он увидел историю, когда на этом месте много веков назад не было школы, но стоял непроходимый зелёный лес. Сделал мысленный шаг вперёд и почувствовал крошечное биение жизни, которую вернул и вдохнул этим видением. Оставалось развить это, и вот появились корни, а потом на его ладони потянулся вверх тонкий зелёный росток. Ландо распахнул глаза. — Получилось! Карлос, получилось! — Ты такой удивительный, – тот крепко обнял его сзади и коснулся губами щеки, а Ландо не верил, что всё это происходит с ним, не понимая, чем это заслужил. — Карлос… Я люблю тебя, – он испугался собственных слов, но Карлос ответил: — Te amo, mi corazón. Никто больше не знал о его даре, кроме профессора травологии Невилла Лонгботтома – ещё одного героя Второй магической. Ландо редко использовал способности, считая их бесполезными, но магия прорвалась наружу бесконтрольно, когда они с Карлосом месяц назад гуляли на опушке Запретного леса. Он уже тогда чувствовал себя на седьмом небе. Карлос вслух удивился, что в начале ноября на окружавших их кустарниках за несколько секунд распустились цветы, а Ландо прикусил нижнюю губу и опустил глаза, боясь назвать настоящую причину. «Это… это я, – наконец признался он. – Я случайно, я не хотел…» «Ты? Что значит ты?» Ландо подобрал ветку под ближайшим деревом и заставил её разрастись зелёными листьями, а Карлос смотрел на это огромными глазами. «Знаю, что это полная глупость. Ты контролируешь огонь, а я… а я могу выращивать цветочки». «Ландо, это прекрасный дар», – Карлос отнюдь не собирался смеяться – а только очаровался ещё сильнее.***
В следующую субботу все, кроме младших курсов, отправились в Хогсмид, и поэтому в факультетских гостиных было немноголюдно – никто из Гриффиндора не обратил внимание на знавшего пароль Алекса, быстро прошмыгнувшего в сторону мужских спален. Джордж не хотел никуда идти, потому что в прошлый раз в Хогсмиде сперва его окружили журналисты, а потом – третьекурсницы, охотящиеся за автографами чемпионов. Если отболтаться от первых удалось, от вторых пришлось убегать, а перед ужином он обнаружил над раковиной в туалете Шарля, который безуспешно пытался смыть след от губной помады на щеке. Пьер даже трансфигурировал из фенечки полотенце, но больше хихикал, чем сочувствовал. «Если это из «Всевозможных волшебных вредилок» – останется минимум на три дня, – авторитетно заявил Джордж. – Может, на пять». «Что, на тебе это тоже использовали?» – Шарль поднял обречённый взгляд. «Нет, но летом в Косом переулке к этой дряни присматривалась сестрёнка. Это где тебя так?» – его поклонницам, к счастью, был нужен только автограф. Шарль не ответил, увлеченно натирая щёку так, что половина лица и шеи уже была красной. «В кафе мадам Паддифут», – признался Пьер. Джордж поперхнулся, поразившись отсутствию у них инстинкта самосохранения. «Не переживай так, – он попытался ободрить Шарля. – По-моему, очень даже экстравагантно». Поэтому через две недели Джордж остался в собственной спальне в гриффиндорской башне – в Хогсмиде его наверняка начнут звать на Святочный бал. И так уже получил за завтраком два приглашения – от мелкой слизеринки с косичками и шестикурсницы из Рейвенкло. Да ещё и Ландо почему-то был жутко воодушевлён – вот-вот взлетит в воздух без метлы и будет парить под потолком вместе с совами. Впустив Алекса и наложив на дверь заклятие, он засмеялся. — Лестница не превратилась в крутую горку? — Ты о чём? – тот не понял. — Легенда Хогвартса – то, что нам не попасть в спальни девочек. У вас разве не так? — Я не пытался попадать в спальни девочек. — Основатели решили вот так тысячу сколько-то там лет назад. А про нас не подумали. Вдруг ты пришёл, чтобы нагло забрать мою невинность? Алекс поднял брови, глядя на Джорджа, который расхаживал по комнате с обнажённым торсом. Его полуприспущенные штаны держались на честном слове. — Твою невинность? А она у тебя когда-нибудь вообще была? — Не искал, – голос становился ниже, выразительные глаза в обрамлении густых ресниц из-за расширенных зрачков меняли цвет с пронзительного тёмно-серого на чёрный, и Алекс совершенно не возражал против его головокружительных поцелуев. Одновременно с этим Джордж невербально кинул в сторону двери и окна ещё пару запирающих и заглушающих заклинаний, которые точно не снимут его менее одарённые однокурсники, и наконец утянул его на кровать, планируя оставить следы не менее яркие, чем от помады из магазина братьев Уизли. — Домовики скоро пожалуются Уильямс, что твою кровать приходится перестилать слишком часто, – Алекс хихикнул, потому что они разворошили абсолютно всё, сам он запутался в пододеяльнике и понятия не имел, как это получилось. — Уильямс – это не так страшно, мы уже вряд ли её чем-то удивим, – произнёс Джордж, всё ещё прижимая его к себе. – А вот если об этом узнает Льюис и посчитает, что эльфы перетруждаются… Алекс, а бывают чернокожие домовики?! Тот поперхнулся и закашлялся. — А я откуда знаю?! — Ты же изучаешь магических существ. — Но не магические популяции! Домовики разумны! И, ради Мерлиновых подштанников, не подавай эту идею Хэмилтону… – Джордж от души хохотал, запрокинув голову, а Алекс добавил: – Я помню его лицо, когда чемпионом выбрали тебя. Один из лучших моментов в моей жизни. — То есть, ты смотрел на него, а не на меня?! – Джордж возмущённо ткнул его острым локтем под рёбра. — Вы сидите через два стола, а слизеринцы за соседним. Видел бы ты, как его перекосило! Он был уверен, что станет чемпионом. Льюис Хэмилтон был талантливым и многообещающим молодым волшебником, которого высоко оценивал декан Слизерина профессор Вольфф. Ещё Льюис был темнокожим и считал, что это делает его особенным, собирался строить карьеру в области магического права и совершенно помешался на равноправии в магическом обществе домовиков, гоблинов, кентавров и не только. После церемонии выбора чемпионов он связался с издательством «Пророка» и написал колонку на целый разворот, где возмущался, что среди тройки нет ни одного представителя расового меньшинства и ни одной девушки. Фрэнк Уильямс вызвал его в директорский кабинет и долго объяснял, что Кубок – артефакт, который выбирает по магическому потенциалу, а не другим принципам, но Льюиса вряд ли убедили его аргументы, и он стал требовать дополнительную стипендию на покупки в Косом переулке для всех темнокожих поступающих. — Давай всё-таки не будем говорить о Хэме, – Джордж скривился и посмотрел на часы. – Все скоро придут из Хогсмида, а мы ещё не обсудили Святочный бал. — Твоими стараниями, между прочим, – съязвил Алекс, всё же выпутываясь из пододеяльника и притягивая манящими чарами одежду. – Это ты на меня набросился, не успел я зайти. Джордж натянул школьные брюки до колена и, кажется, планировал на этом остановиться. — Я хочу пойти на бал с тобой. — Если хочешь – я пойду, – просто ответил Алекс. – Я бы тоже этого хотел. Но прекрасно пойму, если ты решишь подыграть Уильямс. Это непростой вопрос. Ты у нас делаешь карьеру. И если ради этого нужно где-то уступить… Джордж ещё на профориентации на пятом курсе твёрдо определился, что хочет работать в отделе международного магического сотрудничества с непременным повышением по службе. Теперь всё было ещё принципиальнее – стояла задача обязательно обставить Льюиса Хэмилтона. — Уступить? – он скорчил гримасу. – С кем она ждёт, что я пойду? С Чедвик? – Джейми была второй старостой Гриффиндора, и Джордж ненавидел патрулировать с ней в паре коридоры. – С какой-нибудь глупой итальянкой из Шармбатона, которую даже не знаю? — Вряд ли глупой – глупые бы не приехали. Но можно пригласить Лили, – Алекс назвал имя своей дальней родственницы по матери, которая училась курсом младше на Рейвенкло и любила проводить время с ними двоими, тепло и даже с энтузиазмом воспринимая их отношения. – Всё, что положено, оттанцуешь с ней, а по факту пойдём втроём. — Вариант, – Джордж согласился, но голос всё равно не было воодушевлённым. Алекс вдруг замер, смотря в одну точку, а потом заговорщически улыбнулся. — Я придумал, с кем тебе идти на бал. И, кажется, это гениально. Даже если за весь вечер мы ни разу пересечёмся, мы всё равно здорово повеселимся. А ещё это может быть полезно.***
Сдвоенная трансфигурация в понедельник утром тянулась, как жвачка Друбблс, и Джордж с Алексом то и дело заливались смехом, представляя, что будет на перемене. На урок пришли Шарль и Карлос – студенты других школ выборочно посещали предметы одногодок в Хогвартсе. Когда Шарль спросил, что их так веселит, в перерыве между заданиями пришлось рассказать. — Это будет эпохально, – хмыкнул Карлос. Со звонком все рванули к выходу – урок был сложным, потому что семикурсники приступили к изучению сложнейших материй: как создавать предметы из воздуха. Джордж остался в классе, а Алекс, Шарль и Карлос столпились у дверей с другой стороны. Наконец вприпрыжку прибежал Ландо с охапкой каких-то разноцветных шнуров, заранее предупреждённый, что в кабинете трансфигурации после урока будет весело. — Баттон задержал с дементорами – я едва успел! – пожаловался он на преподавателя защиты от тёмных искусств, вручая каждому по проводу и стараясь не выдать волнения при виде Карлоса: они делали вид, что не знают друг друга, решив, что до бала так будет правильнее. — Что это? – поинтересовался Шарль. — Удлинители ушей, – объяснил Алекс. – Скорее, скорее! – они с Ландо надели эти шнуры на манер магловских наушников, и шармбатонцы, переглянувшись, повторили за ними: им достался один на двоих. Провода стали расти и заползли под дверь класса. Там Джордж, едва все ушли, приступил к решительным действиям. Предварительно Алекс поправил ему сбившийся на сторону галстук и убрал крошки с воротника школьной мантии. — Профессор Уильямс! – окликнул он женщину, которая равняла стопки книг на учительском столе. — Да, мистер Расселл? Вы что-то хотели? — Я бы хотел с вами кое-что обсудить. — Это касается темы урока? Если вы о Святочном бале, то мы уже всё обсудили, и я надеюсь, что донесла до вас свои требования. — Конечно, донесли! – Джордж попытался придать голосу как можно больше уважительности. – Я много об этом думал и понял, что не могу вас расстроить. Поэтому… Профессор Уильямс, вы согласитесь пойти со мной на бал? — Мистер Расселл, вы… – произнесла профессор после паузы с несвойственной ей долей смущения в голосе. – Право, вам удалось меня удивить. Зачем же вам идти на бал со мной, а не с кем-то из ровесниц? — Профессор Уильямс, для меня было бы большой честью вас сопровождать. И я не делю людей по возрасту. Так вы примете моё приглашение? — Ах, Джордж!.. – всегда бледные щёки тронул румянец, она неловко поправила очки. – Как же я могу отказать вам в такой просьбе? – он галантно поцеловал её руку, и профессор неловко засмеялась, как девчонка-третьекурсница. – А ещё, когда мы будем танцевать на балу… Маленькая просьба – зовите меня мисс Клэр! За дверью Карлос с завыванием сполз по стене, наушник выпал. Ландо закусил собственную руку, чтобы не смеяться в голос, Алекс и Шарль беззвучно тряслись. Наконец Джордж вылетел из кабинета. — Идём отсюда, пока она меня не отымела! Ландо поспешно смотал Удлинители ушей, и они направились в сторону Большого зала на обед. — Это был перебор, дружище, – Шарль сочувственно похлопал Джорджа по спине. — Ради того, чтобы услышать, как ты называешь её мисс Клэр, я готов отойти в сторону. Но только на время бала! – Алекс вытирал остатки слёз, которые выступили из-за неконтролируемого смеха. – Ландо, мы можем пойти вдвоём – как друзья, конечно – так будет веселее на них смотреть. Ландо насупился, Карлос бросил острый взгляд в их сторону. — Я… я не могу пойти с тобой. Я уже иду кое с кем, – пробормотал Ландо, кажется, собравшись исследовать взглядом каменистый пол коридора на предмет каждой трещинки. Джордж с интересом покосился на него, но Алекс пожал плечами. — Тогда сейчас за обедом приглашу Лили, пока это не сделал кто-нибудь другой. — Вот это хорошая идея, – пробубнил Ландо, радуясь, что никто не стал развивать тему. — Por que eres tan guapo? – вдруг задумчиво спросил Карлос по-испански, не глядя на что-то определённое – просто в пространство. Джордж и Алекс ничего не поняли, Шарль подозрительно прищурился, а Ландо уронил Удлинители ушей, которые так и не убрал в рюкзак. — А перевести можно? – наконец уточнил Джордж. Карлос махнул рукой, присев рядом с Ландо и помогая ему всё собрать. — Испанское выражение к месту – в переводе уже не так звучит. Забыл, что мы говорим по-английски, – он передал Ландо один из Удлинителей, невзначай коснувшись его руки, и поднялся на ноги. Щёки Ландо пылали красным, как нашивка с эмблемой Гриффиндора на мантии Джорджа, но к его счастью они уже почти дошли до Большого зала, и он шмыгнул на свободное место между однокурсниками, не став садиться с Алексом. Он знал, что сказал Карлос – ту же фразу он шептал ему поздним вечером на крыше и перевёл по его просьбе. «Почему ты такой красивый?» – повторил Карлос, и по-английски это звучало вдвойне не так волнующе. Он схватился за стакан с тыквенным соком, чтобы унять дрожь по всему телу и надеясь, что стол Хаффлпаффа сейчас не пустит корни и не прорастёт ветками дуба или сосны. Хорошо ещё, что Алекс всегда был достаточно тактичен. Зато от Джорджа отделяют сразу два стола, а все шармбатонцы с первого же дня почему-то облюбовали стол Рейвенкло. — И что это было? – тут же спросил Карлоса Шарль. Он не знал испанского в совершенстве, а друг с другом они общались на итальянском, но, обучаясь бок о бок с Карлосом, не начать понимать его язык на среднем уровне было невозможно. — Наверное, то, о чём ты подумал? – бросил тот ответную шпильку. — Что сегодня на обед?! – между ними вклинился Пьер: он не любил трансфигурацию и решил пойти на зельеварение со слизеринцами в компании ещё одного однокурсника, Эстебана Окона. – Умираю с голода.***
Джордж был освобождён от ЖАБА как чемпион и поэтому не готовился к экзаменам, а после уроков увязался за Алексом к профессору Дэвиду Култхарду – Хагрид уже два года как не преподавательствовал и занимался только лесничеством. А Алекс мечтал помогать магическим существам, и они с профессором неделю выхаживали больного детёныша единорога. Временами он жалел, что в Хогвартс можно привезти всего одного питомца, так что пришлось выбирать, и в школу приехала только любимая кошка-низзл Хоззи. О том, как дела у остальных котов, собаки-шишуги и гиппогрифа, мама регулярно рассказывала в письмах каждые три дня. — Алекс! – бубнил за спиной Джордж, пока они шли по протоптанной снежной дорожке к загонам возле Запретного леса. – Алекс! Александр!!! — Прости, – он наконец отозвался, полностью уйдя в мысли о единороге. – Задумался. — Как ты думаешь, Ландо соврал, что уже идёт с кем-то на бал? Алекс неопределённо хмыкнул. — Ну, почему сразу соврал? — Набрался храбрости и позвал какую-нибудь однокурсницу? — Почему нет. Или однокурсника… — Да нет. Вряд ли. Не представляю. Но он ведёт себя чертовски странно! — Да – когда Карлос в поле зрения. Тогда он ведёт себя как самка взрывопотама в брачный период. — А как ведёт себя самка взрывопотама в брачный период?! — Как Ландо, когда видит Карлоса. — Кстати, ты так и не узнал про домовиков. А мне, между прочим, интересно. Джордж бурчал себе под нос всю дорогу до загона, но там быстро угомонился и тихо устроился в уголку, потому что знал своё место. Он мог быть звездой на трансфигурации, защите от тёмных искусств и даже зельеварении, но это – вотчина Алекса, и он с благоговением смотрел, как тот под присмотром профессора меняет маленькому единорогу повязку и шепчет какой-то неизвестный ему сложный наговор, чтобы быстрее излечить рану. Джордж поймал себя на мысли, что любуется им и гордится – и порадовался, что в этом получилось признаться хотя бы себе. Он всегда плохо проявлял чувства словесно. Хорошо, что Алекс это знал и никогда не обижался. Они попрощались с профессором Култхардом и крепче затянули шарфы, снова выйдя на морозную улицу. Алекс не думал, что Джорджу будет интересно то, что сейчас происходило, поэтому просто продолжил тему: — Так тебе кажется, что это Карлос мог пригласить Ландо на бал? — При всей моей любви к Ландо – зачем он Карлосу? Но, так или иначе, узнаем в Рождество. Лучше скажи, ты же сможешь вылечить этого единорога?! — Да. Всё гораздо лучше, чем два дня назад. Приходится сдерживать его заклятием, чтобы не пытался вставать и наступать на ногу. Он ещё маленький, поэтому не почуял колючий корень под снегом и поранился. Хорошо, что Хагрид вовремя его нашёл. Джордж честно попытался сформулировать в голове мысль и всё-таки сказать Алексу, как ему понравилось за ним наблюдать, но получалась какая-то двусмысленная белиберда. В итоге он плюнул на это и сделал то, что всегда получалось хорошо – притянул его за руку к себе и в очередной раз поцеловал.