Мир за волшебной стеной

На следующее утро Энн проснулась раньше будильника. Она какое-то время лежала в постели, не желая открывать глаз: было так тепло и уютно, солнечный свет не проникал сквозь кремовые занавески, как в любой другой день. «Мне приснился такой классный сон, — подумала девочка. — Будто мне рассказали, что я волшебница и приехала в школу магии. Погодите-ка…». Она резко поднялась на подушках и задрала алый с золотом балдахин. Комната девочек была залита солнцем и сонной тишиной. Кто-то заботливо отодвинул тяжёлые шторы, которые вечером закрывали лунный свет, и поставил на каждый комод небольшой поднос с кувшином, полным воды. В груди Энн всколыхнулось счастье. Ей захотелось рассмеяться, но, судя по лёгкому сопению, соседки ещё спали. Ведь настенные часы показывали только шесть. Энн тихонько выползла из кровати — несмотря на мягкий ковёр, всё равно ощущалась прохлада. Замок толком не топился в это время, к тому же стены, увешанные гобеленами, всё равно были каменными и приносили холод. Энн налила в стакан воды и с наслаждением опустошила. После сна ей всегда хотелось пить. Затем она отодвинула ящик своего комода и вытянула банные принадлежности, приготовленные со вчерашнего вечера. По объяснениям Перси в каждом крыле имелась душевая комната и комната с туалетом. В такой ранний час самое время освежиться. Найти ванную не составило труда — среди спален имелись две комнаты, отличавшиеся от остальных. Когда Энн зашла внутрь, то обнаружила несколько кабинок. Они были отделены друг от друга разноцветными стеклянными витражами с изображениями морских животных. — Вау, — с придыханием вырвалось у Энн. Свет из окна падал на эти витражи и заставлял их переливаться всеми цветами радуги. Она выбрала кабинку с витражом морского конька. За ним было небольшое углубление из нежно-бирюзовой плитки, куда должны становиться посетители ванной. На каменной стене находились полочки для принадлежностей. Верхний смеситель был выполнен из золота с вкраплениями изумрудов. Купаться в этом душе оказалось сущим удовольствием. Он словно читает твои мысли: хочешь тёплую воду — пожалуйста, хочешь погорячее — вообще без проблем. После водных процедур довольная Энн вернулась в комнату. Девочки, к тому моменту, уже начали пробуждаться. Элизабет сидела на кровати, по пояс закутанная в одеяло, и тёрла глаза (рядом с ней дремал милый белый котёнок с персиковыми пятнами, которого звали Мюрриэль); Элис уже успела переодеться в банный халат и, напевая незамысловатый мотив, копалась в гардеробном шкафу; Мэри с головой накрылась подушкой и что-то недовольно бурчала. Кажется она ещё не была готова к новому дню. — Доброе утро, — Энн поприветствовала всех. — О, Энн! И тебе доброго, — Элис была в очень хорошем настроении. — А ты ранняя пташка. — Доброе, — сипло отозвалась Элизабет. Её волосы на концах стали оранжевыми, но она не придала этому значения. Из-под подушки Мэри раздалось неразборчивое бормотание. Энн сочла это за пожелание доброго утра. Ближе к восьми часам девочки спустились в Большой Зал. Если бы не соседки, Энн наверняка бы заблудилась. Хогвартс казался ей настоящим лабиринтом, где всё меняется каждый час — лестницы, которые любят изменять направления, исчезающие двери и ступеньки, привидения, поражающие своей внезапностью, и конечно же Пивз. Стоило первокурсницам выйти из портретного проёма, как этот полтергейст умудрился закидать их кусочками мела. К счастью, вовремя подоспел Перси и снова начал сыпать угрозами от Кровавого Барона, жуткого привидения из факультета Слизерин. — Чёртов Пивз! — ворчала Мэри на ходу. Она мечтала поскорее овладеть заклинаниями, чтобы отомстить за его выходки. — Может ему просто не хватает внимания? — сочувственно сказала Элис. — Вообще всё равно. Он заслужил. Энн ничего не сказала на это, но в чём-то была солидарна с мисс Флеминг. К их приходу в Большом зале собралось довольно много людей. Преподаватели спокойно завтракали и что-то обсуждали, а заспанные студенты без конца зевали и пытались втиснуть в себя еду. Энн села рядом с Невиллом. Она пододвинула к себе фруктовую овсянку и начала с наслаждением уплетать. И тут девочка заметила, что Лонгботтом до сих пор не притронулся к своей еде. Он просто сидел на месте и пялился на всех в зале. — Невилл, что с тобой? — наконец решила поинтересоваться Энн. — Почему ты ничего не ешь? Мальчик перевёл на неё обеспокоенный взгляд. — Скоро должны доставить почту. Не успел он договорить, как в Большой зал ворвалась по крайней мере сотня сов. Они начали кружить над столами, и ронять посылки и письма. — Вау… Естественно, Энн ничего не прислали. У неё то и совы своей не было, но Элизабет рассказала, что в школе должен быть совятник, где можно взять любую сову, чтобы отправить весточку домой. Невиллу пришло письмо от бабушки, которое он распечатывал дрожащими руками. Кроме письма мальчику доставили свежий выпуск «Ежедневного пророка» — газеты из мира волшебников. Энн заметила, что чёрно-белые фотографии движутся, словно в видеосъемке. — Можно посмотреть? — Да, конечно, — Невилл углубился в чтение письма. На страницах газеты встречались самые разные статьи — от объявлений Министра Магии, до советов молодым ведьмам от тётушки Грейс. Первую полосу украшала большая фотография Хогвартса и статья, посвящённая началу учебного года. — Ох, занятия начнутся через десять минут! — воскликнула Гермиона и пронеслась мимо на всех парусах. Энн отложила газету и поспешила на урок. Очень скоро Энн поняла, что занятия в Хогвартсе не заканчиваются обычным помахиванием волшебной палочки и дюжиной престранных слов. Прежде чем начать практические занятия, профессоры заставляли студентов учить теорию, а её — будь здоров. На каждые правила существовало десяток исключений, а на каждое исключение десяток правил. Для того, чтобы научиться магии требовалось куча времени и сил, но Энн некуда торопиться. Теперь она полноправный член гриффиндорской семьи и Хогвартса в целом. По вторникам первым уроком была травология. Её вела профессор Спраут, низенькая, розовощёкая дама полной комплекции. Она очень добродушно относилась к первокурсникам и с удовольствием отвечала на вопросы студентов. И хотя, в основном их задавала Гермиона, профессора это ничуть не смущало. На её предмете ребята учились ухаживать за представителями волшебной флоры. Поэтому, Энн, впрочем как и все остальные, выходила из теплицы с перепачканными до локтей руками, а иногда и с ног до головы. Далее следовал самый скучный урок на свете — история магии. Её вёл профессор Бинс, настоящий призрак. Легенда гласит, что ещё до своей смерти он преподавал в Хогвартсе. Как-то раз он уснул у камина и не заметил, что умер. А на следующий день, как ни в чём не бывало, пришёл на урок. Вот только без тела. Что может быть скучного в истории магии, спросите вы. И Энн ответит, что скучнее монотонной речи Бинса, от которой чертовски клонит в сон, ничего не сыскать. Только Гермиона умудрялась спокойно его слушать, конспектировать и даже задавать вопросы. Конечно, были ещё добросовестные Элис и Элизабет. Элис, как и Гермиона, старательно вела конспекты, а Элизабет изо всех сил пыталась поспевать, но не всегда выходило удачно. Только она начинает записывать даты и имена, как на неё нападает ужасная дрема. Элизабет начинает посапывать, но ощутимый толчок локтем под рёбра от лучшей подруги заставляет вскочить на месте и громко ойкнуть. Под угрюмым взглядом профессора часть волос девочки тут же становилась ядовито-розовой. Энн была уверена, что уроки в Хогвартсе настолько интересные, что ей не то что спать, а вообще уходить из классов не захочется. Но как же она глубоко ошибалась! Безусловно, большая часть предметов была очень интересной, но волшебные занятия сильно утомляли. А уж уроки Бинса и подавно. Крохотный профессор Флитвик вёл заклинания. Пока что первогодки учились правильно держать волшебную палочку и кучу теории и исторических фактов. Мэри Флеминг это очень расстраивало. В конце концов, она всё также сильно желала навести порчу на Пивза или как-нибудь его припугнуть. Любимым предметом Энн стала трансфигурация. Её вела суровая профессор МакГонагалл. На первом занятии она ясно дала понять, что любое нарушение правил на её предмете закончится плачевно. На трансфигурации ребята учились превращению одних объектов в другие, будь это неодушевлённый предмет или живое существо. Но, понятное дело, им ещё рано до каких-то необыкновенных формул преобразования. Пока что МакГонагалл требовала превратить спичку в серебряную иголку, что оказалось весьма сложным. Самым смешным предметом Энн посчитала Защиту от тёмных искусств. И дело вовсе не в самом предмете, а в его преподавателе. Профессор Квирелл носил огромный, лиловый тюрбан, обвешивался чесноком и страшно заикался. Близнецы Уизли рассказывали, что когда-то он повстречал румынского вампира, и с тех пор боится, что он нагрянет в Хогвартс по его душу. — Очень остроумно, — ворчала Энн. Как и многие первокурсники, она внимательно слушала истории старших. Но в правдивости россказней рыжеволосых близнецов очень сомневалась. — Тебя же не заставляют слушать, — парировал один из них, но Энн не представляла, как их можно отличить. По средам ровно в полночь первокурсники отправлялись к Астрономической башне вместе со своими телескопами. Там профессор Синистра учила их распознавать созвездия, улавливать движения звёзд и планет. Ребята записывали координаты в свои свитки и на следующий день приходили ко второму уроку, чтобы успеть выспаться. Честно говоря, Энн казалось очень привлекательным смотреть на ночной небосвод. Иногда она забывалась, и Аврора Синистра окликала её, возвращая в реальность. Ещё у первокурсников имелось в расписании зельеварение. Слушая байки старшекурсников о профессоре этого предмета, Энн качала головой. Ну не может такого быть, чтобы профессор Снейп не нравился всему факультету разом. Подумаешь, декан Слизерина, это ещё ничего не значит. Но после сдвоенных пар в пятницу девочка наконец убедилась, что никто не стремился над ней подшучивать. Снейп обитал в подземелье замка. Его кабинет был очень холодным и тёмным. Когда Энн попала в него, у неё сразу же появилось желание сбежать поскорее. Сам профессор напоминал огромную, неуклюжую летучую мышь — у него была длинная, развивающаяся мантия и вороньи волосы, достигающие плеч. Он был строгим и жутким, а ещё, судя по всему, совершенно невзлюбил Гарри Поттера (к великому сожалению Энн). Под дружное хихиканье слизеринцев, профессор Снейп долго и методично закидывал мальчика вопросами, ответов на которые тот, естественно, не знал. А после издевательств, как про себя окрестила это поведение Энн, Снейп ещё выписал Гриффиндору несколько штрафных очков. Оставшееся время студенты готовили самое простое зелье из возможных — средство от фурункулов. Но и тут кто-то отличился. Невнимательный Невилл перепутал ингредиенты, и его зелье превратилось во что-то жуткое и дурно пахнущее. Он умудрился расплавить котёл и разлить зелье на пол. Ботинки некоторых студентов буквально задымились и продырявились. Если описать этот урок в целом, то не досталось на орехи только Драко Малфою и остальным слизеринцам. Даже безупречное зелье Гермионы было проигнорировано недовольным Снейпом. — Уизли были правы, — вздохнула Мэри, когда они возвращались в башню. — Этот Снейп просто невыносим. У меня столько раз чесался язык, чтобы сказать ему пару ласковых! «Да уж, — удручённо подумала Энн. — Если бы ты сказала ему пару ласковых, мы бы и за весь год не окупились от штрафных очков». Пары Снейпа были последними на этой неделе. Впереди ребят ждали целых два выходных. Элизабет обрадовалась, что наконец сможет насладиться свободой, но Элис напомнила, что их ждёт куча домашней работы, и лучше, если они разберутся с ней до понедельника. — О, я так устала, — проворчала Блейк и растянулась на мягком кресле в Общей гостиной. Сумка с учебниками полетела куда-то в угол. — Не то слово, — кисло согласилась Мэри. Она до сих пор думала о Снейпе, который всего за одну пару унизил весь первый курс Гриффиндора. — Можно ли как-то отменить Снейпа? — Если найдёте способ, то я с вами, — в разговор вмешался Рон. — Ребята, не говорите глупостей, — Гермиона была тут как тут. Она ожидала Перси, чтобы снова закидать вопросами о занятиях. По правде говоря, важный Перси был не против поговорить о таком и надавать кучу советов. Рон, замечая этих двоих, закатывал глаза. Из спальни мальчиков вернулся Гарри. Рональд тут же вскочил с кресла, и они исчезли в портретном проёме. — И куда они отправились? — Грэйнджер нахмурилась. — Скоро ужин начнётся. Энн тоже решила пройтись. У неё уже несколько дней не доходили руки, чтобы отправить Шарлотте письмо. А ведь она обещала регулярно писать о своих делах. Наверняка в приюте давно задаются вопросом, что с ней случилось. Воодушевлённая девочка забрала письмо, которое написала в обеденный перерыв, и вышла из гостиной. Несколько лестничных проёмов остудили её пыл. Энн поняла, что совершенно не знает, как добраться до совятника. По рассказам Элизабет он находился в одной из западных башен. — Ничего не поделаешь, — пробормотала она. — Придётся прогуляться по замку. Всю первую неделю Энн почти не отходила от своих однокурсников. Выше уже упоминалось, что ориентироваться в пространстве у неё выходит из рук вон плохо. Сказывалось время, проведённое в приюте. Детям Тедди-хауса было запрещено выходить куда-либо без особого разрешения, и то, в сопровождении воспитателя. Исключением считалась школа, но и она располагалась в соседнем квартале, сильно не разгуляешься. Девочка свернула в сторону, которая по её расчётам являлась западной. За большими арочными окнами сгустились сумерки. Энн чуть от страха не умерла, когда в коридоре, один за другим, загорелись факелы. Языки пламени отбрасывали причудливые тени на каменные стены замка и едва слышно потрескивали. Энн поёжилась. — Наверно ужин в самом разгаре, — сказала девочка вслух. Ей казалось, что она уже битый час бродит по лабиринтам замка. На её счастье, в одном из коридоров раздавался странный шум. Сначала шушуканье, потом дружный смех и наконец подозрительный треск. Энн торопливо зашагала вперёд, боясь упустить шанс вернуться в знакомую сторону. Девочка обогнула статую незнакомой колдуньи и оказалась в знакомом коридоре. Но что это там творится?