Ветер перемен

      Вернувшись через несколько часов после того как уехал, Чуя отпустил Акутагаву и заглянул в спальню к Осаму, где тот читал свою любимое руководство по суицидам. Взглянув на Накахару, Дазай с удвоенной заинтересованностью продолжил читать книгу. Чуя, кинув шляпу и плащ на стул, присел рядом с ним.              – Ты как? – поинтересовался он.              – Ты каждый раз задаешь этот вопрос, – сухо ответил Осаму.              – По-моему – это вполне резонный вопрос, учитывая твое состояние, – заметил Накахара.              – Нормально, но в футбол играть пока рано.              – Жаль, а то поиграли бы, – усмехнулся Чуя.              – У него был? – бесстрастно поинтересовался Дазай, хотя он и так знал ответ и вообще-то не собирался об этом спрашивать, как-то с языка само сорвалось.              –Да-а, – протянул Чуя и задал провокационный вопрос, хотя и не собирался его задавать, скорее – это вино за него его задало, – А ты что, ревнуешь?              – Нет, скорее, волнуюсь, – слишком поспешно ответил Осаму, откладывая книгу в сторону. – Ну и как?              – Что как?              – Как ты собираешься поступить?              – Ты даже не спросишь, подтвердились ли твои догадки?              – Я и так знаю, что подтвердились.              – Ты прав. Он действительно из ищеек. Ну а как мне поступить — я и сам пока не знаю. А что бы ты сделал на моем месте?              – Это сложный вопрос. Все зависит от того, кого представить на его месте. Хотя у меня была похожая ситуация с Анго. Я сдал его Мори, но позволил уйти. В любом случае, раз ты его предупредил, он не будет сидеть сложа руки, а скорее всего, скроется. Но его будут искать, вероятно, найдут и убьют. Возможно, это должен будешь сделать ты. Я бы сказал: скорее всего, это дело поручат тебе или Верлену, ведь ищейку не так просто уничтожить. Так что решать должен ты сам.              – И ты будешь молчать, даже если я приму решение не сдавать его?              – Конечно, – Осаму пожал плечами. – Меня не касаются дела мафии, да и с Мори мы не в лучших отношениях. Хотя странно, что Тачихара тебя просто так отпустил.              – Я бы не пошел к нему, не будь у меня уверенности в том, что мне ничего не угрожает.              – О-о-о! – протянул Осаму. – Так у вас, значит, и правда любовь?              Чуя ничего не ответил, а, закусив губу, откинулся на подушку рядом с Осаму, дохнув на него перегаром, отчего тот поморщился. Накахаре, конечно, хотелось сказать, что нет никакой любви между ним и Тачихарой, по крайней мере у него, но даже будучи нетрезвым, он понимал, что нельзя открывать своих истинными чувств этому эгоистичному манипулятору. Поэтому он промолчал, а вместо ответа прикоснулся пальцами к лицу Осаму, оглаживая щеку.              – Тебя долго не было, – снова заговорил Дазай. – Наверное, неплохо время провел, судя по запаху?              Вместо ответа Накахара поцеловал его, но Дазай отстранился.              – Я сегодня чувствую себя паршиво. Наверное, мне надо выспаться, – сказал он.              – Тогда отдыхай, – с этими словами Чуя встал с кровати и, забрав свои вещи со стула, вышел из комнаты.                            На следующее утро Накахара снова попросил Акутагаву приехать, а сам отправился к Мори Огаю. Сообщать боссу о предателе в рядах мафии по телефону было бы по меньшей мере странно. По пути он позвонил Тачихаре и назначил встречу, а когда они встретились – сказал ему о своем решении, посоветовав убраться из города как можно скорее.              – Значит, мы расстаемся? – спросил Мичидзо.              – Ты видишь какой-то другой выход? – вопросом на вопрос ответил Чуя.              – Да, ты мог бы и не сдавать меня боссу. Или давай уедем вместе.              – Нет, я не могу предать организацию. Уже то, что я тебя предупредил, является предательством, и будь на твоем месте кто-то другой, я бы лично казнил его, без всяких разговоров.              – Это из-за него? – поинтересовался Мичидзо.              – Из-за кого? – сделав вид, что не понимает, спросил Накахара.              – Ты ведь понимаешь, о ком я. Когда он снова появился в твоей жизни, ты стал другим. Я не знаю, что между вами было раньше, когда вы были напарниками, но я не слепой и вижу, что происходит сейчас. Ты его любишь.              – Не говори глупостей. Просто уезжай.              – Хорошо, я уеду, – решил Тачихара. – Знаешь, Чуя, если бы на твоем месте был кто-то другой, он не ушел бы вчера из того бара.              – Знаю, – коротко бросил Накахара.              – И еще, ты должен понимать, что, если мы встретимся в следующий раз, то, скорее всего — как враги, и тогда уже поблажек не будет.              – Это я тоже знаю и хотел тебе сказать то же самое. Прощай, Мичидзо, – с этими словами Чуя запрыгнул за руль своего лексуса и умчался прочь.              Он долго не мог уснуть ночью, думая то о Тачихаре, то о Дазае. Сначала просто хотел сказать Мичидзо, чтобы он уезжал из Йокогамы и никогда не возвращался, и при этом можно было бы не сдавать его Мори. Но потом передумал; кто знает, какие шпионские штучки мог Тачихара оставить после себя в кабинете Огая, например, или его собственном, либо любого другого исполнителя? Мори Огай должен узнать о шпионе, чтобы проверить весь офис на наличие жучков во избежание дальнейшей утечки информации.              Ему не было жаль о расставании с Тачихарой, несмотря на то, что он неплохо провел с ним эти два года, но неплохо – это ведь не есть хорошо. Только снова встретившись с Осаму, после четырех лет разлуки, он понял, что неплохо его больше не устраивает. Он хотел получить все и от того, кто действительно был для него важен. Ну а если не получится – что ж, тогда хотя бы он не будет жалеть о том, что не попробовал.              Приехав в главный штаб Портовой Мафии, Чуя сразу направился к боссу. Мори был немного удивлен его появлению, спросив:              – Ты разве не должен быть с Дазаем?              – С ним сейчас Акутагава, опасности пока нет. Босс, я должен был приехать, чтобы лично сообщить вам о шпионе, проникшем в организацию.              – И кто этот шпион? – Мори вопросительно приподнял правую бровь, он сидел за столом, опершись о него локтями и сцепив руки в замок, подперев ими подбородок.              – Тачихара Мичидзо, – ответил Чуя, глядя в глаза боссу и выдерживая его испытывающий взгляд. – Он один из ищеек, а точнее – пятый член элитного подразделения Военной Полиции.              Мори ничего не ответил, лишь хмыкнул.              – Босс, вы знали?              – Нет, – ответил Огай. – Но я слышал об ищейках. Правда, не думал, что один из них проник в наши ряды, да еще и то, что это Тачихара, который был не последним человеком в Черных Ящерах. Ты ведь с ним дружил, Чуя?              – Да, было дело.              – Я проверю офис на наличие прослушки, советую тебе тоже проверить свою тачку и квартиру. Потом езжай к Дазаю, с Мичидзо мы разберемся без тебя, пока у тебя другое задание.              – Хорошо, босс, – Чуя и сам об этом думал, а когда Мори вызвал специалистов, то первым делом напряг одного из них проверить свою машину, одежду, квартиру и телефон на наличие жучков. В квартире прослушка обнаружена не была, а вот его кабинет, как и кабинеты других исполнителей, да и босса Портовой Мафии прослушивались. В мобиле Чуи также была найдена шпионская программа, которую обнаружить не специалисту было практически невозможно. Эта программа передавала все данные со смартфона и разговоры кому-то третьему, а в машине и вовсе нашли маячок. Когда он был поставлен в Лексус Чуи, известно не было, а это означало, что Тачихара наверняка знал о их с Дазаем временном убежище.              Накахара набрал номер Осаму и, предупредив его об этом, сказал, что уже едет. Однако Дазай особо не переживал насчёт Мичидзо, ответив, что он, скорее всего, не станет связываться с Достоевским, а сам он, если бы хотел –уже заявился в убежище.              Когда Чуя приехал в загородный дом, где они скрывались с Осаму, то сразу поднялся к нему.              – Нам лучше съехать отсюда, – сказал он с порога.              – Может быть, – согласился Дазай. – Сегодня звонили из Агентства: Куникида вернулся, но Шибусаву устранить ему не удалось, он тоже выбрался, поэтому если Достоевскому станет известно, где мы, он может атаковать, а я пока еще не в форме для сражения с ними. Есть идеи, куда переехать?              – Только одна – снять жилье в какой-нибудь глуши.              Так и поступили. Чуя снял красивый особняк на окраине города, заплатив за полгода вперед, так как этого требовал хозяин жилища, еще и доплатил ему за то, чтобы не просил документов, и официально нигде не значилось, что особняк сдан в аренду. Влетело все это Накахаре в кругленькую сумму, но сейчас он не думал о деньгах. Приехав на новое место с Дазаем и разместив последнего в одной из комнат на втором этаже, Чуя спросил:              – Кто такой вообще этот Достоевский? Что он имеет против тебя лично, и какая у него за способность?              – Шесть лет назад, когда мы с тобой столкнулись с Татсухико Шибусавой, Достоевский был с ним в сговоре, – ответил Дазай. – Это он придумал план, как ослабить Портовую Мафию, использовав способность Шибусавы и уничтожив в тот день шестерых сильнейших эсперов мафии. Я не учел только того, что его твоя порча не убьет.              – Почему это произошло? Кто он такой – этот Шибусава? И как ему удалось выжить?              – Точно не знаю, но он не совсем живой человек. Я связываю это с его способностью. Хотя не совсем понимаю, как это возможно.              – И как же его уничтожить?              – Есть только один вариант – я должен лишить его способности, но это непросто будет сделать. Ведь мне нужно подобраться к нему слишком близко, а твоя способность не поможет, а скорее, наоборот – будет мешать. Но хочу сразу тебя предупредить, на тот случай, если твой дар отделится от тебя в его тумане: чтобы подчинить свою способность – необходимо одолеть её.              – Это кому-нибудь удавалось сделать?              – Знал одного человека, который победил свою способность, но чем сильнее дар, тем сложнее его одолеть.              – Это и так понятно. А почему этот Федор так хочет избавиться от тебя?              – Все просто. Федор очень умен, – даже мне трудно разгадать его планы, – и он считает, что я могу ему помешать, поэтому и хочет перестраховаться.              – Помешать в чем?              – Пока это лишь догадки, но думаю, что он хочет столкнуть ВДА и Портовую Мафию лбами, чтобы наши организации уничтожили друг друга, и ему совсем не выгоден союз, который Агентство заключило с Мафией. Только, когда он собирается привести свой план в действие – мне не известно. Плюсом ещё то, что у нас проблемы с Гильдией, с которой Достоевский тоже как-то связан. От Гильдии нужно избавиться в самое ближайшее время.              – Как ты собираешься это сделать?              – У меня есть план. Потом расскажу.              – А что насчет Достоевского – что у него за способность? И когда ты планируешь выступить против него?              – Что касается дара, то могу сказать точно, что он убивает прикосновением, но думаю, что это еще не все, что он может делать с его помощью. Но пока что выяснить больше мне не удалось. А выступить против Федора и его кодлы я планирую не раньше, чем через три-четыре недели. Все это время нам предстоит провести здесь, скрываясь, если он не вычислит это убежище ранее.              – Ну, если спешить некуда, может совместим приятное с полезным? – глядя в глаза цвета виски, задал вопрос Чуя.              – Давай не сегодня, – ответил Осаму. – Я что-то снова себя не очень хорошо чувствую.              – Хорошо, отдыхай, – Чуя понимал, что Осаму его открыто динамит, и он догадывался о причине, но неужели бывший напарник действительно испытывал к нему какие-то чувства? Ведь раньше ему было все равно, с кем он проводит свои вечера или ночи, и динамо Дазай никогда не включал. Он приревновал его к Тачихаре, что ли? Или это какая-то игра? Чуя уверен не был.              А две недели спустя таких динамо, Накахара все-таки не выдержал и спросил:              – Дазай, что происходит?              – Где? – непонимающе уставился на Чую Осаму.              – Ни где, а с кем?              – И с кем же?              – С тобой?              – Со мной все в порядке, не понимаю о чем ты, Чу-уя.              – Правда? – Накахара взял Осаму за руку и посмотрел в бездонные карие глаза. – Ты динамо включил и делаешь вид, что между нами никогда ничего не было.              – А что было-то, Чуя? – спросил Дазай. – Между нами всегда был лишь секс.              – Вот именно, и нас обоих это устраивало, – заметил Чуя. – Что же изменилось за последние две недели?              – Чу-уя, тебе что, сперма в голову бьет, если ты задаешь такие вопросы? – поинтересовался детектив.              – Да, бьет. А тебе нет?              – Нет, – холодно ответил Осаму. – А если у тебя такие проблемы, – может, не стоило расставаться со своим любовником?              – Может, и не стоило. Но сейчас я хочу тебя. И в тот день между нами ничего не было, – Чуя, продолжая смотреть Осаму в глаза, обвил его за шею руками и поцеловал.              На самом деле, Дазаю неприятно было думать о том, что Чуя, после того, что между ними было как-то вечером и на следующий день утром, как ни в чем не бывало, поехал к своему любовнику, и Бог знает чем с ним там занимался, еще и приехал в нетрезвом виде, потому он и включил динамо. Но признавать это, естественно, он не собирался, ни то что перед любовником, но даже перед самим собой. Не сказать, чтобы все эти годы, после того, как ушел из мафии, Осаму не переставал думать о бывшем напарнике, но часто его вспоминал, особенно поначалу. Дазай был холодным, расчетливым человеком и всегда считал, что чувства – это слабость, поэтому он не мог признаться, что скучал по Чуе, и что ему его не хватало, даже самому себе. Тем более, что у них всегда были сложные отношения, и Чуя довольно часто демонстрировал ему свою ненависть, хотя Осаму и догадывался о том, что на самом деле скрывается за его агрессией. Но сейчас рыжий искуситель хотел его и своими словами и поцелуями моментально возбудил. Динамить и дальше любовника Осаму больше не мог, да и не хотел. Что ж, если Чуя так хочет его, значит, получит.              Зарывшись пальцами в рыжую копну отросших волос, Дазай ответил на поцелуй, его язык проник в рот Чуи, сплетаясь с языком Накахары. Руки спустились ниже, сминая пальцами тонкую ткань рубашки, переместились на грудь. Одно резкое движение, и разорванная сорочка летит на пол, следом за оторванными пуговицами. Рубашка же самого Осаму повторяет судьбу Чуиной, которую мафиози, так же рванув, бросил на пол. Руки Накахары расстегнули ширинку на брюках Дазая, стягивая их вместе с нижним бельем; Осаму также расправился с ремнём и молнией на штанах любовника, спуская их вниз, ощущая на своей груди горячее, учащенное дыхание эспера. Подтолкнув его к кровати и дождавшись, когда Чуя ляжет на постель, Дазай стянул с него боксеры, чувствуя руку партнера на своем возбужденном члене.              – Ты сводишь меня с ума, – прошептал Осаму, глядя в лазурные глаза, и его губы накрыли уста любовника жадным и требовательным поцелуем.       Растрепанный и раскрасневшийся от нахлынувшего желания Чуя выглядел сейчас очень соблазнительно и развратно. Осаму провел языком по его шее, переместился к уху, посасывая мочку, снова вернулся к шее, слегка прикусив кожу, оставил на ней несколько засосов. После чего, с трудом сдерживаясь от возбуждения, чтобы не овладеть любовником немедленно, воспользовавшись лубрикантом, протолкнул внутрь него один палец; двигая им какое-то время, добавил ещё один, а вскоре к нему присоединился третий; протолкнув пальцы глубже, разводя их в стороны, иногда проворачивая, Осаму растягивал партнёра, срывая стоны с его губ.       Обильно смазав анус любовника лубрикантом, предварительно вытащив из него пальцы, Осаму вошёл в Чую примерно на треть, подался назад и толкнулся сильнее, проникая где-то наполовину; новый толчок – и он внутри уже полностью. Чуя напрягся и закусил губу; Осаму замер, давая время утихнуть боли, а телу Накахары привыкнуть к его, внушительных размеров, органу. Затем начал потихоньку двигаться, постепенно наращивая темп и удерживая партнера руками за задницу, крепко, до боли, сжимая ягодицы, оставляя на них следы, будто метки собственника. Чуя прогнулся в спине, издав стон, и начал двигаться Осаму навстречу, ощущая небольшую боль внизу живота наряду с приятным жжением каждый раз, когда член любовника проезжал по простате. Его пальцы вцепились в плечи Осаму, оставляя на них красные полоски от ногтей. Но Чуе этого было мало, он впился в губы партнера страстным поцелуем, слегка покусывая их и перевернул того на спину, а оказавшись сверху на нём, оседлал Дазая. Слегка приподнявшись на члене и поерзав задницей, находя правильный угол вхождения, он с силой резко опустился вниз, полностью нанизываясь на ствол; не пытаясь сдерживать стоны, Чуя снова приподнялся и вновь опустился, вбирая его в себя без остатка.       Накахара двигался на члене любовника, быстро наращивая темп. Осаму тоже постанывал, удерживая партнёра под ягодицы, то слегка подбрасывая его вверх, то опуская вниз, в такт движениям любовника и время от времени вскидывал бёдра, проникая глубже. Темп Накахары ускорился ещё более: прыгая на члене Осаму, он развратно постанывал, приподнимаясь и опускаясь на его орган с хлюпающими звуками и шлепками. Тело его раскраснелось и покрылось прозрачными капельками пота. Дазай сильнее сжал ягодицы парня пальцами, больно впиваясь в кожу, со стонами натягивая его на свой член. Чуя был довольно опытен в сексе и сейчас доставлял им обоим безумное наслаждение. В следующий момент Накахара прогнулся в спине, отклонившись назад и упершись руками в ноги партнера, начал приподнимать зад и опускаться на член, слегка изменив позу, каждый раз насаживаясь все сильнее и резче, сокращая интервалы между движениями, полностью перехватив инициативу в свои руки. А когда Осаму потянулся ладонью к его члену, он её убрал, желая кончить без помощи рук. Дыхание его было неровным, а сердце бешено колотилось, чуть не выскакивая из груди; громкие стоны срывались с губ, а когда огонь внизу живота стал нестерпим, он еще сильнее ускорил движения и с криком излил свое семя на живот партнеру, ещё несколько раз двинув бёдрами, позволяя кончить Осаму, после чего обессиленно упал на грудь любовника, ощущая, как пальцы последнего зарываются в его волосы.              – Ну ты даешь, – приходя в себя, проговорил Осаму, после того, как ему удалось восстановить дыхание. – У меня было такое ощущение, что это ты меня трахаешь.              Чуя лишь ухмыльнулся.              – И много парней у тебя было за эти четыре года? – продолжая ерошить рыжие кудри, поинтересовался Осаму.              – Не знаю, – пожал плечами Чуя, — я не считал, но больше, чем баб. Да и, в конце концов, дело ведь не в количестве.              – А вот я как-то все больше по бабам был, пока снова не встретил тебя. Долго ты был в отношениях с Тачихарой? – Дазай уже в который раз задавал этот вопрос, но раньше Чуя не удостаивал его ответом.              – Почти два года.              – И не жалко было расставаться с ним? Два года – немалый срок. Ты любил его?              Чуя хотел вновь пожать плечами, но глянув в глаза цвета виски, понял, что это не тот ответ, которого от него ждет любовник и решил сказать правду:              – Нет, не любил. Хотя когда-то, я не был в этом уверен.              – И давно ты понял, что не любишь его?              – Не знаю. Но еще до того, как узнал, что он предатель, я уже решил с ним расстаться, – Чуя приподнялся на локте. – К чему все эти вопросы, Осаму? Не делай вид, что тебя заботят мои чувства.              – Почему ты думаешь, что не заботят? – Дазай взглянул на Чую так, словно этот вопрос его искренне удивил.              – Потому что ты такой человек, Дазай. Тебя никогда не заботили чужие чувства, зачем притворяться? Я хорошо тебя знаю, – Чуя снова положил голову на плечо Осаму и тяжело вздохнул.              – Но, несмотря на это, ты любишь меня, – уверенно, будто Чуя ему об этом только что сам сказал, произнес Осаму.              – Чего? – Чуя был в шоке, а Дазай испытующе смотрел в небесно-голубые глаза, словно пытался прочесть в них чужие мысли, и Накахаре на мгновенье показалось, что Осаму действительно это удалось сделать. Неужели у него на лице всё было написано? – Скумбрия, ты…              Но Чуя не знал, как закончить фразу, а Осаму лишь ухмыльнулся, окончательно удостоверившись в своих догадках.              – … в душ сходил бы лучше, – наконец придумав, что сказать, продолжил мафиози. – Желательно, в холодный.              – Хорошо. Я схожу, но ты пойдешь со мной.              – Ладно, пошли, – согласился Накахара и поднялся с кровати.              – В холодный? – ухмыляясь, продолжил Осаму, вставая с постели вслед за любовником.              – Да мне похуй, могу и в холодный.              Парни прошли в ванную комнату, которая находилась на этом же этаже, напротив спальни Дазая, правда душ они решили принять все же теплый. Чуя помог Осаму снять бинты, прикрывавшие рану на груди (бинты, которые были на голове, Дазай снял уже давно), а также, намылив мочалку, аккуратно помыл ею кожу вокруг заживающего ранения. Под расслабляющими струями воды, они потерли друг другу спины и не только… Все их действия привели к новому стояку, и пришлось расслабляться взаимным минетом.              Выйдя из душа, Дазай чмокнул Чую в щеку и сказал:              – Хочу выпить.              – А тебе разве можно уже пить? – поинтересовался мафиози, немного смутившись этой неожиданной ласке, не слишком-то свойственной для Осаму, тем более после секса.              – Похуй, надоело все. Есть что-нибудь покрепче вина?              – Есть виски. Сейчас принесу. Но может тебе, для начала, помочь с перевязкой?              – Ага, – кивнул Осаму, и парни прошли в его комнату.              – Где аптечка? – поинтересовался Накахара.              – В тумбочке, – последовал ответ.              Обработав рану перекисью водорода и залив ее зеленкой, Чуя перевязал Осаму и отправился на кухню за спиртным и стаканами.