Ветер перемен

      Когда эсперы приехали на загородную минку, Чуя замариновал мясо, и все четверо вышли в сад, решив побухать в беседке у пруда, пока мясо маринуется. Акутагава открыл бутылку вина, воспользовавшись Расёмоном, как штопором, и наполнил бокалы.       — Как у вас здесь красиво-о-о! — восхищённо протянул Ацуши. — И воздух такой свежий. Аку, давай тоже себе загородный дом купим.       — Купим, обязательно купим, — пообещал тигру Рюноске и отхлебнул вина из своего бокала. — Только чуть позже.              — А дорого вам с Чуей-саном обошлась эта минка, а Дазай? — не унимался оборотень.       — Да, уж недёшево, — ответил Осаму. — С твоей зарплатой лет десять копить надо, если не получишь повышения.       — Так долго, — Ацуши тяжело вздохнул.       — Если, с Акутагавой скинетесь, тогда — года три, четыре, — сказал Чуя, отпивая вино из своего бокала.       — Рю, мы ведь скинемся? — снова доломался до вампира тигр, залпом опустошая бокал и закуривая сигарету.       — Непременно Ацу, если только не будешь курить так часто.       — Я не часто курю, — возразил оборотень. — А только, когда выпью.       — А пьёшь ты немало смотрю в последнее время, и как у тебя утром только голова не болит?       — Это все моя тигриная регенерация. Сколько б не выпил, утром чувствую себя превосходно.       — Везёт же! — с завистью проговорил Дазай, делая глоток из своего бокала и тоже закуривая. — А мне по утрам после попойки всегда хреново.       — А мне вот интересно, когда это мой тигр начал пить и курить? — поинтересовался Рюноске. — Я что-то упустил этот момент, а Дазай?       — А что сразу я? — сделав невинное выражение лица, спросил Осаму. — Я тут вообще не причем, это Чуя у нас любитель вина, вот с него и спрашивай. Ай! — вскрикнул Осаму, ощутив болезненный толчок в бок от Накахары.       — Аку, да они тут вообще не причём, — заверил Акутагаву Ацуши, хотя, если честно, та памятная попойка с Чуей и Дазаем была не единственной. — Я сам начал пить и курить, с горя, когда думал, что навсегда тебя потерял.       — Да ладно, не выгораживай их, — легко раскусил оборотня Рюноске, ставя на стол опустевший бокал. — Ну наливайте уже, что ли.       Дазай снова наполнил бокалы и четвёрка эсперов их тут же разобрала. А Чуя склонился к уху Осаму и прошептал:       — Придушу.       — За что? — сделав вид, что не понимает, захлопал длинными ресницами Осаму.       — Знаешь за что.       — Нет, не знаю. Объяснишь, может, всё-таки? — игриво глядя на Чую, продолжил исполнять свою роль Дазай.       — Объясню потом, когда спать пойдем.       — Буду ждать с нетерпением. — Осаму чмокнул Накахару в щёку и усмехнулся, заметив, как краска заливает его щёки; он не любил выставлять свои отношения с Дазаем напоказ и всегда смущался, если Осаму так делал при посторонних. А тот, зная это, намеренно провоцировал любовника.       — Да-а-азай...       — Чего ты так смущаешься? Посмотри на этих двоих, — прошептал Осаму на ухо возлюбленному. — Они целуются и никого не стесняются.       Акутагава с Ацуши и правда, не стесняясь сэнсэев, обнимались и целовались, в перерывах прихлёбывая вино.       — Ты же знаешь, что я об этом думаю, — возразил Чуя.       — Знаю, но ведь всем и так прекрасно известно, что мы любовники и живём вместе, — стоял на своём Осаму. — Так что тебя так смущает?       — Одно дело знать, и совсем другое видеть. Я не люблю выставлять чувства напоказ.       — Как с тобой сложно, Чу-уя, — протянул Осаму и снова чмокнул Накахару, на этот раз в губы. — Всем плевать на это, особенно этим двоим сейчас.       Дазай вновь наполнил опустевшие бокалы и, откинувшись назад, положил голову на плечо Чуи, впрочем, на этот раз, тот противиться не стал, хотя, может быть, просто не счёл это проявлением чувств на людях...       Вскоре вино закончилось, и Осаму попросил Ацуши принести ещё одну бутылку, а Акутагава пошёл с ним.       Дазай повернулся к Чуе лицом и нежно поцеловал в губы, тот обнял Осаму, и его руки заскользили по спине мафиози. Когда любовники оторвались друг от друга, Чуя вдруг спросил:       — Ты отпустил её?       — Что? — Осаму не сразу понял о чём говорит Накахара.       — Варвару, — пояснил Чуя.       — Так ты знал, что я держал её в подвале Портовой Мафии, в одной из камер?       — Конечно,. знал. Так зачем ты её отпустил?       — Ну не вечно же держать её там. Это она слила нам инфу про крыс, в обмен на свою свободу.       — И дело лишь в этом?       — Конечно. А ты думал в чём?       — Ну, например, в ребёнке.       — Ты и об этом знаешь?       — Да, мне известно, что ДНК экспертиза подтвердила то, что это твой ребёнок.       — И как ты узнал об этом? — Дазая удивило то, что Чуя завёл этот разговор сам, и насколько спокойно он говорил о Варваре и ребёнке.       — Не важно. Я хочу знать, что ты собираешься делать потом, когда этот ребёнок родится?       — Ничего не собираюсь делать. У него есть мать, и она далеко не бедная. Воспитает. Ты не услышишь больше никогда ни о ней, ни о нём. Обещаю, — Дазай посмотрел в лазурные глаза возлюбленного, и он говорил сейчас совершенно искренне, что не укрылось от Чуи, и эта искренность не была очередной маской, в этом эспер почему-то не сомневался. Ему действительно неприятно было думать о Варваре, и их с Осаму будущем ребёнке, но разговор этот был необходим. Случись что-то такое, из-за чего Дазаю пришлось бы взять малыша на воспитание, Чуя не представлял, как бы смирился с этим, ведь он каждый день одним своим видом напоминал бы ему о предательстве возлюбленного.       Осаму накрыл руку Чуи своей и сказал, не разрывая взгляда:       — Чуя, ведь ты простил меня, правда?       — Да, — кивнул Накахара.       — Тогда давай забудем об этом и просто будем жить дальше.       — Хорошо.       Осаму обнял любимого, а потом его уста снова накрыли мягкие и податливые губы Чуи.       — Кх, кх, — послышалось сзади. — Простите, что так долго, вино еле нашли.       — Да ладно, могли б не спешить, — сказал Осаму, отрываясь от любимых губ и наблюдая за реакцией Накахары, хотя на этот раз, он никак не выдал своего смущения, из-за того, что Рюноске с Ацуши стали свидетелями их с Дазаем поцелуя. — Ну наливай, раз пришли.       Акутагава снова воспользовался Расёмоном, как штопором и разлил вино по бокалам.       Распив почти пол бутылки на четверых, эсперы решили, наконец, приступить к приготовлению якитори, вернее, Чуя решил, а Осаму составил ему компанию, что же касается Ацуши и Акутагавы, то они остались в беседке воркуя, как голубки, обнимаясь и целуясь.       Когда первая партия мяса была приготовлена, Дазай с Чуей присоединились к влюблённой парочке. Акутагава налил всем вина и мафиози приступили к дегустации шашлыка.       — О-о, это великолепно, — похвалил кулинарное мастерство Накахары Ацуши, отведав якитори и запивая его вином. — Дазай, а как у вас с Чуей всё начиналось?       — Ацу, — попытался оборвать оборотня Акутагава, но Дазая совсем не смутил вопрос тигра, и он ответил:       — Это произошло давно, нам было по 17 и всё началось с секса.       — О-о?.. — Ацуши сделал несколько глотков из бокала, Акутагава опустил взгляд вниз, что же касается Чуи, то он снова ткнул Осаму локтём в бок и одарил его злым взглядом. А оборотень, будто специально задавал провокационные вопросы и следующий вогнал в краску всех, кроме Дазая: — А кто в вашей паре сверху, простите за любопытство?       — Оборотень! — рыкнул на тигра Чуя.       — Что? Я что-то не то спросил? — невинно и с детской непосредственностью поинтересовался тот, будто в его вопросе не было ничего особенного.       — Ацуши! — это уже был Акутагава.       — Да, что вы напали на Ацуши? — вступился за тигра Осаму. — Ну интересуется ребёнок темой секса для общего развития. Что здесь особенного?       — Спасибо, Дазай, только я не ребёнок. — Осаму с улыбкой потрепал оборотня по голове и сделал глоток из своего бокала, заедая вино шашлыком. — Так ты ответишь?       — Почему бы и нет? Мы с Чуей универсалы, так что в нашей паре нет только актива или пассива.       — О-о... — со странным выражением лица протянул Ацуши, а потом склонился к Рюноске и что-то зашептал ему на ухо, на что вампир сначала замотал головой, но после того как оборотень ещё что-то ему сказал, пожал плечами и тихо произнёс, хотя все равно все присутствующие услышали:       — Посмотрим.       Дазай с Чуей переглянулись, давя в себе усмешку, но легкой улыбки им всё же скрыть не удалось, так как они оба догадались, о том, кто в паре Ацуши и Акутагавы был сверху и о чём говорил оборотень Рюноске, судя по выражению лица последнего.       Чуя пошёл переворачивать шампура с якитори на другую сторону, а Дазай отправился ещё за одной бутылкой вина, оставив вампира с тигром наедине.       Чуя решил не отходить от мангала, как вдруг ощутил горячее дыхание на своей шее.        — Дазай.       — Что? — Осаму, который подошёл сзади, провёл языком по его шее, затем, переместился к его левому ушку языком...       — Что ты творишь? — Чуя рвано выдохнул воздух.       — А что я творю? — Осаму продолжил свои манипуляции с языком, а затем оставил засос на шее Чуи, там, где располагался чокер, приподняв его вверх.       «Толчок в бок, в который раз за сегодня», — с улыбкой подумал Осаму, но ни руки, ни губы он не убрал от любимого, а тот не сильно сопротивлялся. Осаму снова опалил его шею своим горячим дыханием и поцеловал в пульсирующую жилку, проводя язычком вниз и срывая стоны с губ Накахары.       — Дазай! Хватит!       — Почему? Тебе же нравится.       — Нравится, но мы ведь не одни, — выдохнул Чуя в губы возлюбленного, который прильнул к ним и засунул свой наглый язык в рот Накахары, впрочем, последний не смог долго сопротивляться напору и ответил на поцелуй, постепенно сам его углубляя.       — Шашлык готов, — удалось выдавить Чуе после поцелуя сквозь прерывистое дыхание.       — Ну, тогда пошли к остальным.       — Иди, я сейчас, — произнёс Накахара, снимая мясо с шампуров в тарелку и нанизывая на них новую партию.       Дазай ждал Чую, после чего они вместе пошли в беседку. Эсперы снова ели шашлык и запивали его вином. Через время, Накахара опять отправился к мангалу, чтобы перевернуть мясо на другую сторону, а тигр совсем захмелел, и Акутагава решил отвести его в спальню. Осаму показал гостям, где находится их комната, а сам вернулся к Чуе, который дожарил последнюю партию мяса и ждал его у пруда с двумя бокалами вина в руках, на улице уже начинало смеркаться.       Дазай подошёл к возлюбленному сзади, обняв его за плечи, Чуя развернулся в пол оборота, передавая Осаму бокал.       — Акутагава тоже спать пошёл? — поинтересовался Накахара, делая несколько глотков из бокала.       — Не думаю, что он спит, вроде совсем трезвый, — ответил Осаму, отпивая из своего. — Может присоединится ещё к нам, когда Ацуши уснёт.       — Как думаешь, эти двое из крыс, которые сбежали, не вытащат Достоевского из тюрьмы? Их способности могли быть использованы для побега.       — Ты прав, именно этих двоих могли послать для того, чтобы вытащить Фёдора, учитывая то, что там ещё и Гоголь, и если Фтабатэй Симэй проникнет в здание, он сможет отключить системы защиты тюрьмы. Но проникнуть туда не просто. Если бы мне нужно было вытащить Достоевского из заключения, я, безусловно, использовал бы для побега именно этого эспера, да и Лермонтов пригодился бы, но имея в наличии только двух этих одарённых, было бы довольно сложно осуществить этот план, в идеале, я бы привлёк к этому делу кого-нибудь вроде Танидзаки и тебя. Хотя я думаю, что смог бы разработать план побега и с этими двумя, но это было бы довольно рискованно. Не думаю, что они решатся на этот шаг, хотя, если у них есть какой-то способ связи с боссом, всё может быть...       — И что, мы просто будем сидеть и ждать, надеясь на то, что они не решатся вытаскивать Фёдора вдвоём?       — Чуя, мы сегодня отдыхаем. Не забивай голову ерундой, завтра ещё отчёт писать. Мори отдал приказ нашим людям: Фтабатэя и Лермонтова разыскивают по всей Йокогаме. Да и Анго Сакагучи я ввёл в курс дела. Если эти два эспера и решатся вытащить Достоевского из заключения, там к этому будут готовы. Всё же это тюрьма для одарённых, и наверняка она имеет систему защиты против способностей разных эсперов. Расслабься.       — Ну хорошо. Если ты уверен, что всё в порядке, я тоже переживать не стану. Вино закончилось. Пойду ещё принесу.       — Иди, только штопор не забудь, Акутагава вряд ли выйдет к нам сегодня, чтобы открыть вино.       — А зачем нам Акутагава, я тоже могу открыть бутылку способностью.       — Я не сомневаюсь. Ладно, неси вино.       Чуя отправился в дом за вином и встретил на кухне Акутагаву, который решил подкрепиться кровью из пакета, запасы которой, он сразу, как только приехали в особняк, определил в холодильник.       — О, Рюноске! Не спишь? — проговорил Чуя. — Пошли к нам.       — Не хочу вам мешать, — возразил вампир, закрывая холодильник и выбрасывая пустой пакет из-под крови в мусорное ведро.       — Да ты не помешаешь, если нам с Дазаем захочется остаться наедине, мы поднимемся в свою спальню.       — Ну хорошо. Пойдём.       Эсперы вышли на улицу, прихватив вино. Осаму сидел в беседке, и Чуя с Акутагавой присоединились к нему. Последний снова откупорил бутылку, воспользовавшись Расёмоном, а Дазай спросил:       — Ацуши спит?       — Ага, — кивнул Рюноске, разливая вино по бокалам и делая несколько глотков из своего. — Дазай, — заговорил Акутагава, — ты ведь знал, что так будет?       — Ты это о чём? — спросил Осаму.       — О себе, о тигре, о Камуи и о том, как я стал вампиром.       — Не то чтобы знал, скорее, предполагал, что такое возможно. Я не мог понять, что такого в Камуи особенного, почему его никто не мог одолеть. Поэтому и послал вас с оборотнем против него. Но, если честно, я надеялся, что вы справитесь, ведь из вас вышел превосходный дуэт.       — Но мы не справились, — с какой-то грустью в голосе констатировал факт Акутагава.       — Да, это так. Просчитав разные варианты развития событий и исход битвы, я, если честно, хотел изначально пойти сам с Чуей, но потом переменил своё решение. Ты ведь был неизлечимо болен, и я подумал, что даже, если вы с Ацуши проиграете, ты не позволишь ему погибнуть, а став вампиром, можешь стать совершенно иным существом, к тому же, излечишься от болезни. И мы больше узнаем о своём враге. Конечно, уверенности в этом у меня не было, но я привык полагаться на свою интуицию, и она меня ещё ни разу не подводила. А когда Ацуши пришёл к нам с Чуей и рассказал, что видел тебя, и ты его узнал, я понял, что не ошибся. А найдя вампира, лишь ещё больше уверился в том, что ты действительно можешь стать новым существом, не зависящим от Стокера, так как он не мог более управлять тобой, хотя и пытался призвать к себе, но у него ничего не вышло.       — А откуда ты знал, что он меня обратит? И откуда тебе вообще было известно о Стокере, ведь я стал первым, кого он обратил в вампира?       — Ну да, о Брэме Стокере мне было известно. — Осаму сделал несколько глотков вина из своего бокала. — Восемь лет назад, он уже обращал людей в себе подобных, пытаясь создать "семью", как он говорил. Когда Камуи его одолел, он не убил Стокера, а раз так, значит, собирался использовать его в своих целях. Откуда была изначально получена информация, не спрашивай, я не имею права разглашать эту тайну. А то, что Камуи заставит Стокера тебя обратить я даже не сомневался, ты всегда был сильным эспером, Акутагава; враг ни за что не упустил бы шанс, заполучить тебя в свои ряды. В конце концов, всё вышло так, как я и предполагал, а для тебя обернулось наилучшим образом. Это всё, что тебе надо знать. Ты получил второй шанс, Рюноске, живи и радуйся.       — Никогда не мог понять ход мыслей этого человека, — пробормотал Чуя, отпивая вино из своего бокала. — И тебе не советую даже пытаться, Рюноске. Нам это не дано. Что он, что Достоевский, будто два инопланетянина, прибывшие в наш мир с другой планеты. Если бы эти двое объединились против человечества, миру точно пришёл бы конец. Так что, нам не остаётся ничего иного, кроме как радоваться тому, что Дазай на нашей стороне.       — Ты, наверное, прав, — задумчиво проговорил Акутагава, опустошая свой бокал.       — Эй, я здесь вообще-то. Хватит говорить обо мне так, будто меня здесь нет. — Осаму тоже допил вино и поставил пустой бокал на стол, через минуту к нему присоединился бокал Чуи, и Рюноске снова наполнил их вином.       Осаму с Чуей закурили, а Акутагава отодвинулся от них подальше, отгоняя сигаретный дым, который так и норовил окутать некурящего человека. Просидев в саду ещё примерно час, болтая о всякой ерунде и допив вино, эсперы зашли в дом и отправились спать. По крайней мере, разошлись по своим комнатам, Дазай с Чуей спать, конечно, не собирались, а Рюноске сразу же отрубился под боком у оборотня.       Пройдя в свою комнату, Чуя разделся до трусов и залез под одеяло.       — Ты спать что ли собрался? — поинтересовался Осаму, снимая с себя одежду и ныряя под одеяло к любовнику.       — Нет. — Чуя повернулся лицом к Дазаю, обнимая его и целуя в губы, проникая своим языком в рот Осаму и вытворяю в нём, что-то невообразимое. Руки того оглаживали спину Накахары, спускаясь всё ниже, пробираясь под боксёры, сжимая его ягодицы, а правая ладонь принялась ласкать возбуждённый и влажный от предэякулята член. Чуя застонал в губы Осаму и начал осыпать поцелуями лицо последнего, спустился к шее, мокро целуя и оставляя засосы на ней, затем перевернул Осаму на спину и сел на него сверху, целуя плечи и грудь партнёра, лаская язычком соски и слегка прикусывая их, ощущая, как они твердеют от его ласк. Руки Чуи, оглаживая тело возлюбленного, перемещаясь к бёдрам, проникая в трусы, и стянули их вниз, а губы уже целовали живот, спускаясь ниже, вбирая в рот член. Обводя языком головку, пробегаясь дразнящими движениями вниз по стволу, Накахара обхватил его правой рукой, сдвигая крайнюю плоть вниз пальцами. Язык Чуи заскользил по уздечке, сорвав при этом, протяжный стон с губ Осаму. Пальцы последнего зарылись в рыжую шевелюру, прижимая голову парня к чреслам; издавая новые стоны от движений шаловливого язычка любовника, Дазай вскинул бёдра вверх, толкаясь в чужой рот. Накахара позволил члену Осаму проникнуть глубже, создавая вакуум во рту, немного выпустив орган любовника изо рта, но не ослабляя вакуума, он сам затянул его внутрь, а через пару минут поменял технику. По очереди, сжимающими движениями ладоней, Чуя стимулировал основание ствола, при этом посасывая саму головку и задевая языком уздечку. Затем неожиданно с чмокающим звуком прекратил стимуляции на головке, продолжая сжимать основание члена. После чего затянул возбуждённый орган в рот полостью, убрав руки и пропуская его в самое горло, предварительно расслабив гортань, срывая с губ любовника новые стоны; сам Накахара ощущал при этом небольшой дискомфорт, но Осаму нравилась такая техника больше других, впрочем, как и ему самому. Ладони Дазая прижали голову возлюбленного сильнее. Вскидывая бёдра, он проникал всё глубже в рот Накахары, с каждым движением, насаживая партнёра на член всё сильнее, чувствуя приближение оргазма. Движения Чуи ускорились, а по телу Осаму пробежала дрожь, он ещё несколько раз толкнулся в рот парня, с криком кончая и не отпуская его голову, заставил сглотнуть. Накахара ощутил солоноватый привкус спермы во рту и проглотил её, так как деваться ему всё равно было некуда.       Осаму поцеловал возлюбленного в губы, переворачивая его на спину и спускаясь поцелуями ниже. Лаская языком шею, грудь, соски и живот, оставляя на нём влажную дорожку, Дазай стянул с Накахары боксёры и вобрал в рот его член; обхватив ствол рукой у основания, то лаская языком головку по кругу, то слегка посасывая её, второй рукой он слегка сжал яички партнёра, наслаждаясь его довольными стонами. Затем Осаму провёл языком по стволу вниз, облизнув яички, вбирая в рот каждое по отдельности, и начал их посасывать; Чуя снова застонал, после чего Дазай выпустил яички изо рта и переместился языком ещё ниже, нащупывая колечко мышц, лаская его кончиком, проникая им внутрь.       Смазав руки лубрикантом, Дазай ввёл указательный палец внутрь партнёра; двигая им, ощущая, как любовник выгибается от его действий и постанывает, тяжело дыша от возбуждения, добавил к указанному средний палец, проворачивая их внутри; нащупав простату, он принялся резко толкаться в неё. Чуя снова прогнулся в спине, двигая бёдрами вперёд, насаживаясь на пальцы, издавая при этом новые стоны. Осаму вытащил из него пальцы и потянулся за смазкой, а рука Накахары легла на уже снова возбуждённый член партнёра, лаская его. Осаму повернул любовника набок, устраиваясь сзади него поудобнее и смазывая лубрикантом анальный проход парня, а также свой член; приставив орган ко входу и обхватив Чую за бёдра, он двинул его на себя, входя примерно на половину, подавшись назад, Дазай снова толкнулся в партнёра, проникая уже до конца. Застыв ненадолго на месте, после чего, снова подавшись назад, он вновь толкнулся в любовника, прижимая его бёдра к своим, пытаясь проникнуть глубже. Чуя застонал и двинул задницей навстречу Осаму, пытаясь насадиться на член сильнее. Тот вышел из него почти полностью, а затем снова толкнулся в любовника более резко и грубо, чем сорвал новые стоны с губ Накахары. Его толчки стали быстрее, когда он понял, что подобрал правильный угол вхождения, при каждом движении Чуя издавал громкие стоны и вскрикивал, когда член Дазая проезжался по простате. Ощущая пламя, уже во всю полыхающее внутри где-то внизу живота, Накахара сжал бёдра партнёра руками, двигаясь ему навстречу, вбирая орган любовника ещё глубже в себя, чувствуя приближение разрядки. Когда рука Осаму легла на его ствол и сжала головку пальцами, он вскрикнул, ощущая резкие толчки внутри, которые доводили до безумия, наравне с пальцами, ласкающими его член. Чувствуя, как по телу прокатывается первая волна оргазма, заставляя его содрогаться, Накахара снова вскрикнул, увлажняя руку любовника своим семенем, а Осаму кончил следом за ним, толкнувшись внутрь ещё несколько раз. Полежав так в объятьях друг друга пару минут, приходя в себя после оргазма, парни слились в нежном поцелуе, после чего отправились вместе принимать душ.