Грех

      В Париже папа сказал, что убьёт Эмму Фрост, даже если для этого ему придётся уничтожить весь город. Чуть раньше Эмма отказалась от помощи, заявив, что в одиночку способна справиться с Магнето и что Люди-Икс ей совершенно не нужны. Когда папа обвил металлической трубой её шею, она была уже не такой смелой. Когда папа сдавил металлической трубой её шею, в голубых, некогда высокомерных и насмешливых глазах отразился первобытный ужас перед неизбежным. Папа хотел убить Эмму, потому что она заставила его убить беженцев. Она заставила его убить детей, которых он поклялся защищать. Он сказал: «Лорна, ты ведь понимаешь, почему я это делаю. Не мешай мне. Я не хочу вредить тебе, дочь». Лорна почти поверила в это, она очень сильно хотела поверить в это. Но он остановился лишь тогда, когда молодая Джина Грей заставила его остановиться. Он сказал ей: «Я не хочу, чтобы ты жертвовала собой». Он ушёл молча, не оборачиваясь, оставил от себя лишь не осевшую пыль; машины, превращённые в фарш и испуганных до смерти людей. Он даже не посмотрел на свою горячо любимую дочь. Что ж, Лорна уже давно к этому привыкла.       Папа научил её вставать рано, папа научил её говорить несколько слов по-немецки, папа научил её праздновать хануку. Все видели в папе террориста, маньяка, психопата, и все они были правы, но где-то глубоко внутри, — настолько глубоко, что невозможно докопаться, — он всё-таки был хорошим человеком. Он любил молодых Людей-Икс, он беспокоился за них, он направлял их. Лорна никогда не видела его таким спокойным и уверенным, таким мудрым и желающим поделиться этой мудростью, как в эти несколько месяцев. Конечно, она знала, что это не продлится вечно, хотя, безусловно, хотела этого просто безумно. За жизнь ей очень часто приходилось думать, что это всё бесполезно, что нужно вести себя как Пьетро и вычеркнуть папу из своей жизни. Никто не приносил Лорне столько боли, сколько приносил папа, и всё-таки она хотела надеяться на лучшее.       О его истинной сущности тогда напоминала только Бриар, каждый раз говоря о его преступлениях всякие мерзости, вроде «сочная сексуальная катастрофа». Она обожала папу, она едва ли не молилась на него, она была готова на всё: она отдала ему своё время, своё здоровье, свою любовь, свою жизнь. Она хотела, чтобы он убил её или убил ради неё, или убил у неё на глазах, — ей было абсолютно безразлично, все понятия о добре и зле слились в невнятную серую кашу в её безумной рыжей голове. И всё-таки, вопреки всему, она действительно нравилась папе. Она была его правой рукой, его любовницей, его страстью. Бриар покупала ему чай с чабрецом и бергамотом, Бриар присматривала для него за молодыми Людьми-Икс, Бриар с радостью и неописуемой лёгкостью продавала свою честь и своё имя ради него.       Лорна почти всегда чувствовала металл вокруг себя, — такова, в некотором роде, суть её способностей, — и потому она ощущала ту металлическую штуку, в которую была закована нога Бриар. В Сиэтле её придавило перевернутой машиной, в той резне она потеряла своего парня и лежала несколько часов рядом с его бездыханным телом, смотря в безоблачное небо, ожидая, когда всё успокоится, и её наконец спасут. Бедренная кость раздроблена настолько, что её уже невозможно было восстановить. Бриар прихрамывала, а каждый её шаг сопровождался лёгким скрипом алюминиевого держателя, который она носила с просто невероятной гордостью. «Это его подарок мне, — сказала она однажды таким счастливым тоном, что Лорне мгновенно стало не по себе. — Он подарил мне новую жизнь и смысл для неё. Только боль позволяет нам чувствовать себя по-настоящему живыми».       Всё закончилось в Париже. Папа ушёл, — просто исчез, забрав с собой свою беззаботную и безумную Бриар. Мир без него будто вновь опустел, а Лорне больше не было смысла оставаться с молодыми Людьми-Икс. Ей очень нравилось их учить, беспокоиться за них; ей нравилось слышать от них уважительное «мисс Дэйн»; да и, чего греха таить, ей нравилось, что они доверяли ей, в отличии от папы, на которого они всегда смотрели с опаской. Но после Парижа они отправились искать собственный путь в этом холодном и жестоком мире, а Лорна отправилась искать свой. Она вернулась к истокам, вернулась в Школу, просто потому что не знала, куда ещё можно пойти. Уж точно не к Пьетро или Ванде, уж точно не осесть где-то с Алексом, с которым у них теперь по-настоящему всё кончено. Наверное, ей всё-таки слишком сильно понравилось, когда дети называли её «мисс Дэйн».       Папа научил Лорну рано вставать, потому она всегда, даже без вмешательства будильника, вставала ровно в шесть. Она умывалась, чистила зубы, одевалась и шла проводить уроки. Но на этот раз просто застыла перед зеркалом в ванной, — у неё сегодня не было первых двух уроков, потому что Пётр повёз класс на выставку, посвящённую современному искусству. Из этого вполне очевидно следовало, что ей некуда торопиться, но и делать, кроме этого, совершенно нечего. Взгляд почему-то упал на волосы, Лорна взяла одну прядь и придирчиво покрутила в руке. Алексу нравилось, когда она их завивала, — он говорил, что она становилась похожа на ярко-зелёное облако, и её очень легко было различить в толпе. После их очередного расставания Лорна перестала завивать волосы, а красить их перестала ещё раньше, потому, кажется, лишила себя всего веселья.       Будучи подростком, она иногда мечтала побриться налысо, надеть джинсовку и притвориться скинхедом, жаль, конечно, что скинхедами почему-то бывали только мальчики. Потому она просто отращивала волосы, красила их и иногда чуть-чуть подрезала, чтобы не стать Рапунцель. Но боже, сколько всего она, должно быть, потеряла из-за этого. Все девчонки вокруг постоянно экспериментировали с причёсками, — даже Ванда, чёрт подери, однажды подстриглась под мальчика, — и только Лорна непонятно зачем берегла свои волосы. Может, пора наконец перестать? Может, пора наконец подарить себе билет в новую жизнь? Конечно, бриться налысо слишком опрометчиво, но, может, хотя бы каре? Вдруг она представила, как папа посмотрел бы на неё скептично, даже не отложив свою очередную дурацкую книжку. Или как Пьетро бы недовольно фыркнул, узнав, что она из-за скуки и по своей дурости всё испортила. Или как Алекс бы недоумённо спросил: «Зачем?», — и ещё несколько месяцев как бы невзначай упоминал её красивые длинные волосы. Но с чего вдруг Лорне стало так важно мнение мужчин, которым на неё плевать? На самом деле, их разочарование стоило бы даже того, чтобы побриться налысо.       Она выбежала из ванной, начала копошиться в письменном столе. Как назло, в ящиках находилось всё, кроме необходимого: стикеры с котятами, потерянные уже как несколько недель; записная книжка предыдущей владелицы комнаты; даже какой-то пакетик растворимого кофе, который Лорна положила, а потом забыла куда. Через некоторое время, найдя наконец ножницы, она быстро вернулась обратно, но вновь застыла перед зеркалом. Очевидно, сама она себя обкорнала бы криво, а ей же ещё предстояло целый день вести уроки. Положила ножницы на раковину и серьёзно задумалась. Вдруг вспомнила, что её соседкой вообще-то была Шельма, для которой эксперименты с волосами, кажется, были чем-то таким же обыденным, как завтрак, обед и ужин.       Лорна вышла в просторный коридор в чём была, — можно подумать, в женском крыле девушки никогда не видели других девушек в трусах и майках, — прошла несколько шагов босыми ногами по относительно мягкому ковру и энергично постучала в дверь. В комнате было мертвецки тихо, потому постучала ещё пару раз. Наконец послышалось недовольное копошение, а потом дверь всё-таки открылась. Совершенно невыспавшаяся Шельма стояла в ночнушке и наполовину натянутом халате, на голове у неё был полный бардак, а глаза едва открывались. Впрочем, это неудивительно, она же выполняла какую-то ночную миссию и избавляла Нью-Йорк от бандитов или что-то в этом роде, — Лорна предпочитала не вникать в работу команды, ей в последнее время больше нравилось учить детей, чем спасать мир.       — Который час? — хрипло протянула Шельма.       — Да хрен его знает, — Лорна легкомысленно пожала плечами. — Часов шесть, наверное. — Собеседница задумчиво нахмурилась.       — И зачем ты тогда пришла? — спросила она чуть бодрее, но всё равно, прикрыв рот рукой, широко зевнула. — Что-то срочное?       — Волосы мне подстричь не хочешь? — Лорна едва подавила в себе желание зевнуть в ответ. Чёртово стадное чувство, будь оно неладно.       — Шо? — недоумённо буркнула Шельма своим родным грубоватым говором. Можно вырвать человека из Миссисипи, но Миссисипи из человека — никогда; жаль только, что проявлялось это не так часто. Лорне нравились всякие забавные акценты. Она молча взяла прядь волос и «отрезала» её двумя пальцами. Соседка задумалась, а потом вдруг выпалила: — Ща, погодь, сеструнь. — И на пару мгновений захлопнула дверь.       Вышла уже в полной боевой готовности: в запахнутом тонком салатовом халате, в мягких тапочках, в своих обычных тёмно-зелёных перчатках до локтя и более-менее уложив непослушные каштановые волосы. Лорна хмыкнула про себя, слегка поразившись такой почти армейской скорости сборов, но ничего не сказала. В полной тишине они прошли пару шагов по коридору, зашли в комнату. Шельма сказала взять стул и поставить его возле зеркала, после чего тот недовольно скрипнул по кафелю в ванной. Лорна села на стул, — так её отражение было уже со слегка обрезанные подбородком, — и покорно ждала своей участи. Шельма же присматривалась, примерялась, придирчиво проводила рукой по лоснящимся волосам.       — И какую длину ты хочешь? — спросила она, предупреждающе почикав ножницами в воздухе. Забавно осознавать, какой же это всё-таки многофункциональный инструмент: и бумагу порезать, и посылку открыть, и с утра пораньше сделать что-то очень тупое со своими волосами. Просто чудо!       — Такую короткую, какую ты только можешь, — гордо провозгласила Лорна, улыбнувшись и расправив плечи.       — Может, ещё налысо тебя побрить? — сложив руки на груди, Шельма задорно усмехнулась. Её седая прядь красиво блеснула в тёплом свете.       — Я думала об этом, но это слишком долго и голова потом замёрзнет. — Собеседница в ответ всплеснула руками, в зеркале отразилось всё её возмущение.       — Да ты с ума сошла! У тебя такие классные волосы, каждая девчонка о таких мечтает! — Лорна вновь подцепила прядь, посмотрела на неё безразлично.       — Волосы — это просто волосы. — Она качнула головой. — Отрастут. — Шельма из вредности дёрнула собеседницу за прядь, чем выдавила возмущённое «ай!», а потом опять начала присматриваться и примеряться. Через несколько мгновений серьёзно ответила:       — Я не буду стричь тебя очень коротко, — выйдет криво, я же не парикмахер. Максимум, что могу и хочу тебе предложить — длина по плечи. — У неё был тон, не терпящий возражений. — Походишь, подумаешь нормально, и если желание всё обрезать не пропадёт — съездишь в город и сделаешь так, как считаешь нужным. — Лорна согласно кивнула, но Шельма на этом не успокоилась. Она положила руки на плечи, строго посмотрела сквозь зеркало. — Ты точно уверена?       — Да уверенней некуда, подруга! Режь давай! — Она хохотнула, и собеседница всё-таки чуть смягчилась, улыбнулась неловко.       Беззаботно буркнула: «Боже, ты просто чокнутая», — но наконец начала резать. И вправду было как-то странно осознавать, что волосы, долгие годы бывшие по пояс, теперь будут не по пояс. Больше не чувствовать их едва заметный гнёт, не цепляться ими за ручки дверей, не расчёсывать их долго и мучительно и не тратить на них галлоны шампуня. С каждым новым тихим чик-чиком Лорна чувствовала, будто избавлялась от какой-то неизмеримой тяжести, будто сбрасывала огромный камень с плеч. Не быть ей больше ярко-зелёным облаком, максимум ярко-зелёной овечкой, как Ванда или Китти, у которых волосы сами по себе были кудрявыми. Хотя зачем ей вообще теперь завивать волосы? Это долго и как-то бессмысленно. Шельма резала уверенно, со знанием дела, даже не верилось, что она действительно не могла подстричь покороче. Да ладно, она в любом случае была права, — такие кардинальные перемены надо осмыслить чуть-чуть получше. А пока, пожалуй, хватит и по плечи.       Когда Шельма закончила, Лорна провела рукой по срезу. Волосы были приятно колючими, но всё ещё мягкими. Видеть себя такой оказалось очень странным опытом, — вроде Лорна Дэйн, но какая-то неправильная, непривычная, будто из другой реальности. Шельма поиграла чужими волосами, потом спокойно встала рядом и ждала хоть какую-то реакцию. Лорна покрутила головой, встала со стула и покрутилась уже стоя. Скорчила рожи зеркалу, Шельма присоединилась. Они показывали отражениям языки, поднимали носы, превращая их в пятачки. Это плавно стало перетекать в девичник, но потом Шельма снова громко и ужасно заразительно зевнула. Приняли решение убрать волосы с пола, подбирали их голыми руками, суетливо и задорно несли к чёрной сетчатой мусорке под столом. Из-за этого на полу теперь два ковра, — красный узорчатый и пушистый зелёный.       — Что я тебе должна? — Они неловко встали у двери, не зная как стоило распрощаться. Лорна не думала, что тупая идея отрезать волосы вдруг окажется такой весёлой.       — Кофе, красотка. Ты чертовски должна мне кофе. — Шельма потянулась, блаженно прикрыв глаза. Лорна же усмехнулась, бросилась к столу, а потом протянула собеседнице пакетик растворимого кофе. — Вот спасибо, только всхумятку как-то не очень вкусно. — Она громко хохотнула. — В любом случае, сейчас я пойду досыпать свои законные восемь часов. Удачи. ***       Утро выдалось удивительно тёплым и солнечным. Ярко-голубое небо, белёсые перьевые облака, лёгкий ветерок, играющий с косматой травой. Не зная, чем ещё себя занять до начала уроков, Лорна решила прогуляться вокруг Школы. Зелёные волосы, зелёная помада, зелёный свитер и зелёные кеды, — Пьетро однажды посмел обозвать её лягушкой, а потом получил ложкой по бестолковой голове. Зелёный — просто обалденный цвет, а если кого-то что-то не устраивало — это исключительно их проблемы. Лорна бродила бесцельно: вышла из главного входа и задумчиво посмотрела на длинную пустую дорогу за витыми металлическими воротами; потом прошла баскетбольное поле, — кинула камень в корзину и не попала; остановилась на заднем дворе, — насладилась шумом леса в отдалении; и наконец, дойдя до небольшой тренировочной площадки, встретила ещё одну заблудшую душу.       Бетси была одета в чёрные спортивные штаны, белую растянутую майку, а на плечи набросила пурпурную ветровку. Недавно на одной из миссий ей задали серьёзную трёпку, и теперь, всё-таки выйдя из лазарета, она была вынуждена ходить с гипсом на левой руке. Лорна всегда с содроганием вспоминала все эти мучения, связанные с супергеройской жизнью и её травматизмом. Сломать руку, конечно, не так страшно, как, например, сломать ногу, но всё равно довольно неприятная история. Бетси стояла на газоне в некотором отдалении от стены и, нервно переминаясь с ноги на ногу, смотрела куда-то на крышу. Заметив или, что гораздо более вероятно, почувствовав, — ох уж эти телепаты, — приближение Лорны, она резко развернулась и, пытаясь привлечь внимание, помахала здоровой рукой.       — Лорна! Ты-то мне и нужна, — с невероятным облегчением воскликнула она, едва не подпрыгнув на месте.       — И тебе доброе утро, Бетси, — Лорна хотела было откинуть волосы назад, но, к сожалению, вышло это не так эффектно, как ожидалось. Вот и первый серьёзный недостаток коротких волос. — Чем занимаешься?       — Вау. — Бетси внимательно посмотрела на собеседницу. — Тебе очень идёт эта причёска. — Очевидно, она поняла намёк немного неправильно, но всё равно получать комплименты всегда очень приятно, так что Лорна бросила чуть смущённо: «Спасибо». — А занималась я тренировкой, но, к великому несчастью, случился досадный конфуз.       — У тебя рука в гипсе, какая тренировка, подруга? Маккой запрёт тебя в лазарете до конца твоих дней, если узнает. — Бетси поджала губы и несколько мгновений легкомысленно хлопала глазками.       — Чтобы он не узнал, я и вышла ни свет, ни заря, — ответила она слишком спокойным тоном. — Так ты поможешь мне, Лорна? — Собеседница неодобрительно вздохнула, но всё равно кивнула. — Достань, пожалуйста, катану с крыши.       — Как ты, чёрт подери, умудрилась закинуть катану на крышу? — Брови как-то сами по себе поползли вверх от удивления. Бетси уж точно не выглядела как кто-то, кто был способен провернуть что-то подобное, но с мутантами часто работало правило: «Внешность бывает обманчива».       — Просто я англичанка. — Она весело усмехнулась, хоть эту шутку и нельзя было назвать самой удачной на свете.       Лорна решила не тратить время зря и, сконцентрировавшись, создала для себя этакую воображаемую карту местности. Некоторые ошибочно полагали, что суть способностей Полярис и Магнето в том, чтобы управлять только металлом, хотя подсказка была буквально в их именах. Они — повелители магнетизма, способные контролировать сами магнитные поля, хотя металлами, конечно, манипулировать значительно проще и приятнее, чем многими другими вещами. Тем не менее, магнитные поля были у всего на свете и, ощущая их, Лорна, по идее, могла ориентироваться на местности даже с закрытыми глазами. Сейчас же, всё, что ей было нужно, — найти дурацкую катану на дурацкой крыше и вернуть законному владельцу. Это, впрочем, оказалось не так уж и трудно.       — И что, ты хочешь сказать, что все англичане способны просто так закидывать катаны на крыши? — Лорна подняла руку, медленно поманила металлический предмет.       — Мой брат, его жена и Питер Висдом вполне способны. Так что да, все англичане закидывают катаны на крыши. — Объект их разговора осторожно плыл по воздуху прямо в руку Лорны. — Каждая леди и каждый джентльмен имеют на это полное право. Так у нас в конституции написано.       — Рядом с правом на плохие шутки и несоблюдение врачебных рекомендаций? — Лезвие блеснуло под ярким солнечным светом, рукоятка легла в ладонь как влитая. Она не могла просто выскользнуть. Неужели Бетси правда специально закинула меч на крышу?       — Именно так, — бросила она спокойным тоном, и вдруг стало как-то непонятно, ответила ли она на вопрос или на чужие мысли. Лорна закатила глаза, но всё-таки передала катану Бетси. Ох уж эти англичане. ***       После прогулки вокруг Школы, Лорна подумала, что будет хорошей идеей прогуляться ещё и внутри. Коридоры в Школе бесконечно длинные, а потолки — высокие, но она всё равно, каждый раз разрушаясь и перестраиваясь заново, старалась выглядеть уютно и по-домашнему. Чарльз Ксавьер когда-то очень-очень давно основал Школу в собственном поместье, и она, как буквально так и фигурально, в разные десятилетия становилась домом для сотен и тысяч мутантов. Каждый из директоров пытался соблюсти традиции, пытался сделать её настолько комфортной и дружелюбной, насколько мог. Правила Школы просты: она единственное место на свете, где любого мутанта, несмотря на его внешность и способности, примут таким, какой он есть. Потому она единственное место, которое многие могли назвать своим домом. Личности с сомнительным прошлым нашли приют в этих стенах и всегда возвращались домой.       На самом деле, Лорна этого не понимала, не разделяла эту почти мистическую привязанность к какому-то конкретному месту, — которое, впрочем, если верить парадоксу Тесея, давным-давно могло быть уже не тем самым местом, — но она существовала, и каждый чувствовал её как потребность, как нужду. Нужду прикоснуться к стенам с дурацкими вычурными обоями, нужду присесть на ступени старой лестницы в фойе, нужду устроиться перед камином и молча смотреть на янтарное пламя, подрагивающее и трещащее. Потребность заглянуть в бесконечную небесную лазурь, потребность потрогать мягкую траву газона, потребность увидеть счастливые лица детей, играющих во дворе. Это место для всех вокруг будто было целым миром, чем-то особенным и практически священным. Оно будто стоило всего на свете, потому, очевидно, многие и готовы были пожертвовать жизнями ради него. Потому, очевидно, они и пожертвовали.       Ближе к центру Школы расположилась Комната Памяти. Огромное светлое помещение с невообразимо высоким потолком, внутри которого раскинулся небольшой, но величественный сад. Акации, яблони, вишни, — все они, вопреки законам природы, цвели круглый год, наполняя воздух чарующим ароматом и радуя глаз каждого вошедшего. Лорна медленно прошла по тропинке из гравия, вдохнула, блаженно прикрыв глаза. Здесь всегда приятная прохлада, всегда тихо и спокойно. Маленький филиал рая на бренной суетливой земле. Тропинка вела к самой сути, к самой Памяти. Деревья торжественно расступились, окружили крошечную полянку, укрытую ковром пурпурных фиалок. Над ковром чуть возвышались голографические надписи, — этакие памятники всем ушедшим, при этом не нарушающие покой цветов.       Лорна подозревала, что найдёт здесь Широ, просто потому что эти отменённые уроки у них должны были быть совместными, но Пётр, чтоб его, испортил все планы. Широ стоял чуть склонив голову перед бледно-алой голограммой «Джеймс Хоулетт. Росомаха». Реми говорил, что он часто сюда приходил, потому что больше идти ему было некуда. Должно быть, он стоял здесь часами, просто думал о чём-то своём, зная, что никто его здесь не потревожит. Грустная, наверное, жизнь, когда чувствуешь себя комфортнее в компании мертвецов, чем живых людей, но не Лорне его осуждать. Она молча встала рядом, огляделась вокруг. Помимо Логана здесь были Джина Грей, Чарльз Ксавьер, Шон Кэссиди, Куан-Инь Ксорн и ещё множество людей, с которыми Лорна никогда не была знакома лично. Здесь были все, кроме Скотта Саммерса, которого, видимо, посчитали недостойным, посчитали предателем. Убийце Чарльза Ксавьера не нашлось места в его Школе. Единственный мутант, которого не пустили домой даже после смерти.       — Привет, — тихо сказала Лорна, будто боясь тревожить навязанный смертью покой.       — Доброе утро. — Широ даже не посмотрел в её сторону, даже не отвёл взгляд от надписи.       Ороро подготовила целую речь с оправданиями, когда наконец вскрылось, что они с Китти у всех за спиной решили пригласить Широ. Её главными аргументами было то, что в Школе вечно не хватает учителей, а у Китти слишком много всяких разных директорских обязанностей, чтобы ещё и параллельно вести гражданское право. Реми почему-то тогда совершенно не удивился, он даже ничего внятного не ответил, а Лорна едва не запустила в Ороро всё металлическое, что было в пределах досягаемости. В тот момент она почему-то искренне боялась, что Широ перебьёт всех детей или устроит очередную кровавую расправу над людьми. Но и Ороро, и Реми, и Китти, и все остальные почему-то были уверены в обратном, почему-то для них аргумент: «Нас осталось мало, и поэтому мы обязаны держаться вместе», — звучал невероятно убедительно и не вызывал никаких вопросов.       Широ совершенно спокойно вёл гражданское право, потом ещё и забрал у Реми литературу, которую тот просто ненавидел. В один из дней Китти предложила инициативу совместного ведения самообороны раз в неделю, потому что, очевидно, у Широ в этом был очень богатый опыт. Лорна была против, но никто, как всегда, не спрашивал её мнения. Напарник по урокам, на самом деле, сильно всё упростил, и иногда это было даже очень весело. Широ дотошный, строгий, грубый, воспитание и взгляды на жизнь не позволяли ему хвалить детей, — поэтому они все выли от его порой экстремальных педагогических методов. Лорна взяла на себя роль хорошего копа, и это доставляло ей просто огромное удовольствие. На одной критике далеко не уедешь, уж она-то это знала, потому, наверное, хвалила детей ещё и за саму себя, отдавала им то, о чём мечтала, но никогда не могла получить. Со временем Лорна поняла, что Широ, несмотря на свою внешнюю чёрствость, хотел спасти этих детей едва ли не больше, чем она сама. И тогда она наконец успокоилась.       — Я почти не знала Логана. Никак не могу влиться в этот ваш траурный движ, — беззаботно бросила Лорна, спрятав руки в карманы джинс. Широ скупо усмехнулся.       — На самом деле, Логан бы это не одобрил. Он бы сказал: «Браток, вытри сопли и пошли пить пиво». Ему всегда было безразлично, что я не пью пиво, — он сказал это, как и всегда, нейтрально, довольно холодно, отстранённо. — Я не скорбел, когда умер мой отец, не скорбел, когда умерли моя кузина и кузен, не скорбел, когда умер Логан и не скорбел, когда умер Скотт. — Широ сделал паузу, от которой у Лорны едва сердце не защемило. — Полагаю, сейчас я имею право поскорбеть о них всех.       Лорна решила не отвечать на это, она просто вдруг не смогла найти подходящих слов. Поэтому так и осталась стоять рядом, проявляя какое-то участие, хотя, на самом деле, идея скорбеть за всех разом звучала довольно интересно. У Лорны за жизнь умерло не так много близких людей, так что ей оставалось скорбеть лишь о своей матери. Лорне тогда было всего три года. Арнольд, мамин муж, работал пилотом частных самолётов, потому они часто путешествовали в разные точки мира, смотрели достопримечательности. Во время одного из таких полётов они поругались: Арнольд узнал, что Лорна не его родная дочь, и что Сюзанна всё это время бесстыдно врала ему. Они кричали, разбудили маленькую Лорну своими криками. Она пыталась их успокоить, но они не слушались, они отмахивались от неё. Самолёт попал в турбулентность. Самой частой причиной проявления мутантских способностей являлся стресс, и в тот момент для трёхлетнего ребёнка всё это было слишком. Слишком громко. Слишком страшно.       Самолёт рухнул в пустыне, ни Арнольд, ни Сюзанна не выжили, осталась только Лорна, лежащая в обломках и от страха мёртвой хваткой вцепившаяся в мягкую игрушку. В тот день она впервые увидела папу, — высокий и статный мужчина в длинном плаще и дурацком шлеме смотрел на неё холодными голубыми глазами. Он пришёл за ней, потому что почувствовал импульс, всплеск энергии, которую они делили одну на двоих. Их способности связаны, с того самого дня Лорна всегда чувствовала приближение папы, а он всегда чувствовал её. Он пришёл не один, привёл с собой Повелителя разума, чтобы не портить дочери жизнь, — террористическая деятельность плохо сочеталась с отцовством. Он стёр Лорне воспоминания, отдал её на воспитание сестре Арнольда и её мужу, которые долгие годы притворялись для Лорны настоящими родителями. Но потом Лорна узнала правду сначала о папе, а потом и о маме, и каждый раз почему-то против своей воли. Неприятно узнавать, что твой отец массовый убийца, и дважды неприятно узнавать, что при этом ты сама убила собственную мать.       — Ты подстригла волосы? — Спокойный голос Широ бесцеремонно вырвал из размышлений. — Правильное решение, они часто мешали тебе в бою.       — Спасибо, наверное, — Лорна вымученно усмехнулась. Она знала, что это просто попытка сделать комплимент, — у Широ всегда с этим было так себе. Но надо же поощрять чужие благородные порывы. ***       Больше Лорне, пожалуй, не хотелось гулять, так что она просто села за свой стол в большой общей столовой и стала ждать. После двух первых уроков обед, потому долго одной ей сидеть не придётся, но пока она просто листала твиттер, смотрела на ютубе видео с котятами и лайкала красивые картинки в инстаграме. Ванда вчера выложила несколько сторис, где она в великолепном красно-чёрном платье пришла на какой-то торжественный приём. Она говорила что-то про благотворительность, материальную поддержку малоимущих, но это были её сторис для всех. Те, что были для «лучших друзей», появились под конец вечера, когда Ванда уже вернулась в Особняк, смыла макияж и в лёгком подпитии пыталась решить, что ей нужно дарить на день рождения сыновей. Пьетро где-то за кадром посоветовал подарить им мозги. Ванда кинула в него подушкой.       — Выглядишь просто великолепно, chere. — Лорна едва не подпрыгнула от испуга. Чёртовы воры с их чёртовой привычкой подкрадываться. — Отличная причёска.       — Спасибо. — Она отложила телефон, а Реми сел напротив. И снова этот засранец взял только кофе. Нормальная еда — для нормальных людей, поэтому, видимо, Реми её игнорировал. — Я очень старалась, думала над этим решением целых десять секунд. — Они почти синхронно усмехнулись. — Ну что, как там твои уроки?       — Да как всегда, — беззаботно ответил собеседник и пожал плечами. — Сегодня Квайр назвал меня французской крысой.       Ох, Квентин Квайр… самый раздражающий пацан на свете. Самодовольный эгоцентричный паренёк, изображающий из себя одновременно панка, нигилиста и правдоруба. У него всегда находилось, что возразить, он постоянно перебивал и позволял себе обращаться ко всем преподавателям на ты. Реми считал его довольно забавным, Лорна, мягко говоря, не разделяла его мнение. Реми говорил, что паренька просто развратила его сила, — в конце концов, он же был сильнейшим телепатом и телекинетиком из ныне живущих, — и потому предпочитал относиться к нему снисходительно, чем лишь потакал его хреновому и неуважительному поведению. Но пока Реми считал что-то забавным, ему сложно было донести, что это неправильно и даже опасно. Так что со временем Лорна просто сдалась. Но это не значило, что Квентин Квайр перестал её бесить.       — И в чём же он неправ? — наигранно серьёзно бросила Лорна. В столовой тем временем начали собираться как всегда неприлично шумные дети, предпочитающие больше болтать, чем обедать.       — В том, что я не француз, а каджун, — важным тоном ответил Реми, тем не менее, даже не пытаясь сдержать улыбку.       — Боже, как будто это так важно. Квайр сказал француз, значит, француз. Кто ты такой, чтобы спорить с великой мудростью семнадцатилетки, — грубовато ответила Лорна, сделав размашистый жест рукой. — А вообще, если бы этот умник сказал бы мне что-то такое, то вылетел бы в окно.       — Не думаю, что это понравилось бы Китти. — Ороро тоже в прошлом вор и тоже подкралась незаметно. Не зря Реми называл её сестрёнкой, однако, в отличии от него, она хотя бы не брезговала нормальной едой. — Но многие были бы тебе очень признательны. — Ороро поставила поднос, а потом поднесла руку ко рту и перешла на шёпот: — И я в их числе.       — Да! Клуб ненависти к засранцу Квайру! — Лорна подняла руку, и собеседница, чуть замешкавшись, дала ей пять.       — Mes chers, вы же в курсе, что это не очень педагогично? — Реми усмехнулся, отпив кофе из пластикового стаканчика.       — Ой, кто бы говорил, мистер я-отрицаю-литературу-потому-что-не-умею-читать. — Лорна сморщила нос.       Остаток обеда они просто болтали о всякой чепухе. Ороро рассказывала про новые цветы, которые посадила в оранжерее, потом попросила Лорну в среду помочь ей с починкой протекающих труб, потому что в прошлый раз они чинили их с Реми, и он сказал, что повелитель магнетизма лучше справится с металлическими трубами, чем та ненадёжная заплатка, которую они успели поставить. Лорна согласилась, потом рассказала о том абсурдном инциденте с Бетси и катаной на крыше и попросила оставить это в тайне, иначе Маккой действительно запрёт её в лазарете, пока кость не срастётся. Реми рассказал о нескольких забавных приключениях своих котов, которые то надевали бумажные пакеты на голову, а потом бегали по всей квартире в бесполезных попытках их снять, то оказывались закрытыми в шкафу, потому что постоянно лезли туда, куда не просят.       — Знаешь, дружище, я больше узнала о твоей жизни от учеников, чем от тебя самого. — Когда Реми всё ещё вёл литературу, он, по большей части, просто рассказывал детям байки, потому что по каким-то непонятным личным причинам не хотел придерживаться темы урока. Он говорил что-то вроде: «Уж точно не мёртвым расистам и сексистам учить современных детей доброте и пониманию», — но Китти только давала ему подзатыльники. — Когда ты вообще планировал рассказать, что был женат?       — Фактически я всё ещё женат. Мы с Беллой так и не развелись, — беззаботно бросил Реми, что лишь сильнее возмутило Лорну, но она не смогла сразу придумать, что на это ответить. Воспользовавшись заминкой, он бросил взгляд на огромные часы, висящие под потолком: — Ох, как жаль, кажется, обед подходит к концу.       — Мы с тобой ещё не закончили, — грозно ответила Лорна, но Реми продолжил прикидываться дурачком. Ороро вздохнула и пожала плечами, так и говоря: «Не обращай внимание, он всегда такой». ***       Учебный день прошёл вполне обычно: в этом месяце дети просто упражнялись в Опасной комнате, а задача Лорны заключалась лишь в настройке аппаратуры, анализе их успехов и слежке за тем, чтобы они не поранились. Младшие классы только учились работать в команде и разрабатывать эффективную стратегию, старшие же попадали в различные сложные ситуации и пытались найти самые безопасные и быстрые решения всех возникающих проблем. Несколько девочек успели сделать Лорне комплименты, парни же явно выторговывали хорошие оценки, за что получали дополнительные усложнения. «Лёгкий путь — путь слабых», — как сказал бы Широ. Но, на самом деле, Лорну просто забавляло слышать их возмущённые вопли: «Но, мисс Дэйн, я же просто пошутил!» или «Но у вас же правда зачётная причёска!».       День прошёл как-то незаметно, стремительно пролетел мимо, даже не оставив после себя каких-то ярких воспоминаний. Лорна снова вышла из Школы, села на каменные ступеньки и смотрела в медленно темнеющие небеса. Вокруг шуршали кусты и трава, где-то в отдалении дети играли в баскетбол, из самой Школы тоже доносился какой-то приглушённый гомон. Лорна вытащила телефон, сделала несколько фотографий красивых облаков. Потом опять полезла в инстаграм. Ванда запостила пару сторис для «лучших друзей» о том, как они с Вуду практиковались с чёрной магией и взорвали то, что не должны были взорвать. У неё было ужасно комичное виноватое выражение лица и высокий истеричный голос, когда она рассказывала и показывала, что они практически уничтожили весь подвал. Потом Лорна зашла в твиттер, поискала какие-то новости про папу. Всё ещё тишина, только одно парижское видео привлекло её внимание.       Перевёрнутые машины, треснувший асфальт, рухнувшие фонарные столбы; папа грозно завис над всем этим, вокруг него, словно планеты вокруг солнца, медленно плыли до смерти напуганные люди, кричащие и умоляющие его прекратить. Но папа не обращал на них внимания, он говорил с молодой Джиной, пока Лорна вытаскивала пострадавших из-под завалов и спасала детей в костюмах супергероев. Папа угрожал убить людей, сломать им каждую кость в теле. Папа угрожал стереть Париж с лица земли. Папа так отчаянно хотел убить Эмму, которую Скотт и Джина от него спрятали, что был готов на всё. На всё, кроме убийства этих самых детей в костюмах супергероев. Он медленно опустил всех людей, также медленно опустился сам. Он встал на асфальт прямо перед Джиной; он возвышался над ней, маленькой, низкой и худой; а потом развернулся, сделал несколько шагов и вновь стремительно взмыл в воздух, исчез в неизвестном направлении.       — Я везде тебя ищу, chere. — Реми опять появился будто из ниоткуда, но на этот раз Лорна почему-то даже не дрогнула. — Мне очень нужна твоя помощь.       — Моя помощь? — Она недоверчиво хмыкнула. — И что за помощь?       — Я забыл проверить три теста по французскому, а мне завтра нужно объявить результаты, — беззаботно ответил собеседник. — Едва ли я успею их проверить, если ты, конечно, мне не поможешь.       — Реми, во-первых, я не знаю французского. — Лорна медленно встала и отряхнула джинсы. — Во-вторых, никогда в жизни не поверю, что ты просто забыл их проверить. — Жаль, что Реми был значительно выше собеседницы, потому скептичный взгляд не выглядел так эффектно, как хотелось бы. — Давай честно, чего ты хочешь?       — Это тест, chere, нужно просто сверить варианты ответа, так что ничего сверхъестественного от тебя не требуется. — Он мягко улыбнулся. — И да, я не забыл, но тесты в любом случае не проверены. — Лорна в ответ закатила глаза. Какой же он иногда невыносимо загадочный. Вот эта бестолковая голова точно отчаянно просила ложку.       — И что ты предлагаешь? Поехать к тебе проверять тесты? — Реми энергично кивнул.       Он, в отличии от всех остальных учителей, всё ещё жил в городе и каждый день катался туда-сюда, будто ему заняться больше нечем. На самом деле, Лорна подозревала, что Реми решился на такой ход, чтобы поменьше пересекаться с Шельмой, так что никак это не комментировала. На его месте она поступила бы также, а может даже ещё тупее. Постоянно бегала бы от Алекса, ходила бы только там, где он бы никогда не стал, не общалась бы с теми, кто общался с ним. В общем, если нужны тупые и радикальные решения, — это к Лорне. Если нужно просто избавить себя от кучи лишних неудобств, но добавить новых, — это к Реми. Обычно он ездил на такси или на прокатных машинах, но на этот раз Лорна подумала, что надо внести разнообразие, да и так явно выйдет значительно быстрее. Всё как папа учил.       — Не хочешь немного полетать? — спросила она, когда они уже молча шли к воротам. Реми задумался на несколько секунд.       — Хочу, — задорно бросил он и ухмыльнулся так, что опять захотелось закатить глаза.       Для Лорны не впервые кого-то катать, так что схема отработана просто идеально. Правда, женщины, несущие мужчин на руках, всегда выглядели немного комично, но такова цена быстрого способа передвижения. Реми, впрочем, стыд явно был незнаком, так что его это ни секунду не смущало. Не смущало и то, что он довольно габаритный мужчина, хотя и сама Лорна далеко не робкого десятка. Когда-то она также таскала Пьетро, когда-то она также таскала Алекса, так что ничего страшного в этом не было. Реми как-то уж слишком нежно обнял её за шею, но Лорна намеренно это проигнорировала. Этот человек просто не умел не флиртовать, так что пусть это останется только его проблемами. Подняться в воздух особых проблем не составило, поэтому Лорна спокойно себе плыла по небесам, пролетала над пушистыми кронами деревьев и извилистыми дорогами, всматривалась в очертания неровного ряда пригородных домов.       — И как ощущения? — вдруг, чуть заскучав, бросила она.       — Ну, хоть и не впервые меня держит на руках прекрасная дама, каждый раз ощущения просто неописуемые, — Реми промурлыкал это едва ли не в самое ухо, обдал щёку горячим дыханием, а Лорна терпеливо закрыла глаза, посчитала до пяти и тяжело вздохнула.       — А тебя часто роняли с такой высоты? — наигранно спокойным тоном поинтересовалась она. Собеседник задумчиво посмотрел вниз.       — Однажды русский бандит сбросил меня с самолёта, так что новый рекорд по высоте у тебя поставить не выйдет, — легкомысленно ответил Реми.       — Боже, всем бы такую интересную жизнь, как у тебя, — саркастично ответила Лорна, а пригородные дома тем временем неумолимо приближались.       — Врагу не пожелаю такую интересную жизнь, chere, — неестественным сладким тоном протянул он. На миг стало даже как-то печально.       Они пролетели несколько кварталов пригорода, прежде чем приземлиться на необходимую крышу. Реми сказал, что его квартира на последнем этаже, следовательно, он и был владельцем чёртовой стеклянной крыши. Лорна встала возле неё, пока Реми взламывал свою же дверь, — ключи от этой проклятой двери он, понятное дело, с собой не таскал, а вот отмычки почему-то таскал, — наблюдала за котами, живущими своей жизнью и занимающимися какими-то своими особыми кошачьими делами. Наконец дверь была открыта, они спустились по узкой тёмной лестнице и попали в самый настоящий пентхаус. Он был невероятно просторным, выглядел очень дорогим, даже несмотря на нарочитый минимализм интерьера. Высокий потолок поддерживали внушительные квадратные колонны, а вся мебель и стены были такими светлыми, что даже дышать рядом с ними как-то неловко. Лорна присвистнула.       — Неплохо ты разгулялся на нашу-то зарплату. Я думала на неё в Нью-Йорке можно максимум коробку от холодильника снять, — Лорна так увлеклась осмотром, что не заметила, как Реми пропал из виду.       — У меня всё ещё есть неофициальная подработка, chere. — Он задорно усмехнулся. — Вообще-то предыдущая квартира мне нравилась больше, но отсюда ближе ехать к Школе.       — Что может быть круче, чем стеклянная крыша? — Лорна присела на белый диван. На самом деле, было страшно прикасаться здесь хоть к чему-нибудь, но она переборола себя.       — Там рядом был бар. — Реми вернулся в комнату с бутылкой вина и двумя бокалами. Лорна посмотрела на него так осуждающе, как только могла, но он не обратил на неё совершенно никакого внимания.       — А это ещё зачем? — Пожалуй, она искренне не хотела посылать приятеля нахер, но если он так неизящно её кадрил, то, чёрт подери, она точно сломает ему челюсть. И даже извиняться на этот раз не станет.       — Чтобы было интереснее. — Бокалы звонко дзынькнули, приземлившись на прямоугольный стол возле огромного окна. А потом Реми опять скрылся где-то в другой комнате.       — Чтобы было интереснее предлагают пиво, дружище, а не чёртово вино. — Лорна, так уж и быть, пересела за стол, глянула на бутылку. Белое десертное вино с каким-то вычурным названием. Отвратительно.       — Я его свистнул у одного корсиканца. — Собеседник плюхнул на стол большую стопку бумаги, а потом сел и начал делить её на две стопки поменьше. — Он шантажировал моего друга. Я выкрал то, чем его шантажировали и взял немного сверху.       — Удобно ты устроился. Давай в следующий раз ты обчистишь немцев, а? Никогда не пробовала настоящее немецкое пиво. — Лорна опустила взгляд на свою стопку. Боже, она так обожала, что в её предмете обходилось как-то без всех этих дурацких тестов, но они настигли её в самом неожиданном месте.       Реми дал Лорне листок с правильными ответами и ручку, чтобы отмечать неправильные. На самом деле, такая работа — самая худшая работа на свете, но под вино и дурацкий трёп это правда оказалось не так уж и плохо. Все вопросы были на французском, так что Лорна при всём желании не могла бы их прочитать. У неё никогда с другими языками не ладилось, — вот, видимо, и минус расти в простой американской семье. Для папы родным был немецкий, но он в дополнение знал и английский, и французский, и испанский, и даже русский. Пьетро отлично говорил на английском, но матерился всегда на родном для них с Вандой румынском, а Ванда ещё непонятно откуда знала греческий. Для Реми и французский, и английский были одинаково родными, просто потому что он из Нового Орлеана, а ещё он бегло владел испанским. Широ японец, но против воли знал английский на уровне носителя. С Бетси та же ситуация, только наоборот. Ороро же одинаково хорошо говорила на английском, арабском, суахили и вакандском. А Лорна… ну, формально она учила испанский в школе и от папы знала пару слов на немецком. Утешало лишь, что она не одна такая.       Пока они проверяли тесты, пили это дурацкое вино и болтали, коты Реми бегали по пентхаусу кругами. Они играли сначала друг с другом; потом играли какими-то вещами, которыми по идее не должны были, но почему-то их хозяину это было глубоко безразлично; вскоре игра им надоела, они легли отдохнуть, оккупировав диван и вылизывая свои изящные пушистые лапки; а через некоторое время, в конце концов, просто начали лезть к Реми. Рыженький тёрся о его ноги, беленький пытался попасть на колени, а серенький обнаглел настолько, что просто прыгнул на стол и лёг на проверенные тесты. Реми, опять же, никак на это не отреагировал, просто начал гладить засранца свободной рукой. Лорна для храбрости выпила половину бокала, а потом поднесла к коту ладонь. Стоило ей коснуться шерсти, как тот начал издавать низкий угрожающий звук, напоминающий скрип старой двери. Намёк был предельно понятен даже без красноречивого взгляда Реми. Эти наглые твари всё ещё её ненавидели. Обидно.       — Может, всё-таки расскажешь про свою жену? — Лорна всё ещё об этом помнила. Уж кого-кого, а Реми примерным мужем она представить точно не могла, также, впрочем, как и не могла представить ту бедную женщину, которая согласилась выйти за него.       — И что ты хочешь про неё знать, chere? — Собеседник на пару мгновений отвлёкся от тестов и отпил вино.       — Да всё, — небрежно бросила Лорна, а потом зависла, наткнувшись на тест, в котором на все вопросы был отмечен один и тот же вариант ответа. Она молча подняла эту бумажку и ткнула в неё ручкой. — А вот это мне вообще стоит проверять?       — Пусть удача решит судьбу этого несчастного. — Реми усмехнулся и вернулся к своим тестам. — Я не знаю, может, там действительно наберётся хотя бы минимальный балл.       — Как скажешь. — Она пожала плечами. — Так что там насчёт жены? — Собеседник глубоко вздохнул.       — Ну, мы познакомились с Беллой, когда мне было семь лет, а ей всего пять. Но она уже тогда обращалась с ножом гораздо лучше, чем я с отмычкой, — задумчиво протянул он. — Сейчас Белла глава Гильдии Наёмников.       — И это всё, что ты можешь про неё рассказать? — Лорна нетерпеливо постучала ручкой по столешнице. Серый котяра посмотрел на неё крайне осуждающе.       — Нет, на самом деле, нет. — Реми оторвал взгляд от бумаг, посмотрел на собеседницу, а потом сказал с такой искренней нежностью, какой Лорна никогда в жизни от него не слышала: — Она самая великолепная женщина на свете. Теперь, пожалуй, всё.       — И почему же ты сейчас не с ней? — В голове почти начала вырисовываться какая-нибудь невероятно романтичная и не менее трагичная сказка про вора и убийцу, которая объяснила бы многие странности Реми, но он лишь бросил как всегда:       — Это долгая история. — А потом вновь уткнулся в тесты.       — И ты её не расскажешь? — Собеседник отрицательно покачал головой. Лорна почувствовала себя обманутой, но не имела никакого права к нему лезть. Полный отстой.       Затолкав детскую обиду как можно глубже, она продолжила заниматься невероятно однообразной работой. На половине бутылки вина они проверили половину тестов, и Реми, похоже, такая скорость вполне устраивала. Лорна решила чуть-чуть отдохнуть, отвлеклась на вид за окном. Каменные джунгли во всей их первозданной красе раскинулись до самого горизонта, превращая его тонкую линию в неаккуратную кардиограмму. Солнце медленно начало садиться, окрашивая перьевые облака в жёлто-оранжевый градиент; а его тёплые лучи отражались от стеклянных стен высоток, будто покрывая их позолотой. Красиво, конечно, но Лорне больше нравилось, когда солнце медленно тонуло в океане или пряталось за острыми зубьями елей. В природе это всё выглядело как-то естественнее, как-то правильнее. Хотя, наверное, Лорна должна была чувствовать себя здесь как рыба в воде, — дома только из стекла, бетона и металла, — просто рай для повелителя магнетизма. Папа был способен едва ли не с корнем вырывать такие здания из земли. Но, пожалуй, морской песок или косматая трава ей нравились гораздо больше.       — А как там вообще твой отец поживает? — Вдруг спросила Лорна. Жан-Люк Лебо был тем ещё фруктом, и запомнился едва ли не на всю жизнь, хоть и видела она его только один раз. Наполовину седой брюнет, выглядящий и ведущий себя слишком молодо для своих лет. Они с Реми были чуть похожи манерами, чуть похожи движениями, чуть похожи умением подавать себя, но Жан-Люк гораздо спокойнее, сдержаннее, глаза у него мудрее, глубже, а лукавая улыбка явно скрывала что-то корыстное.       — Понятия не имею. Мы не очень-то общаемся, — беззаботно ответил Реми. — Должно быть, всё ещё правит Гильдией Воров вместо меня. Больше ничего не знаю.       — И что, даже письма друг другу не пишете? — Лорна под шумок подлила себе ещё вина. Ладно, не такое уж оно и плохое.       — Он объявляется раз в несколько лет, когда ему что-то нужно, и на этом, пожалуй, всё. — На удивление, собеседник не звучал как-то растроенно или печально, он просто, видимо, смирился с этой несправедливостью. Чёрт, быть совершенно ненужным собственному отцу ужасно угнетающе. Уж Лорна-то это знала. — У него полно своих дел.       — Да уж, у папаш всегда полно своих дел, — грубовато бросила она. Реми невесело усмехнулся в ответ, а потом почесал котяру за ухом. Тот активно замурлыкал, от его усердия даже стол слегка задрожал. Они продолжали сидеть молча некоторое время. Лорна пила вино и косилась в окно, Реми тискал кота.       — У тебя что-то случилось? — вдруг спросил он, переведя на собеседницу серьёзный взгляд.       — Прости? — Лорна застыла на пару мгновений.       — Девушки просто так волосы не режут. — В ответ на это оставалось только глупо поморгать глазками. Вдруг пришло осознание, и Лорна громко рассмеялась.       — Боже, так ты из-за этого меня позвал? — Реми, тем не менее, был всё также серьёзен. Ему не шло быть серьёзным, это как-то сбивало с толку. Пугало даже, на самом деле. — Откуда ты вообще это взял?       — Личный опыт, — всё тем же неестественно спокойным голосом ответил он. — Так ты уверена, что всё в порядке? — Сказал так убедительно, что Лорне даже пришлось задуматься. А что если он прав?       — Да ничего не случилось. Стояла у зеркала, а потом решила отрезать волосы, — неуверенно сказала она. Собеседник нахмурился, но ничего не ответил. Через пару мгновений выражение его лица смягчилось, и он бросил более привычным чуть игривым тоном:       — Хорошо, chere. — А потом они наконец вновь вернулись к проверке тестов.       Закончили, когда вино уже почти кончилось, а солнце почти село за горизонт. Реми собрал все проверенные тесты и начал сортировать их в три стопки, а Лорна слегка неловко пыталась ему помочь, пока кот смотрел на них обоих с просто невероятным высокомерием. Реми решил оставить стопки на столе, залпом допил оставшееся вино, медленно помыл бокалы, а Лорна вытерла их полотенцем. В конце концов, они просто уселись на диване и сидели некоторое время в полной тишине. Только коты бегали и играли чем-то в другой комнате, но это уже никого не беспокоило. Лорна вдруг действительно задумалась. Что у неё могло случиться? Папа умер? Так он уже «умирал» и далеко не один раз. Ванда или Пьетро опять попали в неприятности? Так они постоянно попадали. Алекс с горя повесился? Это, конечно, звучало как реальный повод для беспокойства, но он был жив и относительно здоров, а всё остальное её не касалось. В жизни Лорны ничего не происходило, она просто плыла по течению сколько себя помнила. Так что ничего у неё не случилось. Просто надоели эти дурацкие волосы.       — Останешься у меня, chere? — прервал тишину Реми. Лорна посмотрела на него как на полного идиота.       — Нет конечно. — Она скептично усмехнулась. — Ты хоть представляешь, что Шельма подумает, если увидит меня с утра? Вся Школа об этом узнает минут за двадцать. — Сделала небольшую паузу. — Это для тебя это просто звёздочки на самолёте, а я потом хрен отмоюсь от этого позора.       — Неужели быть со мной и вправду так оскорбительно? — нейтрально поинтересовался собеседник. Ох, неужели обиделся?       — Давай только без хрупкого мужского эго, — грубо сказала Лорна. — Не оскорбительно, но мне и без этого достаточно всяких клеймо. — А потом она поймала себя на мысли, что, вообще-то, если Шельма увидит её даже сейчас, то эффект будет абсолютно тот же. Так что, в принципе, она ничего не потеряет, если останется. А вот если не останется, то обидит Реми, которому, похоже, и без неё обид по жизни хватило с лихвой. Ловушка. Либо принципы, либо дружба и, наверное, дружба всё-таки ценнее. — Хотя, знаешь? Ладно. Но спать с тобой на одной кровати я точно не буду.       — Я и не предлагал, chere, — задорно бросил Реми, вскочил с дивана и убежал в комнату.       Вернулся он с постельным бельём, которое явно было слишком велико для не раскладывающегося дивана, так что пришлось сложить простынь вдвое и отказаться от одеяла. Они расстались, по-дружески тепло пожелали друг другу спокойной ночи, а потом Лорна легла на подушку, укрылась тонким пледом и смотрела в стеклянный потолок. Какая же это всё-таки классная вещь. Поскольку это был почти пригород, здесь светового загрязнения оказалось немного меньше, чем бывало в центре, поэтому в небесной вышине медленно и неохотно начали загораться тусклые холодные огоньки. Через некоторое время Лорна почувствовала, как кто-то прыгнул ей в ноги, а потом осторожно пополз чуть повыше. Она привстала, встретилась взглядом с озорными зелёными глазами рыжика. Лорна почти не помнила их имён, но точно знала, что одного из них звали Люцифер. И в ту минуту была уверена, что это он. В конце концов, кому она ещё могла понравиться, если не Люциферу?