ошибка сердца.

Акааши открыл свои глаза и протер их еще слабыми после сна руками. Постепенно приходя в себя, Кейджи увидел, как Котаро сидит неподалеку от его кровати. Быстрым взглядом посмотрев за спину асу, парень увидел, что уже около одиннадцати утра. Сколько же Бокуто так сидит? За окном шел снег, видимо не прекращаясь еще с ночи, судя по количеству сугробов. Белые снежинки медленно летели на землю, кружась в размеренном танце, движения которого известны только им. Это завораживающее зрелище было последним, что успел увидеть Акааши перед тем, как он был заключен в плен больших и сильных рук Котаро. Теперь Кейджи видел лишь мощную грудь аса, слышал и чувствовал его горячее дыхание, такое приятное и согревающее. Слегка отстранившись, чтобы посмотреть в совиные глаза Бокуто своим серо-голубым взглядом, Акаааши пытался вспомнить, что было вчера. Вчера был его день рождения, а дальше..? Брюнет перевел глаза на мерно падающий за окном снег. Снег..он шел тогда, когда вчера связующего несли на больших горячих руках домой, снежинки блестели в свете ночных фонарей. Что-то в голове щелкнуло и теперь вместо снега перед глазами стояло вспотевшее и возбужденное лицо Бокуто. Кейджи ошалел от мгновенного осознания ситуации и обмяк в объятиях аса. Уже не слушая, что говорит Бокуто и слыша его голос будто сквозь толщу воды, к Кейджи все больше и больше приходило осознание того, что все зашло слишком далеко. Какого черта вообще произошло?! Почему, начав отношения с Бокуто для того, чтобы ему не было так больно осознавать свою ошибку, Акааши оказался с ним в кровати? Такого не должно было быть. Ответив что-то невнятное на вопрос аса, связующий выпутался из объятий, снова ложась на кровать. Главное не сорваться сейчас. Нельзя показывать, что что-то не так, нельзя втягивать в это Бокуто, ведь в случившемся виноват лишь Акааши. Словно невыносимая средневековая пытка для Кейджи прошли следующие два часа, пока Бокуто был рядом, хотя казалось бы, что он наоборот освещает тусклую жизнь Кейджи. Но сейчас этот свет слепил глаза, как лампа, которую включают посреди ночи. Наконец, это закончилось, ведь Бокуто нужно было уйти куда-то по делам, так что Кейджи остался предоставлен самому себе. Встав с кровати, брюнет ощутил, какие ватные у него ноги. На этих ватных ногах парь прошел к ближайшей стене. Послышался глухой удар кулака о бежевую стену. Еще удар. И еще. На костяшках пальев появилась кровь, красная капелька стекла между пальцев на ладонь, а потом и на запястье. Эта капелька щекотала кожу, но сейчас Акааши этого не замечал. Он развернулся спиной к стене и посмотрел в окно, за которым также, как раньше шел белый снег. Все в этом стеклянном прямоугольнике слилось в одну белую пелену. Медленно, шурша одеждой, Акааши осел на пол, подняв голову и тупо уставившись в потолок. Глаза заполонили слезы, вот-вот готовы выплеснуться наружу. Это и случилось через пару секунд. По бледному лицу парня стекла сначала одна слеза, потом другая, а дальше все они уже слились в бесконечный поток, переплетаясь с такой же бесконечной, как этот поток слез, нитью мыслей. Эти мысли копошились в беспорядке, но все были об одном. Ты все испортил. И это было правдой. Кейджи и правда все испортил. Грудь разрывалась от беззвучных рыданий, сжавшись в комок, Акааши схватился за голову. Внутри что-то невыносимо скребло, хотелось кричать до бесконечности. Но кричать не было сил. Да и зачем. Кейджи невероятное ничтожество, которое все испортило по максимуму, крик ничего не изменит. Капля тем временем стекла под рукав кофты, уже до самого локтя. Раздался сдавленный то ли стон, то ли крик. Связующий кричал, уткнувшись в свои колени. Какой же Кейджи глупец. Это все одна большая глупость, одна большая ошибка. Ошибка, в которой повинен лишь он сам. Почему брюнет не остановил это все, хотя наверняка мог? Из-за него все зашло слишком далеко. Такого не должно было случиться. Связующий должен был лишь поддержать Бокуто на плаву, пока тот не осознает, что ошибся, когда решил, что любит Кейджи. Почему от этой мысли так больно? Это же так и должно быть, ведь волейбол для Бокуто прежде всего. Котаро любит волейбол, этот вид спорта вся его жизнь. Ас просто ошибся. Все совершают ошибки. Акааши не столько значимая фигура в его жизни, лишь хороший связующий. Совсем недавно брюнет абсолютно спокойно мирился с этой мыслью. И сейчас он знает, что Бокуто обязательно осознает свою ошибку. Он станет чемпионом волейбола, заведет себе девушку. А Акааши, безусловно порадуется за Бокуто. Абсолютно точно порадуется. Кейджи пытался убедить в этом себя, вдалбливая эту мысль себе в голову. Чем дольше Кейджи это делал, тем больше он начинал ненавидеть эту несуществующую девушку. Он не порадуется. Не порадуется, потому что неправильный. Сломанный. Это он виноват во всем. Надо было все это остановить. Надо было переубедить Котаро. Но сейчас уже слишком поздно, сейчас Акааши даже не достоин вообще внимания аса. Не достоин быть в одном помещении, в одной команде. Недостоин быть связующим Фукуродани. Недостоин быть на одной ступени с Бокуто. Брюнет уже расплавлял эту девушку взглядом, чувствуя, как все лицо становится мокрым из-за непрерывных слез. Он не должен. Нельзя было всего этого допускать. Теперь Акааши не сможет порадоваться за Бокуто, когда тот осознает, что ошибся. Кейджи не хотел, чтобы Бокуто ошибался. Он не хотел, чтобы у Котаро все было хорошо с его будущей девушкой. Он не хотел всего этого, из-за чего презрение к себе росло с каждой секундой в геометрической прогрессии. Связующий должен будет порадоваться за Бокуто, должен будет отпустить все это. Но он не порадуется и не отпустит. Акааши не понимал почему так, от этого всхлипы становились громче а слезы лились сильнее, уже превращаясь в небольшой водопад. Капли падали на пол на ноги, на живот. Белки серо-голубых глаз уже однозначно стали красными. Больше никогда эти глаза не будут иметь права встретить взгляд прекрасных янтарных глаз аса, уши, тоже полные слез, больше никогда не будут иметь права слышать громкий голос Котаро. Потому что Акааши недостоин быть рядом с ним. Потому что Акааши мерзкий сломанный эгоист, и он абсолютно это осознавал. Эти мысли вертелись в голове, отдавались эхом, от чего слезы не переставали течь, не переставали капать на пол, стекая с подбородка. Сегодня Кейджи никкуда не пошел. Дрожащее тело было укутано с толстое зимнее одеяло, через слезы мир виделся в нечетких очертаниях, словно издалека. Телефон вибрировал на тумбочке, но Акааши даже не протянул руку к своему устройству. Только вечером все еще с мокрыми уставшими глазами и с больной головой Кейджи прочитал сто шестнадцать сообщений от Бокуто.

***

Котаро шел на тренировку в хорошем расположении духа. На руке болтался пакет с любимыми онигири Кейджи. На улице темнело, уже начинала виднеться почти полная луна. Снег перестал идти, открывая всю красоту синеющего неба. Бокуто пришел сегодня раньше всех, кроме Акааши, которы приходит обычно еще раньше, чем пришел сейчас Бокуто. Зайдя в раздевалку и пряча пакет за своей спиной, Котаро прокричал свое обычное приветствие - Хей-хей, Кейджии! Ему никто не ответил, кроме холодной тишины. Через некоторое время начали заходить все члены Фукуродани поочереди. Кроме Кейджи. Акааши не пришел на тренировку.