Прогони мой страх

      – Кацую-сама! Что случилось?!       Только не это, нет-нет. Вот почему с самого утра у меня такое ощущение, что должно произойти что-то плохое. У меня начали дрожать колени, и ирьенин-дзюцу тут же остановилось из-за потери концентрации. Я так и осталась стоять позади Шестого, не в силах сделать и шагу.       – Мы обнаружили след, он вёл к границе Страны Огня и Страны Рек. Команда направилась туда, но их уже ждали. Нукенины напали на нас из засады, мы отбились. Я исчезла, потратив всю чакру, когда лечила Хинату-чан, – рассказала Куцую. – С ней сейчас всё хорошо, – поспешно добавила она, увидев, как расширились мои глаза. Информации, что она нам поведала, было мало. Но сейчас мне нужно задать главный вопрос.       – Ещё пострадавшие есть?– дрожащим голосом спросила я, уже зная ответ. Появиться без техники призыва не так просто. Королева улиток не стала бы присылать второго клона из Леса Шуккоцу, разве только случилось что-то более серьёзное, чем просто стычка.       – Да, Киба-кун попал под влияние странной техники гендзюцу, – обеспокоенно сказала Кацую.       У меня внутри всё похолодело. Я вцепилась руками в спинку кресла и врезалась ногтями в обивку. Кресло заскрипело, и Какаши сенсей повернулся, чтобы посмотреть на меня.       – Сакура, – подал голос Шестой. Всё это время он сидел тихо, внимательно слушая каждое наше слово. – Что происходит?       Его тон спокойный, но в голосе начинают звучать стальные нотки. И не удивительно, я вмешалась в ход миссии, причём секретной, и занялась самодеятельностью, забыв даже поставить в известность Хокаге. За такое положен огромный выговор, и, возможно, даже отстранение от выполнения заданий на неопределенный срок. Но поздно переживать об этом, тем более, что стыда и угрызений совести я не испытываю. Если бы не клон Королевы улиток, мы бы сейчас не узнали такую важную информацию.       – Я попросила Кацую-сама отправиться на миссию вместе с Восьмой командой. Я подозревала, что всё может повториться, и поэтому нам нужна была постоянная связь с ними.       – Хорошо, о твоих несанкционированных действиях мы поговорим позже,– строгим голосом сказал Шестой и обернулся к столу. – Куда важнее сейчас направить подмогу. Кацую-сама, опишите место, где произошло столкновение.       Уже через полчаса мы были на подходе к границе. Какаши-сенсей собрал отряд из семи членов АНБУ, специализирующихся на преследовании. Приоритетом было не дать преступникам сбежать и установить за ними слежку. Кроме того, в отряд входил сам Шестой и я. Как поведала нам Кацую, из пострадавших только Киба. У Хинаты было несколько ран, которые клон Кацую залечил. Самым главным сейчас было спасти Кибу.       – Сакура-чан, я приказала Шино-куну и Хинате-чан не развеивать гендзюцу,– предупредительно сказала Кацую.       – Почему? – опешила я, едва не свалившись с ветки, на которую запрыгнула. – Нужно как можно скорее развеять гендзюцу! Его сердце...       – Сакура-чан, судя по тому, что ты мне рассказала, и что я увидела, от развеивания станет лишь хуже. Сердцебиение Кибы-куна было ускоренным, но всё же стабильным. Я подозреваю, что именно развеивание техники может стать причиной смерти, – объяснила Кацую.       В этом есть логика, возможно, остановка сердца у Изумо-сана случилась, когда технику развеяли. Сердце могло не выдержать резкой смены состояния и активности разума. Ками, что же это за техника такая? Что тем нукенинам вообще нужно? Или, точнее сказать, кто?       Вопросов больше, чем ответов, и единственное, в чем я сейчас уверена, это в том, что нужно прибыть на место происшествия как можно скорее. Мы бежали очень быстро, прыгая по ветвям деревьев. Даже без чьих-либо указаний все прекрасно понимали, что мы должны торопиться. Всю дорогу я пыталась придумать хоть какой-то план действий.       – Но если нельзя развеивать гендзюцу, то как тогда быть? Ждать, пока он сам очнётся? – спросила я скорее саму себя. Я судорожно обдумывала предположение Королевы улиток. Должен же быть какой-то способ спасти Кибу! У каждой техники есть слабое место, нужно просто его найти.       – Вряд ли из такой сильной техники можно выбраться самому, – сказал Какаши-сенсей. Всю дорогу он бежал рядом со мной, не говоря ни слова. Его брови были нахмурены пуще прежнего. Лицо Шестого было очень сосредоточенным, и я бы сказала, даже суровым. Его серебристые глаза буквально метали молнии.       Через десять минут мы добрались до места, куда нас привёл клон Кацую перед тем, как вернуться обратно в лес. Я сразу заметила Кибу лежащего на земле, и Хинату, которая сидела возле него. Неподалёку, оперевшись на дерево, сидел Шино. На них двоих не было лица. На щеках Хинаты виднелись следы слёз. Заметив нас, она бросилась ко мне и зарыдала. Девушка вцепилась в мои плечи и умоляюще посмотрела.       – Сакура, Киба... Он закрыл меня от того нукенина и упал. Кацую-сама сказала не развеивать гендзюцу, но посмотри на его лицо! Он страдает, ему больно! Сакура, прошу тебя, спаси его, – она устало опустилась на землю и, прикрыв лицо руками, вновь зарыдала.       Я подбежала к Кибе и присела рядом с ним на колени, на ходу связывая волосы в тугой хвост. Парень и вправду выглядел плохо, выражение его лица было наполнено каким-то едва различимым горем. Брови были слегка нахмурены, челюсти плотно сжаты, а красные треугольники на щеках были тусклыми и едва виднелись на бледной коже. Я проверила пульс на руке. Если Кацую права, то я не должна использовать чакру, чтобы случайно не развеять технику. Я проверила фонариком реакцию зрачков на свет и склонилась над парнем, приложив ухо к его груди. До меня донесся слегка ускоренный стук сердца. Биение и правда было немного чаще, чем нужно, но радовало, что темп не сбивался, оставаясь ровным.       Пока я проводила осмотр, Шестой приказал Шино увести Хинату в сторону и доложить АНБУ обо всём, что случилось. После всех указаний он опустился на колени возле Кибы и взглянул на меня. Я все ещё обдумывала план действий.       – Если я активирую Мистическую Руку, то непроизвольно волью в него свою чакру, поэтому провести детальную диагностику не могу, – озвучила я свои мысли.       – Сам из гендзюцу он не выберется, судя по реакции зрачков, он будто бы находится в очень глубоком сне, – продолжила я.       – Мы не знаем, как действует техника, и поэтому не можем оставить всё как есть. Длительное воздействие гендзюцу на Кибу может негативно сказаться на психике или даже свести его с ума, – я вцепилась в свои колени, судорожно обдумывая, что же делать.       Я будто бы вернулась назад на шесть лет.       Маленькая Сакура сжимает в руках кунай и пытается оставаться храброй. У неё трясутся поджилки от одного вида нукенина из Скрытого Тумана. Если он сейчас нападёт, она никак не сможет защитить ни архитектора, что нанял их, ни себя. Шаннаро, я вновь чувствую себя бесполезной. Опять это чувство безысходности, боязнь не быть способной помочь тем, кто в этой помощи нуждается. Я упорно трудилась, работала над собой и думала, что уже поборола этот страх, но он вновь липкими щупальцами подбирается ко мне, всё глубже оседая внутри.       – Сакура,– я почувствовала прикосновение к своей руке. Шестой крепко взял меня за запястье и потянул на себя. Затем взял обе мои руки и твердо сжал в своих ладонях. Только сейчас я заметила, что слишком сильно вцепилась в колени. Вокруг бурых отметин на коже виднелись кровавые полумесяцы, оставленные ногтями.       – Сакура,– повторил Какаши-сенсей, и я подняла на него взгляд. Его глаза сияли серебром, отблёскивая в лучах солнца. Он тепло смотрел в мои глаза. – Ты справишься. Ты потрясающая куноичи, ты умная и способная, не смей сомневаться в себе и своих силах.       Я кивнула, поддаваясь его чарам убеждения. Он будто прочитал мои мысли, прочувствовал состояние. Удивительно, как можно одним взглядом и несколькими словами вернуть человека из ступора к реальности. Я попыталась сосредоточиться и собраться с мыслями.       Нужно развеять технику, но тогда сердце остановится. Можно было бы воспользоваться тем способом, которым я поддерживала жизнь Наруто, когда из него изъяли Девятихвостого. Но тогда сердце медленно затихало, и я могла лишь немного растянуть время. Сейчас же это не сработает, как только техника спадёт, сердце, скорее всего, стремительно остановится. Значит, нужно заставить сердце забиться вновь. Но как это сделать? Нужен мощный толчок, мощнее, чем просто резкое вливание чакры, которым мы обычно проводим экстренную реанимацию. Это должно быть нечто очень сильное, способное дать импульс, и заставить сердце возобновить ритм. Я посмотрела на свои руки, всё ещё лежащие в ладонях Шестого, и меня осенило.       – Какаши-сенсей! – я расширила глаза и уставилась на него. Он взглянул на меня и напрягся. Видимо, было в моем взгляде что-то безумное.       – Пропустите через меня молнию! –Шестой вытаращился на меня так, будто впервые видел, и вопросительно вскинул бровь. Он явно не ожидал такого поворота событий. Несмотря на его обычно непроницаемый вид, мне, похоже, удалось застать его врасплох. "Сакура, ты в своем уме?" Немой вопрос отчётливо читался на прикрытом маской лице.       – Некогда объяснять, используйте чидори или что вы там обычно...       – Ни за что! – рыкнул сенсей, бессознательно сжав мои ладони. – Сакура, ты с ума сошла? Что происходит?       – Я не знаю, как это работает, у меня есть одна идея, и мне нужно, чтобы вы...              – Нет!       – Сенсей, на кону жизнь Кибы, мы можем спасти его, – я посмотрела на Шестого, пытаясь передать во взгляде всю свою решимость. Шаннаро, почему он медлит, если это сработает, то Инузука будет жить, и у нас появиться способ бороться с техникой того нукенина. Разве это может быть важнее его необъяснимого упрямства?       – Нет! – твёрдо ответил Какаши-сенсей, не намереваясь отступать. Да что ж такое! – Сакура, я ни за что, никогда...– сенсей ставил паузу на каждом слоге, обозначая свою непреклонность, но моё терпение лопнуло.       – Чёрт, Какаши, делай то, что я говорю! – закричала я, поздно осознавая, что именно сейчас ляпнула. Но времени на извинения нет, я должна воспользоваться тем, что Шестой опешил от услышанного. Я уверенно взглянула ему в глаза, давая понять, что спор окончен, и он может даже не пытаться меня переубедить.       Какаши-сенсей уставился на меня и, покраснев от злости или даже ярости, обречённо вздохнул. Он сильнее обхватил мою правую руку и закрыл глаза, неуверенно кивнув.       – На счёт три,– сказала я, сосредотачивая чакру в левой руке, и подняла её над грудью Кибы.       – Раз, – сенсей снова посмотрел на меня, я улыбнулась ему в ответ и кивнула, пытаясь показать, что всё будет хорошо. Должно быть, по крайней мере...       – Два, – Шестой сильнее сжал мою руку, переплетая наши пальцы. Он выдохнул и вновь закрыл глаза.       – Три!       Я почувствовала, как сквозь меня на бешеной скорости проносится электричество. Будто сотни маленьких взрывов в каждой клетке моего тела. Метка Бьякуго тут же активировалась, и мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы запечатать её обратно. Если я и впрямь собралась сделать это, то моментальная регенерация станет проблемой, да и управлять всей чакрой, накопленной за год, у меня сейчас не получится.       Острая боль пронизывала насквозь, и я закусила губу, стараясь не сорваться на визг. Невыносимо больно, настолько больно, что хочется закричать и бросить всё это к чертям. Я была готова к тому, что боевая техника приятных ощущений не доставит, но я явно себя переоценила. Шаннаро, я буквально чувствую, как Стихия Молнии начинает оставлять ожоги везде, где касается меня своими жалами. Соберись, Сакура, не время жалеть себя, сконцентрируйся. Теперь моя очередь.       Я аккуратно влила в Кибу свою чакру, заставляя гендзюцу развеяться. Его сердце моментально сбилось с ритма, и, забившись в несколько раз чаще, остановилось. Как и предполагала Кацую.       Я сфокусировалась на жгучей боли внутри себя и активировала Мистическую Руку. Мысленно представляю, как прямо сейчас во мне, кроме моей собственной чакры, бушуют разряды. Погружаюсь в ощущения ещё глубже: моя чакра захватывает в объятия эти маленькие взрывы и несет в левую руку. Они смешиваются, переплетаются друг с другом, соединяются в новую, неразрывную связь. Я открыла глаза и сконцентрировала эту чакру в левой ладони. Цвет Мистической Руки сменился с зелёного на лазурный. Шестой приглушённо ахнул. Я приложила руку к груди Кибы, где ещё мгновение назад содрогало ребра сердце, и резким толчком влила чакру.       Раз.              Ничего не изменилось. Под моей рукой чувствуется лишь тишина.       Два.       Я повторила действие. Ничего не изменилось. Я сильнее прижала руку к груди Кибы, пытаясь уловить малейшее движение ребер.       Три.       Ну же, давай, Киба, борись! Живи!       Ничего не изменилось...       В моих глазах потемнело. Я не могу продолжать воздействие, рискуя оставить ожоги на коже и внутренних органах парня. Не получилось...Это была последняя надежда. За секунду в моей голове пронеслись обида, злость, ярость и отчаяние. Теперь молнии, что ежесекундно проходили сквозь моё тело, воспринимались за наказание. Пусть жалят, я это заслужила. Бесполезная, ни на что не способная девчонка...       Я деактивировала технику, опустила руку, и Шестой последовал моему примеру. Я склонила голову как можно ниже, боясь поднять глаза и увидеть немой укор и разочарование в глазах сенсея.       Вдруг под лежащей на груди Кибы рукой я почувствовала слабый аритмичный стук. С каждой секундой он становился всё громче, отчетливее напоминая биение сердца. Получилось!       Я вскинулась с места и, подсаживаясь ближе к Кибе, вновь активировала Мистическую Руку, стараясь быстрее залечить небольшие ожоги на коже. Сердце действительно возобновило работу, разгоняя кровь по сосудам. Щеки парня начали медленно приобретать румянец, в выражении лица читалось спокойствие и умиротворение.       – Что... – потрясенно сказал Какаши-сенсей и замотал головой. Его глаза были расширены, он с неверием уставился на Кибу. – Я ведь слышал, как сердце остановилось!       – Оно и остановилось, – кивнула я, не отводя взгляд от парня, лежащего на земле. – Мы с вами запустили его вновь.       Вместе со словами до меня начал доходить и их смысл. Получилось! Я счастливо улыбнулась сенсею, и увидела, как уголки его губ под маской тоже поднялись. В серебристых глазах лучились радость, облегчение и восхищение.       – Расскажешь, как ты это сделала? – тихо, с каким-то немым восторгом в голосе, спросил Шестой.       – Понятия не имею,– помотала головой я. – Просто посмотрела на наши руки и вспомнила, как на войне Четвертый и Наруто перенесли нас за пределы барьера и спасли от бомб Хвостатых, объединив свои чакры вместе. И я взяла ваши молнии и соединила с медицинской чакрой. Как-то так, наверное...       Я и сама не очень понимала, что творила, действуя скорее интуитивно. Было сложно в тот момент мыслить логически. Мною двигали инстинкты и эмоции, что для медика просто непозволительно. Ирьенин всегда должен сохранять хладнокровие.       – Сакура! – воскликнул Какаши-сенсей, вырвав меня из круга самопорицания. – Ты хоть понимаешь, что сделала?       Я уставилась на него, явно не понимая суть вопроса.       – Ты за полминуты не только придумала новую технику, но и сделала то, на что у обычных шиноби могут уйти годы!       Чего? Скорее всего, я выгляжу сейчас очень глупо, но чувствую я себя точно так же.       – У меня ушло несколько лет на то, чтобы объединить природу своей чакры с её формой. В итоге я изобрел Чидори. У Наруто ушла неделя и тысячи клонов на то, чтобы соединить свою Стихию Ветра с Расенганом и придумать Расен Сюрикен. А ты за полминуты соединила медицинскую чакру со Стихией Молнии, причем даже не владея ею! Я и подумать не мог, что такое возможно, тем более за такой короткий срок. Это невероятно! Ты – невероятна!       Я нелепо улыбнулась, пытаясь вникнуть в слова сенсея. Я придумала технику... Это всё, конечно, безумно здорово, но если бы здесь не было Какаши-сенсея, то ничего бы не получилось. Если бы не его стихия молнии, то Киба был бы уже мертв.       Я уже было открыла рот, чтобы озвучить свои мысли, но услышала тихий стон Кибы. Он с усилием открыл глаза и осмотрелся. Тут же где-то за мной послышался стремительно приближающийся собачий лай, а спустя секунду на нас налетел Акамару. Пёс принялся облизывать щеки Кибы, радостно виляя хвостом.       – Рад тебя видеть, дружище,– усмехнулся парень. Голос был слабым и хриплым.       – Киба! – послышался голос Хинаты. Она подбежала и присела возле Инузуки, по другую сторону от нас. – Я так рада, что ты жив.       Хината смахнула слезы и улыбнулась, с благодарностью посмотрев на меня.       – Да ладно тебе, Хината. Что со мной будет?– беззаботно улыбнулся Киба, обнажая белые зубы.       – Я бы не был так самоуверен, Киба,– послышался голос Шино. – Почему? Да потому, что едва не умер ты, – сказал Абураме, держа руки в карманах. Едва ли не впервые я увидела счастливую улыбку на его лице.       Атмосфера счастья и расслабления окутала всё вокруг. Я с облегчением втянула в себя воздух и тут же пожалела об этом. Лёгкие буквально горели, мышцы ныли, каждый вдох причинял жгучую боль. Выброс адреналина и чувство эйфории прошли, и на смену им пришел огонь. Я скривилась и попыталась сменить положение тела, но тут же пожалела об этом. Пожар внутри меня с каждым движением разгорался все сильнее. Я сумела лечь и попыталась замереть, не дыша и не двигаясь. Нужно было сразу залечить повреждения, а не языком чесать. Сейчас я уже не смогу применить Мистическую руку или сложить печати и повторно активировать Бьякуго. Вот чёрт...       – Сакура? Что с тобой? – в голосе сенсея зазвенели нотки паники. – Ты меня слышишь, Сакура? Тебе плохо?       – Вашими молниями можно пытать людей. Вы знали об этом сенсей? Я почти выдала вам все тайны Конохи, – я хихикнула и посмотрела на Шестого.       Ужас и боль в серебристых глазах – последнее, что я увидела перед тем, как погрузиться в темноту.

***

      Пустота. Опять. Вокруг темно, тихо, нет ни единого звука. Но я не чувствую привычного отчаяния и беспомощности. Я ощущаю лишь спокойствие и лёгкость. Это не похоже на те кошмары, что мне обычно снятся. Значит, я не сплю? Я умерла? Вот так выглядит жизнь после смерти? Я буду просто существовать бестелесным облачком в пространстве, где ничего нет? Я не в восторге, если честно. Ками, неужели я не могу переродиться каким-нибудь кроликом или сверчком? Где обещанный рай или ад? Я ожидала большего от смерти. Я истерично засмеялась, пока в моих глазах не засияли искры. Стало безумно светло, и я прищурила глаза, силясь понять, откуда такие перемены в освещении.       – Даичи, ты переборщил с обезболивающими, – послышался голос женщины. Я её знаю, где-то уже слышала. Тсунаде-шишо? Она тоже умерла? И Даичи?       – Тсунаде-шишо, – удивлённо пропищала я, как только смогла разглядеть её силуэт в зелёном плаще. – Вы что, умерли? Стало так грустно, что захотелось плакать.       – Это ты едва не умерла, дубина,– рявкнула Пятая и яростно застучала каблуками в мою сторону. – Я тебя нахрена Силе Сотни учила? Чтобы ты от болевого шока в обмороки падала?       “Похоже, кому-то сейчас влети-и-ит",– весело подумала я и захихикала.       – Ками, Даичи, да чем ты её напичкал?       Шишо вздохнула и положила свою теплую руку мне на лоб. Я тут же почувствовала холодящую свежесть, распространяющуюся от головы до кончиков пальцев на ногах. Я будто вынырнула из воды и с ясностью в глазах оглянулась вокруг.       Больничные простыни укрывали мои ноги, рядом стояли перепуганный Даичи и сердитая Тсунаде-шишо. Я лежала в палате госпиталя, за окном ярко светились звёзды.       – Сколько я проспала?       – Семь часов, – ответила Пятая и со вздохом присела возле меня на кровать.       – Как ты себя чувствуешь? – устало спросила она, подтягивая одеяло повыше к моему подбородку. Она уже не выглядела готовой переломать мне все кости. В её взгляде сквозило лишь тепло и беспокойство.       – Какаши рассказал о том, что произошло. Он, кстати, где-то тут шатается, я пыталась отправить его домой, но он что-то бубнил о том, что это его вина.       Очень похоже на сенсея, он всегда брал ответственность за наши поступки на себя. Будто крепкая и сильная стена, принимающая на себя все удары. Я улыбнулась своим мыслям, но тут же встрепенулась.       – Как Киба? Что с ним? – спросила я, чувствуя, как сбивается дыхание.       – С ним всё хорошо, спит в соседней палате, – ответила шишо. – Ты молодец, Сакура. Если бы не ты, парня бы сегодня пришлось хоронить, но мы ещё обсудим это с тобой, – Пятая угрожающе подняла указательный палец, но потом погладила меня по руке и вздохнула.       – Ну всё, отдыхай. Зайду к тебе утром.       Пятая поднялась с кровати, и направилась к выходу. Даичи тут же засеменил следом за ней, пожелав мне напоследок скорейшего выздоровления. Как только дверь захлопнулась, я устало откинулась на подушку. Никакой боли не было, но всё ещё хотелось спать. Устроившись поудобней, я закрыла глаза, но в дверь тихонько постучали.       – Можно? – послышался голос Шестого.       – Сенсей! – я поднялась на локтях и, улыбнувшись, кивнула. Он прошел в палату, взял у стены стул и придвинул его к моей кровати.       – Как ты?       – Всё хорошо, чувствую себя отлично, – снова улыбнулась я и заметила, как скептически поднял бровь сенсей. Он нахмурился и с сожалением посмотрел на меня.       – Прости, я должен был лучше контролировать свою силу.       – Сенсей, в этом совершенно нет вашей вины, – ответила я. В голове промелькнула неожиданная мысль. – Но раз вы так переживаете, то у меня есть к вам просьба. Сенсей выглядел заинтересованным, хотя я всё же заметила подозрение в его взгляде. Видимо, мои предыдущие выходки не внушали ему сейчас спокойствия. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и посмотрела ему прямо в глаза.       – Научите меня Стихи Молнии.