Прогони мой страх

      Полуприкрытые глаза, пухлые губы и четкая линия подбородка. Я в неверии уставилась на лежащего передо мной Какаши. Волосы привычно упали на лоб, стоило ему приподнять голову. Такой же красивый, как и всегда, от чего внутренности сжимаются всё сильнее с каждым вдохом. Тугой ком подбирается всё ближе, грозясь перекрыть малейший поток воздуха в легкие.       Казалось, прошла целая вечность, хотя на деле – всего несколько секунд. Серые глаза внимательно оглядывали меня с ног до головы. Сомнение в реальности отчетливо прослеживалось в каждом движении. Стоило мне пошевелиться, как темные зрачки тут же предостерегающе пригвоздили к месту. Я нахмурилась, закусив нижнюю губу.       Не отводя взгляда, Какаши попытался приподняться на локте, но, поморщившись, опустился обратно.       – Не шевелись, – нахмурилась я, смотря, сколько усилий он прилагал, чтобы встать. – Иначе парализую.       Услышав угрозу, Какаши привычно хмыкнул, после чего с удивлением посмотрел на меня. Словно наконец получил доказательство, что я – это я. Чувствовалось, как подбородок начал мелко подрагивать, и передние зубы крепко закусили губу. Больно, а значит, не сплю.       – М... – я хотела что-то сказать, но тут же замолчала, почувствовав, как громко и гулко стучит сердце. Кровь била по вискам с невообразимым грохотом, пока я наблюдала за медленно шевелящимися губами напротив. Какаши вновь что-то озвучил, но я по-прежнему таращилась на него, отчаянно глотая слюну, лишь бы проглотить застрявшую внутри приторную смесь вины и облегчения. В глазах в который раз защипало, стоило увидеть, как привычным жестом длинные пальцы убирают пряди со лба. Он и правда очнулся.       – Сакура, – хриплый голос вновь позвал меня.       Судя по настойчивому тону, зовет меня уже не в первый раз, терпеливо дожидаясь моей реакции. Такой же спокойный, как и всегда. Под глазами залегли тяжелые тени, но губы изогнуты в знакомой полуулыбке.       – Почему ты молчишь? – смысл слов едва достигал разума. Уверена, стоит мне раскрыть рот, как я тут же расклеюсь. – Хочешь сказать что-нибудь? Например, как сильно скучала? – хмыкнул Какаши, пытаясь придать лицу беззаботный вид.       – Н-не могу, – я заглушила голос, едва прошептав слова. Глаза защипало, а сердце громко ухнуло, наконец успокоившись. Он здесь, со мной. Жив.       – Почему? – уголоки губ медленно опустились, Какаши настороженно поднялся на локте. Беспокойство и чистая безвозмездная забота разрушили остатки самообладания.       – Плакать хочу-у, – не выдержав, завыла я. Руки нащупали подушку, и я вновь уткнулась в неё лицом, заглушая всхлипы.       До этого я никогда не осознавала, насколько это разнообразно. Слёзы утраты по вкусу напоминают апельсиновую косточку, слёзы боли имеют привычную сводящую скулы кислинку. Когда ты зол, слезы жгут, хотя на вкус прохладные, как мята. А у счастья, оказывается, вкус моря и деревянных половиц.       – Беда, – облегченно, скорее даже обреченно, вздохнул Какаши, положив руку на мою дергающуюся из-за рыданий макушку.       Навалившееся облегчение оказалось гораздо сильнеее и буквально придавило меня к полу. Я едва успевала переводить дыхание в перерывах между бессвязными всхлипами. Пыталась сказать всё, что чувствовала, но так и не могла придать смысл словам, от чего лишь сильнее расстраивалась.       – Я... я увидела т-тебя там, ы-ы-ы, – рыдая с новой силой, я чувствовала, как длинные пальцы нежно поглаживали волосы, отводя их от безобразного лица. Я успела забыть, какими приятными бывают эти прикосновения. – Я думала... Думала, не увижу-у-у…       Одышка стала настолько сильной, что я с трудом могла произнести несколько слов, издавая при этом то ли хрип, то ли мычание. В какой-то момент я услышала легкий смешок, заставивший меня наконец отлепиться от подушки. Я отвернулась и принялась вытирать ладонями лицо, с ужасом представляя, в каком виде застал меня Какаши, едва очнувшись.       – Как думаешь, – всхлипы затихли, дыхание наконец пришло в норму, каждая частичка тела внимательно вслушивалась в его слова, – я уже могу сказать, как скучал? – задумчиво спросил Какаши. Казалось, слезам уже просто неоткуда было браться, и тем не менее я снова завыла, отрицательно мотая головой под ещё один обреченный вздох.       Пятая-сама появилась в палате примерно через полчаса. Проведя краткий осмотр и приказав Какаши лежать смирно ещё как минимум три дня, она понимающе усмехнулась моему опухшему лицу. Она ещё тогда знала, что всё прошло успешно, и тем не менее предпочла молча уйти. То ли не хотела смущать, догадываясь, чем всё закончится, то ли мстила за подпорченные нервы. Впрочем, зная шишо, оба варианта имели право на существование. Отдав ещё несколько распоряжений нам обоим, она направилась к двери, сообщая о том, что если мы снова во что-нибудь вляпаемся, она лично облегчит наши страдания.       Остаток вечера и весь следующий день прошли крайне спокойно. В перерывах между работой и сном я проводила у Какаши каждую свободную секунду. Какаши почти всё время спал, мы едва перебрасывались парой слов. Я не жаловалась.       – Проснулся? – спросила я, заметив на себе осторожный изучающий взгляд.       – Мгм.       – Как думаешь, даст ли тебе Пятая ещё немного отпуска после выписки?       – Не знаю.       – Чем хотел бы заняться?       Ответом неизменно служило легкое шуршание натянутой повыше простыни и звуки размеренного дыхания. Шишо и Ино объясняли это тем, что нервная система слишком истощена, поэтому восстановление займёт некоторое время. Как по мне, так причина, почему взгляд Какаши каждый раз после пробуждения неизменно устремлялся на руки, была совсем в другом. Возможно, это всего лишь догадки.       Со временем я смогла уловить закономерность – чем дольше длится сон Какаши, тем дольше его настороженный и презрительный взгляд направлен в мою сторону. Вскоре стало очевидным ещё одно: чем дольше Какаши бодрствует, тем больше он становится похожим на прежнего себя.       – Ты же знаешь, что всё закончилось? – однажды спросила я, положив голову на край матраса.       – Знаю, – выдохнул Какаши. Едва ли не впервые с момента своего пробуждения он сам дотронулся до моей руки, крепко сжав пальцы.       – Но?       – Но не могу перестать проверять, – тихо ответил он, словно боясь признаться. Хватку он так и не ослабил, поэтому я просидела в палате около лвух часов, погляживая то волосы, то щеку Какаши, молча радуясь тому, что у меня есть такая возможность.       Дни тянулись один за другим, совершенно ничем не выделяясь. Я с благодарностью принимала каждую минуту покоя. Где-то глубоко внутри я знала: это всего лишь затишье. И тем не менее, сделав для капитана Ямато несколько пометок в книге Бинго, щедро предоставленной нам Третьей Мизукаге, я охотно выбросила из головы всё, что связано с нукенинами. Хотя бы на время.       Какаши становилось лучше, он всё также много спал, но в целом его состояние улучшилось. Разговаривали мы по-прежнему мало. Больше о чем-то повседневном, не особо важном, о том, что приходило на ум, когда я от неловкости поглядывала по сторонам. Казалось, время повернулось вспять, отмотав несколько месяцев назад. Всё чаще я замечала неприступную маску на красивом лице, всё меньше замечала переливы серебристых глаз, всё больше задумывалась о том, о чем думать не хотелось.       Глупо было полагать, что гендзюцу никак не скажется на моральном состоянии Какаши. Меня кошмары мучили больше года, а в глаза Саске неловко смотреть даже сейчас. В то же время хотелось думать, что изменения коснутся всех, но не меня. Пусть смотрит с подозрением на Наруто, Саске или Пятую. Пусть украдкой хмурится на Ино или Шикамару. Пусть плотно сжимает губы, когда о его настроении расспрашивает Пятая, пытаясь вытянуть из него хоть пару слов. Пусть его тело невольно напрягается, когда его касается кто-то другой. Наивно было бы думать, что всё останется по прежнему.       Пообещав себе, что не поведусь на такие глупости, я поудобнее уселась на стуле в своем излюбленном месте у окна, рядом с кроватью Какаши. Странно, но он до сих пор даже не заикнулся о выписке, несмотря на свою нелюбовь к больницам.       – Паккун просил напомнить о семнадцатом пункте Договора ниндзя и нинкена, – ответила я, когда наши глаза наконец встретились. Удивительно, он избегал моего взгляда гораздо меньше, чем обычно. Пялиться на Какаши в ожидании реакции стало моим новым увлечением. В ответ на мои слова он лишь хмыкнул, но взгляд не отвел.       Глаза. К этому изменению я, пожалуй, была готова меньше всего. Несколько дней назад, основательно вытряхнув из меня всё, что было возможно, манипулируя моей совестью и чувством благодарности, Ино спросила, что именно мне нравится в Какаши. Наряду со всякими банальностями вроде красоты, мужественности, нежности и идеальности во всем, я упомянула и их. Теперь вокруг зрачков намного чаще плескалось недоверие, сменяющееся чувством вины.       – Можно мне лечь рядом? – шепнула я, боясь, что если скажу громче, то он обязательно откажет. Какаши повернул голову, оторвав взгляд от панелей на потолке. Он плотно сжал губы, и я уже понимающе закивала, когда он внезапно начал отодвигаться, освобождая место.       Немного опешив, я медленно подошла к кровати. Больничные койки совсем не расчитаны на двоих, это я поняла, когда почти свалилась на пол, едва успев лечь. Какаши ещё немного вжался в стену, сказав мне не вертеться. Наверное, это было не лучшей идеей. Вряд ли мнимое ощущение близости перевесит его дискомфорт.       – Прости, привыкла, что кровать дома больше, – неловко ответила я, закусив губу. Сердце громко ухнуло, стоило вспомнить о доме. Наверное, это вскоре станет ещё одним изменением. Сомнения в том, что нам всё ещё стоит жить вместе, росли с каждым днём. Думаю, стоит дать ему больше свободы, не давить и просто ждать.       – Прости, – снова сказала я, намереваясь встать. Нужно быть терпеливее, Сакура. А ещё быть готовой к тому, что всё встанет на места ещё совсем не скоро. Циничный голосок внутри язвительно напомнил, что такой момент может и вовсе не наступить. Горько усмехнувшись, я села на матрасе. Какаши тут же положил руку мне на живот, подталкивая лечь обратно. Я тихо опустилась на койку, затаив дыхание.       – Останься… Полежи так, – попросил он, повернувшись на бок.       Пепельные волосы защекотали подбородок, когда Какаши уперся лбом мне в плечо. Он сцепил пальцы вокруг моего запястья, достаточно крепко, чтобы я не стала продолжать попытки уйти. От ударившего в нос родного запаха в глазах защипало, и я вдохнула его глубже, заглушая поднимающийся ком. Сложно передать даже собственными мыслями, насколько сильно я соскучилась по его прикосновениям. По ощущениям зудящего тепла на местах, где он касался.       – Прости, – повторил мои слова Какаши. В его устах они звучали по-другому, куда более отчаянно. – Постоянно тебя расстраиваю. Я не… Не отдаляйся. – Он легонько погладил большим пальцем моё запястье. Чувствовалось, это даже больше, чем он может себе разрешить. – Просто будь рядом, ладно? – тихо попросил Какаши, всё также упираясь лбом в моё плечо. – Я правда пытаюсь.       – Знаю, – кивнула я, накрывая его руку своей. После нашего краткого разговора прошло два дня, мы медленно узнавали друг друга заново, измеряли грани, за которые пока нельзя переступать. Прошлой ночью я проснулась от того, что Какаши мелко трясло во сне. На кончиках его пальцев искрились крохотные молнии. Лоб покрылся испариной, а глаза испуганно смотрели то на меня, то на свои руки. Мне не нужно было спрашивать о том, что ему снилось.       – В моей иллюзии ты тоже умер. Какаши разжал руки и повернул ко мне голову, когда я снова лягла рядом, несмотря на его протесты. Серые глаза смотрели с удивлением и печалью.       – Ты тогда сказала, что всех убила.       – Нет, – я помотала головой, подняв вверх правую руку. Зеленая чакра мягко вспыхнула во тьме палаты. – Не спасла. Я вас не спасла. Там была шишо, Саске, Ино, Наруто и мама с папой. Все как один умоляли меня помочь им. Они разлагались, гнили изнутри и прямо у меня на глазах. А я трусливо сбегала, делая вид, что не замечаю их.       – …       – Это было словно огромное болото из грязи и крови, я бездумно бежала, падала и снова вставала. Когда я наконец выбралась на берег, там был ты. Какаши нашел мою руку, крепко переплев наши пальцы. От тепла его ладони стало легче, похоже, и мои ледяные пальцы слегка его успокоили.       – Я побежала к тебе и крепко обняла. А после почувствовала на себе твою кровь. У тебя была пробита грудь, но ты всё так понимающе и искренне смотрел на меня. Словно ничего не происходит… Я замолчала, вспомнив иллюзию Какаши. Удивительно, но наши страхи были очень схожи.       – Потом ты сказал, что ненавидишь меня. Я чувствовала, что заслужила это, мне даже легче стало. А потом ты меня вытащил оттуда.       – Беспочвенный бред, – хмыкнул Какаши. – Во-первых, ты бы спасла каждого из нас, во-вторых, я бы никогда не стал тебя ненавидеть.       – Вот именно, – сказала я, поднимая вверх наши переплетённые пальцы. Какаши погрузился в раздумья, так и не ответив, но я никак не могла отделаться от ощущения, что это поможет нам идти дальше.       На рассвете я тихо покинула палату, собираясь перед работой захватить парочку вещей из дома. Пролизнув мимо спящих нинкенов, я наконец выдохнула, плотно закрыв за собой дверь в спальню. Взяв для Какаши немного чистых вещей и черную маску, я двинулась к выходу, когда мой взгляд упал на прикроватную тумбочку. Под ней на полу стопкой лежали успевшие припасть пылью потрёпанные книги. Окинув чтиво осуждающим взглядом, я быстро бросила в сумку менее потрепанную копию. Чтение любимых извращений определенно поможет Какаши вновь влиться в нормальную жизнь.       Ближе к вечеру, наконец закончив с инвентаризацией лекарственных трав, я вошла в палату Какаши, пребывая в прекрасном расположении духа. Какаши дремал, свесив левую ногу с кровати. Я разложила вещи и села, принявшись ждать, когда он очнётся. Обычно, Какаши просыпался, стоило мне открыть дверь, иногда же я успевала войти или присесть.       На подоконнике насмешливо поблескивала обложка Ича Ича Рай, купаясь в лучах предзакатного солнца. Сердито посмотрев на неё в ответ, я нехотя взяла её в руки, как можно небрежней раскрыв её перед собой. Что ж, всё равно нечем заняться, так почему бы не попытаться вникнуть в этот увлекательный развратный мир. Что-то же другие в этом находят.       Решившись, я посмотрела оценивающим взглядом на первые несколько страниц в поисках чего-нибудь стоящего. Описание природы переплеталось с внутренним состоянием главного героя, перелистнув несколько страниц, я узнала его имя – Мента. Начало не было интригующим, и я перелиснула, сама не понимая, что ищу. Вздознув, я захлопнила книгу, поднимая глаза к потолку.       Раскрыв первую попавшуюся страницу, я наугад ткнула пальцем в строки. Опустив голову, прочла:       "Пухлые, напоминающие мягкую спелую вишню уста приоткрылись. Нежный томный голос произнес:       – Мента... Люблю вас, Мента"       – Пфф, ну и ну, – склонила голову я, принявшись вновь бездумно переворачивать листы книги. Очередной диалог привлек моё внимание.       "– Не понимаю, – склонилась ниже девчушка, отчего сочная налитая сто шести сантиметровая грудь качнулась у носа мужчины. – Совсем не понимаю.       – Йонетсу-чан, похоже, ты меня не слушаешь, – ухмыльнулся Мента, пытаясь скрыть волнение. Обладая врожденным умением очаровывать женщин, он часто вызывал смущение и интерес у женщин, но едва ли не впервые это вызвало в нем настоящий восторг       – Не могу ничего поделать, когда вы рядом, сложно сосредоточиться, – захлопала ресницами девица.       – Что ж, повторение никогда не бывает лишним, – пожал плечами Мента. Он сократил расстояние между ними до минимума.       Подняв руку, провел пальцем вдоль щеки девушки, в который раз поражаясь нежности кожи. Бархат, настоящий шелк в руках опытного мастера. Девица податливо изогнулась навстречу, стоило провести носом вдоль тонкой шеи. Сквозь белую блузку отчетливо виднелось отсутствие белья. Тонкая ткань едва скрывала набухшие ягоды желания, так изящно украшающие налитую грудь. Пальцы Менты накрыли их, принявшись нежно массировать, пока девушка не начала постанывать его имя, желая большего. "       Расширив глаза, я захлопнула книгу, делая глубокий вдох. Черт возьми, ну и отвратительная книжонка! Что за извращенец пишет подобное? И что за извращенцы такое читают? Искоса взглянув на безмятежное лицо Какаши, я вновь раскрыла книгу, сетуя, что не зажала пальцем страницу, на которой остановилась.       Полистав ещё немного, я завертелась на стуле, усаживаясь поудобнее. Украдкой взглянув на сопящего Какаши, я спрятала лицо за книгой, снова погрузившись в чтение:       "Ловя губами каждый хриплый стон, она вновь пробежалась тонкими, словно веточки, пальцами по торсу Менты, оставляя за собой краснеющие следы от коротких ногтей. Чувствуя, что вот-вот взорвется от возбуждения, парень сгреб девушку в охапку, подмяв её под себя. Он старался не заострять внимание на покачивающейся груди и быстро задрал юбку, оголив прекрасные длинные ноги девицы. Эти ноги виделись ему во снах и наяву, они сжимали его голову, заставляя сильнее прильнуть губами и языком к её лону, вобрав в себя все девичьи соки."       – Ками, – прерывисто вздохнула я, приложив руки к щекам. Отшвырнув книгу обратно на подоконник, я попыталась охладить пылающее лицо ладонями. И как только он может читать подобное со столь бестрастным выражением лица, да ещё и при людях? Неужели подобные вещи для него настолько привычны, что совсем не вызывают никаких эмоций? Вспомнив витиеватый слог и пафосные сравнения, я почувствовала, как кровь прилила к ушам, пульсируя всё громче и громче. Какаши никогда не рассказывал о своем прошлом, но разве можно с таким спокойным и бесстыдным видом читать подобное?!       – Просто уму непостижимо, – цыкнула я, раскрывая книгу примерно посередине. Делая вид, что мне совершенно безразлично содержимое, я покосилась на текст.              "Дубовый стол едва слышно скрипнул, стоило ему войти глубже в пещеру любви Йонетсу. Нефритовый жезл стал ещё тверже, удивляя девушку внушительным размером. Медленно двигаясь внутри разгоряченного лона, Мента вновь и вновь заставлял пламенные уста девушки выдавать всё более сладкие и прерывистые звуки. Склонившись ниже к полной груди, он схватил зубами одну из припухших от возбуждения ягод желания, принявшись то нежно посасывать, то требовательно чертить узоры вокруг них языком, слегка кусая. Тело Йонетсу, словно податливая белая глина из Нюто, повторяла движения рук и губ Менты, пока терпкие гортанные стоны вновь и вновь слетали из чувствительных уст. Чувствуя, как стены пещеры страсти все сильнее и крепче танцуют вокруг его нефритового жезла, Мента ускорил движения, от чего Йонетсу-чан закусила палец, сдерживая крик наслаждения. Чресла всё сильнее пульсировали, пока рука девушки не нащупала край стола их школьного кабинета, за который она и ухватилась.       – Глубже, сенсей, глубже, – вскрикнула девушка, уже не пытаясь сдерживать стоны. Мента хищно улыбнулся, положив руки на её полные груди, и ускорил свои движения. Он готов сделать всё, лишь бы ублажить свою любимую ученицу."       – Черт возьми! – вскрикнула я, откидывая злосчастную книгу подальше от себя. – Он её сенсей?! – я недвусмысленно покосилась на Какаши, с интересом разглядывающего то меня, то книгу.       – Ну и ну, – хохотнул Какаши, сверкнув глазами.– Развлекаешься, Сакура-чан?       – Эта книга! Она...       Мне не хватало слов, чтобы выразить свое удивление. Я открыла рот, тут же захлопнув его обратно.       – Ученица? – только и смогла выдавить из себя я, придвинув стул ближе к больничной койке. Какаши изучающе посмотрел на меня, приподнявшись на локте. – Так вот почему ты так странно отвечал, когда я спросила, почему ты больше её не читаешь!       – В определенный момент это стало неловко, – пожал плечами Какаши.       – И Ганко-баасама… Тогда она, посмотрев на нас, сказала, что мы - настоящая Ича Ича Рай! Ками, я-то думала, старуха сбрендила!       – У тебя плохо выходит скрывать свои чувства рядом с моей красотой, – невозмутимо заявил он. Ками, как много людей знают о существовании этой книжонки?       – Это ужасно! – с отвращением вскрикнула я. Кривоватая улыбка медленно сползла с красивого лица.       – Ну я уже говорил, что эта книга не самая моя любимая, – ответил Какаши. В глазах появился хорошо знакомый другим стальной блеск.       – Кошмар!       – Ну он не столько её учитель, сколько скорее наставник...       – Отвратительно!       – На самом деле ей около двадцати, но она продолжает так его называть, хотя уже давно не является...       – Омерзительно!       – Ладно, думаю ты достаточно ясно изьяснилась. Если бы я знал твоё мнение по этому поводу раньше, то не стал бы...       – Ягоды желания? – вскрикнула я, не обращая внимание на приглушенные слова Какаши. – Нефритовый жезл... Ками, до чего же ужасный слог! Что за метафора?       Ещё сильнее нахмурившись, Какаши с недоверием всмотрелся в моё лицо, пока я по-прежнему негодовала из-за странного лексикона.       – И нас сравнили вот с "этим"? Пещера любви, – фыркнула я, отбрасывая книгу подальше. – Разве это не портит повествование? – вновь приблизилась я, пылая интересом. Выражение лица Какаши заметно смягчилось, в глазах проступило странное облегчение.       – И это всё? Литературная критика, Госпожа-доктор? – улыбнулся Какаши, поднеся ладонь к моему лицу. От нежно притронулся костяшкой пальца к щеке, отчего перед глазами тут же всплыла картинка из недавно прочитанного. Густо залившись краской, я застыла на месте, боясь шевельнуться.       – Они...Они все такие? Я имею в виду книги, – как можно более небрежно бросила я, стараясь не показаться слишком заинтересованной. От прокручивания в голове сцен из прочитанного по телу разлился жар, заставляя вцепиться пальцами в колени и скрестить ноги.       – Можем проверить, – пожал плечами Какаши. Он делал вид, что не замечает моих красных ушей, сосредоточив всё свое внимание на моих губах. А может, действительно не замечал.       Дыхание защекотало лицо, стоило Какаши приблизиться. Всё ещё не отрывая взгляда от моего рта, он едва слышно произнес:       – Если честно, ты заставила меня изрядно понервничать. С момента, как взяла книгу в руки.       – Они ведь останутся вместе?       – Кто? – рассеяно спросил Какаши, приблизившись ещё немного.       – Йонетсу и Мента. У них ведь всё будет хорошо? Если герои обретают друг друга уже в середине книги, к концу у них обязательно случится беда.       – Так уж и обязательно – пробормотал Какаши мне в губы.                   Мгновенно выбив из моей головы все мысли, он мазнул легким поцелуем по нижней губе. Я коротко вздохнула, вспомнив, как дышать.       –Ничего не могу поделать, когда вы рядом, сложно сосредоточиться, – ехидно улыбнулась я, довольно наблюдая, как в округлившизся глазах вспыхивает огонь.       – Что ж, повторение никогда не бывает лишним, – хмыкнул Какаши, накрывая мой рот глубоким требовательным поцелуем.