Wish You Were Here

— Всё, что нужно, — ударить каблуком о каблук и загадать место, куда хочешь переместиться, — сказала Элли. Элар давно понял, что она очень добрая девушка, которая всегда рада помочь окружающим. Вчера, например, она учила Элар-Шена ходить на каблуках. Волшебные серебряные туфельки подстраивались под размер ноги того, кто их надевал, но что в этом проку, если ты падаешь при первом же шаге? И вообще, спасать комэска на каблуках — полный абсурд! Короче, Элар-Шен отправился в пустыню, держа туфельки в руках. На взгляд комэска, это выглядело достаточно бредово. Фокус удался. Местные сохраняли философское спокойствие. В Гудвинию прибыл колдун-завоеватель? Плевать, праздник продолжается, Фея Элли и Страшила Трижды Премудрый придумают способ спасти страну. Однако Страшила учил семью лингвистов беллиорскому, а Элли наблюдала за мучениями менвитов у Чёрных камней Гингемы. Когда Элар поинтересовался, что такое «Гингема», на него вывалили всю историю Гудвинии. …В незапамятные времена возникли из ниоткуда чародей да обычные люди. Они появились среди барханов, в самом центре великой песчаной бури. Страдали люди от смертоносного песка и воззвали к чародею о помощи. И изрёк он: «Да воздвигнутся высокие горы вокруг ока бури! И да цветёт меж них вечное лето! И да течёт там река, питающая земли!» Стали люди жить счастливо и безбедно. Чародей дал им дома, где каждый желал, а себе создал замок на западе, у самых гор. Уединился он в познании мира и редко выходил к людям, но однажды довелось ему побывать на празднике в одной деревне. Встретил там чародей девушку, краше которой мир не видывал. Волосы её были белы точно облака, а глаза — ярки точно догорающий закат. Носила девушка сиреневое платье в их цвет да бусы из речного жемчуга. Полюбил её чародей с первого взгляда, да вот беда: она была слаба умом и чувств не ведала. Но не смутило это чародея. Он осыпал девушку дарами. Но не тронули они её. Шёлк цвета утреннего неба, атлас цвета сумерек, хлопок цвета небесного дня да бархат травяной отдала она своим старшим сёстрам, живущим в разных концах страны, золото же подарила старшему брату. Тогда чародей подарил ей целый мир. Он создал озёра и ручьи, мраморный дворец для неё одной да рощи, полные вкусных плодов. По мановению его руки дикие звери и птицы обрели разум. Каждый день чародей говорил с ней, читал ей баллады и лэ, и девушка однажды начала чувствовать. Целый год чародей был счастлив, а на второй она подарила ему сына. Но вот, также из ниоткуда, возникла чародейка. Она с первого взгляда возненавидела чародея и украла его возлюбленную. На севере затаилась она и наслала на девушку проклятие вечного сна. Люди, и звери, и птицы помогли чародею найти возлюбленную, и перенёс он проклятие на саму чародейку, дабы та заснула на тысячелетия, а любимую вернул в Озёрный край, сделав его ненаходимым. Много лет минуло с тех пор. Умерли и чародей, и возлюбленная его, и сын их, и даже правнуки. Забылись имена их. Лишь имя любимой хранит история, ибо назвал чародей в её честь страну — Гудвинией. Годы летели, менялись столетия. В Гудвинии основывались и рушились королевства, менялись правители… Около столетия назад в страну неведомым образом попали четыре волшебницы: Бастинда, Виллина, Гингема и Стелла. Они долго делили страну, ведь каждой хотелось стать королевой, и в конце концов решили: Бастинда, прибывшая в фиолетовой мантии, будет править востоком, Гингема, у которой была голубая шляпа, заберёт себе запад, Стелле, одетой в розовое платье, достанется юг, Виллина же отправится на необитаемый север. Разделили волшебницы страну, и стали ею править: Гингема и Бастинда — зло, а Стелла — мудро. Лишь центр Гудвинии с руинами древнего города оставили они нетронутым. И вот, около сорока лет назад, в ужасную бурю, упал в те развалины воздушный шар. Он принёс человека из большого мира, которого обычные люди сочли великим волшебником. Он назвался Гудвином, и уверились они в своей правоте. Воздвигли они на руинах новый — Изумрудный — город, и стал он именоваться столицей Гудвинии. Пролетело ещё тридцать лет. Волшебник давно удалился от мира и представал перед теми, кто пришёл просить его о чём-то, в образах чудовищ, прекрасных дев и других созданий. Однако в одну тёмную ночь буря принесла в страну маленькую девочку… — Что касается камней, — добавила Элли, — Гингема не желала, чтобы кто-то ещё заявился сюда извне. Она создала те камни, и теперь они не пускают в страну чужаков. Люди не могут отойти от них и умирают. — То есть Рин-Сай, которого они потеряли, обречён? — спросил Элар-Шен, наблюдая, как последний вертолёт покидает пустыню. — Да нет, не думаю. Есть там один камень, не имеющий к Гингеме никакого отношения. То ли его чародей создал, то ли он ещё до чародея там стоял… Завтра утром сходим — достанем этого Рин-Сая, если он упал именно туда. — Куда «туда»? — Увидишь. Утром Элли и Элар-Шен переместились в пустыню, предварительно наевшись винограда, защищающего от воздействия камней. Где-то с полчаса они искали нужный. Элар не помнил, откуда вытаскивал вертолёт Рин-Сая, так что найти интересующий их камень можно было только перебором. Они были совершенно одинаковые — почти шарообразные, где-то двадцать маэ в диаметре. На каждом можно было найти трещины, складывавшиеся в надпись «Гингема» на откуда-то знакомом языке, не родственном ни менвитскому, ни арзакскому. Наконец Элар-Шен добрался до камня, на котором вообще трещин не было. Если предыдущие напоминали базальт, то этот — гранит. Пушка на нём оказалась повреждена — металл вспучился, словно со стороны камня на него пришёлся удар огромной силы. — Точно оно, — довольно оскалилась Элли. — Ну-ка, отойди. Элар удалился шагов на десять, а девушка вскарабкалась на камень, воздела руки к небу и нараспев произнесла: — Ромпер, арребатар, боррар, элиминар! Резкий взмах руками — и пушку с грохотом снесло в сторону. Элар-Шен проморгался от поднявшегося песка и всмотрелся в то, что осталось от установки. Груда металлолома — только и всего. — Кажется, нашли! — крикнула Элли. Элар взобрался к ней. В камне, как оказалось, был люк. Сейчас крышка была чуть сдвинута, и куда-то в темноту уходило гудение сквозняка. — Осторожно, смотри, чтобы внутрь не затянуло, — посоветовала фея. Теперь Элар-Шен знал: это не просто красивый титул. — Что это вообще? — Если не ошибаюсь, портал постоянного действия. Не знаю, в какую сторону идёт тяга, но Рин-Сай явно угодил сюда. — Через эту щёлочку? — Да запросто! Если им давно не пользовались (а не пользовались им лет девяносто), то достаточно маленькой щели, чтобы утащить человека. Либо он наступил туда, либо радар крышку пошатнул… За разговором они отодвинули тяжёлую крышку и открыли портал. Он представлял собой тёмный колодец, уходящий вниз на многие маэ и кое-где пронизанный разноцветными нитями. — Ку-ку! — крикнула туда Элли. Тишина была ей ответом, и девушка очень обрадовалась. — Эха нет, значит, тяга направлена в эту сторону. Ты за ним полезешь или я? — Я. Меня он хотя бы знает. Элли обвязала крышку люка верёвкой, и Элар, обмотав её вокруг пояса, заскользил вниз. Он пробовал упираться ногами в стены, но их не было. Разноцветные нити давали какой-то намёк на материальность, но зацепиться за них тоже не получалось. Вскоре неведомая сила перестала тащить Элар-Шена вниз, и он повис на верёвке среди особенно густого скопления нитей. Они изгибались, переплетались, переливались. В одном месте даже запутались в кокон, из которого торчала рука в форменной перчатке. — Рин-Сай? — позвал Элар. — С…па…сь…те… — донеслось будто в разреженном почти до вакуума воздухе. Элар-Шен вцепился в торчащую руку и потянул её на себя. Получилось легко. Локоть, плечо, голова, второе плечо… А вот дальше Рин-Сай не вытаскивался. Что, если?.. Элар поймал хвост верёвки, обвязал товарища за плечи, а сам отцепился и полез наверх. Оттуда, с твёрдой опоры, вытащить его должно быть легче. Света от люка долго не было видно, поэтому на поверхность Элар-Шен выскочил неожиданно для себя. Ослепнув от яркого дневного солнца, он едва разглядел кого-то над люком. Мужская фигура — кто-то неизвестный. Тело среагировало быстрее мозга, и через секунду некто уже летел с камня, встреченный рукоятью пистолета в лицо. — Привязал? — быстро спросила Элли. — На крышку! Элар по памяти перескочил куда сказали, и фея снова прокричала что-то непонятное: — Волар, апресурарсе, уир! Крышка поднялась в воздух и устремилась сначала вертикально вверх, а затем, когда внизу что-то оборвалось, в сторону гор. Привыкнув к свету, Элар-Шен посмотрел вниз. На песке у камня валялся оглушённый штурман. На безопасном расстоянии стоял вертолёт, вокруг которого рассредоточились четыре фигуры в фиолетовой форме — пехотинцы. Каждый держал пистолет наизготовку. До улетающей крышки они могли и не достать, а вот до болтающегося под ней Рин-Сая лучи долетели бы легко. Элли балансировала на передней половине, взмахивая руками для корректировки направления. Отвлекать её точно не следовало, так что Элар занялся спасением товарища в одиночку. Затащить его на крышку так, чтобы она не утратила равновесия, оказалось весьма трудной задачей. Однако минут через десять Рин-Сай сидел рядом с Элар-Шеном и озадаченно таращился на стоящую перед ними фею в развевающемся платье. Позади застрекотал вертолёт. Быстро же штурман оклемался! — Нам тут, в общем-то, недалеко, — хмыкнула Элли. — Но вертолёт быстрее. — А туфли? — Их на нас троих и крышку не хватит. О, идея! — Она щёлкнула пальцами и воскликнула: — Коррер комо эль вьенто! Ложись! Все трое распластались по крышке, и она рванула вперёд, как пробка из бутылки игристого. Пш-ше — и внизу уже Озёрный край. — Калмарсе! — крикнула Элли. — Абахо! Крышка замедлилась и пошла на снижение. Фея снова встала и принялась размахивать руками, перейдя на ручное управление, если это можно так назвать. Леди Анна сегодня работала на свежем воздухе. Когда крышка приземлилась на площадку у дома, женщина внимательно оглядела прибывших и обратилась к дочери: — И что ты собираешься с ним делать? — Ну, не знаю… — Элли сделала вид, что задумалась. — На Гингему я уронила дерево, Бастинду растворила заживо, против Урфина подняла восстание (дважды), семерых королей усыпила, на Арахну Карфакса и Тилли-Вилли натравила… Рин-Сай бледнел всё сильнее с каждым словом, у Элар-Шена тоже волосы дыбом встали, а вот леди Анна завесила лицо волосами и старалась не слишком громко хихикать. Да-а, дочь-маньячка — это же так весело! Элли не сводила взгляда с Рин-Сая, выдерживая драматическую паузу, и вдруг улыбнулась: — Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество! Рин-Сай выражением лица походил на дохлую рыбу. Сотрудничество, да ещё взаимовыгодное, да с лицом арзакской наружности!.. Элли, конечно, не арзачка, но выглядит как они. Однако Рин-Сай был менвитом до мозга костей, поэтому он взял себя в руки и сдержанно поинтересовался: — Каковы условия? — Вы попали туда, куда не должен был соваться никто даже из жителей Гудвинии, так что в Ранавир вас отпускать нельзя. Более того, мне нужна помощь физически сильного человека. Соответственно, вы выполняете моё поручение в обмен на гарантии безопасности и относительную свободу перемещения. Когда рамерийцы соберутся домой, вы вернётесь к ним. Идёт? Выгода для Рин-Сая была весьма сомнительна, но он находился здесь на положении военнопленного, так что альтернативы не имелось. Впрочем, Элар-Шен догадывался, для чего Элли ещё один менвит, и был уверен: Рин-Саю понравится.

***

Угораздило же вляпаться! А всё потому, что надо было помочь Хени добраться до кабины! Так, ладно, не надо винить арзака. Просто отстойное стечение обстоятельств. Наступил на трещину — и провалился в какой-то странный светящийся колодец, а потом ещё и в прозрачных нитях запутался. Рин-Саю никогда не было настолько страшно — даже в Вайклеме, когда в самолёт брата попала урхайская ракета, он сохранял хладнокровие. В колодце же Рин-Сая затопила паника. Он и рыдал, и орал, и дёргался, пока не увяз окончательно. Его, кажется, искали — в наушниках какое-то время раздавался неясный гул голосов. Хронометр звякал раз в полчаса, так что Рин-Сай знал, что, когда кто-то потянул его за руку, прошло уже девятнадцать часов. Элар-Шен, беглый полукровка, предатель идеологии. Несмотря ни на что, Рин-Сай был рад видеть старшего товарища, и, когда тот его оставил, снова нахлынула паника. Но теперь его связывала с миром прочная верёвка, и скоро за эту верёвку потянули. Резко, рвано, до боли в выворачиваемых плечах. И вот, наконец, свежий воздух и яркий свет. Слишком яркий — Рин-Сай даже не сразу увидел, что свои же, менвитские пехотинцы собирались его пристрелить. Зар-разы! Однако спасительная верёвка снова пришла на помощь, и Рин-Сай очутился на странной плоской штуковине с неизвестным принципом управления. Она подозрительно напоминала кусок чёрного камня, разгонялась до огромной скорости и… ну, ладно, похоже, управлялась магией. Штука принесла Рин-Сая, Элар-Шена и девушку арзакской внешности в очень красивое место — из тех, что рисуют в сборниках легенд. Правда, лётчику тут же стало не до красот. Он не питал иллюзий по поводу своего статуса. Плен. Относительная свобода — эта, без сомнения, крайне опасная девушка так и сказала. Рин-Сай должен будет что-то сделать? Во имя Хоо, да он что угодно сделает ради возможности вернуться к своим и увидеть брата! Но всё же… — Могу я попросить вас кое о чём? — осторожно осведомился он. — Просите, — разрешила девушка. — Можно как-то связаться с Рен-Саем? Он должен знать, что я, по крайней мере, жив. — Конечно. Семья — это святое. — Можешь помочь мне в мастерской? — подала вдруг голос темноволосая женщина, сидевшая за круглым столиком в окружении чертежей. — Ага. Элар, передатчик стоит в эркере, под вазой. Женщины скрылись в оплетённом какими-то кустами здании. Элар-Шен тоже сбегал туда и вернулся с передатчиком Кри-21. — Ну и старьё! — Что есть, то есть, Рин-Сай. Связывайся. Менвит сел за стол, надел наушники, и уже через минуту услышал голос Рен-Сая.