***
Уже неделю в Ранавире царило совершенное спокойствие. Сравнительно, конечно: ни взрывов, ни оживших вертолётов, ни переворотов… В остальном лагерь напоминал склад испорченных батарей для лучевых пушек. Свои должностные обязанности выполняли только часовые и врачи. Готовкой и уборкой теперь занимались вперемешку. Например, сегодня утром Ол-Кет наткнулся в холле на Хин-Сана со шваброй. Сержант внимательно слушал инструкцию от кого-то из арзаков, а потом они вдвоём мыли полы. На крыльце расположились Мон-Со и Ильсор. Они читали какие-то документы и что-то в них перечёркивали. Ол-Кет присмотрелся. Нет, не документы. Они вместе сочиняли речь к новому общему собранию. Вернее, даже не речь, а целую программу: предусматривались комментарии лингвистов, зоологов, врачей, ещё кого-то… В Ранавир вернулись почти все. Из Изумрудного города комэск прилетел с геологами. У Арк-Мина был сломан позвоночник, а арзаки перессорились между собой. Парой часов позже появилась Лио-Лай со своими арзаками и драконом. Тогда же Элар-Шен перенёс в лагерь техников, сбежавших во время первого переворота, а вчера вернулись лингвисты. Где-то в неизвестности оставались лишь капитан Вел-Зор, Ланат и Ваэри. Ваэри… Ол-Кет начинал серьёзно о ней беспокоиться. От зелёночных усов не осталось и следа, и вдруг выяснилось, что они, по сути, были единственным напоминанием о девочке. Коммуникатор, оставленный ею в компьютерном зале, был базовым, в его памяти нашлись только документы и шаблоны для них. Форма у всех арзаков была совершенно одинаковая — стандартный зелёный комбинезон. В общем, если Ваэри не найдут, от неё не останется ничего. Мон-Со подписал указ о назначении Ол-Кета командиром пехотного подразделения, но майор не почувствовал каких-либо изменений. Всё было как раньше. Однако вместе с этим чувствовалось какое-то подвешенное состояние. Ол-Кет говорил с арзаками. С Гелли, с зоологами, с Ирленом и Камиром… Все они считали, что со временем у обоих народов получится наладить контакт друг с другом. Зоологи при этом ехидно хихикали и косились на одного из коллег. Майор решил, что этот парень и есть Риэм, из-за которого Лио-Лай прокляла Эн-Рал. Швабры! Нет, Ол-Кет никогда не поймёт женской логики! Медсестра Гелли оказалась волшебницей. Благодаря ей, комэск выжил после боя, а неделю назад удалось избежать большего количества жертв. Именно её собирался забрать капитан Вел-Зор, похоже, переметнувшийся на сторону противника. Сегодня Ол-Кет решил зайти к лингвистам. Они вновь обосновались в своём библиотечном логове, и майор подивился, насколько у них там было уютно и по-семейному. Правда, на Ол-Кета никто не обратил внимания: отец и сын увлечённо составляли какую-то огромную историческую схему. Вей-Кан диктовал, а Тинор разрисовывал здоровенный лист бумаги размером, наверное, со сгоревший портрет Верховного. Тут же были Кау-Рук и Дириэ, которые изредка что-то комментировали. На месте, где раньше стояли вертолёты, шёл какой-то спор. Техники обсуждали ворох чертежей, лётчики наблюдали и изредка задавали уточняющие вопросы. Мон-Со уже был там. Ильсор — тоже: он как раз что-то объяснял, размахивая карандашом. Ол-Кет различил «ключ», «красный» и какие-то цифры, на которые лётчики охотно закивали, словно детские куклы с качающимися головами. Подойдя поближе, майор различил диаграммы и формулы, начерченные чем-то серебряным прямо в воздухе. Оказывается, Ильсор разъяснял их, используя карандаш как указку. Так, целитель Гелли, колдун-картограф Дириэ, Сион с непонятной способностью (управление камнями?), а теперь ещё и Ильсор… В свете того, что Ол-Кет помнил из уроков истории, такое количество арзакских колдунов выглядело угрожающе. С другой стороны, агрессии эти четверо не проявляли, да и командующий был в курсе… В намечающемся тандеме с главным инженером лидером был именно Мон-Со, так что пока беспокоиться было не о чем. Ол-Кет отвернулся от лётчиков и направился проверять караулы.***
Вечером семнадцатого комэск возобновил прерванный накануне разговор. Арзаков приняли в экипаж. С этим согласились не все, однако открыто командующему никто не противоречил. Тин-Мор оба раза поддержал его и даже носил на рукаве зелёную повязку — своего рода знак «я безопасен». Но лейтенант не осознавал до конца, зачем он это делал. Он по-прежнему их ненавидел и считал, что раньше, до переворота, было лучше. Но комэск приказал, и Тин-Мор, как и заявил, пошёл за ним. Мей-Кион полагал, что без гипноза арзаки лучше. Двадцать первый, как только его техника выпустили из лазарета, при всех извинился перед ним и предложил попробовать стать нормальными напарниками. Мей-Кион сейчас исполнял обязанности интенданта, так что им хотя бы было чем заняться. У остальных точек соприкосновения не наблюдалось. Балбесы вроде Элара или Сор-Ана как-то быстро адаптировались к новым условиям; от них ненамного отставали Сол-Дит, Лем-Ро и близнецы. Дер-Раох своего техника игнорировал, а вот комэск со своим, похоже, почти подружился. Проще всего было учёным — эти в пылу познавательного процесса напрочь забывали о том, что они менвиты и арзаки. Ведьма и зоологи уже перешли на ты, ботаники вместе погрустили о погибшем товарище и ушли обратно в кусты, химики пытались найти ресурсы для пищевых концентратов, геологи дружно сидели в лазарете у койки Арк-Мина, о лингвистах можно было вообще не говорить. Тин-Мору казалось, что он очутился в другом, чужом мире. Речь шла не о планете, нет. В его мире арзаки всегда были наказанным злом. Не историческим, как у майора Ол-Кета, а вполне реальным. …Тем летом Тин-Мор, которому вот-вот должно было исполниться семь, и его родители поехали в Аланари. Мама мечтала посмотреть на южное море — говорили, оно на рассвете приобретает особый оттенок, которого больше нигде не увидишь. В Келессе, городе, где остановилась семья Тин-Мора, было много интересного: пляж с разноцветными ракушками, яркая утренняя ярмарка, канатная дорога, большой и шумный зоопарк и полосатый купол цирка. В тот злополучный вечер родители выбрали цирк. Тин-Мор навсегда запомнил, что он сидел между отцом и мамой, а справа от мамы расположилась маленькая девочка с рожком клубничного мороженого. В цирке были удивительные акробаты, уморительные клоуны, загадочный фокусник и дикие звери. Звери, повинуясь дрессировщику, бегали по кругу, играли в мяч и прыгали через огненные кольца. Отец в шутку сказал, что какой-нибудь арс вполне мог бы перепрыгнуть барьер, разделяющий арену и зрителей. Кто же знал, что так и случится? Тин-Мор не успел ничего понять. Просто арс, секунду назад стоявший на раскрашенной тумбе, вдруг оказался совсем рядом. Справа. Дальнейшее Тин-Мор помнил смутно. В памяти отпечатались лишь рёв, крик и бледно-розовые сгустки мороженого в крови на полу. Потом были люди в белом, тихое «Не спасли, простите» и возвращение в Таль-Кари. Без мамы. Отец после этого пил. Долго, почти до самого Новолетия. Но двадцать девятого дийо — Тин-Мор на всю жизнь запомнил этот день — он пришёл с работы трезвый и довольный. — Послезавтра, сын, — сказал он, — убийцы твоей мамы будут наказаны. Тин-Мор тогда зацепился за слово «убийцы». Мальчик знал, что оно означает очень плохих людей, и обрадовался, что их накажут. Вечером тридцать первого он сидел на скамейке в доме культуры, где праздновали Новолетие, и во все глаза смотрел на происходящее. Мальчик вспоминал мамину улыбку, мороженое на полу и чувствовал: сегодня, здесь и сейчас, те убийцы получили своё… Арзаки получили своё. Тин-Мор давно не был тем маленьким мальчиком, но расстаться с этой установкой было непросто, да и не то чтобы хотелось. Установка. Такое слово… арзакское. Их, не его, не Тин-Мора. Однако же в этой мысли звучало на диво гармонично. Неприятно. Лейтенант встряхнулся и постарался выбросить странную мысль из головы. Эскадрилья обсуждала новый самолёт. Ильсор, казалось, вознамерился воссоздать легендарный Ле-15. Ирлен сказал, что они с Камиром и Лестаром, пока были в Фиолетовой стране, почти всё сделали — остался только колдоключ. Всем тут же стало интересно, что это такое, и Ильсор начал объяснять, а Тин-Мор споткнулся об имена. Лестара упомянули как беллиорского механика, а кто такой Камир? Лейтенант негромко спросил об этом Сор-Ана, и тот посмотрел на него как на идиота. — Ты подрался из-за техника с Эларом и даже не знаешь, как его зовут? — прошипел четырнадцатый. Тин-Мор действительно не знал. Просто не считал это знание хоть сколько-нибудь полезным. Техник и техник, номер шесть. Теперь придётся запомнить. Лейтенант зачем-то оглядел всех арзаков по очереди, припоминая, как их зовут. Ильсор. Ну, это понятно — его имя и так почти все знали, а сейчас и подавно. Ирлен, техник комэска. Камир. Посмотрел в ответ и зажмурился. Арнис, техник Мей-Киона. Остальных техников Тин-Мор не знал. А не-техников? В дальнем конце пустой вертолётной площадки Лио-Лай с кем-то из своих измеряла дракона. Непонятно, с кем, но одного из зоологов звали Риэм. Ту девушку — её все теперь называли «та девушка» — звали Морни. Погибшего врача звали Олкар, связиста — Ланат, секретаря — Виери. На крыльце замка показался Арк-Мин в инвалидном кресле. Его зачем-то достали со звездолёта, хотя до геолога оно никому не было нужно. Всеблагой регламент, не иначе. Рядом с Арк-Мином шёл кто-то из арзаков. Среди геологов Тин-Мор знал целых два имени: Сион и Ораис. Первое имя можно было чаще других услышать от Арк-Мина (видимо, Сион был его неформальным замом), а второе запомнилось из-за сходства с названием ореха. Ораис — арахис. Интересно, его в школе не дразнили? Следом за геологами из замка вышла медсестра. Её имя Тин-Мор запомнил, когда разбудили Лон-Гора. Гелли. Она нагнала геологов, что-то сказала Арк-Мину и вдруг резко дёрнула кресло назад. Туда, где только что находился геолог, ударила красная молния. Тин-Мор оглянулся. У границы лагеря, на высоте примерно в три маэ, висела в воздухе тёмно-красная человекоподобная фигура. У неё были светящиеся круглые глаза без радужки и зрачка. Три штуки: два нормальных и один на лбу. Вокруг фигуры, словно по орбитам, носились ярко-алые сферы. Одна из них вдруг распрямилась в молнию и бесшумно рванулась к вертолётной площадке. Лейтенант посмотрел в другую сторону. Никто не заметил нападения. Только он. А молния неслась к конкретной цели. Оценка обстановки заняла считаные секунды. Тин-Мор вскочил и прыгнул вперёд, надеясь выставить на пути молнии руку. Увы, он слишком неудобно сидел. Вставая, запутался в ногах и полетел носом вперёд. Вместо руки перед молнией оказалось сердце. Хоо, как же больно!..***
Когда замок тряхнуло, Гелли предположила, что у неё будет очень много работы. Не ошиблась — её оказалось столько, что пришлось звать всех, кто мог хоть чем-то помочь. Но они справились. Никто не умер ни на операционном столе, ни в реанимации. Сил в этот раз удалось потратить меньше — после эксперимента с Мон-Со у Гелли было достаточно времени, чтобы проанализировать свои действия и придумать более удобные пути лечения. Хотя «меньше» — это всё-таки на каждого тяжелораненого по отдельности. На всех Гелли выложилась основательно — до обморока и ругани Лон-Гора. Он потом ей постельный режим на три дня прописал. Олкара больше не было, и Гелли не знала, как полковник там один справлялся. Опять припряг менвитов в воспитательных целях? Была у него такая привычка. На следующий день к раненым прибавился Арк-Мин. Лон-Гор занимался им сам, но Гелли, когда вернулась, всё же постаралась ускорить процесс выздоровления. К сожалению, время было упущено, и предстояло ещё подумать, как вернуть ему способность ходить. Двадцать четвёртого у Гелли уже был готов план. Никаких срочных случаев не наблюдалось, и она пошла искать геолога. Лон-Гор разрешил ему погулять, и Арк-Мин уже успел добраться до крыльца. Не хотелось ему в лазарете валяться. Гелли догнала его, начала говорить и тут краем глаза заметила что-то странное и злое. Она дёрнула кресло на себя. В то место, где оно только что было, ударила молния. Вторая молния полетела в лётчиков. Кого-то задело, и они, мгновенно оттеснив техников назад, направили на врага лучевики. Врагом была тёмно-красная фигура. Три глаза, сферы-молнии… Ох, о чём-то таком Гелли ещё в детстве слышала от Анниа… О чём-то, о чём-то… Фигура запустила в сторону лётчиков ещё одну молнию, выгнулась дугой и издала какой-то странный вопль, будто искажённый электроникой. Откуда-то из-за угла Риси отозвался сочувственным воем. Хоо, так вот что это за вопль! Это боль! — Её интересуют только лётчики, — шепнул Сион. Он оттащил кресло чуть в сторону, скрыв Арк-Мина от красной фигуры, и вернулся к Гелли. Из замка выскочили Дириэ и штурман. Издалека в фигуру уже прилетело четыре сгустка фиолетового пламени. Один попал, и её снова выгнуло от боли. Боль… Сейчас Гелли ощущала боль этого создания всё время. Боль умирающего, замешанная на безысходности. Она пришла сюда атаковать, но при этом умирала. Какой в этом смысл? Фигура двигалась быстро — даже лучи не успевали её достать. Молнии били постоянно. Гелли и Сион подобрались поближе, оставаясь за углом, и видели, как одна из них впечатала Лио-Лай в дерево, а другая попала прямо в пасть дракончику, заставив его взвыть и забиться в судорогах. — Вот гадина! — зашипел Сион. — Сейчас… Он встал на колени, прижав руки к земле. Мелькнула короткая коричневатая вспышка, и на фигуру обрушился град мелких камней. Она заозиралась, но Сиона не увидела и вернулась к лётчикам. Гелли заметила, что тварь целилась своими молниями в Элар-Шена и комэска. Почти попала. Снова взвизгнула и вдруг метнула сразу четыре штуки. Не увернуться! Плотный сине-серебряный щит накрыл лётчиков. Тварь конвульсивно задёргалась и начала метать по четыре молнии за раз. Они разбивались о щит, а он всё уменьшался и уменьшался в размерах. Наконец щит совсем схлопнулся… Но под ним уже никого не было. Рядом с Сионом из ниоткуда возник штурман. — Давайте в замок, живо! — скомандовал он. Гелли только отмахнулась. Она наблюдала за фигурой. Та пару секунд висела неподвижно, а затем устремилась к дракону. Лио-Лай уже утащили в укрытие, а вот его без подъёмного крана было не уволочь. Внезапно откуда-то сбоку в фигуру угодил бледно-синий луч. Майор Ол-Кет и кто-то из его капитанов принесли винтовки. Тварь обернулась на выстрел и отшатнулась, попытавшись вновь повернуться к дракону. Однако её опять начало корёжить, и Ол-Кет получил свою молнию. Благо, успел увернуться. Гелли осенило: марионетка! Кукла из живого человека, порождение силы одного из утраченных кристаллов. Фигурой явно управляли извне. Стоило ей заартачиться, как кукловод напоминал о себе. А значит… — Гелли, уходим отсюда! — Дириэ дёрнул её за руку. — Подожди! Девушка вытащила сканер из чехла, перключила на режим исследования нервной системы и, незаметно высунувшись из-за угла, направила его на тварь. Шкала измерения активности мозга заполнилась до конца, и сканер стал нагреваться. «Уровень активности нервной системы составляет 200%». — Что за бред? — пробормотал Сион. Они всё ещё были рядом: он, Дириэ, штурман, комэск, Ильсор. Кау-Рук ради экономии времени просто переместил всех за угол, но большая часть эскадрильи уже убежала в замок. Прихватили и Арк-Мина. А эти остались. — Марионетка, — озвучила Гелли свою догадку. — Управляется извне. — Её цели — полковник и Элар-Шен, — добавил Ильсор. — В Элара попали. — Что нам делать? — спросил Сион. Гелли прикрыла глаза, сама становясь сканером. Как работает организм марионетки? Вернее, как она связана с кукловодом? Так, организм. Молодая женщина. Регулярно простужается. Ведёт компьютерный образ жизни — видно по глазам и осанке. Это что…? Неважно. Надо найти нечто чужеродное. Третий глаз? Не то, он всего лишь позволяет кукловоду наблюдать… Стоп. — Мой полковник, можете чем-нибудь заклеить верхний глаз? — Повязкой? — предложил Мон-Со. — Давай. — Кау-Рук забрал повязку у комэска, и она исчезла из его руки, чтобы тут же появиться на лбу твари. — Шнурок затянуть надо было, — посетовал Дириэ. — У неё голова меньше. Пока фигура вертела головой и снимала повязку, Гелли продолжала её разглядывать и наконец нашла тончайшую белую нить, выходящую из затылка и тянущуюся куда-то за пределы лагеря. — Её нужно изолировать. — В сферу? — уточнил Ильсор. — Да, минут на пять. Трое арзаков как-то хитро соединили ладони, и фигуру тут же накрыла коричнево-сине-серебряная сфера. Нить оборвалась. Конец той её части, что выходила из затылка, затрепетал, разыскивая вторую половину, и, не найдя её, начал медленно втягиваться в тварь. Гелли заткнула уши, чтобы не слышать её воплей. Боль. Боль. Боль. Минута. Две. Три. Сфера начала трескаться, и Кау-Рук вцепился в плечи Ильсора. Четыре. Трещины засветились красным. Гелли тоже за кого-то схватилась, и к цветам сферы прибавился жёлтый. Пять. Фигура вспыхнула. Сфера разлетелась на осколки, но в ней уже не было нужды: вместо красной электрической твари на землю упала хорошо знакомая девушка в обрывках зелёного комбинезона. Полминуты тишины — и к ней одновременно кинулись Ол-Кет и Гелли. Майор успел первым, но девушка оттолкнула его, чтоб не мешал, и направила на бывшую марионетку сканер. Всё плохо, и что с этим делать, непонятно. — Уходите оттуда! — крикнул Ильсор. Гелли подняла голову, и одновременно с этим их с Ол-Кетом окружила янтарно-жёлтая сфера. На границе лагеря стояла высокая беловолосая женщина в чёрном платье. В её руках расцветало обычное на первый взгляд пламя.